Алекс Лапс
Раз но Е… Рассказы
– Ира, а ты слышала, что входная дверь хлопнула?
– Да это Денис к соседям пошел. Денис, ты дома?
– Дома мам. А чего?
Все малолапые дружно двинули на лестничную площадку, Денис побежал вниз, но Володя осмотрелся и сказал:
– Васька на крыше, Новый Год помните, как он по елке лезет на макушку, вверх двинул и должен вернуться.
Солнце и всё что обнаружилось на крыше из приятных и знакомых вещей, да пыльная и горячая поверхность, что лапам тяжело стоять, припекает, а тут еще и крики из щелей, прошмыгнув сквозь них и потом через темный чердак, увидел Ирину и Володю – вот они и кричали.
– Да, спец по дверям! «Домушник»! Осталось ему соседские научиться вскрывать!– сказал Володя.
Что «домушник», если дверь на защелку не заперта, а там за ней что? Интересно ведь. А так всё просто – прыгнуть и повиснуть на ручке, задними лапами ткнуть и дверь откроется, вот и вся технология «взлома».
Придя с крыши, правда, получил небольшую порцию внимания и новую «мышь» – бантик из бумаги на верёвочке, шустренький такой, но от когтя моего далеко ей не уйти.
Порою играл со мной Денис и своими лапами и телом. Мы бегали друг за другом, прятались за дверьми, под столами. Денис получал тычки лапами по бедру и часто по ногам. Он был больше и конечно сильнее, порой прижимал меня и если кто-то из больших был дома, то на мои хриплые звуки реагировали:
– Денис!!! Не мучай Ваську!!! Он хрипит, чего ты с ним делаешь? А ну отпусти!
А вечером Ирина делилась своими наблюдениями с мужем:
– Володя, даже странно, как порой частенько Денис зажимает Ваську, что тот хрипит и сипит, да только не кусает и не царапается. Лапами брыкается, но когтей и зубов не выпускает.
В противовес сказанному, на лестничной площадке, куда я периодически прорывался (вся ручка входной двери практически лишилась краски и покрылась глубокими царапинами) у соседей появилась маленькая собачонка. К тому моменту я уже стал по весу и калибру солидным котом – Васей.
Когда Ирина провожала на службу Володю, в дверном проёме стоял и я. Из соседней, открывающейся двери, выскочила собачонка, которая завидев меня тут же визгливо залаяла и бросилась на меня. Реакция не спит, «игры» с Денисом не дадут – выгнутая спина, резкий взмах лапы, её контакт с хилым пучеглазым телом и, делая обороты, собачка летит по лестничной площадке к ногам хозяйки.
– Ааааа!!!! Уберите Вашего кота, он мою собаку загрызёт!!!!
Посмотрев, что я не бросился добивать зажавшуюся в угол собачонку, Ирина засмеялась:
– Так у Вас ведь собака, да и кот от дверей не кидается на «волкодавов». Держите свою псину, чтоб не бросалась на кота.
Так вот эти двуногие и поговорили. Отпущенная мной «плюха» собачонке привела к тому, что с той поры песик преодолевал путь к лифту от квартиры на хозяйских руках. А то вдруг опять «котище» встретится.
Они двуногие тоже разные, их растущих время тоже меняет. Со временем Денис поостыл ко мне, погонь с борьбой мало, не бумажной мыши ни мячика, трава в редкость, сам то он в «сарае» не часто. Володя был до полночи на работе, Ирина смотрела «бегающие картинки» в большом коробке, да шуршала страницами, погладит иногда.
Вот и я уже вырос, заматерел. Сплю много, бегаю мало. Так изредка за «зайцем» солнечным погоняюсь. Володя почаще других вспоминает обо мне – воду сменит, еды добавит, горшок почистит, загребать то я могу, да и всё. Перешел к почёсу за ушком. Это у меня вызывает мурчание с прикрытыми глазами и переминание с лапы на лапу на груди почёсывающего.
Кто случайно на хвост или лапу наступит, когтя или зуба не получит, удивляется, предшественников моих «кусасто-царапастых» вспоминает.
Трава стала появляться, её то Денис, то Володя приносили. Глаза сразу у меня округлялись, лапа тянулась к пучку, я жалобно просил её и уплетал.
Еще как к траве страсть была к варёным креветкам, которые если в тарелку ко мне попадали, то от них не оставалось ни усов, ни панциря. Когда их варили то, почуяв их запах, я прилетал на кухню и включал своё уже мощное и басовитое «мяу». Рост позволял дотягиваться до их кухонного стола, где оставлял им следы от когтей. Ирина, периодически смотря на их глубину, говорила:
– Вот бездушные столы коготь твой получают, и Денис за мучения твои должен быть, как Британский флаг располосаным быть, а нет! За сколько лет ни одной царапины у него от тебя не было.
Сны вот порой дурацкие. С вспышками, кровью, грохотом… Может от них у меня не входу коготь и зуб в отношениях с живыми?
Прыгучее и весёлое детство и юность сменились размеренной степенно-ленивой жизнью с дневным сном в любимом кресле, да неспешным вечерним брожением. Нелюбовь к закрытым межкомнатным дверям не ушла, а вот сил прибавилось, поддевал снизу когтями и открывал лапой. Как в детстве прыгать на дверь уже не требовалось. За входную дверь уже не тянуло. Меня не кастрировали, жилище я им за это не метил, а самку-кошку заменяла нога Дениса укрытая одеялом. Благо спал он крепко и редко когда, проснувшись от вибрации, не давал полностью получить полугодовую «потребность».
Весеннее солнышко на подоконнике грело бока, живот получал приятное тепло от магнитолы, да и в уши попадали ритмичные баллады и мудрёные джазовые трели. Спалось хорошо. Да вот вес и мощь лап на довольно продолжительное время лишила всех мелодий и ритмов. Несколько прыжков с подоконника валили на пол и магнитолу. Раз, другой… Володя уже несколько раз разбирал эту коробочку:
– Васька! Вот блин, опять плату паяю. Когда поймёшь что ты уже КОТИЩЕ, а не котёнок, не под твоё брюхо эта магнитола!!! – вздыхал Володя, но, повертев отвёртками и пошипев паяльником, водружал поющую коробку на место.
– Всё Васька! Больше не спать на «балалйке»! Поймаю, то получишь взбучку! Понял?
После морали я стыдливо-понимающе посмотрел Володе в лицо, ну, мол, конечно понимаю. Как не понять комфортный сон – тепло от солнца и от музыки, красота и удобство, да вот при очередном сгоне меня с магнитолы состоялся «прощальный» полет магнитолы, после него тихо стало в «сарае».
– Все отчирикала балалайка – выдал Володя после очередного ковыряния в магнитоле – блок питания разлетелся, а мне его не спаять и не перемотать.
Так стало в сарае намного потише, да и на окнах я тоже стал пореже валятся – прохладно, а брюхо-грейки нету.
Ранняя весна, кряхтение Володи, притащившего большущую коробку для Дениса у которого День рождения. Суета сына и отца, гул перфоратора, примерка к стене акустики и полки для главного блока лишь слегка меня пошевелили в кресле. Дневной сон кота тяжело нарушить.
Вот подключенный музыкальный короб пробежал по FM радиоволнам. Проверили громкость, в щель нырнул диск Дениса… Володя вскоре заголосил:
– Ну, это без меня сынок слушай, или наушники используй. Я тут себе СD с «Deep Purple» прикупил.
Тут уже Денис поморщился, а отец, добавив громкости, пошел по СD диску: «Speed King», «Burn», «Lalena»…
– Да, вот еще баллада с альбома «Stormbringer» вещица, «Soldier of Fortune».
Вещица хоть и не громкая, но только заиграла сон у меня сразу слетел и потянуло меня в комнату Дениса. Не успели ударные и бас подключится к акустической гитаре, как я уже был рядом с двуногими. Я уселся в центре комнаты, выпучив глаза и приоткрыв пасть, не шевелился. Хм, более громкие мелодии под брюхом не лишали сна и не вытаскивали меня из любимого кресла соседней комнаты. А эта сразу ввела кота, в какой то транс …
… Африка, районный малоэтажный городишко, вечерняя прохлада и смог от табака в баре, заполненном наёмниками всех цветов кожи и стажа.
На столе у одного из «солдат удачи» креветки и бутылка с «портером», его крепкая рука полезла в сумку, между парой магазинов к «Кольту» и ножом, вытащил коробку с CD, и подойдя к бармену передав ему диск проговорил:
– Девятый трек, давай дружок включи.
Бармен включил CD безропотно и с улыбкой, а как ему не улыбаться, когда на каждого посетителя приходится по «стволу» да паре ножей, отлично знающих человеческую кровь на всех видах земли и копеечную цену жизни человеческой.
– За братьев погибших и нашу удачу!
Крепкая рука подняла кружку, за ней еще три десятка вскинутых рук, вставших со стульев и примолкших воинов…
А следующим днем «работа» – бой. Бой крепкий, прижатая артиллерией группа прорывалась к хилому предгорному лесу. Снаряды ложились всё ближе к группе. Владелец диска с балладой лежа под свистящими пулями, прислушивался к вою снарядов. Не долёт… не долёт… перелёт… ВАУ… Нежели всё!!!!
Вспышка… Удар… Темнота….
Июнь 2010, Москва
Две «норы»
Свежий ветер… Надежды на новое и светлое будущее. Очередное совещание в автобазе. Новые идеи по оплате труда рабочих ремонтного цеха, озвученные на совещании, да разговор после него: «Только после института? Уже второй год работаешь. Мда, молодец, только сначала освойся, как следует, а потом свои «идеи» предварительно согласовав с руководством на собрании «толкай». Так вот, глубоко в «народ» пошли мысли по реформированию старых систем. Глаза Петра погрустнели, а лежащие в кармане листки с расчетами и схемой новой заработной платы давили грудь.
В поле, рядом с лесом, в уютной норе один остался один мышонок. Да уж и мышонком его не назвать, размером с маму, зубы уже полезли крепкие. Кормить молоком его уже не требуется. Так весь день и не видно было матери с её брюшком, в котором молочко. Высовывался мышонок из норы, ноздри жадно глотали воздух, может мама рядом, заблудилась только. Но взору его доставались лишь вид поля с подсолнечником, да издающее рычание и грохот, пропахшее соляркой здания автоколонны. Не знал еще мышонок, что мама уже не прейдет, так природа распоряжается и со временем рвет нить меж «роднёй».
Выйдя на работу, Петр перед планёркой попал в кабинет к «шефу». Иваныч спросил с собой у него расчеты по зарплате, попросил оставить, мол сам посмотрю. Оставив бумаги, пошёл в нарядную. Выправил лицо, напустив на него серьезную мину, а в голове бродили мысли о нужности выполняемой работы, её полезности для людей. В нарядной не было токаря и сварщика. Спросив у остальных рабочих, получил ответ – один «заболел» и второй поехал в кадры, расчёт оформлять, т.к. две недели после подачи заявления прошли. Болезнь, случавшаяся с большинством работников это запой, пропадали «хворавшие» на пару-тройку дней, но это решало проблему выхода работников в дежурные смены по субботам, выпивохи отрабатывали прогулы.
В животе мышонка уже громко подсасывало, и нутро требовало еды. Не было еще в жизни мышонка применения лап и зубов для собственного питания, да в месте входа в нору не было ничего, что бы утолило голод. Попытка грызть стебель травы не утолила голод, и лапки потолкали его к полю с подсолнухами. Голод сокращает путь, правда притупляет чувство опасности, за время перехода шорох крыла степного орла не был замечен мышонком, а крупные листы лопуха спасли от попадания в клюв. На посеве подсолнечника выпавшие семена созревающего подсолнечника попали в лапы, а после обработки зубами и в живот. Голод ушёл, урчать перестало.
Очередное сокращение работников на работе вынуждало задуматься Петра о наличии денег в кошельке и стоимости продуктов на рынке. Перестроечные ветра выдували из штатной сетки часть инженерно-технических работников, а на оставшиеся кадры автоматически перекладывались обязанности сокращенных работников. Вот только оклады оставались на том же уровне, а цены на продукты питания росли. По знакомству, услышав о дополнительном наборе в училище, для обучения подземной специальности и последующим трудоустройством на новую ближайшую шахту лишила Петра сна. Утром перед Ивановичем на стол лёг листок с заявлением на увольнение по собственному желанию.
Мышонок осваивал тем временем специальность «снабженца», проснулись в нем не только чувство голода, но и прочие инстинкты, запрятанные природой – он стаскивал в нору семена подсолнечника и свежую сухую траву, зимовать то надо. Когти степных хищников просвистевшие в траве обучили посматривать не только по сторонам, но и в небо, не парит ли кто голодный и хищный. После обнаружения по пути следования от поля к норе запахов куницы, на ночь вход в нору закрывался сделанным из травы катышем. Окрестности входа в нору заметались травой, меньше следов – крепче и спокойней дневной сон.
Тем временем Петр получал начальное техническое образование по оборудованию, используемому при проходческих подземных работах. Забившись в угол аудитории, он был не разговорчив и молчалив. Несколько лет назад заканчивая институт, а его диплом давал надежды на несколько крепких ступеней в карьерной лестнице. Большая и крепкая страна, теперь разваливалась, рвала экономические связи, помогала попадать на улицу из закрывающихся производств работникам и руководителям разного ранга. А там безденежье заставляло её жителей брать в руки всё очень многое и мётлы, и подземные бурильные инструменты, и бейсбольные биты, а то и огнестрельные стволы…
Надвигающаяся по ночам прохлада готовила мышонка к незнакомым ему еще временам года – осени и зиме. Родился то грызун весной, а познал окружающую его природу летом. Заложенные природой инстинкты, помогали ему готовиться к морозам и холодам основательно – нора углублялась и пополнялась появившейся сухой травой. Трава и земля периодически мокрели от проходящих дождей, во время которых после открытия входа в нору мышонок ограничивался осмотром окрестностей, да и только. В кладовых заполненных семенами на зиму убывало немного, да и вечерне-утренние пробежки за запасами уже заканчивались. Последней добычей мышонка были зерна фасоли с дальнего участка, которую забыли собрать огородники. В целом к зимовке мышонок был готов.
Ученик училища тем временем проходил практику. Познакомился с «лифтом» доставляющим на глубину в километр, освоил «безбилетный» проезд в маленьких бездверных вагонах подземного «метро», ну и научился пользоваться огромной «дрелью». Чего не требовалось Петру, так это в обратном пути из забоя нестись сломя голову чтобы, приняв душ успеть на первый автобус, жил то он недалеко от шахты в доме который дали отцу как начальнику участка. А для Петра свершилось открытие, на которое ему ни в детстве, ни позднее шахтеры не отвечали – как справляют нужду под землёй.
Мышонок тем времен при решении этого физиологического вопроса (справление большой нужды) отрыл от основной норы небольшое ответвление и обустроил там туалет, который закрывался травяной «дверью»-шаром. Он всё больше дремал, зарываясь в одеяло из тонких травяных стеблей, да иногда наведывался в столовую с зёрнами. А в один из дней утром на поверхности обнаружил отсутствие воды в лужицах, которые промёрзли и покрылись чем-то странным и белым. Наступив на этот белый ковер, он почувствовал, как он под лапками тает и превращается в воду. Так теперь не надо как летом искать лужицу с водой поближе к выходу из норы. Единственное что пугало мышонка, так то, что к грохоту автоколонны добавился и лязг совсем рядом – это огородники нанимали трактор с плугом для пропашки своих наделов, которые им выделяли от предприятия.
После окончания обучения Петру помогли связи отца на шахте, он был распределён в бригаду, которая была под покровительством главного инженера, что давало стабильный и высокий заработок. Во время работы под землёй пришло понимание ценности простых вещей – солнечного света, чистого воздуха, да отсутствие над головой каменных глыб. Ведь был же с детства в гражданском метро крупных городов, но огромные чистые своды и яркий свет не давал задумываться о том, что над головой есть слой земли и камня. Да и не бродят возле метро тоннелей в таком количестве подземные воды, как возле глубоких подземных угольных выработок. Ну и не трещали своды метро над головой как в шахте, после посадки подземных пород после добычи угля.
Дремлющий мышонок не знал о «великих возможностях» в освоении природы, которые давала бутыль с самогоном. Его нора была на выступе, под которым проходил мощный электрический кабель, по нормам вокруг таких коммуникаций огородничество не разрешалось. Да данные пара соток земли давала возможность получать дополнительный урожай. Не похмелённый тракторист двинул плугом по охранной зоне, заполучив от огородника поллитровку. Небо, появившееся над мышонком, семена посыпавшиеся на него, да инстинкт зашевеливший его лапами выкинул его как пулю из ствола, так и его тело из под плуга. Лапки понесли его с испуга в сторону домов. В голове за диким страхом могли пробежать мысли о запасах семян и уютной травяной спальне…
Сокращение финансирования угольного производства приводило и к уменьшению объёма геолого-разведочных работ, которые позволяли давать представление об угольных пластах, содержанию в них прослоек из пустых пород, о водяных слоях. Да и еще началось закрытие части соседних шахт, в которых прекращали работы системы водоотлива, наполнялись водой выработки, и пересекались эти слои, а меж ними были порой считанные метры. Желание предприятий выжить в эти перестроечные времена вынуждало к такой опасной и полуслепой работе. Давай стране угля… В один из выходных дней Петра разбудил ранний звонок. Сообщили, что в лаву с отцом хлынула вода, бригада молчит, связь нарушена…
В своё время бросивший курить Петя потянулся в шкаф на полку с отцовой «Примой», взяв в дрожащие пальцы сигарету, открыл дверь и увидел мышонка убегающего от кота, который прошмыгнул меж его ног в прихожку. Он закрыл дверь перед длинными кошачьими усами. Под стеллажом послышалось частое дыханье-писк мыши. Аналитический склад ума донёс до слуха Петра лязг от трактора со стороны огородных наделов, да и вид мыши показал, что это полёвка. Накрылась нора то, поди, под плугом. Вот те еще один и мини-обвал в округе. Сердце сжалось. Заглянув под стеллаж, он увидел пару маленьких красных глаз. Поднявшись с колен, сигарета полетела на подоконник, сам он двинул к холодильнику, взяв бутылку с молоком и блюдце, налил в него молока, рядом положил кусочек хлеба. Котов в их доме не водилось, у мамы аллергия на кошачью шерсть…
август 2010, Москва
Чердачный «Рысь»
Большая дикая лесная кошка в России это рысь, а там, где с лесом совсем туго, еще манул водится, правда в более северных или азиатских краях, в «красной» уже книге, вымирает почти. Натуральные рыси и манулы, которые больше пустынники, это не постоянные жильцы степи, но имя рыси в донецком кряже один из домашних котов получил. Произошло такое по множеству причин таких как, особенности его окраса, формы ушей, характера и места рождения, на поведение «Рысёнка» весьма значительно повлиявшее. Об его начале жизни, коему был свидетель и напишу.
Мама нашего Рысёнка была сибирской черно-рыже-серой кошкой с белыми гольфиками, очень маленькими кисточками на ушах и простым народным котейским именем Мурка. От знакомых была получена в домашнее хозяйство нашего частного дома, а сама в подростковом кошачестве являлась барышней шкодной и игривой. Как-то школяром, придя после занятий, услышал жалобно-завывающее «мяу» и обнаружил Мурку, запутавшуюся в тонкой тюлевой занавеске под самым потолком у багеты. Из этого кулевого свёртка, с помощью своих когтей свернутого, она эти звуки жалобные, как призыв к освобождению и выдавала. Так что поносится и чего-то иногда из вазочек или цветочных горшков зацепить Мурка запросто могла, ну а мы периодически убирали следы её мелких домашне-бытовых преступлений. Страсть как любила алюминиевый новогодний «дождик», на пахучий символ Нового Года правда практически не забиралась, так пару раз в юности. Подрастая, со всеми домашними и, особенно с моей мамой кошка подружилась, поделив между проживающими диван в большой комнате. Так же чётко освоила, где можно принимать пищу, уяснив запрет залезать на кухонный стол, да запомнив, что место для справления естественных нужд только в песке угла двора. Ловлю мышей она тоже усердно производила, но в пищу «серые» у неё не шли, а вот на черный день под половики свои охотничьи трофеи прятала. Во время уборок или по хрусту под ногой заначенные Муркой мышаки находились и удалялись.
Выросшая сибирячка стала обладательницей шерсти в пятнадцать сантиметров, что как то после встречи студентов, зашедший в гости одноклассник, предварительно употребивший приличное количество алкоголя, пытался об неё, распластавшуюся у входной двери, вытереть свои подошвы, воскликнул: « Оо…!!?? Лёха, а у тебя коврик убежал!!». А «коврик» то был трёхцветный, и еще и с лапками-царапками, прямо низко парящий персидский волшебный ковёр или котовичок-половичёк.
В виду редкости породы стал этот наш длинношёрстый клубок объектом для краж любителями кошек. Раза три она пропадала, но город был небольшой и через три-четыре дня усердного поиска, обзвона и опроса знакомых кошатников в соседних районах и кварталах, а так же всех друзей и знакомых находились воры, Мурку у них забирали в дом родной. Меня и маму она узнавала и с радостью бежала на руки к своим хозяевам, как нормальная кошка при освобождении из «плена». Потом конечно повзрослев на руки шла она или проголодавшись, или при своём желании получить нежный почёс. Кошки они такие – надо ей придёт, а вот под тебя подстраиваться, это уж иногда и мало в чём. Гуляла сама по себе, по Киплингу, как полагается. После её взросления череды краж прекратились, ещё по тому, что она стала поставлять котят новым поклонникам сибирских длинношёрстых, включая тех кто её ранее крал. Ведь на кошачьи свиданки Мурка тоже бегала, а стерилизация провинциальными ветеринарами тогда не была ещё освоена.
Мы за «моральным обликом» Мурки тоже не следили, и обычно раз в год она давала потомство, в большинстве своём таких же сибиряков, но максимум двух котят, а чаще вообще только одного. Котята были расписаны по знакомым на пятилетку вперёд. В зрелом кошачьем возрасте прибавки были летом, как обычно, а вот зимой окотов у неё практически не было, но один летний приплод получился в количестве четыре котёнка.
Мама решила тогда оставить только одного. Но выполняя эту совсем не гуманную процедуру, по уменьшению популяции домашних животных, она получила множество шрамов и укусов, ведь Мурка как мать отчаянно защищала свое потомство. Отгребая метлой по мордахе, лапам и бокам, всё же уберечь от утопления троих она не смогла, крепко изодрав маму, затаила на неё злобу, и до этого не пуская в ход, когти, и зубы стала их применять на маминых ногах при любом случае. Первый день, до позднего вечера, кошка реально плакала и жалобными «мяу» звала котят, прижимая к себе единственного оставшегося. Да и на мамины призывы: «Мурочка, иди я еду положила, молочка налила и водичка свежая», – она не реагировала, приходила с большой задержкой и очень неохотно. Характер ещё тот!
Сибирячка же настоящая, в первом поколении, конечно с крепким своим «мяу»! Сижу после работы вечером, свежий журнал «За рулём» в левой руке, правой глажу Мурку, имя своё оправдывает и дырчит как белорусский трактор, их в Сибири тоже полно, ну может немного потише гудела. Подставляет нужные места для почёса, и вдруг чувствую шерсть её поднялась, мышцы напряглись, «двигатель» – мурчатор затих… Поднимаю глаза – молодой здоровый соседский пес, немецкий овчар зашёл к нам во двор и идёт обнюхивает всё по пути, Мурка сошла с крыльца хвост распушила на встречу идёт, спокойно, так и барбос недоумок морду клонит сближаясь… Ох, зря он это сделал, бестолочь собачья эта!!! Мурка подпрыгивает и пара её лап с когтями в нос его влетает! Жалобный вой, отпрыгивая и скуля овчарий калитку деревянную сбивает, попутно боками и мордой, ломает пару крепких штакетин! Мурка, пройдя по кровавой дорожке и выглянув за калитку в направлении убежавшей псины аккуратно ступая и обходя кровавые пятна, возвращается на крылечко. Защитница дома ныряет под мою руку, запускает опять свой движок–мурчатор и подставляет ушки под пальцы – давай чеши шёрстку главному сторожу хозяйства! По наследству такие охранные способности передаются, читайте – дальше узнаете.
Потом пришла в тот год осень, с новыми штакетинами в калитке и без зимнего Муркиного окота, да ещё в постоянной её мести маме за погибших летом котятах. Если я наступал случайно ей на хвост, то слышал только «мяу», а вот мамина нога получала укус или царапину, даже если нога мамы ступила рядом с ритмично передвигающимся длинным мохнатым отростком. Да, и если ранее на почёс Мурка шла значительно чаще к маме, то теперь сбежала с их общего дивана, на отдалённое кресло и функции по запуску мурчатора были доверены моим рукам. Ведь раньше Мурка почти не давала трепать ей многоцветную и длинную шерстку, моим лапам с запахом нефтепродуктов. Я тогда работал механиком, часто возился с масляными деталями, отмывали руки керосином и мылом, запах оставался, но после их разлада с мамой получил у Мурки доверие и повышение статуса – чесал за ушком и брюшко ей теперь только я.
Так же следующим летом Мурка извела окончательно сортовую очень красивую гвоздику, с шикарным запахом, мама её очень любила, с трудом добыла семена этого сорта. Кошка в начале её цветения никогда не ночевала дома, а только в гвоздике, вытаптывая и ломая её хрупкие стебли, утром в гвоздике четко оставался профиль её клубка, а весь день Муркина шерсть предательски пахла гвоздикой. Как мама не ругала её, но зная время её подъёма, утром всегда убегала из любимой цветочной постели до выхода хозяйки из дома, вот только предательский кружок в форме свернувшейся калачиком Мурки всегда оставался.
Уже вовсю шло лето, и в начале его обычно бывал ежегодный Муркин окот, но он не произошёл, а мама прокомментировала что, наверное, прошлогоднее, чемпионское которождение было с учетом последующих лет. Так что все было спокойно, вот только пару раз заметил, что Мурка стала мотаться на крышу, правда и раньше туда шастала, не задумался тогда чего зачастила кошка под шифер кровли. Да ладно, она же не цепной пёс. Может гнездо птичье решила чьё-то разорить, хищница то. Мыши полёвки только осенью в дом полезут, охотничий инстинкт не дремет. Тем более воробьиные перья довольно часто находились во дворе, а очень редко и перья синицы тоже попадались, хотя эта птичка много поосторожнее прочих бывает, охотником Мурка была знатным.
Уже был июль, и аппетит стал очень уж сильный у Мурки, что раньше за десяток лет её жизни не замечалось, тут ещё бока стали у кошки сжиматься, даже не смотря на длинную шерсть это было уже заметно. На кухне часто мяучит, просит постоянно что-то. Мурка как нормальная одомашненная хищница знала ручную мясорубку, понимая, что свежее мясо при появлении этого алюминиевого агрегата обязательно будет, то оживала, садилась рядом и периодически подавала голос, напоминала о себе – потребитель намотавшихся жил с мясом на шнек тут, рядом и готов ими перекусить. Теперь же голосила, как будто на столе постоянно мясорубка прикручена. Странно… А во время редкой попытки её поласкать стало заметно, что очень уж сильно похудела. Да Мурка теперь не давала свои ушки почти рысиные и брюшко мохнатое на почёс, а постоянно бежала тереться о холодильник, начинала мяукать, прося еду. Стали задумываться о поездке с ней к ветеринару в соседний более крупный город, наш то айболиты были больше по свинкам и птицам, как узнали предварительно.
А в один из последующих дней, где-то уже в начале августа, при её подъёме на крышу, по приставленной лестнице, из слухового окна высунулась небольшая уменьшенная копия Мурки. Котёнок! На крыше!!! После маминой попытки регулирования её рождаемости, что бы ни подвергать риску своего детёныша она окотилась на крыше, вот и моталась, туда она по партизански, стараясь не привлекать внимание этих злых людей, которые утопили в прошлом году её деток…
После того как Мурка вернулась с чердака, я потихоньку с фонариком забрался на крышу, да вот ничего не заметил, спрятался котёнок, не высовывался. Вот и понятны стали сильная худоба, да возросший аппетит Мурки. Но теперь прямо над нами, на чердаке есть животина, которая быстро растёт и изматывает любимую домашнюю кошку. Надо снимать с крыши этого верхотурщика и приучать его к людям и питанию не только молоком матери.
План то понятный, а вот воплотить его совсем не просто, крыша дома это то место где маленький юркий котёнок был быстрый и неуловимый, а взрослый человек как неповоротливый слон. В выходные и ранние приходы после работы были у меня попытки выловить котёнка, принести ему еду, но он проворно прятался. Оставленные харчи, конечно, исчезали, но кто их лопал было не понятно, Мурка или её дитя. Мама-кошка уже валилась с лап и была больше похожа на мохнатую ветку с лапками, а не на породистую сибирскую кошку.
Однако становившийся уже подростком котейка, это по плоской мордочке стало понятно, что это «парень», ведь он уже стал чаще вылезать на крышу. Все-таки манил его окружающий мир, ну и, конечно же, голод – Муркиного молока ему явно уже не хватало. Вот он старался глядя на нас сверху мир изучать и познавать, но заметив на себе взгляд человека, проворно прятался под крышей.
Теперь на работе у меня помимо решения производственных вопросов добавилась задача найти плотные и длинные перчатки – краги. Ведь котёнка надо снимать с крыши, а что доброй волей и призывом «кис-кис» это не получится, понимание было, но при силовом захвате надо учитывать наличие выросших у него когтей и зубьев. Плотные рабочие перчатки для литейно-кузнечного цеха были добыты, только попытки поймать котёнка постоянно проваливались, у него было преимущество, когда я поднимался по лестнице на крышу, он уже успевал под ней в узких местах спрятаться.
После раздумий как котёнка изловить придумал для него ловушку. Были заменены на целые все стекла слухового окна, там была пара дыр, в которые пролезала его мама, и в которые он мог легко проскочить. К окошку этому из недр чердачного пространства была привязана верёвка и опущена уже с противоположной стороны дома, чтобы закрыть путь отступления котёнку. Рядом с опущенной верёвкой поставлена ещё одна лестница, взятая на прокат у соседа. Рядом со слуховым окном, был приставлен к вертикальному участку крыши кусок шифера, для организации места, где ему можно было, при атаке на него, «спрятаться» от человека. Теперь осталось подкараулить его во время прогулки по крыше, чтобы подальше от окна отошёл…
В один из выходных сел в засаду, листая книжки и поглядывая на крышу. Вот уже качаемая ветром мама-кошка (она же не корова молочной породы), полезла на чердак, опустилась через минут двадцать. А когда через пару минут котёнок выбрался и начал по ней прогуливаться, не заметив меня в листве яблони. Я аккуратно перешёл на противоположную сторону дома, потихоньку поднялся к верху крыши, резко дёрнул верёвку, захлопнул окно и на другой скат бегом. Там котёнок, конечно возле слухового окна, да только оно закрыто!!! Я аккуратно на него надвигаюсь, он же шипя и скалясь, пятится к куску шифера. Приближаюсь, он прячется за него, типа в «домике», вот же дурень ещё, сработал план!!! Сам закрываю с одной стороны «схрон» рукой, и ей же стучу-ворошу, а другая рука в перчатке перед приоткрытым лазом с другой стороной, где показывается голова жильца верхотуры, хватает его!!!… До конца крыши с приставленной лестницей метра три то всего, думал что спущусь с ним по лестнице и в одной из комнат летнего дома его поселю… Ан нет!!! За пару секунд показав всю гибкость, и волю к свободе он дотянулся к моему оголенному и неприкрытому крагами локтю и изодрал его в клочья, лето жаркое плотную куртку я не одел… Только и смог чуть ступить на лестницу, но, не выдержав напора его когтей, сбросил котёнка в остатки зарослей гвоздики, спрыгнул сам, тут же убрал одну лестницу и побежал, положил на грунт вторую. Ура, главное крыша закрыта, котёнок с неё снят и доступа на чердак нет! Ищу в домашней аптечке йод и бинты, полученные в операции «спуск» раны обработать – очень уж крепко он меня изодрал.
