Алан Чароит
Эльфийский подменыш
Глава третья
– Ха! Здорово же вы влипли, неудачники!
Элмерик вздрогнул, когда с противоположной стороны озера вдруг раздался знакомый насмешливый голос.
– Джеримэйн! Ты один? А где Мартин с Орсоном? Вы нашли Келликейт? – он даже обрадовался появлению недруга.
– Понятия не имею, они отстали.
Элмерик насторожился. А вдруг это вовсе не Джеримэйн, а болотный бес в его облике?
– Тогда чем докажешь, что ты тот, за кого себя выдаёшь, а не подменыш?
– Ой, Рыжий, ну не начинай. Я – это я, и точка.
– Нет уж, сперва скажи, какими словами ты меня встретил на мельнице?
– Сказал, что твоё место на койке у двери. И вышло по-моему. Видишь, я никогда не бросаю слов на ветер.
– Уф-ф, – Элмерик с облегчением выдохнул.
Действительно, зачем бы болотным бесам принимать облик этого неприятного типа. Им стоило бы превратиться в кого-то, кому Соколята больше доверяли. Например, в мастера Патрика.
– Тогда давайте я вас тоже проверю, что ли, – ухмыльнулся Джеримэйн. – Что было сегодня на мельнице на обед?
– Так мы не обедали.
– Рыжий прошёл проверку. А Розмари пусть скажет, как я её обзывал.
– Королевой свинарника, – вздохнула девушка.
– Ты ей это говорил? – вспылил Элмерик. Но весь его праведный гнев вмиг улетучился, когда корешок, высунувшийся из озера, обвил его щиколотку и дёрнул.
– Ай! – бард вырвался из хватки, и обиженный корешок убрался под воду.
– По моему, эти ребята из озера решили, что вы очень вкусные, – хохотнул Джеримэйн.
– А то без тебя мы не заметили!
Элмерик попытался отвоевать у болота свою палку, но тщетно: та уже пустила корни. Недруг, сложив руки на груди, с усмешкой наблюдал за его усилиями.
– Ла-а-адно, так уж и быть, попробую вам помочь. – Он достал из сапога нож, подышал на лезвие и протёр его рукавом. – Попробуем добраться до кокона вместе сразу с двух сторон. Я отвлеку бесов заклятием безопасного пути, пока ты будешь идти. Или струсишь?
А вот это уже был вызов!
– Я и без твоей помощи справлюсь, – Элмерик достал флейту. – Давай наперегонки – кто первым доберётся?
Джеримэйн лениво кивнул, но его глаза уже загорелись азартом. Розмари покачала головой и, прислонившись лбом к прутьям своей клетки, выдохнула:
– Вот идиоты-та! Куда вас несёт, малохольные?
Но соперников было уже не остановить.
Приложив серебряную флейту к губам, Элмерик заиграл зачарованную мелодию и ступил на скользкую корягу. Из воды высунулся всё тот же узловатый корешок, попытался обвить ногу барда под коленом, но, заслышав музыку, замер, а потом быстро скрылся в глубине, забрав с собой и корягу. Элмерик едва успел перепрыгнуть на следующую кочку, как к нему опять потянулись два зелёных стебля. Что ж, пути назад не было – теперь только вперёд. Каждый миг он рисковал упасть в тёмные воды, жаждущие добычи. Прекратить играть на флейте означало бы верную смерть.
Джеримэйн снова подышал на лезвие, чтобы то запотело, и начертил на нём пальцем какой то символ. Затем повернул нож рукоятью вперёд и выписал прямо перед собой в воздухе несколько фэд огама – магического алфавита, которым издревле пользовались смертные волшебники. Это была не дикая магия, а разрешённое колдовство, однако впечатляло оно ничуть не меньше. Фэды сияли, постепенно растворяясь и осыпаясь золотыми искрами по краям. Даже болотные огоньки потускнели от зависти. Стоило краям немного расплыться, Джеримэйн тут же обновлял знаки. Болотные бесы протянули руки, но обожглись и, ворча, уползли на глубину. Он добрался до середины озера первым, просунул руку внутрь клети, и Розмари отчаянно вцепилась в его ладонь.
Подоспевший немногим позже Элмерик ухватился за кокон с другой стороны – и как раз вовремя: путеводное заклятие окончательно рассеялось. Островок, на котором они стояли, дрогнул под ногами, собираясь уйти на дно.
– Быстрее залазьте наверх! – выкрикнула Розмари
Оба спасителя – один с флейтой за поясом, другой с ножом в зубах – поспешно последовали её совету.
Они успели в последний миг: островок погрузился в воду, выпустив несколько крупных пузырей. Один из них плюнул болотной тиной прямо в лицо Элмерику. Проклятье! Он наспех утёрся рукавом и, тяжело дыша, вскарабкался как можно выше. Под их весом кокон опустился, став ещё на несколько дюймов ближе к воде. Толстый стебель угрожающе затрещал, но выдержал. Знак Соколов на щеке отозвался неприятным жжением – будто крапивой по лицу полоснули.
Теперь он смог разглядеть поближе растение, захватившее Розмари и ахнул:
– Это что, плющ? Никогда не видел такого огромного.
– Добро пожаловать в Чёрный лес, детка, – фыркнул Джеримэйн.
Внизу что-то булькнуло. Сквозь мутную толщу воды Элмерик увидел, как бесы таращили покрытые белёсой плёнкой выпуклые глаза, играли длинными когтями, облизывали бледные губы тонким языком и щерили зубастые пасти. Было слышно даже их тихое шипение:
– С-с-скоро, с-с-совсем с-с-скоро. Не уйдёш-ш-шь.
– Теперь мы все трое влипли, – в голосе Джеримэйна слышался задор, даже радость.
– Тебе это нравится? – ужаснулся Элмерик.
– А что мне, плакать, что ли? Я в Соколы пошёл не для того, чтобы дома отсиживаться. Где ещё найдёшь такие приключения?
– Ты чокнутый!
– Спасибо, я польщён, – Джеримэйн, наверное, раскланялся бы, если бы мог. – А теперь давай, Рыжий, примени своё бардовское вдохновение. Есть идеи, как вызволить нашу глупую бабочку из кокона.
– Да иди ты к бесам! – Розмари обиделась на «глупую бабочку».
– Да уж, идти недалече. Вон они поджидают.
– Прости, я не в этом смысле, – смутилась девушка.
– Тогда следи за языком. Ты же будущая ведьма. Слова ого-го какую силу имеют. Не веришь, спроси у барда.
– Бард думает, что вы обалдели ругаться, когда наша жизнь висит на волоске.
– Вообще-то, на стебельке, – хохотнул Джеримэйн.
Он ещё и смеётся! В такой момент! Ну точно ненормальный.
– Не важно. Просто заткнись и режь, пока я буду играть на флейте. Есть одна идейка, как можно улучшить чары от сорняков. Думаю, так мы сможем вызволить Розмари.
– Вечно тебе достаётся работёнка полегче, – Джеримэйн лихо провернул нож и Элмерик только сейчас заметил, что сквозь дырочку в рукояти продета верёвка, обхватывающая запястье. Даже если выронишь – не потеряешь. Хм, может, этот придурок не настолько безрассуден, как кажется?
– Я тоже подсоблю, чем смогу, – Розмари оторвала несколько побегов, но на их месте сразу же выросли новые. – Не думайте, я не совсем беспомощная-та!
Элмерик только теперь разглядел следы её былых трудов – не только оборванные листья и черешки, но даже следы зубов на стеблях. Сок растения, похоже, был ядовитым – на ладонях у Розмари набухали волдыри.
– Не тратила бы ты силы понапрасну. Они растут быстрее, чем…
Он не договорил, потому что девушка сложила оторванные листочки крест накрест и что то зашептала. Быть может, Элмерик недооценил подругу? Всё-таки её взяли в Соколы, а не на кухню помогать.
Джеримэйн ловко орудовал ножом, и вскоре его руки тоже покрылись волдырями. Он не жаловался, лишь затейливо ругался.
Мелодия Элмерика хоть замедлила рост плюща но, увы, не остановила. Зато сработало заклинание Розмари: побеги, которых касалась девушка, покрывались жёлтыми пятнами, засыхали и отваливались, а новые на их месте не вырастали.
Они почти прорубили путь на свободу, когда Розмари вдруг выронила из рук сложенные листки.
– Ой, чёй-та мне нехорошо. Передохну немножко, – её голос был слабым, веки слипались.
– Эй, Роз, не вздумай спать! – Джеримэйн просунул руку в дыру и потряс её за плечо. – Без тебя нам крышка!
– Я не сплю, не сплю, – она приоткрыла глаза. – Говорила мне маменька: не занимайся, доча, порчей…
Так вот оно что! Элмерик едва не взял фальшивую ноту. Тех, кто занимался порчей и наведением болезней, обычно презирали. Ибо нехорошее это дело, дурное. Поговаривали, что самому колдуну или ведьме сотворённое зло возвращалось сторицей…
– Роз! Говори что-нибудь!
– Это называется мучнистая роса и жёлтая сухотка, – голос девушки был похож на шелест осенней листвы. – Так ведьмы заставляют рожь и ячмень хворать, а садовые деревья – сохнуть и сбрасывать недозрелые плоды. Так можно загубить весь урожай на корню. И шоб скот-та уморить, схожие наговоры творят. Моя матушка сильной ведьмой была. Могла такую ядрёную порчу навести, что не всякий учёный чародей сымет. А я ни-ни! Ток если очень надо.
– Но это же дикая магия, – пробормотал Джерри. – Самая настоящая! У тебя что, в роду эльфы были?
Розмари, заслышав неприкрытое восхищение в голосе, оживилась.
– А ты думал, она только эльфам даётся-та? Да деревенские бабы-та вовсю ею балуются… А ежели в верный день заговор читать, то и любая городская дурочка управится.
– Ты имеешь в виду лунный день?
– Ага. Хотя правильное место тоже важно. Одни упрочают волшбу, а другие, наоборот, сводят на нет. Все знахарки это знают.
– Вам не кажется, что сейчас не время устраивать встречу любителей запретной магии? – пробурчал Элмерик, отрываясь от игры на флейте.
– Заткнись и играй, – оскалился Джеримэйн. – Смотри, почки опять полезли, как бешеные.
– Сам бы поиграл! У меня уже губы онемели.
– Да пробовал я, – Джеримэйн нарочито широко развёл руками и едва не свалился в воду, но вовремя успел уцепиться за ветку, – не вышло. Думал податься в комедианты, да говорят нет ни слуха, ни голоса.
– От твоей мрачной рожи люди бы шарахались! – не удержался Элмерик, удивлённый неожиданным признанием.
– Вот я и говорю: нечего умножать ряды бесталанной шпаны, – неожиданно легко согласился Джеримэйн, подтягиваясь на ветках.
Элмерик решил не принимать этот выпад на свой счёт. Себе он цену знал: как никак целых пять лет зарабатывал на жизнь игрой на арфе и флейте. На его пути встречались и более выдающиеся музыканты, у которых и поучиться не грех, но безголосых неумех было гораздо больше.
В тишине, лишь изредка нарушаемой всплесками болотной воды, они продолжали войну с буйной растительностью, пока все трое окончательно не выбились из сил. Чарами и железом им удалось прорубить в коконе небольшую прореху, в которую могла бы протиснуться хрупкая Келликейт, но не пышка Розмари. Впрочем, она всё же попыталась. Платье предательски затрещало, нижняя рубашка съехала с плеча больше, чем следовало, и Элмерик, покраснев, поспешил отвернуться.
– Уходите! – Розмари подтянула рубаху. – Вы ещё можете вскарабкаться по стеблю, а там – оп-оп, и до земли. Только ветки выбирайте покрепче-та.
– Мы тебя не бросим!
– Рик, вы должны, – речь девушки звучала всё медленнее, она с трудом ворочала языком.
– Дело дрянь. Боюсь, ей уже не помочь.
За эти слова Элмерику сперва захотелось стукнуть Джеримэйна, но, проследив за его взглядом, бард охнул.
– О, боги!
Проклятые стебли всё это время не просто держали Розмари в плену. Они прорастали сквозь неё, прокалывали кожу шипами, вытягивая кровь, а вместе с ней и саму жизнь. Девушка смогла продержаться намного дольше, чем любой другой на её месте.
– Это упырья лоза. Наверное, нам отсюда не выбраться… – Джеримэйн сказал это очень спокойно. Таким тоном обычно интересуются, что вы будете мазать на хлеб: джем или масло?
И Элмерик сделал единственное, что было в его силах – продолжил играть на флейте. Он знал, что разрыдается, если перестанет.
Розмари уже не слышала его музыку. Она ещё дышала, но дыхание становилось всё слабей и прерывистей.
– Вот зараза! – Крючковатый шип впился в руку Джеримэйна чуть выше локтя, шнурок оборвался и нож плюхнулся в воду. Они остались ещё и без холодного железа.
Джеримэйн, сжав зубы, рванулся – и вырвался. Только рукав пропитался кровью.
– Рыжий, а ну лезь наверх!
– Нет, ты лезь первым!
Элмерик думал, что поступает благородно, пропуская приятеля вперёд, но тот почему-то не оценил:
– Иди ты лезешь, или я сброшу тебя к бесам в болото!
Элмерик вдруг понял, что Джеримэйн не шутит. Вот же бешеный! Обхватив скользкий извивающийся стебель обеими руками, бард подтянулся и получил пинка под зад.
– Давай быстрее!
– Я тебе это припомню!
Из глаз брызнули слёзы. Но злость и обида придали ему сил, помогая карабкаться наверх. Элмерик старался не смотреть вниз, но болото притягивало взгляд. Кокон просел ещё на несколько дюймов и теперь почти касался воды. Болотным бесам больше нечего было бояться. Добыча была почти у них в руках. Внизу хрустели ветки, и больше всего на свете Элмерик боялся услышать, как захрустят человеческие кости… Он зажмурился и заорал.
Да пропади они пропадом эти Соколы! Даже по кабакам петь было в разы безопаснее. Ну почему они все не послушались наставника и более мудрых друзей: Мартина, Брендалин…
– Да не ори ты! – Джеримэйн отвесил ему ещё один пинок.
Элмерик замолчал. И вдруг понял, что над болотом воцарилась гробовая тишина. Ни плеска воды, ни скрипа деревьев – ничего. Мир словно замер.
Он осмелился приоткрыть один глаз и тут же разинул рот от удивления. Многочисленные болотные огоньки медленно поднимались с кочек и трухлявых пней всё выше и выше, соединяясь в огромный шар.
Болотные бесы, распялив рты в безмолвном крике, пытаясь заслониться руками от яркого света. Некоторые успели нырнуть и зарыться в ил, другие остались плавать на поверхности воды, превратившись в безжизненные коряги.
Щека с оберегом мастера Патрика перестала полыхать. Неужели, опасность миновала?
Розмари сказала, что спасти их может только чудо, – и оно произошло. Кто-то невидимый глазу сотворил дикую магию небывалой красоты.
Обессилев, Элмерик разжал пальцы и съехал по стеблю прямо на голову Джеримэйну. Но тот даже не подумал возмущаться.
– Видишь, Рыжий? Вот она, настоящая эльфийская магия! Красота – глаз не оторвать.
Элмерик кивнул, и в тот же миг огоньки закружились ещё быстрее. А может, у него просто закружилась голова? Тело стало ватным и словно чужим. Он почувствовал, что падает – медленно, как осенний лист с дерева. Внизу была чёрная вода, но Элмерику было уже всё равно: он погрузился в глубокий сон, больше похожий на беспамятство.
* * *
Сознание вернулось вместе с гулким ударом колокола. Элмерик рывком сел и прижал руку к груди, пытаясь унять стук сердца.
За окном барабанил дождь.
Он был на мельнице, в своей постели. И понятия не имел, как здесь очутился.
Его не только принесли, но и переодели в чистую рубаху и забинтовали содранные в кровь ладони. Теперь в комнате пахло, как в лавке аптекаря.
– С добрым утром!
Элмерик повернулся на голос, и увидел Мартина. Тот сидел возле двери на табурете. Его волосы не были заплетены в привычную косу, а висели мокрыми сосульками.
– Под дождь попал, – объяснил Мартин, предугадав вопрос. – Ты лежи, лежи. Все ещё спят.
– Но колокол же уже прозвонил.
– Колокол? Наверное, это у тебя в голове звенит. Принести тебе воды? Или, может, хлеба?
– Не надо. Я скоро сам смогу встать.
– Ну, смотри.
– А где Розмари… она?.. – слова застряли у Элмерика в горле.
– Жива.
– Слава богам! – он откинулся на подушки. – А Джеримэйн?
– Ему досталось меньше яда, чем Роз, но тоже хватило. Мастер Патрик дал им обоим противоядие, так что они оправятся. Нам повезло, что никто не погиб. Но в следующий раз может не повезти. Поэтому больше никаких самовольных вылазок в Чёрный лес, ясно?
– Ты говоришь, как мастер Патрик. Даже интонации похожи, – Элмерик хотел усмехнуться, но охнул. Оказалось, он искусал все губы в кровь. – А Келликейт нашлась?
– Да. Я её нашёл.
Таким подвигом впору было гордиться, но Мартин отчего-то довольным не выглядел.
– И где она была?
– Этого я не могу сказать.
– Эй, мы все, можно сказать, из-за неё пострадали. А теперь ещё и не узнаем, что случилось. Её хоть не выдадут, надеюсь? Может, она и заслуживает хорошей трёпки, но уж никак не эшафота, – Элмерик натянул одеяло до подбородка: его познабливало.
– Почему ты так решил? – удивился Мартин. – Мы же не знаем, что она натворила.
– Да, но… будь она обычной преступницей, её бы не взяли в Соколы. А потом – можешь считать, что я чокнутый, но я не чувствую в ней зла. Не знаю, как ещё объяснить.
– Ты не чокнутый, ты – бард. Поэтому я доверяю твоим предчувствиям. Тем более, что сам думаю точно так же. Она запуталась. Разочаровалась во всём мире и в людях. Но зла в ней нет, это правда.
Элмерик готов был биться об заклад, что Мартин знает больше, чем говорит. Эх, подпоить бы его, чтобы язык развязался. А то многовато у него секретов.
– Так что теперь будет с Келликейт? Уж на этот-то вопрос ты можешь ответить?
– Да ничего. Всё останется по-прежнему.
– Ну, может, оно и к лучшему, – Элмерик помассировал виски.
Голова трещала, как после попойки. Ещё и шею кололо. Нет, вставать определённо было рановато.
– Кстати, а Брендалин рассказали, что со мной?
– Конечно, – улыбнулся Мартин. – Пока вас не было, она места себе не находила. А как только тебя принесли, сидела у твоей постели. Всё ждала, когда ты очнёшься. Я пришёл, когда её совсем сморило. Хочешь, позову её?
– Нет-нет, пусть отдыхает, – Элмерик расплылся в улыбке. Он знал, что выглядит глупо, но ничего не мог с собой поделать. – Кстати, а ты не знаешь, кто нас спас? И что это был за фокус с болотными огоньками?
– Понятия не имею. Какие ещё огоньки? Вас нашли на берегу лесного озера. Спроси у мастера Патрика – может, он в курсе?
– Ага, расскажет он, как же, – Элмерик почесался и выпутал из волос репей. Так вот что кололо его в шею. – Слушай, а кто вообще способен повелевать огоньками?
Мартин в задумчивости прислонился спиной к стене, заложив руки за голову. В рассветных сумерках он выглядел старше своих лет. Наверное, от усталости. Он же всю ночь не спал, получается.
– Ну и вопросы у тебя! Высшие эльфы точно способны. И ещё те чародеи, что у эльфов учились. Но об этом только в сказках пишут, так что не могу ручаться.
– Значит, где-то совсем рядом был такой эльф, – Элмерик мечтательно улыбнулся. – Эх, жаль, я его не увидел! Даже не поблагодарил за наше спасение.
Мартин лишь вздохнул.
– Тебе повезло. Не всякая встреча с эльфами заканчивается добром. Чаще выходит совсем наоборот.
– Прости, я совсем забыл, что твоё проклятие тоже эльфийское. – Элмерик понизил голос до шёпота. – Выходит, ты видел эльфа? Настоящего? А расскажешь, как это было?
– Как нибудь потом. Сейчас я хочу немного поспать.
Мартин направился к своей кровати. Когда он стянул рубаху, Элмерик разглядел на его плечах и спине пару крупных шрамов. Похожие он видел только у старого Хедлея – соседа родителей, – тот в юности был тэном и сражался в войне кланов. Но в Объединённых Королевствах, как и в Холмогорье, давно не было войн! Впрочем, получить удар мечом можно было и встретив разбойника на большой дороге. Наверное, с Мартином произошло нечто подобное.
– Послушай, Мартин, а ты…
– Да умолкни ты уже, трещотка проклятая! – проворчал Джеримэйн, прижимая к ушам подушку. – Вот же язык без костей! Ну дай хоть немного поспать, а…
– Всё, молчу-молчу.
Несмотря на всю прошлую неприязнь, Элмерик был рад снова слышать его голос. В минуту опасности Джеримэйн оказался надёжным союзником. Ещё бы язвил поменьше, цены бы ему не было. Наверное, теперь их отношения наладятся? Но это не значило, что Элмерик собирается хоть в чём-то ему уступать. После лесных приключений стало ясно, как многого они ещё не знают. Теперь бард горел желанием учиться, чтобы доказать всем, кто тут лучший чародей на мельнице!
Он жалел лишь об одном: что живого эльфа так и не увидел. А ведь мог бы!
Глава четвёртая
Этим утром к завтраку опоздали почти все, включая мастера Патрика, так что ругать Соколят было некому. О пирогах от Розмари, увы, не могло быть и речи, пришлось довольствоваться овсянкой.
Мельник пришёл, когда все уже приступили к еде, махнул рукой, мол, не вставайте, и устроился в любимом кресле у камина. Под его строгим взглядом Элмерик внутренне сжался. Но мастера Патрика сегодня не смущали ни грязные полосы на шее у Мартина, ни лишь наполовину выбритое лицо Орсона, ни остатки репьёв в кудрях самого Элмерика. На собрании гильдии музыкантов и бродячих актёров, их ни за что не пустили бы за стол в таком виде. Мастер Оллисдэйр (известный под прозвищем Олли Счастливчик) строго следил за опрятностью своих подопечных. Из Соколят его сейчас порадовала бы разве что Брендалин. Элмерик не мог налюбоваться на её платье цвета тёмной сирени, которое очень подходило к её глазам. За собственные репьи вдруг стало очень стыдно. За всеми этими мыслями он упустил момент, когда мастер Патрик начал говорить.
– … наконец-то отстанете. – наставник строго глянул на Джеримэйна, и тот, опустив взгляд, уставился в свою тарелку. – Они приехали на рассвете, поэтому сегодня вы не будете заниматься свитками. Вместо этого к завтрашнему утру каждый из вас опишет всё, что произошло с ним в Чёрном лесу, не забыв указать какие чары и амулеты вы применяли. Келликейт, и ты тоже.
Виновница вчерашнего переполоха сидела на дальнем конце стола, и ковыряла ложкой кашу с таким выражением лица, будто ей подсыпали крысиный яд.
– Как ты? – Спросил Элмерик, но в ответ получил лишь мрачное:
– Спасибо. Прекрасно.
Но когда к ней подсел Мартин, не отодвинулась. Может, потому, что именно он нашёл её, Келликейт согласилась его выслушать? Элмерик сгорал от любопытства, о чём там шепчутся эти двое.
– А кто к нам приехал? – тихонько поинтересовался он у Брендалин.
– Некие мастер Дэррек и мастер Флориан. Они тоже наши наставники, – шепнула девушка ему на ухо.
Почувствовав аромат её цветочных духов, Элмерик залился краской. В зале вдруг стало невыносимо жарко.
– О, я знаю мастера Дэррека. Он приятный человек. Жаль, совсем не похож на героя. Я сперва принял его за писаря.
– Мой дядя любил говорить: всё не то, чем кажется… – улыбнулась Брендалин.
Ох, эта улыбка. Элмерику хотелось верить, что это признак благосклонности, а не обычная вежливость. А ведь прежде он не робел даже при виде писаных красавиц. Может, потому, что ни одна из них не нравилась ему так сильно? Он боялся прикоснуться даже к краешку её платья, а вот с той же Ивалинн из таверны в Каэрлеоне они однажды целовались весь вечер – и ничего. Всё это было так давно – словно в прошлой жизни… Вот бы набраться смелости и пригласить Брендалин на прогулку после уроков. Пройтись до деревни и обратно. Откажет – невелика беда, от этого ещё никто не умирал (так он себя убеждал). Зато если согласится – это будет почти свидание.
Элмерик вытер вспотевшие ладони о штаны и вдохнул побольше воздуха:
– Я тут подумал… мы могли бы…
– А ну тише там! – шикнул мастер Патрик – Когда наставник говорит – остальные молчат.
От обиды Элмерик закусил губу. Значит, Мартину можно шушукаться, да? Смелость, бурлившая в крови, как пузырьки в кувшине сидра, исчезла бесследно. Он пробормотал под нос извинения, но мельник уже отвернулся и продолжил:
– А ещё хочу напомнить вам, что все, кто ныне находится под крылом у Соколов, равны. Ваша одарённость в колдовском деле не зависит от чистоты крови. Здесь, на мельнице, и благородные, и низкорожденные едят за одним столом, спят в одной комнате и постигают одинаковые премудрости. Ваше прошлое никого не интересует. И даже цепи не касаются никого, кроме той, кто их носит и того, кто принял её в отряд под свою поруку. Впредь прошу вас избегать раздоров. Ведь вам предстоит прикрывать друг другу спины во время Испытания. И после него.
Элмерик хоть и не презирал низкорожденных, но всё равно немного принял упрёк на свой счёт. Украдкой он бросил взгляд на Джеримэйна. Вот кто на мельнице главный задира. Никаких раздоров? Ага, как же… Ты к нему не полезешь, так он к тебе полезет. Словно в подтверждение этих слов Джеримэйн, заметив, что на него смотрят, показал Элмерику язык.
– Это он про меня, наверное, – вздохнула Брендалин.
– Нет, не может быть! Ты же такая… такая… – где же это хвалёное бардовское красноречие, когда оно так нужно.
– Высокомерная, – закончила за него девушка.
– Неправда!
– Ты просто не слышал, что я наговорила Розмари. Теперь она лежит там израненная, вся в бинтах. А ведь я могла бы её остановить, если бы мы поговорили по-хорошему… Теперь я понимаю, почему вы, чаропевцы, так полагаетесь на силу слова. Оно ведь и правда может убить. Чуть не убило.
– Раны Розмари нанесла не ты, а болотные бесы, не забывай об этом. Если чувствуешь себя виноватой – извинись. Роз хоть и простая, но умная. И сердце у неё доброе. Уверен, вы ещё сможете подружиться, – осмелев, Элмерик накрыл её ладонь своей в утешающем жесте. И сразу внутренне сжался – не слишком ли это?
Но Брендалин не отняла руки.
– Ты сказал это, и мне стало легче. Вот она, сила бардовского слова. Спасибо, что выслушал и утешил.
– Обращайся в любое время!
Дзынь! Вдруг громко звякнула цепь. Элмерик вздрогнул и отдёрнул руку. На его лбу аж выступил пот. Уф, нельзя же так пугать.
– А можно мне снимать это хотя бы на время занятий? – Келликейт с усилием подняла руки над столом, и Элмерик увидел, что запястья девушки стёрты в кровь от зачарованного железа. – Они будут мешать мне учиться колдовству. Обещаю, что больше никуда не уйду с мельницы.
Она стояла, опустив голову, избегая смотреть в глаза мастеру Патрику, но Мартин ободряюще кивнул ей, и Келликейт подняла взгляд.
– Мы не станем менять уговор на полпути, – покачал головой мельник. – Особенно после вчерашнего. Тебя освободят от цепей, когда закончится ученичество. А до той поры постарайся больше не доставлять нам хлопот.
Келликейт не стала спорить с наставником, лишь разочарованно посмотрела на Мартина, но тот только руками развёл.
– А тот наставник… как его… который по дикой магии, – он когда приедет? – Джеримэйн залез рукой под ворот рубахи, чтобы почесать спину, сплошь покрытую укусами болотной мошкары.
Фу, ну и манеры! На месте мастера Патрика Элмерик непременно сделал бы наглецу замечание, но тот словно не видел в таком поведении ничего неподобающего.
– Его зовут мастер Шон, и тебе ещё рановато с ним встречаться. Помнишь, я говорил, что эльфийское колдовство требует терпения. Если у тебя его и прибавилось, то самую малость.
– Вообще-то, я очень терпеливый! – Джеримэйн вцепился в столешницу. – Хотите, прямо щас докажу?
Мельник словно не слышал его: помассировал затёкшее колено, встал, взял трость.
– Приятного аппетита, дамы и господа, – прихрамывая, он вышел вон.
Джеримэйн резким жестом отодвинул от себя тарелку с остывшей овсянкой.
– Вот же старый хрыч! Уж пожелал так пожелал – теперь кусок в горло не лезет!
– Ты не б-будешь? А м-можно я съем? – попросил Орсон, перегибаясь через стол.
Он всегда был голоден и к тому же совсем непривередлив в еде – так и не скажешь, что сын лорда. Если бы Элмерик ел столько же, он бы уже, наверное, перестал пролезать в дверь. А вот Орсон, напротив, стал выглядеть более подтянутым. Наверное, от постоянных тренировок: Элмерик видел, как они с Мартином ходили на задний двор с длинными шестами в руках.
– Валяй, жри! А я всё равно буду заниматься дикой магией, пусть даже без книг и наставника!
– Ну разве так можно? Тебе же ясно сказали: это может быть опасно, – Брендалин покачала головой.
– Смотрите-смотрите, леди не одобряет дикую магию! Что это: благоразумие или трусость? – Джеримэйн отлично подражал площадным зазывалам; похоже, он не врал, что пытался пойти в комедианты.
– Эй, полегче! – Элмерик стукнул кулаком по столу. – Сам делай, что хочешь, а к другим не лезь.
Джеримэйн медленно встал, набычившись. Ну, началось. А ведь им только что велели избегать ссор. Но задира вдруг сплюнул на пол и стремительно вышел вон. Элмерик так удивился, что едва не побежал за ним следом, но вовремя одумался.
– Спасибо, что вступился за меня, – Брендалин наметила лёгкий поклон. – Знаю, ты сделал бы это ради любого из нас.
– Д-да. Но за тебя я особенно… это… ну… – бесы бы побрали его косноязычие!
– Меня пугает этот человек, – шёпотом призналась девушка. – Он словно трут. Искру поднеси – вспыхивает. А порой и искры никакой не надо.
– Ага, бешеный, – кивнул Элмерик. – Слушай, а может ты… мы… э-э-э, не хочешь прогуляться со мной до деревни после занятий? Если не хочешь, то ничего страшного. Можно в другой раз.
– Почему бы и нет.
– И вообще, я… погоди. Что ты сказала? – его опять бросило в жар.
– Говорю, я согласна. Давай.
В этот миг Элмерику показалось, что у него за спиной выросли крылья. На уроки он не шёл – летел. Правда, пришлось сначала забежать в комнату за пером и бумагой. Перемахнув через три последние ступеньки, он едва не сбил с ног тихую, как тень, Розмари.
– Ой, прости, – он схватился за перила. – Как ты себя чувствуешь? Тебе уже разрешили вставать?
Розмари выглядела очень бледной. Вся в ссадинах, с огромными синяками под глазами. Её левая рука покоилась в платке, перекинутом через плечо. Обе ладони были забинтованы, как и у самого Элмерика. Казалось, даже пушистые волосы поникли.
– Мне лучше ужо, – она прислонилась спиной к стене.
– Оно и видно. Зачем ты вскочила? Давай, обопрись на мою руку, вернём тебя в постель.
– Вот, возьми, – Розмари сунула ему в ладонь какой-то мешочек. – Это тебе за спасение-та.
И захромала в направлении комнаты девочек, так и не приняв его помощь.
В мешочке Элмерик обнаружил оберег из свёрнутых в кольцо тонких веточек в оплётке из красно-белых нитей. Сперва хотел убрать подарок в карман, но потом передумал и надел на шею, спрятав под рубаху. Никогда ведь не знаешь, что в жизни пригодится. А в окрестностях мельницы было и впрямь небезопасно.
Ему было до жути интересно, получил ли такой же оберег Джеримэйн. Но спрашивать Элмерик, конечно же, не стал.
* * *
В учебную комнату переоборудовали одну из спален рядом с общей залой. Судя по толстому слою пыли, там уже давно никто не жил. Кровать, туалетный столик с треснувшим зеркалом и пуфик для ног выволокли прямо в коридор, вместо них притащили пару столов и лавки, ещё открыли окна, впустив немного света и свежего воздуха – вот и все приготовления.
Элмерик, конечно же, занял место рядом с Брендалин.
– Интересно, кто здесь жил раньше? – он поскрёб пальцем бежевые обои на стене. – Ух ты, настоящий шёлк! И цвет такой нежный, с золотинкой. Как будто во дворце, а не на мельнице. Может, мастера Патрик навещала какая-нибудь принцесса-фейри?
– Боюсь, всё было куда печальнее, – покачала головой Брендалин. Свет из окна падал на её волосы так, что казалось, будто их окутывало слабое сияние. – Говорят, в этом году в канун Бельтайна случилось что-то очень страшное: несколько Соколов погибли. Думаю, комната принадлежала одной из них.
– Ого! А вдруг здесь до сих пор обитает призрак этой леди?
– Н-не говори такие вещи. Мне и так неловко. Как будто мы вторглись куда-то, где нас не ждали, – Брендлин крепко сжала в пальцах перо.
– Не бойся. Я защищу тебя. К тому же, призрак кого-то из Соколов вряд ли желает нам зла. Мы же тут не совсем чужие.
