Алан Чароит
Новые чудеса Дивнозёрья
Один коловерша сказал
– Пушок, ну чего ты за мной весь день хвостиком ходишь? – Тайка резко развернулась к коловерше с недомытой тарелкой в руках.
– Ась? Да я просто тут лежу, – этот лжец даже зевнул, представляете?
– А когда я в курятник ходила, ты там тоже просто лежал? И когда воду набирала, да? И когда в магазин бегала? Думаешь, я не видела, кто шуршал за мной по кустам? Опять детективом себя вообразил? Что-то расследуешь?
– Ой, не шуми! – коловерша свернулся калачиком и сделал вид, что спит.
Но Тайка слишком хорошо его знала. Обычно Пушка не дозовёшься. Только если на обед.
– Взял бы, что ли, тряпку и смахнул крошки со стола, – Тайка вытерла мокрые руки о фартук.
– У меня лапки, – быстро сказал коловерша, заползая под диван.
– У всех сейчас лапки, – вздохнула Тайка. – Жизнь такая. Пушок, ну что происходит, а?
Под диваном воцарилась тишина, коловерша даже прекратил возиться и шуршать. Только два жёлтых глаза светились из темноты.
Ну конечно, как по дому помогать – так его сразу нет. В другое время она бы махнула рукой и продолжила мыть посуду, но сейчас сердце отчего-то было не на месте. Точно ведь что-то случилось. И вообще, обидно. Вроде раньше у них не было секретов друг от друга.
– Так, – она звякнула тарелкой о раковину. – Ты мне друг или бесполезная зверушка?
– Конечно, друг, – возмущённо прошипели из-под дивана.
– Тогда выкладывай.
– Ничего не случилось, – коловерша соизволил-таки высунуть рыжую морду. – Просто мне скучно. Давай поиграем? Или киношку какую посмотрим? Мы давно не проводили время вместе.
«Конечно, не проводили, – хотела сказать Тайка, – ты же всё время со своими дикими коловершами летаешь», – но прикусила язык. Вместо этого кивнула:
– Ладно, давай посмотрим.
Она так и не добилась ничего от Пушка этим вечером. Даже в обмен на мятные пряники. Коловерша отнекивался и молчал как партизан.
А ближе к ночи, перед тем как лечь спать, Тайка подошла к окну, чтобы задёрнуть шторы, – и обомлела. На вишнях, что росли прямо у дома, сидели дикие коловерши. Пятерых она заметила сразу, но, судя по шевелению в ветвях, их было больше. Погода стояла безветренная, а листья всё равно колыхались.
Глаза ночных гостей светились в темноте. Ещё и моргали синхронно, бр-р-р! У Тайки мороз по коже пробежал. Она распахнула створки и выкрикнула в ночь:
– Это что ещё такое? Следите за мной? А ну признавайтесь, зачем пожаловали?
Коловерши несколько раз моргнули, будто не веря, что их заметили, а потом разлетелись, не издав ни звука.
Весь сон как рукой сняло, и Тайка пошла расталкивать Пушка.
Странно, но рыжего оболтуса не оказалось ни на печке, где он любил дрыхнуть, ни на диване среди мягких подушек и пледиков, где он частенько вил «гнездо».
Накинув куртку поверх пижамы, Тайка осторожно вышла на крыльцо. Свет включать не стала (но фонарик на всякий случай прихватила), дверью тоже постаралась не хлопать и даже по скрипучим ступенькам сошла бесшумно. Мысленно она успокаивала себя: так, это родной сад. В нём оберегов – больше, чем игрушек на новогодней ёлке. А коловерши – шебутной народец. Наверняка это просто какая-то шутка. Может, Пушок сейчас выпрыгнет из бочки с криком: «Сюрприз!» С него станется…
Пушка она вскоре увидела. Только не возле бочки, а на скамейке под яблоней. Он важно расхаживал взад-вперёд по дощатой спинке и шёпотом журил трёх коловершей, которые внимали ему с земли.
– Вы что, совсем дурачки? Я же сказал: это тайная операция!
– Так мы тихо сидели, босс, – пискнул самый толстый коловерша.
Где-то Тайка его уже видела… О, никак это Жорка-обжорка? Тот самый, который однажды пробрался на склад деревенского магазина и притворялся полтергейстом. Ну-ну, старый знакомый.
От сердца немного отлегло.
– И вообще мы были невидимы, – фыркнула чёрно-белая коловерша. Кажется, Ночка? Отсюда не разглядеть. Но да, очень похожа на пассию Пушка.
Тайка окончательно уверилась в своём предположении, когда эти двое сцепились:
– Ну и что? Она же ведьма. Значит, может видеть всё незримое. А вы ещё глазами лупали, как семафоры.
– Сам ты семафор!
– Я тебе не семафор, а руководитель тайной операции.
– Тогда задания давай нормальные, а не «проследите за моей ведьмой, пока я сплю», – Ночка вздыбила шерсть на загривке, а Жорка вдруг вспомнил:
– Кстати, а когда будет печенье? Ты ж обещал щедрую оплату, босс!
– Не заработали! – рявкнул Пушок.
– Хочу заметить, леди и джентльмены, что, пока мы тут пререкаемся, ведьма осталась одна без присмотра, – промурлыкал незнакомый третий коловерша.
Он старался держаться в тени под лавкой, но тут из-за тучи вышла луна, и Тайка чуть не ахнула, разглядев не только остроухую мордашку, но и голый хвост, а также полное отсутствие шерсти и перьев на теле. Она-то думала, что лысые коловерши – это так, шуточки, а они вона – существуют. Ух ты! Ещё и крылья у них кожаные, как у летучей мыши!
Из всей компании коловерша-сфинкс выглядел самым умным. Ему только очков не хватало – вообще профессор бы получился. Поэтому Тайка, вышагнув из своего укрытия, обратилась именно к нему, а не к балбесу Пушку. А то ишь ты – босс, авторитет пернатый.
– Эй! Может, и мне расскажете, зачем за ведьмой присматривать? Она уже большая девочка, себя в обиду не даст.
– Ой, палево! – пискнул Жорка, пятясь. – Ребяты, ходу!
– Ни с места! – Тайка включила фонарик. – Вы арестованы. Лапы за голову!
Она выпалила первое, что пришло на ум, но Жорка в самом деле попытался встать во фрунт и поднять лапки. Внушительная филейная часть тут же перевесила, и коловерша, шлёпнувшись за хвост, заголосил:
– Не виноватые мы! Это всё Пушок. И Веник.
– Какой ещё веник? – не поняла Тайка.
И тут лысый чинно поклонился:
– Позвольте представиться, Вениамин. Мы, кажется, раньше не встречались. Но премного наслышан. Вы, наверное, не в курсе, но ранее я просил уважаемого Пушка составить мне протекцию. Но он отказал. Сказал, мол, все вакансии заняты.
«Уважаемый Пушок» сидел нахохлившись и происходящее никак не комментировал.
– Какие ещё вакансии? – Тайка захлопала глазами.
– Фамилиара, разумеется, – Вениамин улыбнулся. На его морщинистой физиономии улыбка выглядела как оскал. – У всякой уважающей себя ведьмы должен быть фамилиар. Если после всего случившегося вы подыскиваете замену, то я – к вашим услугам.
– Ах ты крокодил лысый! – ахнул Пушок. – Я его… а он… змеюку на груди пригрел. Подколодную!
– Мне фамилиары не нужны, у меня друг есть, – Тайка улыбнулась ему ободряюще.
Пушок, конечно, порой, чудит. И жрёт всё, что не приколочено, – ну просто пылесос какой-то, а не коловерша. Но сколько раз он ей помогал? И не сосчитаешь.
– Ха! Я вообще-то пошутил, – Вениамин пожал острыми плечами. – На самом деле у меня уже есть своя ведьма в Михайловке. Но если однажды…
– Никаких «однажды»! – перебила его Тайка. – Я друзьями не разбрасываюсь.
Пушок перепорхнул на её плечо и гордо воззрился на Веника. Мол, накося выкуси. Тайка лишь на мгновение отвела взгляд, чтобы передвинуть острый коготь, впившийся ей в основание шеи, а дикие коловерши – оп – и разлетелись. На земле остались только следы, очень похожие на совиные.
– Давай уж теперь колись, босс. Что ты тут устроил?
– Ой, всё… – коловерша по обыкновению закатил глаза, пытаясь изобразить обморок. Но Тайка хорошо знала все его уловки, поэтому не поверила.
– Не бойся, я не буду ругаться, – она почесала Пушка за ушком. – Помнишь, тебе нельзя нервничать. От этого перья выпадают. Облысеешь весь – станешь как Веник.
– Кошечки упаси! – Пушок икнул.
– Рассказывай, от кого ты меня собрался защищать?
– От беды немину-у-учей, – провыл коловерша страшным голосом. Его лапы дрожали.
Ладно. Уже что-то.
– А можно подробнее? С чего ты взял, что мне что-то угрожает?
– Веник сказал.
– И ты ему поверил?
– Вообще-то, он довольно точно предсказывает. Сказал – с Алёнкой беда случится. И, помнишь, она потом упала и руку сломала. Деду Фёдору тоже напророчил, и его на следующий же вечер на скорой увезли. А теперь вот и про тебя-а-а…
Тайка помассировала переносицу, размышляя. Может, это было совпадение, а может, и нет. Как узнать?
– Итак, что мы имеем: информация у нас досадная, но непроверенная. Прямо скажем, уровень доверия – агентство ОКС.
– Что за ОКС? – вытаращился Пушок.
– «Один коловерша сказал», – Тайка фыркнула, и Пушок тоже улыбнулся, но потом снова заволновался:
– А вдруг ты в кикиморин след вступила и не заметила?
– Не было такого.
– А вдруг…
– Никаких «вдруг», Пушок. Допустим даже, Вениамин предсказывает невезуху. Но сам посмотри – ничего смертельного не произошло. Рука у Алёнки быстро срослась. Там не перелом был, а небольшая трещина. Да и деда Фёдора давно выписали… Эх, жалко, наш лысик уже улетел. Мы бы его сейчас допросили с пристрастием, откуда он такие пророчества взял.
– Это я и так тебе скажу, – вздохнул Пушок. – От своей хозяйки из Михайловки. Помнишь, он сказал, мол, ведьму себе нашёл. Есть там такая баба Капа.
– И что, она правда ведьма?
– Ну, так говорят. Вроде чирьи заговаривать умеет, порчу снимает, на воду шепчет, чтобы хвори всякие лечить, на картах гадает ещё.
– Ага, то есть теперь источник информации у нас не ОКС, а ОБС, – Тайка хихикнула, и Пушок, оценив шутку, захлопал крыльями.
– «Одна бабка сказала», да?
– Именно, – Тайка радовалась, что коловерша постепенно успокаивается и больше не трясётся, как осиновый лист на ветру. – Веник этот ваш – очень себе на уме. Ты не думал, что он мог нарочно всё это устроить, чтобы выставить тебя дурачком?
– И чтобы ты взяла его вместо меня! – Пушок хлопнул себя крылом по лбу. – Какое коварство! И как я сразу не догадался…
Голос его всё ещё звучал не очень уверенно, и Тайка предложила:
– Ну хочешь, сгоняю с утра к этой бабе Капе? Если там и правда порча какая-то, которую я не вижу, сразу на месте снимем.
– Отличная идея. Я пойду с тобой! – Пушок обнял её крыльями. – Ты прости, что сразу не рассказал. Я не хотел, чтобы ты волновалась. Мыр?
* * *
До Михайловки они быстро домчались на велике. Местные мальчишки указали Тайке на домик бабы Капы. Обычный такой – с давно не крашенными деревянными наличниками.
Но было и кое-что необычное: странные знаки на окнах, какие-то нитяные обереги и звенелки на ветвях садовых деревьев, а ещё – настоящий козлиный череп на столбе возле калитки.
– Ого! – присвистнул Пушок. – А вдруг это какая-нибудь подружка Бабы Яги?
– Не похоже. – Тайка презрительно выпятила нижнюю губу. – Не видишь разве? Никакого колдовства тут и в помине нет. Сплошное шарлатанство. Уважающая себя Яга с такой дружбу водить не станет.
Она прошагала по дорожке – подошла к крыльцу и ойкнула: баба Капа, оказывается, всё это время там стояла. Может, даже слышала, как её шарлатанкой обозвали. Как неловко вышло.
– Ты ко мне, что ль, деточка? – голос у старушки оказался под стать: старый, дребезжащий.
– Угу, – кивнула Тайка. – Здравствуйте. Мне тут посоветовали к вам обратиться…
– На жаниха погадать, что ль? – Морщинистые губы расплылись в улыбке. – Энто я могу.
– Не на жениха. Мне предсказали, что случится что-то нехорошее. Может, на мне порча? – Тайка изо всех сил старалась говорить вежливо, но бабка её раздражала. Вот после таких нормальным ведьмам и плюют вслед. Понавешают, понимаешь, козлов…
– Может, да, а может, и нет, – старуха поправила платочек на голове и распахнула дверь. – Заходь, деточка.
И Тайка зашла.
В доме пахло благовониями, как в китайской лавке. Внутреннее убранство напоминало декорации к дешёвому фильму: пыльные красные занавески с жёлтой бахромой, круглый столик на выгнутых ножках, синяя скатерть с вышитыми астрологическими символами, чёрные свечи, колода замусоленных карт…
Пушок вдохнул пыль и, не удержавшись, чихнул.
– Будь! – тут же откликнулась бабка.
– Спасибо, – пришлось помассировать переносицу и вытереть нос платком, чтобы старуха ничего не заподозрила.
– Ну, садись, раскинем картишки, – баба Капа вытерла руки о фартук.
– У меня это… денег нет.
– А куры несутся? Десяток яиц мне пришлёшь, и хватит. С наших, деревенских, я много не беру. Это всё для городских, – старуха помусолила палец и принялась шлёпать карты на стол рубашками вниз.
Тайка знала много гаданий, но такого расклада никогда не видела. Значит, тоже лапша на уши.
– Порчи на тебе не вижу. И опасности прямо щас тоже особой нет. Вот в будущем – да. Но это будет не здесь. Уедешь куда-то далеко. Вроде, карты кажут, – к родственникам. И встретит тя там парень, о котором мысли помышляешь. Он о тебе тоже думает, но есть и соперница-разлучница. Вишь, вон она, негодница, – дама треф? А ещё какая-то пиковая дама тебе зла желает, панимашь…
Пушок уже откровенно хихикал, и Тайке приходилось то и дело дёргать плечом, чтобы коловерша заткнулся. Баба Капа же продолжала, не обращая внимания на её подскоки:
– Парня твоего решение непростое ждёт. Будете ли вместе – непонятно. Тут ещё, вишь, король червовый маячит? Значит, какой-то государственный муж будет вам чинить препятствия. Или сам по себе является препятствием. Ты меня ещё слушаешь, ведьма?
Но Тайке уже надоела эта белиберда, и она решила сменить тему:
– А у вас котик есть?
– Как не быть, – закивала баба Капа.
– Лысый?
– Так ты на Веника пришла посмотреть? Чего сразу не сказала? А то, панимашь, «порча»… На него тут детки вечно бегают поглазеть, как на диковинку. Страшный, говорят, как чёрт, но обаятельный. Я по первости их гоняла, мол, вам тут не зоопарк. А потом перестала – мой Веник любит внимание. А коль ему по нраву, так что я, перечить буду?
Что ж, по крайней мере, тут коловерша не соврал – он действительно жил у бабы Капы.
Но ведь её не спросишь напрямую, дескать, а вы вашему котику ничего про меня не говорили? Глупо получится.
И тут Тайкин взгляд упал на тумбочку, где лежал журнал с программой телепередач. А на соседней странице – ну точно! Гороскоп! Глаза пробежали по строчкам… так-так-так.
Тайка начала догадываться, откуда лысый коловерша черпает свои предсказания. Вон, чёрным по белому написано: «Козерогов ждёт не самая удачная неделя: мелкие неприятности будут сыпаться на вас как из мешка. Возможны финансовые потери, проблемы на работе и раздоры с любимыми. Проявите благоразумие, сейчас не время для активных действий».
И кто только сочиняет эту чушь? А Веник тоже хорош – повёлся. Да на такое даже Пушок не купился бы!
– Тай, – коловерша осторожно тронул её лапкой и зафырчал на ухо. – Ты слышала? Бабка назвала тебя ведьмой. Откуда она знает?
Ой, и правда!
– А почему вы меня ведьмой зовёте? – нахмурилась Тайка, привставая.
Старуха, пожав плечами, смешала карты:
– А кем же тебя ещё называть, коли ты она и есть? Пришла такая, расселась с коловершей на плече и думает, я ничего не вижу. Ты своему рыжику скажи, чтобы он моего Веника не задирал, а то прокляну, – она погрозила Пушку пальцем.
Выходит, им всё-таки встретилась не шарлатанка, а самая настоящая колдунья, которая зачем-то притворяется шарлатанкой. У Тайки чуть ум за разум не зашёл, когда она стала об этом думать. Зачем такие сложности?
– Я больше не буду обижать Веника, честно-пречестно, – Пушок ткнулся носом ей в ухо. – Просто бесит он меня. Наглый, городской… ладно, бывший городской. Так ещё и умничает! Знаешь, как у меня лапы чешутся проучить Веника за эту шуточку с гороскопом.
– Нельзя. Ты же обещал. Или хочешь, чтобы баба Капа тебя прокляла?
– Не хочу. Просто злюсь, – вздохнул Пушок. – Я же на самом деле за тебя перепугался.
Тайка пригладила встопорщившийся хохолок на его голове:
– Ну-ну, главное, что никакой беды нет.
– А в будущем? Помнишь, что карты сказали? Если бабка не шарлатанка, значит, всё правда! А-а-а! Кто эта пиковая дама?
Пушок опять готов был запаниковать, но Тайка продолжила его гладить:
– Поживём – увидим. Ни одно гадание не скажет тебе всей правды. Это лишь одна из линий вероятности, а человек сам творит свою судьбу!
– Наверное, ты права, – Пушок немного повеселел.
– Пообещай мне ещё кое-что. Давай прежде, чем сеять панику, ты будешь проверять, откуда что взялось. А то один скажет, другой не так услышит, третий просто соврёт – вот тебе и «испорченный телефончик». Чтобы никаких больше «один коловерша сказал», ладно?
– Угу…
Баба Капа смотрела на них и умилялась:
– Складно говоришь, ведьма. И слова такие хорошие. А ещё я уж думала, ничем не удивить меня на старости лет, а поди ж ты! Неужто ты и правда коловершу своего понимаешь? Я б тоже хотела знать, что мой Веник говорит… научи, а?
– Научить не смогу, – вздохнула Тайка. – Это случайный дар от упавшей звёздочки. Но если хотите, я могу как-нибудь прийти в гости и попереводить вам с коловершьего на человеческий.
– Договорились, – баба Капа вздохнула. Видать, скучно ей было одной, хотелось поболтать с любимцем. А балбес Веник не ценит такую хозяйку, к Тайке напрашивается. Надо будет с ним потолковать, вразумить.
И всё-таки ещё один вопрос не давал ей покоя:
– Баб Капа, а зачем вы притворяетесь? Всё же это, – Тайка обвела руками гадальный уголок, – не настоящее.
– Я даю людям то, что они ожидают увидеть, – старуха улыбнулась, её блёклые, но всё ещё озорные глаза украсили расходящиеся лучики морщинок. – Навроде как реклама. Иду, панимашь, в ногу со временем.
Потом они ещё долго прощались у калитки и не могли расстаться: обсуждали хитрюг-коловерш и их проделки, делились рецептами пирогов и ватрушек, договаривались о новой встрече. Могли бы до самого вечера так проболтать, но Пушок начал торопить Тайку домой, мол, пора обедать.
Пришлось Тайке снова седлать свой велосипед. А баба Капа, помахав им рукой, вдруг добавила вслед:
– Кстати, к твоему сведению: с Бабой Ягой мы и правда подружки. На шабаш вместе ходим и ещё на дискотеку.
Но этого откровения Тайка уже не услышала – так уж решил встречный ветер…
Моровая ведьма
Дед Фёдор опять заболел. В самую жару умудрился простудиться. И как только угораздило?
От помощи он, как обычно, отказался, но Тайка его не слушала. Сварила курочку, насушила сухариков, чтобы дед не пустой бульон хлебал, сгоняла на велике в аптеку за лекарствами. Пушок тоже в стороне не остался: пожертвовал банку малинового варенья из личных запасов. Всем известно, что от простуды это самое лучшее средство.
Через пару дней после деда Фёдора свалилась и Маришка – его внучка. Не повезло ей, приехала на каникулы из города, и на тебе: кашель, насморк, температура.
Пушок, конечно, разволновался:
– Тая, а болезнь-то заразная! Ты в дом к ним не ходи. Дай лучше я слетаю, гостинцев отнесу.
– А сам, значит, не боишься?
– Мне-то что? Зараза к заразе не липнет!
Только зря он хвастался. На следующий день и сам слёг. Это было подозрительно, потому что коловерши человеческими хворями не болели. Но ещё подозрительнее оказались сны.
– Тая, мне тут такое привиделось! – Пушок шмыгал носом, вытаскивая одну за другой салфетки из пачки. – Будто к нам в открытое окно девица заглянула. Сама косматая и бледная как смерть, глаза – два бельма, ногти длинные, в руке – бутылочка. Или баночка, я толком не рассмотрел. Всё. Видать, скоро я помру.
– От насморка ещё никто не умирал, – фыркнула Тайка. – Давай ешь малинку протёртую. В ней витаминчики.
Пушка не нужно было уговаривать: его аппетит во время болезни лишь вырос. Теперь он лопал ягоды быстрее, чем Тайка успевала их собирать. А в свободное от еды время спал. Но это и к лучшему – говорят, пока спишь, болезнь быстрее проходит.
Впрочем, этим вечером Пушку не спалось. Тайка уже надела любимую пижамку с единорогами и залезла под одеяло, когда коловерша приполз к ней под бочок и заныл:
– Тая, мне страшно.
– Чего ты боишься, глупенький?
– А вдруг эта косматая опять придёт? Я выяснил, кто она такая, – моровая ведьма. Самая страшная колдунья на свете!
Тайка приподнялась на локте. Хотела сострить, что сейчас сама превратится в страшную ведьму, если ей продолжат мешать спать, но язык не повернулся: Пушок смотрел на неё как на последнюю надежду.
– Тай, ты меня спасёшь?
– Ну конечно, – она почесала коловершу за ухом. – С чего ты взял, что это именно моровая ведьма? Звучит знакомо…
– В книжке вычитал, – Пушок указал взглядом на тумбочку, где лежал потрёпанный томик русских народных сказок. – По описанию всё сходится.
– Ой, мне её ба в детстве читала, – обрадовалась Тайка.
Воспоминание о бабушке отозвалось теплом в душе. Как же здорово было тогда залезать под одеяло и засыпать, слушая о чудесах.
– Во! Семёновна ерунду читать не станет! Там написано, что моровая ведьма приходит в дома, просовывает в окно руку с бутылочкой и кропит мёртвой водой всех, до кого дотянется. А люди наутро заболевают или вовсе того… не просыпаются, в общем.
– Пушок, моровой ведьмы не бывает, это сказка.
– Ага! Ещё скажи, что леший – это сказка. Или мавки с кикиморами. Забыла, в каком месте мы живём? В волшебном! Сколько раз уже было: ты думаешь, что-то не существует, а оно есть! И хочет тебя съесть, – Пушок с головой забрался под одеяло, поэтому его голос звучал приглушённо.
– Даже если и так, у нас обереги по всему дому развешаны. И окно закрыто.
– Это всё без толку, Тая. Чтобы спастись, сабля нужна. В той сказке был солдат, который караулил у окна, а когда ведьма руку просунула – хрясь!
– Успокойся. Я с кладенцом не расстаюсь, он лучше сабли. В случае чего, ещё и предупредит об опасности, – Тайка сжала в кулаке висящую на шее подвеску.
– А ты сможешь сделать хрясь? – из-под одеяла показались рыжие уши.
– Да запросто! Я и с упырями уже билась, и со злыднями, – Тайка была уверена, что ей не придётся сражаться. Кладенец в её кулаке оставался холодным и не думал превращаться из подвески в меч. Значит, им ничего не угрожало. По крайней мере, сейчас.
Но Пушок не зря слыл паникёром.
– Тая, а что, если твой кладенец сломался?
– С чего бы ему ломаться?
– Ну, холодильник же у нас на той неделе сдох?
– Пф! Ну ты даёшь! Сравнил кладенец с холодильником.
– Тая, тише! Под окном кто-то ходит. М-м-мамочки… – он снова юркнул под одеяло и захлюпал носом.
– Я ничего не слышу.
– Это потому, что у тебя слух человеческий. То есть несовершенный. Чхи! Не то что у нас, коловершей. – Теплый бок прижался к Тайкиному бедру. Пушок дрожал. От страха или от озноба – без градусника не поймёшь.
– Спи давай, – Тайка зевнула. – Можешь остаться со мной, если тебе так будет спокойнее.
Пушок только того и ждал. Свернулся калачиком и захрапел. А вот у Тайки весь сон как ветром сдуло. Коловершу успокоила, сама разволновалась. Вдруг он прав? Оберегов от моровой ведьмы у неё точно не водилось. Те, что от упырей или оборотней, вряд ли подойдут. Да кто такая эта моровая ведьма из сказки? По описанию на трясовицу похожа. Из тех, что на болотах живут и насылают на людей лихорадку. В бабушкиной тетрадке наверняка написано, как с ними справиться, но за тетрадкой надо было вставать. А темнота вдруг стала пугающей: даже нос из-под одеяла высунуть боязно. Может, позвать Никифора, как в детстве? Чтобы взял веник и разогнал ночные страхи.
Нет, она уже не маленькая. Сама справится. Надо вспомнить: что не любят трясовицы? Вроде бы петушиный крик, собачий лай и звон колокольчиков. В прикроватной тумбочке у Тайки лежала заколка с звенелками, за которую Никифор дразнил её «козочкой». Пожалуй, сойдёт.
Осторожно, чтобы не потревожить Пушка, она потянулась к ящику. Вдруг оконная рама скрипнула и медленно приоткрылась. Занавеска заколыхалась от свежего ночного ветерка, а сердце ухнуло в пятки. В спальне запахло влагой и болотом. Неужели правда трясовица?!
Тайка схватила мобильник и включила фонарик – нечисть же не любит яркий свет. Значит, можно выиграть немного времени. Если, конечно, это был не сквозняк, помноженный на игру воображения…
И – нет, не сквозняк. В свете фонарика Тайка разглядела ту самую девицу с бельмами, о которой говорил Пушок. Незваная гостья сидела на корточках прямо на подоконнике, сжимая в когтистой руке баночку. Сомнений не осталось: сейчас будет кропить.
Кладенец, словно очнувшись ото сна, шевельнулся на груди.
– Превращайся уже! – шепнула Тайка, но верный клинок не спешил слушаться. Ох уж эти разумные мечи! Всегда себе на уме.
Трясовица подняла руку, закрываясь от света. Тайке показалось, что та замахивается. Как же быть? У неё же ни колокольчиков, ни заговора, ни петуха свободного под рукой… И Тайка сделала первое, что пришло в голову: сама залаяла, как собака. Наверное, получилось похоже. Потому что в её бок вдруг вцепились острые когти, и Пушок прошипел:
– У-у-у, пёсье племя! – кажется, он ещё не проснулся.
Трясовица ахнула и выпала из окна спиной вперёд. Фуп – послышался глухой удар о землю. Сомлела, что ли?
Сжав зубы, чтобы не заорать, Тайка отцепила от себя Пушка. На всякий случай ещё пару раз гавкнула, и окно само захлопнулось. Кладенец на шее снова стал холодным. Значит, опасность миновала. Уф!
Кстати, вредный меч так и не принял истинное обличье. Тайка хотела пожурить ленивый клинок, но тут наконец проснулся Пушок и завопил:
– Спасите-помогите!
– Тише ты, – Тайка щёлкнула его по носу, чтобы привести в чувство.
– Где эта страшная собака? – Пушок взмыл под потолок, повис на люстре и шумно принюхался. – Хм… а пёсьим духом-то и не пахнет.
Тайка встала, включила свет, и коловерша ахнул.
– Божечки-кошечки, Тая, ты ранена! У тебя на пижаме пятно. Кто этот супостат? Ух я ему наваляю!
– Этот супостат – ты! Не коловерша, а коршун какой-то. Дождёшься, куплю когтерезку. Будем тебе маникюр делать.
– Ой. Я принесу йод, – смутился Пушок.
Пока он летал на кухню за аптечкой, Тайка осмотрела подоконник: обнаружила затхлую лужу и следы. Сомнений не осталось – их навестила трясовица. Не заболеть бы теперь. Хотя… она же кропилом своим не дотянулась. Значит, бояться нечего.
– Ты был прав, – сказала Тайка вернувшемуся в спальню Пушку. – Твоя «моровая ведьма» – это болотная лихорадка. Сегодня я её спугнула, но завтра она может явиться снова. Сюда или в чей-то ещё дом. Нужно поймать негодяйку, пока она никого не уморила!
На морде Пушка не хватало только бегущей неоновой надписи «я же говорил», но вслух он этого не сказал. Только жалобно уточнил:
– Тая, а у нас есть волшебный парацетамол?
– Только обычный. Но ты не беспокойся, от волшебной лихорадки он отлично помогает.
– А если его растолочь и ведьме на хвост насыпать, может, она сгинет?
– У неё нет хвоста, – Тайка улыбнулась. Ну Пушок и выдумщик!
– А ты хорошо рассмотрела? Ладно, молчу-молчу. Давай царапину смажу. И подую, чтоб не щипало.
Было больно. Но Тайка стоически терпела. Она понимала: Пушок суетится, потому что напуган и чувствует себя виноватым. Спросонья принять друга за врага – такого с ним ещё не случалось.
– Почти не щиплет, – она нарочито беспечно отмахнулась. – И это… прости, что не поверила.
– Да ладно, проехали. Слушай, а может, Мокшу на эту трясовицу натравить? – Пушок почесал в затылке. – Он как-никак болотный царь. Пусть приструнит заразу. Ой, каламбур случайно получился, Тай! Она ведь зараза в прямом и переносном смысле!
– Вряд ли Мокша сможет нам помочь, – вздохнула Тайка. – Трясовицы обитают на болотах испокон веков. Царь самозваный ещё не родился, а они уже были.
– Но есть же над ними какое-то начальство?
Тайка пожала плечами.
– Не знаю. Будем справляться сами. Крик петуха, лай собаки и звон колокольчиков.
– Только не собака, Тая! Прошу тебя, – Пушок закатил глаза. – О, у меня идея! Скачай лай и кукареканье в интернете. А в колокольчик я сам готов звонить.
– Не испугаешься?
– Ради тебя и Дивнозёрья я готов на всё!
– Мой храбрец, – Тайка почесала его за ухом, и коловерша довольно заурчал. – Тогда план такой: следующей ночью затаимся и будем ждать. Если трясовица приходила и осталась ни с чем, значит, непременно попытается снова. Но теперь мы будем готовы. С Кладенцом я договорюсь, чтобы в следующий раз не вздумал отлынивать. А то ишь, хитренький. Помнится, на маленького безобидного горыныча бросался, что еле удержала, а когда настоящий враг объявился – где верный меч? Прохлаждается!
Подвеска на её груди шевельнулась. Услышал, значит. Вот и хорошо, пусть ему будет стыдно!
Пушок покивал, погрозил вредному мечу когтем и тут же заискивающе улыбнулся Тайке.
– Слушай, а варенье ещё осталось?
– Ага.
– Пойдём чайку попьём, нервы малинкой подлечим. Всё равно уже не заснём, а так хоть какая-то радость.
* * *
К следующей ночи они готовились, как к настоящему сражению.
– Будем ловить на живца! – Тайка, несмотря на ворчание домового, поснимала с окон все обереги. Ну а что? Они уже не сработали.
– Ещё ковровую дорожку ей постели, – Никифор ворчал не со зла, просто волновался. Ему поручили включать заранее собранный Пушком плейлист «Моровая ведьма» со страшной картинкой на обложке. Домовой то и дело проверял соединение с колонкой и причитал: – Ох, беда. Нет бы живого петушка из курятника взять, а не эти ваши де-вай-сы.
– Живой может не захотеть кричать, а нам рисковать нельзя, – Тайка вручила Пушку колокольчик, и гордый коловерша засел в засаде на люстре. Сверху донеслось чавканье. Похоже, этот сластёна продолжал «лечить нервы» чем-то вкусненьким. Не пришлось бы потом люстру от варенья отмывать.
Но Тайка решила пока об этом не думать. Сейчас ей предстояло лечь с Кладенцом под одеяло, притвориться спящей, а в нужный момент нанести удар.
Все заняли свои места и затаились. Снаружи свистел ветер, вдалеке ворчал-перекатывался гром, приоткрытые ставни тревожно поскрипывали. Надвигалась гроза.
Лежавшую неподвижно Тайку бросало то в жар, то в холод. Простыни сбились, но встать и поправить было уже нельзя. Рукоять Кладенца неприятно давила на ладонь – меч, словно в отместку за выволочку, решил сделаться тяжелее, чем обычно.
Долгое время ничего не происходило, и Тайка сама не заметила, как задремала: то ли сказалась предыдущая бессонная ночь, то ли трясовица сонные чары навела.
Её разбудил оглушительный петушиный крик. Никифор постарался, выкрутил громкость колонки на максимум. Сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Тайка крепко сжала рукоять меча, готовясь к бою.
Пушок, ахнув, сорвался с люстры, заметался с колокольчиком в лапах и врезался головой в выключатель. Зажёгся свет. Трясовицы в комнате не было.
– Никифор, ты очумел, что ли? – Пушок брякнулся на тумбочку и от возмущения надулся так, что стал похож на шарик. – Что за фальстарт? А ну вырубай шарманку, пока она собакой не загавкала, – шумно и очень негодующе высморкался он в салфетку.
– Ты мне тут мудрёными словами не выражайся, – буркнул домовой, виновато глядя в пол. – Прости, Таюшка-хозяюшка, я закемарил и на твою мобилку случайно сел. Кто ж знал, что она от энтого дурным кочетом заорёт?
