Алан Брант
Назад дороги нет. Часть 2
Глава 3
Зима 1961
Пока Тео лежал неделю с температурой, Оливер, Ник и Габби каждый день по нескольку раз навещали его, безуспешно пытаясь приободрить, но вывести его из депрессии, казалось, невозможно. Он чувствовал себя пустым без Джейн, всё нежное в нём укатило в Сест, и ласковый трепет встреч, и поцелуи, сбивавшие с ног, и те нечастые моменты любви, которые они дарили друг другу наедине. Тео помнил всё до мелочей, её добрый прищуренный взгляд, россыпь веснушек, которые словно танцевали на её живом лице, когда девочка смеялась, а хохотать Джейн могла хоть двадцать минут кряду да так, что невозможно было стоять рядом и тоже не начать заливаться смехом. Он помнил каждый изгиб её тела, жар, исходящий от него, то, как он любил зарываться лицом в её волосы. Тео вдыхал тогда всё это полной грудью, Джейн и была его дыханием. Он поклялся, что найдёт её. «Будет ли она ждать меня? Или всё пройдёт, угаснет, и ничего не останется от нас? – часто думал Тео, ворочаясь в кровати, и сам же отвечал на свои вопросы. – Нет. Так не будет, этого просто не может произойти». Он часто повторял её имя просто так, мысленно вёл с ней разговор. Джейн лишила его покоя, сна и отдыха. Тео представлял по ночам, как они встреться, как он приедет в Сест, в Кеминти на Леманстрит, постучится в их дверь, и на пороге будет стоять его Джейн. Он скажет, что-то типа: «Я обещал, что найду тебя», а она, наверное, заплачет, и сквозь слёзы ответит: «Я ждала тебя всё это время». Тео заключит её в объятия, и больше они никогда не расстанутся. С друзьями он старался не говорить о Джейн, ни в коем случае он не хотел, чтобы его жалели, и все подобные попытки пресекал.
Оливер с Ником вдвоём ишачили в котельной и чуть ли не падали от усталости, копоти, и удушающей жары. Но вскоре стало полегче – Лейк отобрал ещё одного парня, Макса. Раньше, до переворота он был шестёркой Тома и нередко вместе с другими гонял ребят послабее, в том числе и Ника с Оливером, поэтому между ними сразу встала стена презрения. Разговаривали они с ним только один раз, и то потому, что мистер Лейк попросил объяснить новичку, что тут к чему, но всё остальное время работали молча.
Как-то вечером ребята, как обычно, наполняли тележку углём и кидали его в топку. Мистер Лейк, немного побыв с ними, решил, что они прекрасно справляются и без него, и ушёл из этого пекла наверх к своему другу собутыльнику Стену. Мальчишки работали, как обычно, пока еле заметный дым не пошёл из котла. Друзья не придали этому особого значения, а потому продолжили работу, но вот, дым повалил с угрожающей силой, и тут-то все трое испугались, дышать стало невозможно, лёгкие будто выворачивало наизнанку, глаза застилал едкий густой туман. Друзья кинулись к двери, но она оказалась заперта, видимо, мистер Лейк по инерции закрыл её на ключ. Они принялись барабанить в дверь, но всё без толку, кто их здесь услышит? Мальчишки закашлялись, Оливер боялся, что сейчас вот-вот у него случится приступ, и он умрёт тут. «Должен же быть ещё какой-то выход отсюда!» – судорожно принялся соображать мальчик и вспомнил о лазе в дальней стене, который находился примерно в пяти ярдах от них. Действовать нужно было немедленно, пока они не потеряли сознание и не задохнулись здесь.
– Мы можем пролезть в лаз в стене, и попасть в коридор, – кашляя, проговорил Оливер и взял Ника за руку.
– Но я ничего не вижу! – глаза Ника щипало, по щекам катились слёзы, самые неутешительные мысли друг за другом проносились в его голове.
– Придётся наугад.
Мальчишки пошли вперёд и вдруг услышали позади себя отборную ругань и грохот. Макс споткнулся о тележку с углём, упал и перевернул её на себя так, что его всего засыпало.
– Чёрт! – выругался Оливер. – Мы не можем его бросить.
– Макс! Макс! – закричали друзья, и мальчик стоном отозвался. Ник с Оливером пошли на звук и принялись откапывать Макса из-под завала.
Они искали его, казалось, целую вечность, отбрасывали весь хлам, который скрывал его от чужих глаз, затем взяли его под руки и повели к лазу. Из последних сил они пролезли внутрь и очутились в прохладном коридоре, где могли разомкнуть глаза и как следует отдышаться. Они не особо представляли, в какой части подвала находятся и как им в этой кромешной тьме выбираться отсюда.
– Все живы? – раздался дрожащий голос Ника.
– Угу, – только и удалось промычать Оливеру, он не мог говорить, из его горла вырывались сиплые хрипы, казалось, что ещё чуть-чуть и он потеряет сознание.
– Спасибо, – успел сказать Макс прежде, чем его вывернуло.
– И что нам теперь делать? – чуть не плача спросил Ник. Мальчик так перепугался, что не верил, в их спасение, паника никуда не делась, и он еле стоял на ногах, руки трусились, а глаза от дыма всё ещё жгло. – Ждать, когда придёт Лейк?
– Нет. Надо выбираться отсюда, – сказал Оливер. – Мы должны предупредить о том, что случилось, я боюсь, что может начаться пожар.
Ник согласно кивнул, его и самого посетила мысль о том, что здесь всё может сгореть подчистую.
– Но как мы в этой темнотище куда-нибудь выйдем?
– У меня есть фонарик, – подал голос Макс, принялся рыться в карманах и извлёк старый прямоугольный фонарик под плоскую батарею, который помещался у него в кармане.
– Откуда он у тебя? – Оливер и Ник даже не пытались скрыть своё удивление. Такой фонарь был только у мистера Лейка, остальные же пользовались свечками или керосиновыми лампами.
– Стащил у Лейка на спор, правда, к нему нужно было прихватить ещё запасные батарейки. Об этом я тогда не подумал.
– Включай! – в явном возбуждении отозвался Оливер. Он не знал в какую сторону идти, и смогут ли они найти выход по этим подвальным катакомбам.
Макс включил фонарик. В тусклом свете стайки крыс боязливо пробегали мимо, сырость и затхлость били в нос, невыносимо хотелось пить, но мальчишки, казалось, старались не замечать этого. Сзади них была стена, впереди длинный коридор, ведущий в неизвестность. Действовать нужно было быстро.
– Отлично! Пойдёмте, мы не должны терять время.
Мальчишки кивнули и, бессознательно выбрав Оливера в проводники, зашагали настолько быстро, насколько это было возможно.
– Все запоминайте дорогу, чтобы в случае чего мы могли вернуться.
Хорошо, что в коридоре не было почти никаких ответвлений, кроме одного. Пройдя несколько футов, перед ними возникла развилка, и мальчишки в растерянности замерли.
– Куда теперь? – и Ник, и Макс глядели на Оливера, ожидая его решения, но мальчик молчал, возможно, он хотел сконцентрироваться, почувствовать верный путь, но Ник решил предложить свой вариант решения задачи, а именно отдаться воле случая.
– Давайте по считалке выберем.
Макс и Оливер критически посмотрели на него, но Нику было всё равно, ему казалось, что от считалки зависла их судьба, и он принялся выговаривать первую, которая пришла ему в голову, по очереди указывая пальцем то на один, то на другой проход.
Один, два – завяжи оба башмака,
Три, четыре – запри двери в квартире.
Пять, шесть – монстр может всех вас съесть,
Семь, восемь – не плевать на пол просим.
Девять, десять – раздался злобный скрежет,
Одиннадцать, двенадцать – черви мертвечиной наедятся.
Тринадцать, четырнадцать – считают отличницы,
Пятнадцать, шестнадцать – им пора убираться.
Семнадцать, восемнадцать – ждать и не дождаться.
Девятнадцать, двадцать – с меня довольно, братцы!
Ник указал на правый проход, и ребята уже сгорая от нетерпения облегчённо выдохнули.
– С меня уже тоже, – пробубнил под нос Макс и, как ни странно, Оливер разделял его чувства.
Всё же мальчишки решили свернуть вправо, пройдя не больше десяти футов, они кожей ощутили мороз.
– Вы чувствуете? – обратился Макс ко всем.
– Стало холоднее. Может выход уже близко?
Мальчишки двинулись навстречу спасительному холоду. Они прошли дальше вглубь по извилистому коридору, казалось, что ему не будет конца, холод только усиливался, внушая смутную надежду на скорое освобождение. И вскоре дети уже видели нечёткие очертания лестницы, ведущей наверх.
– Что там за люк? – ребята подняли головы вверх и посвятили на него фонариком.
– Он деревянный, – задумчиво произнёс Ник, – и в нём есть дыры.
– Тогда давайте я залезу, попробую поднять крышку, – Макс почесал голову и отдал Оливеру фонарик, – а ты мне посветишь, – Макс из всех троих выглядел самым крепким, к тому же он подумал, что люк, скорее всего, давно прогнил, снега на улице намело немного, поэтому открыть крышку не составит большого труда.
Мальчишки вскарабкались по лестнице. Крышка прогнила и выглядела очень хлипкой. Но только на первый взгляд. Макс попытался сдвинуть её, он чертыхался, на лицо ему летел снег.
– Ну что там? – крикнул снизу Ник.
– Крышка не поддаётся, она примёрзла, – отозвался Макс, и сгоряча ударил по ней кулаком.
Он заметил, что древесина была мягкой и податливой, тогда мальчик начал бить, по гниющему дереву, разбивая в кровь костяшки, рядом с тем местом, где была самая большая щель. И у него получилось. Обломки вместе со снегом посыпались ему на голову, и тот упал бы, если бы не Оливер, который удержал его на месте. Макс принялся разносить крышку дальше, и вскоре подвальный коридор уже озарился лунным светом.
– Ты сделал это! – восторженно крикнул Оливер, и если бы они сейчас не были на лестнице, он бы, наверное, заключил Макса в объятия.
Макс был горд собой, и ему очень польстил возглас Оливера. «Должен же я был хоть что-то сделать за моё спасение». Ребята по очереди вылезли наружу и огляделись – они были в лесу на жутком холоде, пробиравшем до костей, они умирали от жажды и первым делом принялись есть снег, совсем не боясь того, что у них, к примеру, могут воспалиться гланды, которые пришлось бы удалять. Когда они наелись вдоволь, то в недоумении уставились друг на друга, не представляя, что им делать дальше.
– И где мы теперь? – Ник невольно поёжился, они находились зимой в тёмном лесу, заплутать здесь было раз плюнуть, а где-то вдалеке к тому же выли волки.
Оливера так и подмывало ответить: «На свободе, твою мать!» – кровь внутри бурлила, победный торжественный возглас так и рвался наружу. Оливер многозначительно посмотрел на Ника и, улыбнувшись, толкнул его локтем – он явно не разделял пессимистическое настроение друга. Мальчишка непонимающе на него посмотрел: «ну и чему, спрашивается, тут радоваться? Мы чёрт знает где, можем замёрзнуть и слечь с температурой, в котельной может разгореться пожар, а мистер Лейк ушёл и неизвестно, когда заглянет, чтобы проверить их».
– Мы где-то в окрестностях приюта. А вон и приют, – недалеко за деревьями виднелось тёмное зловещее в свете луны, покосившиеся здание со шпилем в виде креста.
– Что нам делать? – мысли Ника путались, то ли по той же дороге возвращаться обратно, то ли пойти к приюту и попробовать перелезть через стену.
– Думаю мы легко сможем перекинуться через стену… – начал было Макс, но Оливер прервал его.
– Нет, мы вернёмся той же дорогой, – тоном, не требующим никаких возражений, заявил Оливер.
– Шутишь? Да мы такой путь проделали и для чего? Чтоб вернуться обратно? – взорвался Макс. Мальчик с таким упорством выбивал им проход наружу, что ушам своим не поверил, когда услышал слова Оливера.
– Если мы пойдём через главный ход, то засыпимся. Никто не должен узнать про этот путь, особенно старшие.
Макс вопросительно глянул на него, он, кажется, начал понимать, из-за чего Оливер хотел сохранить в тайне проход.
– Ты как-то использовать этот путь?
Мальчишки смерили друг друга неприязненными взглядами, хотя Макс скорее изучал Оливера. Раньше, когда был старый режим, Оливер противился порядкам командиров и их приспешников, за что здорово огребал вместе с Ником, но если, они попадались Максу, тот старался бить их вполсилы, потому что мальчишки вызывали у него уважение, в чём бы он никогда ни признался.
– Не твоё собачье дело! – грубо отозвался Оливер, затем громко выдохнул и заговорил более спокойным тоном. – Обещай Макс, что никто не узнает.
– Если мы вернёмся обратно через лаз в котельной, то Лейк всё равно про него узнает.
– Да, но есть шанс, что он не станет исследовать эти катакомбы, а оставит как есть. К тому же он и не пролезет туда, лаз ведь небольшой. – Оливер выжидательно смотрел на Макса, он не знал, что ответит на это мальчик, может, он сдаст их? «Должна же быть какая-то благодарность за его спасение в конце концов».
– Хорошо, будем квиты, – ответил наконец Макс. – Вы спасли мою шкуру, и за это я ничего не скажу, – про себя же Макс всё задавался вопросом: «зачем они хотят сбежать? Да и куда? Лучше ведь остаться здесь – если подумать тут ни так и плохо, и тем более скоро половину воспитанников отправят в семьи». Из размышлений его вывел Оливер.
– Тогда давай спускаться.
И мальчишки вновь погрузились в мрачные коридоры подземелья.
Раньше это был бывший женский монастырь, и в войну, когда солдаты переходили из Тарента в Лимен, монашки именно этим ходом спасались от врагов. Монастырь был разграблен, всё святыни вывезены, и после войны здание какое-то время пустовало. Потом кто-то решил, что это будет подходящим местом для брошенных детей, и оно стало приютом святой Магдалины. Ход этот замуровали, чтобы дети не смогли бежать, но видимо, первые воспитанники не были с этим согласны и проложили небольшой лаз. Лишь немногим предшественникам, знавшим про ход, удавалось сбежать из приюта по-тихому, не привлекая внимания. И обычно сбегали как раз те, кто работал в котельной. Информация об этом ходе никому не передавалось, всё держалось в строжайшем секрете, чтоб никто не проговорился. Ни Киллиган, ни Лейк, ни Стен, абсолютно никто из взрослых не знал об этом. Некоторые, кто знал, делились только с проверенными людьми с теми, кому доверяли, болтать об этом запрещалось и каралось смертью. Предшественники ушли, некоторые сбежали, некоторых увезли в рабство, и они не смогли передать своё сокровенное знание, а Оливер с Ником случайно нашли этот лаз. Он был сокрыт от чужих глаз старыми испорченными тачками, вёдрами, лопатами и другим уже вышедшим из строя хламом, который вот уже лет десять никто не разбирал. Однажды, когда Ник шёл с тачкой мимо этого хламовника, он навернулся и разрушил творение, которое годы маскировало, сокрытый от посторонних глаз лаз. К счастью, тогда не было Лейка, и мальчишки пролезли туда. Правда, у них с собой не было ни единого источника света, чтобы оглядеться, куда они попали. Поэтому они вылезли обратно и расставили старую рухлядь так, как она и стояла до этого. Про этот ход они рассказали Генри и условились пролезть туда всем вместе, предварительно взяв с собой керосинку.
Прошёл где-то час с тех пор, как мальчишки покинули котельную и, подходя к лазу, ребята уже издали слышали отборный мат мистера Лейка, который открыл настежь двери котельной, и побежал открывать остальные двери в подвале в том числе и ту, что вела на первый этаж, чтоб проветрить помещение. Видимо, он за разговором со Стеном совсем забыл о мальчишках и пришёл совсем недавно. Мальчишки тихонько вылезли из укрытия в то время, пока мистер Лейк открывал всевозможные двери. Густой дым всё ещё был в котельной, и снова закашляв, они принялись маскировать лаз.
– Вот вы где, недоумки! – мистер Лейк остановил работу котельной, погасил огонь в топке с помощью мешков с песком. Он начал поносить мальчишек на чём свет стоит, скорее не из-за того, что обвинял их в чём-то, а из-за того, что мужчина испугался, что по его вине трое воспитанников могли просто задохнуться здесь. На первом этаже запахло дымом, и Уэнди, Стен, доктор Стэнфорд, Киллиган, учуяв его сразу прибежали в котельную. Переживала больше других Уэнди, она бегом спустилась по лестнице вниз, в панике, готовясь к худшему, но увидев мальчишек живыми облегчённо вздохнула и тут же поспешила вывести их на воздух.
Началась неразбериха. Уэнди обвиняла мистера Лейка в халатности, Лейк говорил, что отошёл всего на пять минут, мальчишки начали оправдываться и говорить, что они хотели позвать на помощь, но дверь оказалась заперта. Оливер для пущего эффекта специально чуть ли не плача заговорил:
– Мы колотили в дверь, потом поняли, что это бесполезно, комната наполнялась дымом, и мы дышали сквозь ткань одежды. Дым начал валить пятнадцать, может, двадцать минут назад. Я уже начал терять сознание, как в котельную пришёл мистер Лейк.
Оливер воспользовался тем, что никто не знал, когда именно начал валить дым, и если предположить, что это случилось относительно недавно, то всё складывалось.
Ник в подтверждение закивал головой.
– Мы думали, что умрём тут.
Оливер видел, что Уэнди напугана, но он не мог рассказать про их «дорогу жизни», как он окрестил путь, который они проделали. По крайней мере, не сейчас.
В итоге всех троих Уэнди и доктор Стэнфорд отвели в мед. кабинет. Уэнди долго обнимала детей и плакала, и Ник с Оливером как могли утешали её.
Тео, увидев друзей в таком виде, вскочил с кровати, и тут же начал расспрашивать, что у них случилось. Мальчишки ещё раз принялись рассказывать свою историю, а Оливер на протяжении всего рассказа столько раз подмигнул Генри, что тот понял – это далеко не вся история, и завтра он услышит то, что было на самом деле.
Как оказалось, обратная тяга пошла из-за того, что в трубу набился снег, он не давал дыму выходить и пошёл обратно через топку. Мистер Киллиган, как следует обматерив мистера Лейка, заставил его и Стена немедленно подняться на крышу и прочистить трубу, и ему было абсолютно наплевать, как они это сделают в темноте, да ещё при скользкой крыше. Именно из-за этого раньше мистер Лейк посылал прочищать трубу детей, что нередко заканчивалось несчастными случаями.
После этого инцидента мистер Лейк, к великому сожалению детей, больше не оставлял их одних в котельной, и они так и не смогли показать Генри тоннель.
* * *
На следующий день Ник и Оливер рассказали Генри и Нэнси, как всё было на самом деле, про то, что они нашли настоящую «дорогу жизни». Мальчишки испытывали настоящий восторг и говорили, что весной они беспрепятственно смогут сбежать, а заодно и увести Уэнди отсюда. Оливер был в полнейшем экстазе от того, как им повезло. Габби с Тео порадовались, конечно, но такого восторга, как Оливер или Ник они не испытывали потому, что знали – их заберёт Тайлер, и после того как брат с сестрой остались вдвоём, они обсуждали своё будущее. Что Габби, что Тео ни в коем разе не хотели разлучаться с мальчишками, с них хватило и того, что они потеряли Джейн, и брат с сестрой решили двадцатого января, как только приедет Тайлер просить у него о том, чтобы Оливера с Ником мужчина тоже забрал.
– А как же Уэнди? – воскликнула Габби. – Мы не можем бросить её здесь одну.
– Думаю, Тайлер не будет против Уэнди, – улыбнулся Тео.
– Почему?
– Потому что она взрослая, и когда он уйдёт от нас, то Уэнди сможет о тебе позаботиться, она же женщина, – пустился в рассуждения мальчик. – Я, Оливер и Ник пойдём работать, а Уэнди сможет устроиться медсестрой в какой-нибудь госпиталь.
– Это бы было чудесно, – мечтательно произнесла Габби, а про себя подумала, что намного лучше бы было, если бы и Тайлер остался с ними, но вслух этого не сказала. – Я боюсь, что он не согласится.
– Мы будем капать ему на мозг всякий раз, когда он будет приезжать, рано или поздно он сдастся. – Тео издал злобный смешок и потёр руки, представляя, как он снова будет терроризировать мужчину, и хитро посмотрел на сестру, которая уже еле сдерживала смех.
Тео знал, что уговорить Тайлера на такое будет ой как непросто, в этом он даже больше надеялся на Габби, ведь мужчина явно испытывал к ней слабость, и это будет им на руку.
Тео шёл на поправку, и как только он покинул медицинский кабинет, Сэм пристроил его обратно в котельную, а Макса, к его радости, освободили от этой грязной работы.
Всё было по-прежнему, только без Джейн. Дети были заняты своими проблемами и переживаниями – Тео тихо горевал по своей любимой, Габби думала о Тайлере, как его уломать на то, чтобы он взял из приюта с собой ещё двух детей и Уэнди, Оливер с Ником грезили побегом и уже начали продумывать план, хоть до его осуществления было ещё далеко. И никто из них даже не вспоминал о трёх бывших командирах. И зря. Они-то про них помнили, более того, после того как забрали Джейн, их план по уничтожению Генри, Нэнси, Оливера и Ника был окончательно продуман, они видели, что сейчас ребята наиболее уязвимы, а значит, нужно действовать. Единственное, что было надо, так это дождаться выздоровления Генри.
Том, Донован и Шкаф первым делом решили начать с Нэнси. Девочка оказывалась лёгкой мишенью, с уходом Джейн она осталась совсем одна, больше подруг у неё не было, и, естественно, она чувствовала себя одинокой среди других воспитанниц. Обычно, когда все шли гулять после уроков, Нэнси ждала, пока ребята приведут себя в порядок после котельной, и только тогда выходила на улицу. Гулять одной, Тео ей строго запрещал. Но тут одна девочка, её звали Мейв, позвала Габби с собой. Она так обрадовалась, что с ней кто-то заговорил, да и выглядела Мейв дружелюбно, и девочка пошла с ней. Мейв завела её на Пятачо́к. Там девочек и поджидали Том, Донован и Шкаф – они схватили Нэнси, а когда та принялась истошно вопить, Том влепил ей звонкую пощёчину, и пригрозил, что, если она будет орать, он исполосует ей лицо ножом.
– Ты всё знала! – выкрикнула Габби и пронзительно посмотрела на девочку. – Зачем ты сделала это? За что? – Мейв стояла, выпучив глаза, и отрицательно покачала головой. Она действительно не знала, чем это обернётся. Крис и Роза попросили её отвести Нэнси на Пятачо́к, а на вопрос «зачем?» ей сказали «так надо» и в качестве награды Роза подарила ей свою заколку.
– А ты пошла отсюда. Если вякнешь кому-то об этом – пеняй на себя, – шуганул Донован девочку, и та убежала.
– Я пошёл! – хрустнул пальцами Том и зловеще улыбнулся, предвкушая скорую месть.
– Что вы задумали? Что вы собираетесь сделать? – Нэнси была в отчаянии, она из последних сил старалась не плакать и не показывать того, что она их боится.
– Мы хотим устроить шоу, и твой брат будет в нём главный героем.
– Что это значит? – из этого она поняла только, что Тео хотят навредить, причём каким-то изощрённым способом.
– Заткнись! – прикрикнул на неё Донован. – Слишком много вопросов. Скоро сама всё увидишь.
У Габби подступил ком к горлу, ей было страшно и за себя, и за брата, и за друзей. «Зачем я только вышла? То, что сейчас случиться, случиться только из-за меня. Я поверила Мейв, а теперь…». На улице не было никого из воспитателей, миссис Дженкинсон плохо переносила холод, её кости ломило, она подхватила лёгкую простуду и теперь не показывала и носа на улицу. Сэму тоже мало радости доставляло морозиться, поэтому он вывел детей на прогулку и пошёл в домик к мистеру Лейку «пить чай».
Пятачо́к не обозревался из окон, это был эдакий островок невидимости детей от посторонних глаз. Габби мысленно поносила всю троицу, но вслух не могла ничего сказать, хоть и очень этого хотела. Ей было жутко, сердце гулко стучало в груди, она не знала, чего ей ожидать от этих ублюдков, что они сделают с её братом. Нэнси пугала неизвестность.
А Том тем временем бодро шагал на третий этаж, наперёд прокручивая в голове все те упоительные моменты, которые непременно вот-вот произойдут. Он застал мальчишек в коридоре.
– Кого я вижу. Что такой хмурый Генри? По Хреногрызке соскучился?
Он хотел вывести Генри из себя, и знал, как это сделать наилучшим образом, на что нужно надавить.
– Заткнись урод! – ощетинился Тео. – Не смей даже…
– Ты ведь трахал её, да? Думаешь, ты был у неё первым? – Том смотрел своему противнику в глаза и улыбался, отчего становился ещё более безобразным, он хотел, чтобы каждое слово, было как забитый гвоздь в сердце мальчишки.
Тео так и застыл, смотря на Тома во все глаза, не в силах вымолвить ни слова.
– Я помню, как она кричала и извивалась подо мной, – фыркнул парень.
Этого было более чем достаточно. Том ожидал именно такой реакции, лицо Тео исказилось от накатившей ярости, он кинулся к Тому, а тот побежал вниз.
– Стой, мразь! Я оставил тебя в живых тогда, но видит бог, сейчас я убью тебя!
Том бежал впереди и смеялся истерическим ненормальным смехом человека, по которому давно плачет психиатрическая лечебница. Ник и Оливер побежали следом.
– Стой Генри! – крикнул Оливер, у него возникла мысль, что всё это ловушка, но Тео абсолютно ничего не слышал – единственным его желанием сейчас было выбить этому ублюдку все зубы, и пусть его за это как угодно накажут, но он сделает это. Поэтому друзьям ничего не оставалось, как следовать дальше за Генри и Томом. Он привёл их на Пятачо́к. Том встал рядом со Шкафом и Донованом, и все трое победно улыбнулись. Увидев Нэнси, друзья встали в ступоре, по телу Тео пробежали тысячи мелких мурашек, он испугался, действительно испугался потому, что обещал сестре, что её больше не тронут, что ей ничего не грозит, и вот она оказалось у них. Мальчик еле сдержал истошный вопль, рвавшийся наружу.
– Генри! – Габби жалобно крикнула и дёрнулась было к брату, но Шкаф только сильнее заломил руки девочки за спиной так, что она вскрикнула и больше не предпринимала попыток вырваться из тисков.
– Сейчас же отпустили мою сестру, – Тео по очереди посмотрел в глаза каждому из трёх ублюдков, по его лицу заходили желваки, казалось, ещё секунда и он кинется на них.
Вокруг начали собираться воспитанники, они видели, как Тео, Оливер и Ник бежали за Томом и хотели посмотреть, что же будет дальше.
– Ты не в том положении Чудила, чтобы что-то требовать, – осклабился Донован и сложил руки у груди.
Глаза у Тео налились кровью, он было двинулся на ублюдков, но Том приставил к горлу девочки нож. Глаза Габби округлились, она прерывисто задышала. Тео почти кожей ощущал её страх, как и то с каким упоением парень играет жизнью его сестрёнки.
– Не бойся птенчик, – зашипел Том в самое ухо девочки, – если твой братец будет послушным, мы тебя не тронем.
Оливер видел, в каком они отчаянном положении, и что друг может с лёгкостью наговорить лишнего, что никак не облегчит их участь.
– Чего вы хотите? – подал голос мальчик и сжал руку Генри, как бы тем самым призывая его к спокойствию.
– А вот это другой разговор, – деловито произнёс Донован, словно речь шла о дипломатической сделке, где две стороны пытались прийти к соглашению.
– Он спрашивает, чего мы хотим! – фыркнул Том.
– Не догадываешься, педик? – Шкаф липко в упор посмотрел на Оливера, и от его взгляда, от его слов, да и от самого вида этого переростка с маленькой черепной коробкой, в которой, казалась, все извилины были заплетены, мальчишке захотелось помыться ещё раз.
– Сейчас будет шоу! – громко объявил Донован и хлопнул в ладоши. План мести, который они хотели осуществить, явно принадлежал ему, и он как сценарист и режиссёр испытывал крайнее возбуждение от происходящего.
– Чёрт, сука, ты можешь сказать, что вам нужно? – всё-таки вышел из терпения Генри, и выдернул свою руку и из руки друга. – Вы хотите драться? Ну так я готов. Кто первый?
Командиры рассмеялась, уже достаточно знатная толпа окружала мальчишек плотным полукругом, бандерлоги молчали в ожидании феерии и смотрели на разворачивающиеся события, как на киноленту.
– В том то и дело, что с нами вы драться не будите. Вы будете драться друг с другом! – громко сказал Том, чтобы все расслышали его слова. По толпе прокатился гулкий шёпот, вполголоса все начали переговариваться и смыкать свои ряды ещё плотнее.
У Ника отвисла челюсть, теперь он был на все сто процентов уверен, что бывшие командиры свихнулись окончательно и бесповоротно. Оливер часто задышал, нащупал в кармане ингалятор и прыснул себе в горло раствор, а Тео, весь побагровел от злости. Габби вся побледнела.
– Что? Вы чего городите? – еле выговорил Тео.
– Деритесь! Тогда твоя милая сестрёнка, – Том тупой стороной лезвия ножа по шее Габби, – не пострадает.
Это немного привело мальчишку в чувство.
Друзья стояли в каком-то оцепенении, переглядываясь друг с другом и не представляя, как им дальше быть.
– Может, это тебя подогреет, Генри? – холодное лезвие прижались к шее Габби.
– Нет! – всхлипнула девочка и попыталась вырваться из хватки Тома. – Отпусти меня!
– Не трогай её! – взревел Тео и уже было кинулся вперёд, но его со всей силы потянул обратно Оливер.
– Не дёргайся сучка, – воскликнул бывший командир и провёл лезвием по шее Габби, оставляя тонкую красную полосу. Она чувствовала, как тёплая струйка крови медленно течёт по её шее, пробираясь под одежду. Девочку затошнило, это всё казалось ей какой-то ужасной постановкой в театре, где ей досталось роль жертвы, которую можно кромсать другим на потеху.
– Ублюдок! – Тео оттолкнул Оливера, но не успел сделать и двух шагов, как Том, снова приставил нож к горлу Габби.
– Если ты приблизишься ещё на шаг, я воткну ей нож в горло по самую рукоять, – проскрежетал парень. – Ты же не хочешь этого?
– Ты псих, ты спятил! – крикнул Ник, который уже вышел из оцепенения и не мог молчать. Молчание ему всегда давалось с большим трудом.
– Может быть, – осклабился Том. А затем он обратился уже ко всем: – Если кто-то попытается настучать про это старшим – тому придётся очень несладко.
Но дети и без всяких угроз не собирались стучать. Для них подобное было в порядке вещей. Око за око, зуб за зуб. Они уже давно ждали чего-то подобного. После того как Генри изуродовал Тома, и вместе с друзьями отправил двоих командиров в госпиталь, воспитанникам казалось естественным явлением подобного рода действие. Когда командиры бездействовали, многие говорили, что они сдались и посмеивались над ними, более проницательные считали, что они выжидают. Воспитанникам было крайне интересно, посмотреть драку, что за этим последует и смогут ли выкрутиться из этой передряги Оливер, Ник и Генри. Помогать им никто не собирался, так как никто не решался лезть в их войну. Они считали, что война была только между ними, двумя полярными «шайками», как они называли тех, кто с Генри, и тех, кто с Томом. «Пускай сами разбираются», – думали ребята. Терять своих людей из-за пары психов, которые между собой чего-то не поделили, никто не хотел – в этом предводители всех групп были друг с другом солидарны.
– Приступайте, – приказал Том.
Делать было нечего, Тео знал, что они не отпустят Габби, он готов был сделать всё, чтобы её защитить. И если нужно будет драться с друзьями, он будет драться.
Генри повернулся в сторону друзей.
– Прости, – произнёс мальчик одними губами, подлетел к Оливеру и сшиб мальчика ударом в грудь.
