А. Норди
Крещендо
Виктор качает головой, кусает губу: слова наблюдателя кажутся ему полнейшим бредом.
– Люди не могут просто так взять и потерять сознание! – взволнованно говорит он. – Должны же быть еще какие-то симптомы?!
– О них мало известно, но было замечено, что у зараженных отмечаются странности в поведении. Кто-то становится необычайно рассеянным, а кто-то – грустным и печальным. Зараженные словно уходят внутрь себя. Некоторые начинают плакать или что-то бормотать. Мы пытаемся выявить другие симптомы, в том числе благодаря наблюдению за вами.
– То есть, вы считаете меня зараженным?
– Мы не можем это утверждать, но вероятность очень высока.
– Замечательно, просто замечательно. – Виктор даже не пытается скрыть сарказм, к которому примешиваются злость и раздражение: – Получается, что вы ни хрена не знаете!
– Как я уже говорил, мы столкнулись с чем-то по-настоящему странным и… – Наблюдатель опять делает паузу, подбирая слова. – Непонятным.
Виктор в нетерпении стучит пальцами по столешнице: затянувшаяся беседа с наблюдателем выводит его из себя.
– Ну хорошо, люди внезапно теряют сознание, а что происходит дальше?
– На короткое время они впадают в кому, после чего наступает внезапная смерть от внутренних кровоизлияний в головном мозге.
Раздражение сменяется растерянностью, когда Виктор слышит ответ наблюдателя.
– Рита умрет так же?
Наблюдатель не отвечает. Молчание длится так долго, что Виктору хорошо слышна странная протяжная мелодия, доносящаяся из динамика. Кажется, она стала громче, и Виктор непроизвольно прикрывает глаза: звук словно проникает в голову, мешает думать и сосредоточиться, уносит прочь… к воспоминаниям.
Голос наблюдателя выдергивает из прострации:
– Виктор, мне нужно задать вам…
Виктор его перебивает:
– Вы… Вы не могли бы сделать потише? – просит он тихим, сбивчивым голосом, будто вся злость, кипевшая внутри, неожиданно его покинула.
– Я говорю громко? – спрашивает наблюдатель.
– Не только вы, но и все эти звуки…
– Я отрегулировал громкость динамиков, – после короткой паузы сообщает наблюдатель и прежде, чем Виктор успевает оценить разницу, торопливо добавляет: – Итак, Виктор, я уже понял, что вы не жалуетесь на свое здоровье. Но как насчет вашей жены? Возможно, вы заметили странности в ее поведении? Или она сама на что-нибудь жаловалась?
– Я же сказал, что мы не живем вместе, – устало отвечает Виктор. – У нас… произошел разлад. Сегодня в кафе я увидел ее впервые за три месяца, до этого мы общались только по телефону.
– Зачем вы встречались?
– Рита передела мне документы на развод, и я их подписал, – с горечью в голосе признается Виктор.
И снова – пауза, словно наблюдатель не знает, как реагировать на эти слова. Из динамика все еще доносятся протяжные звуки странной мелодии, но Виктор уже не реагирует на них: кажется, музыка сплетается с его мыслями, заменяя собой нервные импульсы в мозге…
– Вы долго не виделись с Ритой. – Голос наблюдателя возвращает Виктора к реальности. – Возможно, вы заметили какие-то перемены в ее поведении?
Виктор неуверенно пожимает плечами:
– Ну, по правде говоря, весь последний год она была… сама не своя. После того, что случилось в нашей семье.
– Что-то серьезное?
Виктор чувствует, как напрягаются желваки, когда он заставляет себя ответить:
– Мне бы не хотелось об этом говорить. Все уже в прошлом, и ничего не исправить. – Он делает паузу, чтобы собраться с мыслями (музыка из динамика мешает сосредоточиться). – В течение года Рита проходила психотерапию. С переменным успехом. Порой у нее случались нервные срывы.
– Поэтому вы расстались? Вы не смогли этого выдержать?
– Не только, – все так же неохотно, словно под дулом пистолета, произносит Виктор. – Впрочем, сегодня в кафе мне показалось, что Рита как будто бы…
Он запинается, не в силах подобрать нужные слова.
– Как будто бы что?
Виктор качает головой, прикрывает глаза:
– Как будто бы в ней что-то окончательно надломилось. Рита была немного рассеянной и словно… погруженной в себя.
– Вы обратили на это ее внимание?
– Да, я спросил, как она себя чувствует. Рита ответила, что в последнее время проходит новое лечение, и вроде бы оно ей помогает. Ее психолог посоветовал курс… – Виктор приходится напрячь память, чтобы вспомнить слово: – Курс музыкотерапии или типа того. Я плохо разбираюсь во всем этом, но вот Рита всегда любила музыку, она частенько затаскивала меня на концерты в филармонию. – Виктор удивляется, когда понимает, что произносит последние слова с теплотой в голосе. – Я их терпеть не мог, а вот Рита просто обожала. Поэтому ее психолог решил, что ей может помочь курс музыкотерапии в каком-то научном центре. Рита сказала, что это новый экспериментальный метод: к голове подключают электроды, и особая музыка вроде как звучит прямо внутри головы. Во время разговора в кафе Рита периодически что-то напевала… какую-то мелодию. – Виктор замолкает, прислушиваясь к музыке. Теперь ему трудно понять, где она звучит – внутри его мозга или из динамиков? – По правде говоря, этот мотив как будто до сих пор звучит у меня в голове… – Он растерянно смотрит на дверь. – Вы убавили громкость динамиков?
