Хозяйка в небесах, с мурлыки сшита шапка,
Чтоб дедовских седин буран не леденил…
В этом стихотворении, которое за недостатком места не приводим целиком, так же, как и в других «избяных» песнях, чрезвычайно интересно отметить живую одухотворенность предметов домашнего обихода, признающую за ними отдельное, символическое в самой простоте своей существование и роднящую этим нашего бытового поэта с проникновенным мечтателем прекрасной, дружественной нам страдалицы – Бельгии, Морисом Метерлинком.
Разве его «Синяя птица» – не тот же осиянный мистицизмом домашний быт бельгийского крестьянина, ныне, увы, нагло разоренный насильником?!..
В третьей песне того же цикла Клюев строго, истово православен.
Жутко, грустно ночью в осиротелой избе. В темноте бродит и гудит в трубе злорадная домовая нечисть… Но недолго длится ее торжество: