Зена Тирс
Искорка для дракона
1
– Бри, ты точно так решила? – строго спросила наставница. – Если примешь монашество, похоронишь свою красоту в одиночестве серых стен и никогда не испытаешь, каково это быть с мужчиной! Не узнаешь счастья материнства! А ведь дети к тебе так и тянутся! Подумай хорошенько, Бри, чтобы потом не пришлось жалеть…
– Госпожа Теамера! Я… – прервала наставницу срывающимся голосом, смаргивая влагу с ресниц. И тут же осеклась, глотая колючий ком в горле.
Поёжилась под холодной тканью платья воспитанницы: в холле было холодно. Необычайно грозные морозы держались уже три дня.
Молча потеребив пальцы, я напряжённо вдохнула запах свежей хвои, исходившей от вчера установленной ели, но так и не смогла выдавить ни слова в ответ прожигающей меня взглядом наставнице.
Решение было непростым, но что мне оставалось?! Я сирота, выросла в Императорском пансионе. Была недурна собой, да. И несмотря на отсутствие приданого, многие были не прочь взять меня замуж.
Иметь жену из воспитанниц Императорского пансиона было очень престижно!
Многие меня хотели, и вот младшей знати – виконтам и маркизам – я могла сколь угодно отказывать! Но, буквально вчера, сам герцог Кеннот прислал официальное предложение, чтобы я стала невестой его сына Бена. Тут уже я не могла отказать – за меня решало начальство пансиона.
И оно решило единогласно: замуж. Но замуж я не хотела!
Единственной лазейкой было – сбежать в драконью обитель и стать монахиней. Я хорошо училась и хорошо знала законы.
Замуж я не хотела. Решено: в монастырь!
Лорд Бен был не в моём вкусе: низенький, прыщавый… – и вообще я пока не встречала мужчину, который был бы мне хоть сколько симпатичен.
Все подруги, наоборот, только и ждали совершеннолетия, чтобы войти хозяйками в новый дом, мечтали о браке и этих противных поцелуях.
Когда мы бывали приглашены в знатные дома для музыкальных и театральных выступлений, подруги умудрялись состроить глазки молодым лордам. Потом долгими ночами в общей спальне мне приходилось выслушивать томные разговоры о том, как это может быть приятно, когда мужчина и женщина любят друг друга.
У меня к горлу подкатывала тошнота. Фу, нет, как эти прыщавые мальчики могут нравится? Или эти жирные, пахнущие луком, снобы – их отцы, которые тоже лезли лобызаться к воспитанницам! Ну и что, что у них титулы в три страницы и денег полные карманы!
Противно! Не хочу! Не буду! Уж лучше стану монахиней в драконьей обители! Да, в той самой, где живут сплошные девственницы с юных лет до самой смерти и оберегают драконьих богов.
– Бри, тебе придётся оставить Искорок и навсегда забыть о своём театре!
Ох, наставница знала, куда давить!
Я сильнее закусила губу – только бы не расплакаться. При мысли о расставании с детишками из приюта, с которыми я ставила волшебные сказки к праздникам, слёзы предательски брызнули из глаз. Не сдержала горестный вопль и хлюпнула носом.
Наставница покачала головой и распахнула объятия, прижимая меня к тёплой, пахнущей хлебом груди.
Я начала затихать, но госпожа Теамера вновь заговорила:
– Твоё совершеннолетие уже завтра, Бри. Завтра вечером, после нашего праздника, ты должна покинуть пансион, – понизила голос наставница. – Ты уйдёшь отсюда либо с герцогом Кеннотом с его подарками и в его шикарном экипаже, либо… в холодной кибитке в далёкую обитель…
– Госпожа Теамера, но почему я должна уезжать уже завтра?! – возмутилась я. – Я думала, что моя судьба будет решаться после Нового года! Думала, что у меня будет месяц-другой на подготовку бумаг и аттестатов, как у других девочек! – Слёзы потекли с новой силой.
– Полагаю, Кенноты бояться, что тебя уведёт какой-нибудь другой лорд! Ты у нас знаменитая красавица, умница, добрая, покладистая, прекрасно поёшь и ладишь с детьми, – наставница при каждом слове вытирала мне поочерёдно щеки. – О такой жене любой мужчина мечтает! Герцогу ты не можешь отказать, вот и… придётся мне сегодня полночи готовить тебе бумаги к отъезду.
– Это значит, что Искорки в любом случае не поедут на праздник к Императору?! – возмутилась я. – Но вы же обещали! Обещали, что мы выступим! Это же такой шанс для сирот из приюта учиться в нашем пансионе!
– Искорки выступят, – глухо отозвалась наставница. – Приглашение во дворец нельзя отменить. Может быть, кто-то тебя заменит…
– Никто меня не заменит, вы же знаете, госпожа Теамера! – прохрипела я осипшим от горя голосом. – Я полгода готовила детей, разучивала с ними танцы и песни!
– Это уже не твоя забота, Бри. С завтрашнего дня ты уже не воспитанница пансиона, а наша лучшая выпускница! Невеста Кеннота!
– Ну, тогда драконья обитель! – произнесла я твёрдо, сложив руки на груди. – Я знаю законы, не глядите на меня так! Я решила: стану монахиней!
Госпожа Теамера плотно сомкнула губы. Возразить ей было больше нечего.
– Хорошо. Я напишу, чтобы тебя там ожидали.
2
Скорбными шагами я брела по коридору к спальне, где мы жили с девочками. Мысли в голове путались. Сегодня был трудный день: с утра посетила положенные занятия по этикету и литературе, после обеда репетировали с детьми, а потом я допоздна доделывала декорации. И вот, теперь, измождённую, на лестнице меня встретила наставница и огорошила страшными новостями.
Я, конечно, думала о будущем, но оно казалось мне далёким, а перед носом маячили грядущие праздники и театральные выступления. Поездка с Искорками в Императорский дворец! Я мечтала о ней полгода и тщательно готовилась. Так тщательно, что совсем забыла, что завтра мне стукнет восемнадцать.
Впрочем, восемнадцать мне, наверное уже стукнуло несколькими днями ранее. А завтра будет ровно восемнадцать лет с тех пор, как меня записали в домовой книге приюта, найдя у ворот с одной лишь припиской: “Её зовут Бриида”.
Кто дал мне это имя? Родная ли мать? Почему она оставила меня? Наверное, эти вопросы навсегда останутся без ответа.
Подойдя к двери спальни, я почувствовала, как закружилась голова, и придержалась за стену. Я безмерно устала. А завтра устану ещё сильнее… С утра снова репетиция, днём выступление, прощальное чаепитие. А вечером отъезд в монастырь… Отъезд! Святой Йормегон, надо хоть бельё собрать!
Толкнула дверь в комнату и застыла в задумчивости.
Неужели, закончилась беззаботная жизнь? Неужели, придётся теперь жить в тёмной обители посреди пустынных гор и молиться с утра до ночи, забыть о театре? Всё же не о том я мечтала…
– Бри, ты замёрзла, что ли?! – усмехнулась Лесла, бросив в меня подушку.
Я тут же отмерла, поймав тяжёлый, набитый пухом и перьями мешок, и бросила обратно в Леслу.
– Ещё бы не замёрнуть! Какой мороз стоит!
Время близилось ко сну, все уже успели надеть ночные рубашки, пока мы с наставницей беседовали на лестнице.
– Что госпожа Теамера от тебя хотела? – Лесла перешла по кроватям и уселась на моей постели, скрестив ноги и подмяв под себя подушку.
– Напомнила, что завтра у меня совершеннолетие, и мне нужно покидать пансион, – гордо подняла подбородок, стараясь вести себя по-взрослому. Но страх перед тёмным будущим накатил грозовой волной, и я всхлипнула, не в силах удержать предательские слёзы.
Лесла отложила подушку, лицо её пересекла тень, глаза налились крупными слезами. Моей соседке по комнате было только двенадцать, она тоже выступала в Искорках, мы были довольно близки. Все другие девочки, услышав мои слова, прекратили игры и уставились на меня.
– Не плачь, Лесла, всё образуется, – фыркнула я, откинув покрывало.
Нужно было что-то делать, чем-то занять руки, чтобы не расплакаться у всех на глазах.
Я расстелила постель, достала сорочку и принялась снимать тугое платье.
– Тебе можно позавидовать, да, Бри?! – прошипела Кейси, оценивающе глядя на моё полуобнажённое тело.
Не знаю, чему тут завидовать. Все мечтали о полных грудях и пухлых бёдрах, я же была откровенно тощенькой.
Кейси шумно вздохнула и приблизилась. Она была немного младше меня, её совершеннолетие должно была наступить после моего всего через неделю. Но в отличие от меня, она страстно ждала этой поры.
– Слышала тебя берёт в свой род герцог Кеннет!
В голосе девушки звучала ревность. Я расправила ночную рубашку на бёдрах и развернулась. Глаза Кейси горели неистовым ожесточением. А ведь на этике нас учили, что леди не положено показывать недовольство, и совсем плохо – выказывать злость. Я приподняла бровь, пытаясь понять, почему Кейси так взвилась из-за герцога.
Ах, да, она же рассказывала, как прошлым летом успела поцеловаться с Беном, пока мы с детьми выступали на городском празднике.
– Дрянь! – выругалась Кейси, раздула щеки и плюнула на мою распахнутую простынь.
– Что ты вытворяешь?! – рявкнула я, не сумев удержать себя в руках от откровенного оскорбления. Причём, двойного.
Голос у меня был сильным. С сиротами, которые выступали в театре иногда приходилось говорить громко, очень громко. И все замирали, слушая меня. Замерли и теперь, вытаращив глаза.
– Кейси, ты чего разошлась? – успокоила я голос. – Я вроде ничего тебе не сделала.
– Ты! Да ты! – зашипела соседка, сжимая кулаки. – Из-за тебя Бен отверг меня!
– Почему из-за меня?! Я с твоим Кеннетом ни разу даже слова не проронила!
– Во-от! Потому и отверг меня! Говорит, запал на строгую рыжеволосую певунью! И никто ему больше не нужен!
– Я не певунья! – рявкнула я.
Терпеть не могла, когда меня так называли. В груди вспыхнула детская обида, когда я искренне и от всего сердца хотела, чтобы все вокруг меня любили. Чтобы хвалили. Чтобы из сиротского приюта, расположенного в одном из корпусов Императорского пансиона, меня забрали на обучение в этот самый пансион.
Я была сиротка, до семи лет я жила в приюте и пела идиотские песенки нежным голоском и глядела наивными глазёнками на мир. Мечтала обрести родителей, мечтала о любви и заботе. Я знала, что талантливых детей по высшему распоряжению Императора-дракона передают на обучение в пансион. И я добилась, чтобы меня перевели. Тогда мы и познакомились с Кейси…
– Можешь успокоиться и подавиться своим Беном! Я не собираюсь замуж! – заявила я. – После завтрашнего выступления Искорок, еду в драконью обитель!
– Сама можешь подавиться герцогом! Мне уже сделали новое предложение! Лорд-дракон прислал мне предложение пойти к нему в гарем!
Дверь спальни отворилась, и на пороге возникла наставница Грейс. Строгая и безжалостная, в отличие от Теамеры.
– Ты чего раскричалась, Бриида?! Хочешь наказания?! Ты его получишь! Оголяй зад!
Меня отлупили прутом на глазах зажимающей со смеху рот Кейси. Наставница Грейс поработала на славу. Она никогда меня не любила, стараясь выслужиться перед родителями знатных воспитанниц, которые требовали держать меня подальше от их сладких девочек.
Молча вытерпев наказание, я легла в постель, красная от обиды и стыда. Зад саднило, по лицу текли слёзы.
Отец Кейси был графом. У Леслы – виконтом. Настоятельницы никогда не лупили их прутом. Да что прутом, пальцем не трогали. В тот горестный миг мне страшно хотелось, чтобы кто-то пришёл и защитил меня.
Но никто не пришёл.
3
Лорд Эрмон Ретогон
Первые лучи золотистого солнца упали на простыни через иней на стекле. Лорд Ретогон поднялся с постели, окинув взглядом свою очередную любовницу. Белая молочная кожа, длинные пальцы, которые вчера в нетерпении сжимали простыни. Розовые губы, с которых слетали стоны удовольствия.
– Мой Лорд… мой дракон… Эрмон… – вспомнил он грудной голос, шептавший его имя в темноте.
– Ну же, детка! Ну же! – рычал он, награждая звонкими шлепками её округлые ягодицы. – Дай мне утолиться!
Он замучил её до беспамятства, и она заснула с его именем на устах. Ей было хорошо. Человеческим женщинам всегда хорошо, когда дракон берёт их к себе на ложе. Но ему, как всегда, было мало.
Скучно, тоскливо и одиноко.
Женщины не могли утолить его голод. Истерзанные им и до одури счастливые, они засыпали только перед рассветом, и он сразу уходил. Чаще – навсегда. Редко оставлял, чтобы повторить. Постоянных любовниц он не заводил – человеческие женщины были скучны, неискренни и корыстны.
Быстро натянув штаны и сорочку на мощное тренированное тело, Ретогон развернулся к окну и застыл, разглядев в причудливых узорах инея силуэт прекрасной леди. Точёный профиль, белая кожа, огненно-рыжие волосы – такой она ему привиделась.
Жадно коснулся пальцами стекла, но образ тут же растаял от тепла руки, открыв зимний пейзаж и искрившиеся на солнце сугробы за окном.
Кто она? Как жаль, что не похожа на его невесту-драконицу леди Арлету. Та была темноволосой и пухленькой. Впрочем, он плохо помнил, ему показывали её лишь один раз.
Женщины-драконицы в Империи были на пересчёт. Браки назначались с рождения. Всего год оставался до совершеннолетия невесты. Он надеялся, что, конечно, полюбит её, но год – это слишком долгий срок. Он горел и сходил с ума от желания найти, обрести, завладеть! Как и каждый дракон!
И потому были Турниры – победитель мог взять любую драконицу, даже чужую невесту! Род драконов беспощадно уходил в вечность, и уже лет двести как Император разрешил победителям брать понравившуюся девушку на ложе, чтобы драконья кровь крепла, чтобы род процветал.
Ретогон с нетерпением ждал, как всего через несколько недель выйдет на Турнир, победит всех противников и выберет себе, наконец, женщину-драконицу. Ту, которая, утолит его исступленный болезненный голод, от которой кипит кровь и каменеют чресла. Возможно, она даже родит ему наследника, о котором мечтает каждый дракон!
Все прошлые годы, Ретогон всегда уступал на Турнире своему любимому Императору, но в этому году Великий лорд-дракон Крейг Вардарон, драконий Повелитель, отказался от участия, увлёкшись новой любовницей, и открыл Ретогону путь.
Ретогон был лучшим, первым после Императора. Был до недавних пор… до того, как потерял свою драконью ипостась.
Потерял по глупости, из-за злости. Говорил ему Император: “Эрмон, в сердце дракона нет места ожесточению. Ты или простишь людям, или погубишь себя”.
Но он не послушал. Много лет назад его отца, лорда Рейлина Ретогона, убили во время мятежа. Тела не нашли. Виновные не были наказаны, и он не мог этого простить. И вот в очередную годовщину он так напился, что, встав наутро, понял, что не может обернуться драконом.
Ретогон перерыл все архивы и библиотеки в поисках лечения. Но ничего не нашёл. Оставалось лишь одно – отправиться в драконью обитель, чтобы чародейка нашла способ вернуть ему себя самого.
Ретогон отошёл от окна, заканчивая с пуговицами, ещё раз взглянул на спящую любовницу. Поморщился от того, какой скотиной себя ощущал, когда каждую ночь приглашал новую женщину. Но зато он хорошо их благодарил.
Выйдя в холл, дракон отдал распоряжения слугам, чтобы женщине обеспечили все удобства, накормили, извинились за его скорую отлучку, и спровадили к обеду с приличным кошелем золотых.
Несмотря на то, что эту усадьбу Ретогон держал специально для свиданий, он не любил, чтобы его временные барышни задерживались здесь дольше необходимого.
– Лорд Эрмон, вы не будете завтракать? Я вам накрыла, – пожала плечами полноватая служанка.
– Спешу, Шилли. Отойди с дороги! – хлопнул входной дверью лорд-дракон, ругая себя, что от ярости совсем позабыл о вежливости.
Люди не должны считать драконов чудовищами! Драконы дали мир людям, избавили от междоусобных войн. Нужно поддерживать порядок, проявлять уважение и покровительство к подданным – таковы устои Империи.
Но Ретогон был раздражён. Время поджимало. До драконьей обители много часов пути – без крыльев, по земле-то! А Турнир уже совсем скоро!
– Лорд Эрмон, подождите! – окликнула Шилли, выскочив за ним на заснеженное крыльцо в одном тонком платье, и потрясла конвертом в пухлой руке. – Вам срочное послание от Великого Лорда Вардарона, от Императора, лорд…
Ретогон обернулся, рывком преодолел отделяющие его от служанки шаги и вырвал конверт.
– Извините, что не разбудила, когда принесли послание, не хотела тревожить ваш сон. Вы так мало спите…
– Всё! Иди в дом! – прогнал он.
Срывая магическую печать, Ретогон глядел вслед старой женщине, которая неуклюже взобралась по ступеням и перед дверью вновь обернулась к нему влажным ласкающим взглядом. Он не понимал, почему, несмотря на его резкость, она всегда остается к нему мила и добра. Возможно, потому что его отец спас жизнь её мужу. Хотя других людей это не остановило…
Не поймёшь этих людей!
Ретогон поглядел на аккуратный росчерк пера в письме Императора:
“Эрмон, замени меня сегодня с визитом в пансион, у меня внезапно изменились планы. Посети детское выступление и привези воспитанникам подарки. Ремми вместе с письмом передаст тебе мешок. Золотую шкатулку подари леди Кейси Бранлон, дочери графа Бранлона, ты его должен помнить. Девушка – моя будущая любовница. Будь вежлив и поклонись от меня. Твой Повелитель, Император Вардарон.
Post scriptum: может, присмотришь и для себя постоянную девушку – статус советника по безопасности Империи обязывает содержать большой гарем!”
Ретогон прошипел ругательство. Целый день потратить на каких-то детей в пансионе! Целый драгоценный день, за который он мог бы добраться до дальней заставы у подножия гор! Не потеряй драконью ипостась, он был бы в обители уже к ночи!
Ретогон снова выругался. Он был правой рукой своего лорда и не мог ни в чём ему отказать. На него надеялись, ему доверяли. Поддерживать пансионы и подрастающее человеческое потомство считалось главной политической миссией. Император Вардарон мечтал о том, чтобы люди и драконы жили в мире, забыли о кровавой вражде и уважали друг друга, живя на одной земле.
Устало потерев лоб, лорд-дракон вновь упёрся взглядом в лицо Шилли:
– Ну, и где этот мешок?!
4
Я проснулась ещё затемно. Спала плохо. Всю ночь терзали мысли о предстоящем выступлении, об отъезде в обитель и совершеннолетии, которое станет самым горестным днём в жизни.
Я обняла тряпичную куклу, слегка потянулась, смаргивая сонную негу, и повернулась с бока на спину. Ягодицы резануло болью, и я отчётливо вспомнила вчерашнее происшествие, после которого заснула в слезах, и меня снова сковало чувство одиночества и беззащитности.
Отлупили, как проказную девчонку! Обидно!
Но хватит жалеть себя, впереди тяжелый день! Меня ждут сиротки, надо идти!
Я поспешила встать. Натянула серое тугое платье и повязала плотный платок на голову.
Прихрамывая в сумеречном свете по широкой лестнице и попискивая от боли в ягодицах, я жадно бралась за перила. Ласкала пальцами шероховатую поверхность дерева и вбирала полной грудью густой тягучий запах старого дворца, в котором располагался пансион.
Когда-то здесь была резиденция одного из драконьих лордов, родственника Императора. Но когда его род прервался, дворец и прилегающий к нему грандиозный каскадный сад с фонтанами передали пансиону.
Драконы, установившие на земле людей многовековой мир, медленно и необратимо уходили. В Империи оставалось всего пара десятков драконьих родов. Их женщины рожали лишь одного ребёнка и впадали в забытье, умирая через несколько лет. Чародеи говорили, что всему виной древнее проклятие магов-чернокнижников, которых драконы прогнали с нашей земли.
А кровосмешения с людьми, несмотря на пылкий характер драконов-мужчин, не происходило. Драконы заводили по целому гарему любовниц-человечек, но те не беременели. Любовницы драконов имели особый статус в Империи. Их одаривали не хуже законных жён, они сопровождали своих драконов на мероприятиях, а отпуская женщину из гарема, лорд-дракон награждал её мешком золота и подыскивал лучшего мужа, с титулом и землёй. Огромное приданое и неземной опыт плотских утех имели самый весомый аргумент в глазах знатных мужчин.
Кейси станет любовницей лорда-дракона!
Завидовала ли я?
Да, немножко. Но не постели дракона, мне от этого делалось противно. Я завидовала тому, что у дочек графов и герцогов всегда всё складно, а у меня – нет.
Я вошла в сиротский корпус, нянечка малышей сразу узнала меня и пропустила в спальню.
– Вставайте, ребятки, – прошептала я, ласково погладив своих малышей по плечикам и тёплым головкам.
Стены спальни сирот были мне до боли знакомы, я росла здесь. Когда меня перевели в пансион, я часто прибегала к старым друзьям и делилась с ними пышными пирожками, которые присылали из Императорского дворца. И, конечно, когда нам, воспитанницам пансиона, для совершенствования лидерских качеств задали поставить между собой сценку, и дочери графов и герцогов вертели от меня носами, то я пришла к своим сироткам, и вместе мы придумали чудную сказку, которую потом целый год показывали на праздниках.
Так начался мой собственный театр.
Мои старые друзья из приюта выросли и разъехались, но с каждым годом появлялись новые малыши, и я разучивала с ними сценки и танцы. С каждым годом у нас получалось лучше и лучше, и нас пригласили выступить на Новогоднем празднестве во дворце самого Императора! Это был невероятный успех для такой юной и безродной девушки, как я. Мне не терпелось показать Императору, что дети бедняков талантливы и достойны обучаться в пансионе наравне с детьми лордов.
Сегодня мы показывали нашу постановку у себя в пансионе перед воспитанниками и приглашёнными знатными особами. И всего через неделю должны отправляться во дворец!
Должны были…
Я была уверена, что моё совершеннолетие перенесут на пару дней или даже месяц, и дадут спокойно выступить. Так говорила наставница Теамера. Но, видимо, Кейси пожаловалась отцу, и для меня детство мгновенно закончилось…
– Пойдёмте завтракать! – ласково сказала я детям. – И затем нам надо успеть порепетировать!
Как же не хотелось расставаться с ребятами! Как же хотелось продолжать моё дело!
У меня на глаза выступили слёзы, я быстро смахнула их и улыбнулась.
После завтрака мы поднялись в зал. Дети принялись прыгать по сцене и бегать вокруг декораций, которые я только вчера закончила устанавливать.
– Так-так, малыши – со сцены брысь! А старшие – заняли свои позиции! – громко похлопала в ладоши привлекая внимание.
– А костюмы будут? – пискнул маленький пухляш Сэмми.
– Костюмы наденем позже, а сейчас просто повторим танцы и песни!
Старшие дети собрались в две колонны и подняли руки – начальная позиция.
Я подошла к клавесину, положила холодные руки на клавиатуру, но не решилась сесть – ягодицы всё ещё болели.
– Три-четыре! – скомандовала я, зажав нужные клавиши.
Музыка отрывистым весёлым перепевом посыпалась из-под пальцев. Дети закружились в танце.
Краем глаза заметила, как малыш Сэмми забрался на сцену, и, прячась за импровизированными картонными деревьями, проковылял к ели, установленной в центре.
Вдруг раздался скрип, и импровизированная трехметровая ель с треском повалилась в зал.
– Ай! Ой!
– Ого, ничего себе!
– Ух ты! – раскричались дети. – Как круто!
Благо все успели разбежаться в стороны.
Я вскочила из-за клавесина и в ярости встряхнула руками.
– Моя ель! Которую я месяц клеила со старшенькими! Сэмми, что ты наделал?!
– Ну, меня леди попросила, ваша подруга Кейси… – виновато захлопал глазками мальчик. – Она дала мне конфету и сказала, что вы тоже дадите… Сказала, что вам очень понравится…
– Ах, Сэмми!
Я присела над упавшей елью, разглядывая повреждения. Картон порвался в самой середине, и палочка-опора сломалась. Нервы сдали, я закрыла лицо руками и заплакала.
– Весело тут у вас… – раздался хриплый голос из противоположного конца зала.
Я подняла заплаканное лицо. В дверях стоял разодетый мужчина с непонятным мешком в руке.