Заяц Мартовский
Иосифу очень одиноко
Иосиф двигается вперёд, не прилагая особых усилий для ходьбы, изредка путаясь в собственных ногах, но не останавливаясь и размеренно шагая дальше. С каждым шагом он всё тяжелее дышит, комом в горле оседает что-то негативное, похожее на отвращение, оно и мешает вдохнуть глубоко.
Пока Иосиф отвлекается на собственные ощущения, вокруг обстановка сменяется, мелькают закрытые окна, а те, что открыты, белы, как мел, ввиду метели, ворвавшейся даже в его сновидение. Его трясёт, ноги подкашиваются, а уже через пару секунд мелькает не осознание, не понимание, а сухой факт того, что он в поезде, словно эта информация была с ним изначально, имела априорный характер и пригодилась почему-то только сейчас, а, может, он двигался всё это время, зная её.
Мелькают не только окна, но и двери, в которые Иосифу страшно стучать. Там занято, зачем мешать?
Движение стало автоматизированным и слепым, все шторки на окнах подняты, белоснежный свет врывается в пространство, мерещатся тени столбов и деревьев, земля, небо, снег сливаются в одно целое. Окна открываются, срываются, впускают промозглый холод, Иосиф боится холода, Иосиф не любит зиму, он обнимает себя за плечи и идёт быстрее, дрожь в горле и в теле делает дыхание судорожным, глаза жмурятся, впереди ничего не видно, кроме комьев снега. Холод охватывает со всех сторон, впускает в свои косматые ледяные объятия, как в руки Снежной Королевы.