Захар Сергеевич Левин
Это всё, что я знаю…
Глава 3. Не ходи за мной я сам заблудился
Пребывая весь день в приподнятом настроении, не замечаешь, как пролетает время. Твоему взору становятся недоступны все невзгоды и тяготы мира сего. Непонятным наитием выставлен крепкий блок от негативных эмоций, и светлый позитив бьет из тебя ключом. Каждый творец, существовавший, или по сей день существующий, желает пребывать в таком состоянии если не постоянно, то гораздо чаще, чем это происходит на самом деле. Именно в такие минуты Огюст Роден создал своего «Мыслителя»; поймав такой же поток внутри себя, в 1890-ом году сэр Оскар Уайльд описывал своего Дориана Грэя. Среди наших соотечественников отличился Серов Валентин Александрович – в 1887-ом году он, по всей видимости, пребывал на пике того самого состояния когда набрасывал черты «Девочки с персиками». Однако есть и обратная сторона медали. Человек не всегда признавал детища творцов, будучи непоколебимо убежденным, как баран, в своих плоских принципах. Мы плевали в лицо Галилео, пытали Джордано Бруно; отправляли в ссылку Николая Клюева и расстреляли Бабеля. Даже современный деятель культуры ходит по лезвию ножа. Потребителю нужно давать только то, что разрешено. Искусство в некоторой степени снизошло до экономики. Однако отгоним же сумрак прошлых лет в сторону и продолжим повествование, которое я сегодня веду не из любимого кафе, которое наверняка уже опостылело читателю, а сидя на лавочке во дворе незнакомого мне дома.
Роман Захарович пребывал на слушании дела, в то время когда сам начал становиться частью одного из них. Напарники следственного комитета, сидя у дверей зала, дожидались окончания заседания. Когда двери зала отворились, народ с тихим говором начал разбредаться по коридору. Давид начал искать прокурора взглядом, каким охотник осматривает лес в поисках дичи. И вот Роман с портфелем в руке торопится на выход, следователи поспешно соскочили со скамейки и остановили первого подозреваемого в начинающемся деле.
– Роман Захарович, уделите нам пару минут, мы бы хотели задать вам несколько вопросов. – Обратился к нему Давид.
– Конечно, господа, прошу вас в мой кабинет. – Вежливо ответил Роман и рукой указал следовать за ним.
Все трое зашли в кабинет прокурора. Следователи предпочли отказаться от напитков и вести переговоры стоя, хозяин кабинета же поступил совершенно наоборот.
– Дак какое же у вас ко мне дело, уважаемые?
– Я следователь межрайонного комитета Давид Тавади, это мой помощник Степан. Мы прибыли задать вам несколько вопросов касательно вашей жены.
– Что-то произошло, Давид?
– Скажите, когда вы последний раз видели свою супругу?
Этот вопрос ввел мужа в заблуждение, напарники переглянулись.
– Роман Захарович, – окликнул его Давид, – отвечайте.
– Кажется, позавчера я слышал, как она вернулась домой вечером.
– Вы заметили за ней что-либо странное?
– Я только слышал, что она пришла, но не видел её. – Замешкался Роман.
– У вас какие-то проблемы, Роман Захарович?
– А что, собственно говоря, произошло? – С ошеломленным взглядом спросил Роман.
– Этой ночью на перроне вокзала была обнаружена лужа крови. По результатам анализа кровь принадлежит вашей супруге. Тело не найдено. – Отрапортовал Давид.
– Господи. – Промолвил Роман Захарович, закрывая лицо ладонями.
– Ваша супруга выходила на связь последние сутки? Вы хоть как-то контактировали с ней?
– Нет. Знаете ли, дела семейные, тонкие, мы не совсем ладили последнее время, – растеряно говорил Роман, – но вы же не думаете, что это я убил свою жену?
– Наше дело не думать, а собирать факты. – Отрезал Давид.
– Ваша дочь сейчас дома? – Втесался помощник.
– Должна быть в школе, она подросток, знаете, может, гуляет где-то. – Лепетал Роман Захарович.
– Ясно, значит со своей семьей вы не в ладах? – Подловил Давид.
– Не то чтобы не в ладах, период созревания сам по себе предполагает частые скандалы и недопонимания. – Начал оправдываться супруг.
– А у жены вашей тоже период созревания?
Роман Захарович потерял голову как под гильотиной.
– Нет, вы меня не понимаете, я бы ни за что не пошел бы на такое! – Торопливо произнес Роман, как тут же Давид его перебил.
– Роман Захарович, я настоятельно рекомендую вам не покидать город до выяснения всех обстоятельств. Вот моя визитка, сообщите, как будет хоть какая-то информация.
Напарники покинули кабинет прокурора, а сам прокурор остался сидеть с растерянным выражением лица.
К полудню Давид должен был отвести свою дочь в школу, ко второй смене. Он приехал домой к двенадцати часам, малышка еще спала. Красивые люди спят долго. Жены дома не было, отец приготовил тосты с вареньем и какао. Разбудил дочь и сел пить кофе на кухне. Пока Алия умывалась, отец смотрел в окно, пар из кружки поднимался до его щетинистого подбородка. День становился ясным, что способствовало понижению температуры воздуха. Для Александра Сергеевича Пушкина такой день был чудесным, но вот жители города S все же предпочли бы тёплую погоду. Алия с удовольствием уплела тарелку тостов и пошла собираться. Спустя несколько минут они уже выходили из подъезда. Школа находилась недалеко от дома, в пешей доступности и вот уже подходя к её воротам, отец спросил, не обижает ли ее кто-либо из класса.
– Нет, все хорошие. – Детским тонким голоском отвечала Алия.
Отец преклонил колено перед малышкой и проговорил, поправляя ей куртку:
– Никогда не обращай внимания на тех, кто пытается тебя обидеть, они это делают лишь от того, что обиженны сами, но их обидчик куда страшнее, чем посторонний человек, это их жизнь.
Алия кивнула головой два раза и побежала на крыльцо школы. Давид проводил ее взглядом и побрел обратно в сторону дома, к своему автомобилю.
В доме Прокудиных царило напряжение. Федя, в силу детской наивности, не подавал виду, хотя в глубине души он понимал, что что-то не так с его братом. Родители не находили себе места. Володя бросил работу и уехал колесить по городу в поисках сына. Наугад он заезжал в парки, скверы и торговые центры города S. Мать находилась в том неясном состоянии, когда нет ни единой зацепки, по которой можно было хотя бы предположить местонахождение и судьбу своего сына. Материнское сердце замерло много часов назад, но тело каким-то фантастическим образом продолжало жить. Растерянность в полном своем обличии поглотило все сознание Вероники, метясь от калитки к дому, она все же не теряла надежду увидеть Мишку, бредущего беззаботно домой. Были совершенны еще несколько звонков в полицию и каждый раз получены одни и те же ответы. Ждать еще сутки не представлялось возможным, халатность полиции подтолкнула Веронику на самостоятельный поиск сына. Она решительно направилась в дом к «этим людям», которые по её мнению были виноваты во всех горестях её семьи. Добежав до конца улицы она остановилась и в смутном исступлении поняла, что совершенно не знает куда идти и какой адрес был у того дома. Развернувшись, она направилась домой и позвонила мужу. Его поиски не давали никаких результатов. Так продолжалось до следующего дня. Попытки привлечь к поискам полицию наконец-таки увенчались успехом – дежурный пообещал Веронике, что до обеда текущего дня их навестит должностное лицо и предпримет необходимые меры. Субботнее утро в следственном комитете ничем не отличалось от будничного. У этих людей выходных нет. Давид свежий, выспавшийся и гладко выбритый зашел в свой кабинет и обменялся рукопожатием со своим помощником. Сию минуту их навестил начальник.
– Давид, есть одна странность, я уверен ты разберешься. Уже второй день нам звонит какая-то женщина и слёзно уговаривает помочь ей найти сына, который третьи сутки не появлялся дома. Его телефон недоступен. Она через фразу повторяет фамилию нашего главного прокурора, мол, якобы их сын дружил с дочерью Калагереева. А его жена, как нам известно, непонятным образом, оставила вчера лужу крови на вокзале. Разберись, вот адрес.
Давид, молча, взял листок и прочитал адрес. Также, не произнося ни слова, кивнул головой и положил его в карман.
– Что с его женой? Есть хоть какие-то зацепки?
– Пока нет, работаем.
Начальник по своей привычке громко хлопнул дверью и оставил напарников наедине.
– Первым делом навестим родителей пропавшего, а после получим разрешение на обыск. Сдается мне, какую-то кашу заварил наш прокурор. Я зайду в архив, а ты жди меня внизу. – Скомандовал Давид и покинул кабинет.
Следующий час они провели в доме Прокудиных. Давид сидел в кресле, Степан расхаживал по дому, Вероника с бледным лицом сидела на диване по правую сторону от Давида. Помощник, осматривая дом в поисках чего-либо подозрительного, набрел на детскую комнату, где сидел Федя. Он с улыбкой подмигнул мальчишке и не стал отвлекать его от детских занятий. В зале состоялся следующий диалог:
– Вы знаете, Михаил очень послушный мальчик. Да, он подросток, да, он пропадал, бывало до утра, но чтоб надвое суток, отключив телефон, такого не было никогда.
– И вы полагаете, что в его пропаже замешана дочь главного прокурора?
– Они долгое время дружили, всегда гуляли вдвоем, я не знаю о чем думать уже. Этот судебный процесс, вы знаете? – Пуская слезу, бормотала Вероника.
– Да, мне известно, мы уже навестили прокурора, он никаких подозрений не вызывает. Он не отрицает существование некоторых семейных проблем, которые привели к уходу его жены.
– Еще бы он отрицал, уже полгорода знает об этом. – Лепетала Вероника
– Я сегодня же получу документ, который позволит мне провести обыск в их общей квартире. Так же нам стало известно, что Оксана держит салон красоты, и туда мы тоже нанесем визит. Обязательно найдется какая-нибудь зацепка.
– Позвоните мне обязательно как что-нибудь выясните. – Вытирая слезы, пробормотала Вероника.
Помощник зашел в зал и обменялся взглядом с Давидом, в котором читалось что-то вроде «Никаких подозрений, можно уходить». Служители закона проследовали к выходу, на прощание Давид попросил Веронику сохранять спокойствие и заверил ее, в благополучном исходе всего дела.
Давид и Степан направились за разрешением на обыск, по пути Давиду позвонила его супруга. Она была на встрече с издателем, которая прошла успешно. Документ с указанием крупной суммы, являвшейся авансом за права издавать её новую книгу, был подписан и передан бухгалтеру. Сияя улыбкой, Мария позвонила мужу поделиться радостным известием.
– Представляешь? Это втрое больше, чем мне заплатили в прошлый раз! – Удивленно восхищалась она.
– Я рад за тебя дорогая, но, кажется, оценить твои труды не возможно. И этой суммы мало.
– Я буду дома часам к пяти, ты не забыл какой сегодня день?
Давид закатил глаза.
– Нет, конечно, нет, дорогая. Я, правда, не знаю, во сколько освобожусь, тут дело такое запутанное.
– Ты как всегда, может хотя бы на один вечер эти дела подождут.
– Я постараюсь как можно раньше. И я тебя люблю. – Давид положил телефон на панель приборов и обернулся к напарнику.
– Ничего не поделаешь, круглая дата, сегодня освободимся пораньше. – Проговорил он и слегка улыбнулся одним уголком рта.
Несмотря на то, что у Романа Захаровича не было никаких поводов торопиться домой, он покинул прокуратуру в этот же час, когда Давид получал разрешение на обыск. На входе его снова окружили репортеры. Роману каждый раз льстил столь повышенный интерес прессы к его личности, но к такому вопросу он не был готов.
– Роман Захарович, это правда, что вчера на перроне вокзала была найдена лужа крови, которая принадлежала вашей жене? – Налетела на Романа одна из журналисток с микрофоном в руке, за ее спиной следовал оператор.
– Следствие подтверждает этот факт. – Отвечал Роман.
– Вам известно, где сейчас находится ваша супруга?
– Нет, этим занимаются правоохранительные органы, а сейчас прошу меня извинить. – Он прорвался через толпу репортеров и сел в такси.
Этот короткий видеоролик попал в новостные сюжеты одного из главных каналов города S спустя пару часов. Лилия натирала бокал, стоя за барной стойкой, когда на экране телевизора она увидела до боли знакомую личность. Лицо ее приняло строгое выражение, она с громким стуком поставила бокал на стойку и удалилась в подсобное помещение. На ее короткое сообщение о необходимости встречи сегодня вечером Роман ответил согласием. На том их переписка закончилась. Навсегда.
В доме Даниила, семейного психолога, царило веселье. Оксана за бокалом вина примеряла весь имеющийся гардероб перед своим уже бывшим врачом. Раз за разом он высказывал восхищения в адрес прекрасно сложенной фигуры Оксаны. Телевизор, фоном вещавший различные программы, привлек к себе внимание. От него прозвучал до боли знакомый ей голос, и она уставилась в экран.
– Ты только посмотри на него, невозмутимый как всегда. – С озлобленным видом произнесла Оксана.
Даниил ревниво поторопился переключить канал.
– Может, хватит уже о нем?
– Нам нужно провернуть кое-какое дело. Криминальное. – Засмеялась Оксана.
– Хочешь, чтоб он и тебя посадил?
– Нет, мне нужно выкрасть кота. Моего. Ты же не против кошки в доме?
– Нет, я всегда хотел завести себе.
– Но это же не будет считаться грабежом, ведь у меня есть ключ. Хотя, впрочем, не важно, обратно по пути возьмем еще вина.
Они продолжили своё увлекательное занятие, и дом снова наполнился восхищениями. Остаток белого грузинского вина был разлит по бокалам. Кружевное белье разбрасывалось по всему белому лохматому ковру. Художника вдохновляют женские изгибы, поэта бескрайняя душа, романиста образ и характер; все трое нашли бы в этой картине каждый свое. Её нагое тело было сложно разглядеть из-за яркого света, проникавшего в окно. Каждый творец дополнит недостающие детали картины своей фантазией, никакое даже слишком смелое решение не опошлило бы этой картины до низменных инстинктов.
Вино раскрепощает, придавая немного красноты коже лица, ликер притупляет мыслительный процесс, превращая распитие в некую медитацию. Водка же больше приносит пользы в медицине, нежели на столе. Виски напиток богатых, бутылка такого аперитива обычно красуется на полках людей не ниже средней руки. Шампанское напиток игривых женщин, оно превращается в отличную снасть в руках опытного охотника. Рюмка коньяка прекрасно сочетается с военной формой, а пиво это лакомство портовых грузчиков в 19-ом веке, впрочем, как и по сей день.
Роман Захарович вышел из лифта на своем этаже, держа пальто в руке. Давид в дуэте с верным помощником уже дожидались его у двери квартиры. Все трое обменялись холодным взглядом, звон дверного замка отразился от бетонных стен дома, после чего Давид поднял лист бумаги перед лицом прокурора, на котором красовалась размашистая подпись судьи окованная синей печатью закона. Роман гостеприимно указал напарникам на вход в квартиру. Будучи уже в коридоре они разошлись по разным сторонам. Медленными шагами они расхаживали и внимательно разглядывали фотографии в рамках. Степан взял одну в руки и спросил «Это вы в горах Краснодарского края?». Хозяин дома кивнул головой, а Степан, любуясь фотографией, произнес лишь «Прекрасные там виды». Кот, который не подозревает, какое коварное похищение в эту минуту задумала его хозяйка, сидел на подоконнике. Он никак не отреагировал на присутствие посторонних людей. Давид зашел в комнату Сони. Типичная девчачья комната. Плакаты на стене, множество разноцветных светильников, безобидный бардак на столе и кровати, богатый гардероб из которого только кофты с капюшоном были поношенны куда сильнее, чем платья. Давид выдвинул нижнюю полку стола, под различным барахлом он нашел дневник. Чтение столь личного документа можно считать непростительным нарушением личных границ, но следователя это не волновало. Впрочем, ничего необычного на его страницах он не обнаружил, последней записью было стихотворение, очевидно недописанное.
«В моих глазах не прочесть той боли,
Которую я в себе храню.
И не закрасить алкоголем
Волос девичьих седину…»
Он захлопнул дневник и покинул комнату. Тщательный осмотр продолжался около часа, но никаких подозрений обстановка этой богатой квартиры у блюстителей закона не вызвала. У выхода из квартиры Давид напомнил Роману о запрете выезда из города, который на данный момент носил лишь рекомендательный характер. И о том, что игнорирование этой рекомендации возведет его в ранг главного подозреваемого в этом деле. Роман тихонько закрыл входную дверь и прошел на кухню. Достал широкий низкий бокал и бутылку виски из холодильника. Первый бокал был выпит залпом, напиток своей крепостью сморщил лицо Романа. Он посмотрел на бутылку и отпил напиток из горлышка. Вторая порция пошла без помех. Подходило назначенное время встречи с Лилией, бутылка была почти допита. Роман Захарович немного шатался, легкая улыбка проступала на его лице. Виски одержал власть над его кровеносной системой, глаза заблестели как у юного мечтателя. Он набросил на свои плечи пальто, немного замешкался на выходе и вернулся на кухню. Из холодильника он достал еще одну бутылку виски, выходя из квартиры, он прихватил ключи от своего автомобиля. Меня это удивило тоже, ведь как мы все помним, Роман предпочитал такси, а его автомобиль годами пылился во дворе. Уже темнелось. Свой автомобиль он нашел без труда, дело ясное, сугроб в углу придомовой парковки прятал его уже который месяц. Роман Захарович неловко стряхнул снег с водительской двери и сел за руль. Окна роскошного седана моментально запотели, дорогостоящая кожа, которой были отделаны сиденья, заскрипела под весом водителя. Двигатель, несмотря на длительный простой, запустился за считанные секунды. Яркий свет фар озарил двор. Непонятно, то ли сугроб двинулся с места, то ли автомобиль то был, но оно покатилось по двору, два красных огонька сияли из-под снега. В точно назначенное время он припарковался возле бара, в котором подрабатывала Лилия. Она со строгим выражением лица закрыла бар и подошла к проезжей части, осматриваясь по сторонам. Роман ногой выпнул пассажирскую дверь, снег осыпался в салон и на сиденье. Лилия ошарашенная смотрела на него.
– Садись, чего ты ждешь?
– С каких пор ты водишь машину?
– С сегодняшнего дня. Я решил начать новую жизнь! – Улыбаясь, говорил Роман.
Лилия стряхнула снег с сиденья и, придерживая платье, села в машину. Автомобиль тронулся и продолжил движение прямо по проспекту.
– Как прошла смена?
– Относительно спокойно. Я хотела бы с тобой поговорить.
Роман достал с заднего сиденья бутылку виски, зубами выдернул пробку и плюнул её на панель приборов.
– Господи, да ты же пьян, что ты вытворяешь?
– Не переживай, я главный прокурор в этом городе, все в порядке.
Лилия неодобрительно смотрела на то, как он пил из бутылки прямо на ходу.
– Я видела в новостях сюжет, они спрашивали о пропаже твоей жены и дочери, почему ты мне сразу не сказал?
Роман погрузился в безмолвное молчание.
Зачем было разыгрывать этот спектакль? Ты хотел воспользоваться мной? Отвечай! Где кольцо на твоем пальце?
Двигатель начал стремительно набирать обороты.
– Прекрати это баловство, люди могут пострадать из-за тебя!
От этих высказываний Роман Захарович пришел в сильнейшее раздражение. Яростное выражение лица и рев мотора на фоне не на шутку испугал Лилию. Белый седан на бешеной скорости пролетал перекрестки и вызвал подозрение у инспекторов дорожной службы. Кузов автомобиля был наполовину покрыт снегом, что ограничивает обзор водителя и делает нечитаемым номерной знак. Машина достигала лишь половины своей допустимой скорости, судя по приборам. Лилия в слезах кричала на Романа и просила его остановиться. Проблесковые маячки засверкали позади автомобиля, что было видно лишь в боковые зеркала. Инспектор в громкоговоритель произнес законное требование остановить автомобиль, но водитель проигнорировал. Педаль газа была утоплена до коврика, автоматическая коробка передач сработала моментально и дала сильный толчок автомобилю, резко прижав Лилию к спинке сиденья. В продолжение нескольких минут любовница прокурора перечислила все известные ей оскорбительные слова. Патруль продолжал преследование. Роман выполнил опасный поворот на одном из перекрестков и постепенно начал останавливать машину. Когда патрульная и преследуемая машины остановились, инспектор мигом выскочил из пассажирской двери и подбежал к водителю. Роман спокойно опустил окно. Лилия назвала его идиотом, вышла из машины и хлопнула дверью.
– Я смотрю, пассажирка не в восторге от вашей манеры вождения, – инспектор светил фонариком в салон автомобиля, ослепляя пьяные глаза Романа, – Старший сержант Боровиков, предъявите ваше водительское удостоверение и документы на автомобиль.
– Вот, пожалуйста. – В полголоса ответил Роман, передавая документы.
После непродолжительного изучения инспектор вымолвил «Негоже такому высокопоставленному лицу садиться за руль в нетрезвом состоянии», он махнул рукой напарнику.
Напарник был младшим сержантом. Это был первый патруль в его службе.
– Вот бери документы и составляй протокол отстранения. Я остановлю понятых. Он пьян. – Распорядился Боровиков и повернулся в сторону проезжей части.
Младший заторопился в патрульную машину.
– Как вы говорите ваша фамилия? – Обратился Роман Захарович к инспектору.
– Боровиков.
– Знаете, а я могу быть вам очень полезен, не ваш ли родственник несколько дней назад, будучи в таком же состоянии как я, избил бедолагу возле кафе?
Инспектор молчал.
– Я мог бы подергать за все необходимые рычаги, дабы суд признал это как самозащиту.
– Вы же понимаете, Роман Захарович, что это служба, это долг, я не могу.
– Что ж, придется ему годиков восемь отдохнуть за счет государства.
Инспектор с задумчивым выражением лица пошел к служебной машине, перекинулся парой слов с младшим и вернулся к нарушителю.
– Роман Захарович, я надеюсь, этот разговор останется между нами, – он протянул ему документы, – сейчас единственная проблема в том, что камера патрульной машины пишет, нам нужно разыграть на нее сценку в виде изъятия вашего транспортного средства с последующим размещением на штрафстоянке. Это наименьшее неудобство, которое я могу устроить, и тем более это самый безопасный выход для всех.
Роман кивнул, сложил документы и захватил бутылку виски, припрятав её во внутренний карман пальто. Эвакуатор не заставил себя долго ждать, и роскошный автомобиль продолжил свое движение уже не своим ходом.
Он побрел пешком наугад. Мимо домов и темных дворов. Собачий лай сопровождал его почти всю дорогу. Он раз за разом делал глотки виски уже не чувствуя его крепости. Ноги непослушно запинались, а сам он шатался из стороны в сторону. Интуитивно он направлялся в сторону дома, но где сейчас находился не имел никакого понятия. По приказанию внутреннего компаса он невольно свернул с широкой улицы во двор и потащился прямо. Шел мимо бараков, на крыльце плакала пьяная женщина, а рядом вылизывался кот. Роман окинул их презренным взглядом, отпил из бутылки и побрел дальше. Спальный район граничил с ж/д путями, проходящими над проезжей частью. Он поднялся через кусты наверх и очутился у начала моста. Медленно и неловко начал перебираться через железную дорогу. Слева от него, за мостом послышался шум колес. Свет фонаря осветил пути до конца моста. Машинист подал два продолжительных гудка перед въездом на мост. Проехав его на треть, он заметил человека, который запинаясь, переходил пути, машинист начал подавать короткие гудки. Роман, будучи изрядно пьяным, не замечал ничего вокруг и продолжал движение. Состав, проехав уже почти весь мост, издал мерзкий металлический свист, машинист дернул стоп-кран и подал безостановочный гудок. Роман ослеп от яркости фонаря, какие-то считанные секунды отделяли его от беззаботной жизни на том свете. В непонятном для себя порыве, будто какая-то невидимая рука его толкнула в спину, он рванул вперед и запнулся о вторую рельсу. Всем весом тела он упал и покатился к следующим путям, противный свист колес закончился, а гудок заглох. Тяжелая стальная махина промчалась мимо. Роман стоял перед ней на коленях, как перед алтарем, виски растекался по его пальто из разбившейся бутылки. Он до крайности испугался смерти, надо было всего лишь оглянуться по сторонам. Его лицо тогда не смогло скрывать ужаса, и он дал слабину. Спустя несколько минут он поднялся с колен, вытащил все осколки от бутылки из кармана и уверенно пошел дальше. Выброшенный в кровь адреналин погасил алкогольное опьянение. Примерно через час он оказался на своей улице, мелкими торопливыми шагами он направлялся по обочине. Пятно от виски замерзло. Получив легкое обморожение, его уши покраснели, а лицо приняло бледный цвет. Никогда еще он не был так рад приходу домой. Рухнув на диван, он уснул, пятно виски начало таять, заполняя запахом спирта всю комнату.
Тем временем Оксана и Даниил, заливаясь смехом, кидались снежками друг в друга по пути до бывшего места жительства теперь уже бывшей жены прокурора. Оксана резко остановилась.
– Что такое?
– Машины нет, странно, он никогда ее не трогал.
– Да и какое тебе дело теперь?
– Действительно. – Отрезала Оксана, и они зашли в подъезд.
На пороге квартиры она почувствовала резкий запах спиртного и прислонила указательный палец к губам, при этом сильно прошипев. Даниил тихо рассмеялся и заразил Оксану. Оба они неловко ввалились в квартиру.
– Ничего себе квартирка то у вас.
– Тихо, он опять пьяный спит.
– Фу, господи, что это за пятно на нем? – Заметил он.
– Убогий придурок. – Отозвалась о своем спящем муже Оксана и закрыла дверь в комнату.
Кот учуял хозяйку и радостно замяукал у нее в ногах, она нащупала его в темноте и взяла на руки.
– Там на кухне его тарелки, вот его лежанка, давай в пакет всё.
Кража продолжалась несколько минут.
– Подожди. – Произнесла шепотом Оксана и открыла холодильник.
Оттуда она достала бутылку вина и аккуратно положила в пакет с вещами кота. Они на цыпочках покинули квартиру. Выйдя на лестничную площадку, они закатились смехом. На протяжении всего пути они гладили кота, который крепко вцепился лапами в хозяйку. Таков был её последний визит в эту квартиру.