Юрий Владимирович Тихонравов
Поход Ивана-дурака за смыслом
Глава V. Роща мишеней,
где кентавры Полкан и Китоврас гогочут, что смысл – это конечная цель
§ 1. Цель
– Не будем делать вид, будто ты каким-то чудесно-случайным образом на нас наткнулся, – сказал Ивану-дураку кентавр Полкан.
– И не будем делать вид, будто мы каким-то случайно-чудесным образом перед тобой оказались, – сказал ему же кентавр Китоврас, брат Полкана.
– Приступим прямо к делу.
– Прямо к сути приступим.
– Всё равно ведь ты один из нас, Сумрачный лес для тебя дом родной.
– Да, ты такое же чудище Дремучего леса, как и мы.
– Поэтому лучше прямо скажи, зачем ты здесь.
– Говори как есть, ради чего ты тут бродишь-шатаешься.
Можно было бы сказать, что Иван опешил, но он всегда был в таком состоянии, тем более в Тёмном лесу, поэтому в общем-то ничего не произошло.
– Я? Один из вас?
– Да. Но не будем об этом. Сначала дело.
– Да, не время сейчас. Дело прежде всего.
Иван немного помолчал, но быстро пришёл к заключению, что их двое, потому принудить их к разъяснениям не выйдет.
– Я тут волею пославшего мя царя. Царь смысла взыскует – для себя и для народа своего.
– А зачем ты исполняешь волю царя?
– Да, что тебе царь и воля его?
Иван даже впал в благородное негодование.
– Сам не знаю. Вы мне скажите.
– Вот это и доказывает, что ты не человек, а чудище из Сумрачного леса.
– Только чудища из Дремучего леса не знают, ради чего они всё делают, а люди так не могут.
– А почему вы Тёмный лес то Сумрачным называете, то Дремучим.
– Так, значит, с тем, что ты тоже чудище, вопросов нет?
– Значит, согласен, что ты тоже чудище лесное?
– А не побоку ли мне, кто я и тем более кем вы меня считаете. Я дурак, и этим всё сказано.
Кентавры пошушукались друг с дружкой о чём-то и снова обратились к Ивану.
– Мы тут посовещались и решили тебе сказать, что смысл – это конечная цель.
– То, ради чего ты бы всё делал, кабы человеком был.
– Вот, например, для тебя сейчас конечной целью является исполнение воли царя.
– Ради исполнения воли царя ты по нашему лесу ходишь.
– Что-то вы меня, дурака, совсем запутали. Коли у меня таки есть конечная цель, то я, значит, человек.
Кентавры смутились и опять стали шушукаться. Нашушукавшись вдоволь, они снова к Ивану обратились.
– Ты частично человек. Потому что, будучи целым человеком, ты задался бы вопросом, зачем тебе исполнять волю царя.
– Ты только отчасти чудище. Ведь иначе тебе было бы на волю царя вообще наплевать.
– То есть вы хотите сказать, что воля царя не конечная цель? Что волю царя ещё за какой-то надобностью исполняют, а без того люди не люди? За такое вас, чудищ-кентавров, по загривкам вашим не погладили бы.
– Потому мы и прячемся в Сумрачном лесу.
– Оттого мы тут и сидим, в Дремучем лесу, носа не высовываем.
– Так а что же может быть, по-вашему, выше воли царя?
– А тут кому что – кому деньги, кому слава, кому чтоб не били.
– Это уж каждому своё – кому за державу обидно, кому врага охота одолеть, кому просто любопытно, что из всего этого выйдет.
– А кому воля царя и есть наивысшее и наиглавнейшее во всей его жизни.
– Да, иным и воля царя – смысл всей их жизни и деятельности.
– Экие вы двусмысленные гибриды, – загрустил Иван. – То одно говорите, то другое.
– Мы говорим одно: смысл есть то, ради чего всё остальное.
– А если не всё, талдычим мы, то это не смысл, а так – временная и промежуточная цель.
– Если тебя спросят, зачем ты живёшь, и ты ответишь, что ради воли царя, это твой смысл.
– А когда тебя спросят, ради чего ты всё делаешь в своей жизни, и ты ответишь, что ради воля царя, то это твой смысл.
Тут Иван решил задать свой коронный дурацкий вопрос.
– Вот вы всё говорите цель да цель. А что это такое – цель?
Но кентавры не смутились, как обычно бывало с подобными вопросами.
– Цель – это желаемое последствие твоего действия.
– Это плод, или итог, твоего поступка или поступков, который ты себе представляешь и хочешь.
– Высшая цель – это желаемое последствие всех твоих действий вместе взятых.
– Конечная цель – это плод, или итог, всей твой жизни.
– Ладушки, – оценил Иван. – А что же, эта конечная цель всей моей жизнедеятельности наступит только в самом конце, когда уже помирать пора? Или даже после того?
– Да нет, она в любой миг может наступить, просто ты ей всю свою жизнь подчиняешь.
– Да нет, ты её можешь даже много раз достигать и терять, просто как достиг, то и помереть не жаль.
Тут Иван впервые достал из-за пазухи грамоту самописную.
– Ага, надо теперь всё это с предыдущими показаниями сопоставить. Моё переживаемое состояние, без которого жизнь не мила, ради которого можно умереть и плюс вот что вы сейчас мне открыли. Что скажете?
Но кентавра Полкана и его брата кентавра Китовраса уже будто и не было никогда.
А грамота самописная всё равно не работала. Потому что чернил ей так и не прислали.
§ 2. Видение Ивана-дурака о том, как он проживает свою жизнь ради космоса
Жил-был Иван и всю жизнь думал о звёздах и планетах. Как они там сердешные. Вот бы с ними было всё хорошо. Чтоб все по своим местам, целые и плавно двигались. С утра до вечера Иван напряжённо заботился о сообразности мироздания. И помер в этой заботе. Осиротел космос. Кто теперь будет им заниматься.
§ 3. Видение Ивана-дурака о том, как он проживает свою жизнь себе поперёк
Жил-был Иван и чего бы ему ни хотелось, всё делал наоборот. Захотел спать – бодрствует. Захотел бодрствовать – пошёл спать. Захотел есть – пошёл блевать. Захотел блевать – пошёл есть. Захотел идти – сел. Захотел сесть – пошёл. А когда осознал, что он хочет жить, то сразу помер. Решительный и последовательный был человек.
Глава VI. Лиственная лествица,
где Идолище Поганое поучает, что смысл – это главное
§ 1. Иерархия
– Здравствуйте, Иван Васильевич, – сказал как из-под земли явившийся человек в деловом костюме с портфелем в руках. – Меня зовут Сидор Петрович, я адвокат.
– На кой мне аблакат, – скривился Иван, – я, чай, не под судом.
– Меня сам царь прислал. Говорит, нехорошо дураку в Тёмном лесу без адвоката. Мало ли что может случиться. Тут адвокат нужен. И ещё я чернила принёс. Для грамоты самописной. У вас чернила кончились.
– Ну и что ты за аблакат-дровокат такой? В каком звании?
– В каком звании? В адвокатском, в каком же ещё.
Тут Иван-дурак так скривился, что его бы мать родная не узнала.
– Это мне, что же, в Тёмный лес простого аблаката прислали?! Срам-то какой. Вот что, воротись-ка ты, мил дружок, назад, и скажи царю, чтоб прислал мне… генерального дровоката… федерального уровня.
– Вы имеете в виду из федеральной палаты?
– Точно. Из царских палат федерального уровня. Давай – одна нога здесь, другая там. Чернила оставь.
Загрустил простой адвокат и потрусил назад к царю, а Иван довольный обернулся – глядь, прямо перед ним возвышается и нависает не кто иное, как Идолище Поганое. Даже грамота самописная не смогла бы его новыми чернилами описать – такое оно было расписное и сказочное.
– Вижу, Иван, почитаешь ты чины пуще всего остального. Любо.
– А то, а то, – не растерялся Иван от такой красоты. – Нам, дуракам, по-другому нельзя. Без чинов мы вообще ничего понять не можем.
– Вот-вот. Это ты молодец. Дурак-дурак, а умный.
– Не надо этого, Идолище.
– Поганое, – поправило Идолище Поганое. – Прошу именовать меня полным титулом.
– Не надо этого, Идолище Поганое. Я дурак, и точка. А то этак и официального статуса лишиться можно.
– Уважаю. Так и зачем ты явился в Тёмный лес, Иван-дурак? Я, конечно, и так знаю, спрашиваю только для проформы. Но проформа, может, поважнее всего прочего будет.
– Царь меня за смыслом послал.
– А зачем же ты послушался царя?
Иван прищурился.
– Меня тут кое-кто уже спрашивал про это. Проверка, что ли, какая? Нам, дуракам, не положено дальше воли царя спрашивать. Даже во сне.
– А зачем же вам такое не положено?
Этот вопрос поверг Ивана в полное изумление. Не сходилось у него, как можно “положено” и “зачем” вместе держать. Однако, будучи дураком закалённым и многократно проверенным, Иван самопроизвольно ответил.
– Не положено нам знать, зачем что не положено.
Идолище Поганое даже осклабилось от удовлетворения происходящим.
– Силён. Не зря о тебе легенды ходят, Иван. Ну так вот, со смыслом примерно то же, только ещё лучше. Смысл – это что-то такое, ради чего всё остальное, а не то, что само ради чего-то ещё.
– Не понял.
– Это само собой. Это надо просто запомнить. Смысл – это когда вопрос “зачем” больше не задаётся. Потому что ты пришёл к пределу, за который уже не надо идти. Вот, например, деньги.
– Да, вот это мне внятный пример, – оживился Иван.
– Деньги – это не смысл.
Иван тут же разживился обратно и даже слегка обиделся.
– Это почему же так?
– Потому что деньги – это промежуточная цель. Деньги всегда средство, они всегда для чего-то. Чтоб понятнее было: с деньгами человек довольно высоко может подняться, но никак не до царя. А царю деньги вообще без надобности.
Иван сел прямо на утоптанную землю перед Идолищем.
– Да-да, Иван. А если царь, к примеру, коммунизм в стране введёт, то за деньги и расстрелять могут.
– А что же выше денег?
– Власть. Деньги есть средство власти.
Иван сидел на сырой земле в полном бессилии и недоумении.
– Но ты так не расстраивайся, Иван, – смилосердилось Идолище. – Бывают такие извращенцы, для которых деньги – вполне себе предел. Они их просто копят и наслаждаются самим их наличием, ни на что не расходуя. Спроси их, зачем им деньги – они тебя не поймут, так же как ты меня сейчас. Но это именно извращение. Для обычных людей предел выше. Уж я, Идолище Поганое, это хорошо знаю.
– Но как же понять, когда ещё можно задавать вопросы про зачем, а когда уже нельзя?
– Вообще этот вопрос всегда можно задавать. Только в какой-то миг он покажется тебе нелепым. Зачем тебе деньги – вполне обычный вопрос. А вот зачем тебе власть – уже не вполне. Его можно задать, но для властолюбца он странен. Власть вполне может быть ценна сама по себе, не ради чего-то другого. Хотя для других людей власть тоже лишь средство – для славы или для удовольствия. Тут сложно. Смыслы могут быть средством друг для друга. Но при этом они могут быть и крайними пределами. А вот несмыслы крайними пределами не могут быть. Понимаешь, Иван? Иван?
Но Иван уже храпел в усталом забытьи. Не выдержала голова дурака такого напряжения. Только самописная грамота тарахтела на свежих чернилах. Смысл есть твоё состояние, без возможности которого и жизнь не мила, за которое ты готов отдать всю свою жизнь, которое есть высшая цель всех твоих действий и выше которого для тебя ничего нет и быть не может. Словесный фоторобот смысла потихоньку проявлялся.
§ 2. Видение Ивана-дурака о том, как он проживает свою жизнь ради еды и сна
Жил-был Иван-дурак. Ел и спал, спал и ел. И не то чтобы он сильно смаковал свои еду и сон либо различал, что именно он ест и где именно он спит. Так прошли годы. Однажды Иван случайно переел и помер во сне. Больше, стало быть, не ест и не спит.
§ 3. Видение Ивана-дурака о том, как он проживает свою жизнь ради автомобиля
Жил-был Иван-дурак и всю жизнь копил на самую быструю и самую красивую в мире машину. Наконец накопил и купил. Проехал на ней один раз от автосалона до гаража – тёмной ночью, чтоб никто не догадался. А потом всё – больше она из гаража не выезжала. Каждый день с утра до ночи Иван ухаживал за ней – мыл, протирал, красил и перекрашивал, перебирал движок и всё такое. Так и помер. А машину из гаража забрали какие-то другие дураки и в тот же день её разбили до полной невосстановимости.
Глава VII. Заросли мерил,
где Баба Яга шамкает, что смысл – это мерило всего
§ 1. Эталон мер и весов
– Избушка-избушка, повернись к Тёмному лесу задом, а ко мне задом.
Избушка на курьих ножках мелко задрожала.
– Неужто Иван-дурак опять к нам заявился, – высунулась из окна Баба-Яга. – Отставить.
Избушка перестала трястись.
– Даже не буду спрашивать, что ты тут делаешь. Всё равно какую-нибудь дурь ответишь.
– Смысла взыскую, Баба-Яга. По официальному царёвому поручению.
– По неофициальному, – рядом с Иваном вдруг оказался и затарахтел весьма представительный мужчина в деловом костюме с отливом и в парчовом галстуке с отворотами. – Официально царь никаких поручений никому на давал, не даёт и давать не собирается. Если что, это всё бояре, которые продались нашим западным партнёрам. Царь их потом простит, но тоже неофициально.
– А ты кто такой? – вопросили дуэтом Иван-дурак и Баба-Яга.
– Извольте, вот моя визитка. Павлин Матвеевич Брыкля, собственной персоной. Федеральный адвокат.
Баба-яга плюнула в сторону адвоката (может, и попала) и повернулась к Ивану.
– Ты что ж это, Иван, без адвокатов теперь не ходишь?
– Конечно, я ведь официальное лицо. Мне без адвоката теперь ни шагу нельзя – ни назад, ни вперёд, ни направо, ни тем более налево.
– Давайте не будем тянуть моё драгоценное время, – встрял опять Павлин Матвеевич. – Много денег в час плюс гонорар успеха. Давайте перейдём прямо к сути смысла, или, что то же самое, к смыслу сути.
Баба-Яга начала усиленно делать вид, что жуёт что-то беззубым ртом.
– А какой смысл мне вам отвечать?
– Не знаем, – ответил Иван. – Мы дураки.
– Говорите за себя, молодой человек, – озлобился Брыкля. – Федеральные адвокаты дураками не бывают. У них на вратах палаты даже написано: “Главное – не быть дураком”.
Федеральный адвокат так раздувал щёки, что Баба-Яга даже развеселилась и подобрела.
– Хорошо, поставлю вопрос по-другому. Какой мне смысл вас обоих в печку не засунуть?
– Это незаконно! За это вы ответите по всей строгости революционных царских законов, – взвизгнул Брыкля.
– И отвечу. Отчего же не ответить. Ну так как?
– Да засовывай, – психанул Иван. – Я только-только обзавёлся федеральным адвокатом, а уже хоть сам в печку лезь.
– Вы не имеете права, Иван, – весомо заметил адвокат. – Это посягательство на официальное лицо.
– Сразу видно, Иван, что адвокат у тебя федеральной. Одно только видит и этого одного только слушается. Вот так и со смыслом надо.
– Это как же я одно только могу видеть и слышать, когда вокруг столько всего, – сделал долгожданное официальное дурацкое заявление Иван.
– Это как раз потому, что ты дурак. Или наоборот, ты дурак как раз потому, что взгляд твой мечется и слушаешься ты чего попало. А недурак ко всему подходит с одной меркой, и она у него такая, что сама подходит ко всему.
– Не понял, объясни дураку.
– Ну вот допустим, твой смысл – испечь пирог и съесть его. Смотришь кругом и сразу видишь, что подходит для пирога, а что нет. И тут же ты можешь оценить, что хорошо, что плохо. То есть смысл оказывается источником всех твоих оценок.
– О, а я-то думал, что только царь решает, что хорошо, а что плохо, или советники его тайные.
– Царь может. Только как? Царю тоже мерка нужна. Вот, ты, Иван-дурак, хороший человек али плохой? Как узнать?
– Дурак я. Ничего другого не знаю и другим не советую.
– Тут всё зависит, с какого края смотреть. Если взять краем пирог, то плохой ты человек, Иван. Потому что пользы от тебя для испечения пирога никакой. Даже если тебя целиком в печку засунуть. Зато вред может быть, потому что ты всё тесто ещё сырым сожрёшь. Коли с края денег на тебя посмотреть, то тоже получаешься плохой. Потому что от тебя одни расходы и никакого дохода. А вот коли с края государственной безопасности, то не такой уж ты плохой. Дураки для государственной безопасности нужны, на них она и держится.
– Я дурак, и точка. Нет у меня никаких краёв.
– А с края дурости если посмотреть, ты вообще идеал, Иванушка. И так же можно на всё посмотреть и всё оценить. Можно оценить государственную безопасность с точки зрения твоих денег и твои деньги с точки государственной безопасности. Интереснейшие штуки, знаешь ли, могут получиться. Если же не получается так оценивать, то это не смысл. Вот с края оглобли сколько ни смотри, ничего не высмотришь. Потому что для оглобли всё равно, есть что-то вокруг неё или нет.
– Это всё полная чушь, – наконец вмешался федеральный адвокат. – Оценивать можно только по уголовному кодексу. Если вы оцениваете не по уголовному кодексу, вы тем самым нарушаете уголовный кодекс.
– А в уголовном кодексе написано, что всё надо оценивать по уголовному кодексу?
– Эээээээ… Ваш вопрос провокационный и оскорбительный, я не буду на него отвечать.
– Не написано. Поэтому ты либо сам, гнида, нарушаешь уголовный кодекс, добавляя к нему то, чего там нет, либо ты просто пытаешься подсидеть Ивана на его почётном месте полного дурака, коварно и неумело прикидываясь недураком.
Иван посмотрел на Павлина Матвеевича внимательно и вдруг прозрел на какое-то мгновение смысл. На этом основании он как даст Павлину Матвеевичу самописной грамотой по мордасам. И так шестнадцать-двадцать раз. С тяжкими телесно-лицевыми последствиями и следами.
Но самописная грамота, будучи так использованной, осознала, что это не соответствует её смыслу и передала в Центр жалобу на злоупотребление. К жалобе же приложила, что смысл неотделим от смыслящего, что смыслящий остро нуждается в его принципиальной осуществимости, что смысл требует всей жизни смыслящего, хоть сразу, хоть постепенно, что смысл есть цель всей это жизни и каждой её части в виде даже одного действия, что смысл в этой жизни самое главное, главнее некуда, и что наконец смысл есть первомерило всех оценок в отношении всего того, что тебя окружает и с тобой происходит.
§ 2. Видение Ивана-дурака о том, как он проживает свою жизнь ради точки
Жил-был Иван-дурак и всю жизнь стремился к точке. Чтоб была точка, и всё тут. Графическая точка? Да не. Материальная? Не. Математическая! Вот те раз. В общем так и осталось непонятным, дошёл Иван до точки или нет.
§ 3. Видение Ивана-дурака о том, как он проживает свою жизнь ради абракадабры
Жил-был Иван-дурак не пойми как и творил не пойми что. Потом не пойми как помер. Теперь не знаем, что и думать.
Глава VIII. Лесостепь-лесотундра-тундростепь,
где Змей Горыныч шипит, что смысл – это отдельное измерение
§ 1. Аспекты и грани
– Как бы здравствуй.
– Как бы Иван.
– Как бы дурак.
На одной голове Змея-Горыныча был шутовской колпак, на другой стеклянная гирлянда, а на третьей венец из перьев, как у индейцев. Передние лапы же дракона мастерили какие-то картонные фигурки.
– Я не как бы дурак, а самый настоящий дурак, – надулся Иван.
– И ты, как бы адвокат.
– Из как бы федеральной как бы палаты.
– Как бы здравствуй.
Павлин Матвеевич вообще озлобился.
– Я вас как бы засужу в как бы суде, и вы у меня как бы сядете в как бы тюрьму на как бы пожизненный как бы срок за такое как бы уничижение как бы адвокатуры.
– Как бы наш как бы человек, – удовлетворённо сглотнула одна из голов.
– Ну ты как бы не серчай, как бы адвокатушко.
– У нас как бы как бы.
Павлин Матвеевич сразу подобрел.
– Ну как бы ладно. Вы только как бы не переходите как бы границы.
– Мы попытаемся постараться.
– Мы попробуем попытаться.
– Мы постараемся попробовать.
Дровокат даже засопел от удовлетворения. А вот Иван не был доволен и смотрел на всё это, как солдат на вошь. Поэтому все три головы Змея в элегантной синхронности обратились к нему.
– Что ты тут ищешь, Иван?
– А?
– А?
– Я ищу, что я ищу, – горделиво заявил официальный царский дурак.
Передние лапы Змея-Горыныча бросили свои картонные фигурки и громко зааплодировали.
– Так ты, стало быть, духовный искатель.
– Духовный поисковик.
– Духовный разведчик.
Федеральный адвокат немедленно замахал руками, изображая протест, а Иван как отрезал.
– Я дурак. И больше никто.
Головы Змея склонились каждая на свой бок.
– Не бывает такого, Иван.
– Мы все – кто-то ещё.
– Каждый из нас – сразу много кто.
Иван стоял на своём и не мог иначе.
– Я дурак и не понимаю, как это.
– Ну вот, например, ты, помимо того что дурак, ещё и царский слуга. Ведь не будешь отрицать?
– А ещё ты мужик, у тебя небось и жена есть.
– А ещё ты доверитель вот этого адвоката.
Адвокат ажно поперхнулся.
– Федеральный адвокат. Иван мой клиент. А я его патрон в этом лесу. Оказываю ему юридические услуги в виде интеллектуального покровительства.
– Или так, – хором подтвердили все три головы.
Иван загрустил.
– Коли меня не один, то какой же из меня главный?
– Вот это как раз и определяется тем, что ты ищешь, – изрекла одна из голов, центральная.
– Это, что же, если я буду искать одно, то из меня вперёд выйдет кто-то один, а если другое, кто-то другой?
– Так точно, Иван, – промолвила левая голова.
– Именно, – проворчала правая.
– И даже более того, – вновь заговорила центральная, – мир кругом тебя будет меняться в зависимости от того, что ты ищешь.
Иван даже сдал немного назад, озираясь. А центральная продолжала.
– Если ты ещё не знаешь, что ты ищешь, а ищешь, чего искать, то мир вокруг тебя будет Тёмный лес, где мы и находимся.
– Если же ты знаешь, что ищешь, потому что у тебя есть свой смысл, то мир вокруг тебя будет отвечать этому смыслу и выглядеть сообразно, – вступила правая.
– А если ты ничего не ищешь, – встрепенулась левая, – то и не будет вокруг тебя никакого мира. И тебя самого практически не будет.
– Потому что тот или другой смысл, – заключила центральная, – открывает и отражает определённое измерение бытия и определённую грань личности.
– Дайте пример, – топнул ногой Иван.
– Хочешь ты, к примеру, испечь пирог, – облизнулась центральная.
– И весь мир для тебя сразу превращается в агромадную печку, – облизнулась левая.
– А сам ты уже не столько Иван-дурак, сколько Иван-пирожник, – облизнулась правая.
Говоря это, Змей-Горыныч стал как бы ненароком как бы приближаться к Ивану и нависать над ним, а головы как бы его окружили. Иван оглянулся в поисках услуг своего интеллектуального покровителя, но тот уже куда-то делся и аккуратно выглядывал из-за самого толстого дерева.
– Если же идея твоя не открывает тебе нового тебя и новый мир вокруг, то это не смысл, а дрянь какая-то, – зазвенели все три головы зловещим хором.
И как раз когда они как дали тройной огневой залп по Ивану, он в страхе споткнулся о корягу и упал. После чего, не отрывая головы от почвы, пополз на все четыре стороны, подальше от обжигающего душу огня.
Самописная же грамота тем временем продолжала спокойно работать и передавать в Центр важные сведения. Смысл есть твоё состояние, невозможность которого нестерпима, за которое ты готов отдать или потратить всю свою жизнь, к которому ты стремишься каждым своим действием и всеми действиями вместе взятыми, важнее которого для тебя ничего нет, по которому ты оцениваешь всё остальное и которое связано с некоторым особенным аспектом всего бытия и тебя самого.
§ 2. Видение Ивана-дурака о том, как он проживает свою жизнь ради всего
Жил-был Иван-дурак, брался за всё подряд и делал как угодно. Ничего не чурался и не предпочитал. Ел и пил тоже что попало, так что прожил недолго.
§ 3. Видение Ивана-дурака о том, как он проживает свою жизнь ради невообразимого
Жил-был Иван-дурак и всю жизнь томился по чему-то такому, что и представить себе невозможно. Ему намекали на разные таинственные материи, но он всё это отвергал, потому что каждую из них можно было как-нибудь описать, хотя бы отрицательно. А тут должно быть нечто совершенно неописуемое и ни на что не похожее. Так и не нашёл. Или нашёл, но не узнал.
