Юрий Москаленко
Дворянин. Книга 1. Часть 1
Глава 16
Мы едем в возке Добрынина, а он в своей длиннющей шубе-шинели. Она такая огромная и широкая, что туда и меня ещё можно поместить. Я же в куртки Фёдора. Моя куртка заслуживает только капитального ремонта, а потом подарка кому-то из слуг. Впереди его адъютант, потом мы. За нами повозка Саввы, где дополнительно сидит Пётр, остальных я отправил домой. Дальше Кулик с Ремезом верхом.
В России жандармов не любят, особенно его третье отделение. Этот политический сыск больше всего боролся с вольнодумством дворян и мещан. Вскрывал и читал их почту, а бывало и в открытую следил за неблагонадёжными и ссыльными. Доходило до того, что в «приличный дом дворян» их не приглашали, категорически. Это считалось очень дурным тоном и осуждалось всеми остальными дворянами. Поэтому сейчас мы сами наносим визит, а ещё надо как-то разобраться с трупами.[2]
Ехать тут было совсем близко, минут пятнадцать. А вот здание жандармерии, прятавшееся во дворах, мне совсем не понравилось. Хоть и было оно в два этажа, но маленькое, низенькое и неказистое.
– А что вы так жандармов обижаете? – удивился я. Ну, понятно, а кто будет нормально преступников ловить, если так жить. У государства как всегда на своих «псов» денег нет. Вот и процветает коррупция в империи. Я тоже не сильно люблю жандармов и полицию, но не до такой же степени.
– А за что их любить? Соглядаи – жёсткий ответ Добрынина.
– Ну-у, вот хотя бы как сейчас – отвечаю ему.
Внутри здание выглядело более пристойно. Хозяин кабинета сидел за столом около маленького камина. Сорокалетний полковник с сединой в волосах и уставшими глазами. Был он в синем форменном мундире с аксельбантами и каким-то орденом. Я уже сталкивался с тем, что тут всё любят ходить в форме. Зачастую и не поймёшь, к какому ведомству принадлежит тот или иной тип. Надо только оторвать пуговицу и прочитать, что на ней мелко написано. Вот тогда только и будет понятно. Такие «перцы» попадаются, что наши чинуши двадцать первого века с «синими мигалками», перед ними – дети. Но вот такая нынешняя мода.
Получили приглашающий жест. Мы сняли верхнюю одежду. Я в своём элегантном гражданском костюме, ну я так считаю, резко выделялся среди двух военных.
– Чем обязан господа? – полковник пригладил свои усы левой рукой. Удивительно, но он не носил бороды.
Я знакомлюсь с Сергеем Павловичем Шварцем.
– Да вот, – и Добрынин протянул документы.
После прочтения они начали говорить по-французски.
– Господа, если можно перейдите на русский – вклиниваюсь в разговор. Наблюдаю удивление на лице полковника. – Ну, а что, плохо учил в гимназии – развожу руками.
– Ну, вот сами и разберётесь. А мне некогда. Дела – схватился Добрынин, подхватил свою шубу-плащ и выскочил в дверь.
– Так, подробно расскажите, как было дело – Шварц.
Рассказал, попутно отвечая на вопросы хозяина кабинета. Его очень удовлетворило, что с нами были полицейские. А один участник, ещё и сейчас присутствовал.
– Пойдёмте, посмотрим – надевая свою альмавиву и подпоясываясь саблей, сказал полковник.
Узнать сейчас в этих синих и замёрзших трупах нападавших было не просто.
– Кологривова я знаю. Доставил он нам немало хлопот из-за восстания. Да и раньше с ним проблемы постоянно были. Бобриков… это у вас с ним был конфликт? Этот старик – его дядька. А вот кто этот в форме…вернее в сборе с разных форм, я сейчас сказать не берусь – спокойно рассматривая трупы, но, не касаясь их, говорит Шварц.
– А могу я получить официальную бумагу с описанием, что у каждого было – отвечаю я.
– Понимаю – и пристально смотрит на меня. – Ну, тогда пойдёмте. Пока поговорим. Чай попьём, господин Мальцев. Савельев, займись.
– Степан, посмотри и помоги – говорю Кулику. А потом тихо – и чтобы ничего не пропустили при описи.
– Вы будете возбуждать дело? – начинаю первым, как только усаживаемся в полукресла в кабинете Шварца.
– Обязательно – подтвердил он.
– И что вы об этом думаете?
– С вами было трое полицейских, нанятых в самый последний момент, перед отъездом. Потом, вы, купили две четыре ствольные мариэтты. Нападавшие, это прозевали. Поэтому только вы и отбились. Вот, как они вас вычислили на дороге, я не понимаю – слегка обобщил Шварц.
– Я, если честно признаться, тоже. Но у кого спросить? – развожу руками.
– А можно будет посмотреть Ваш пистолет? – спрашивает Шварц.
– Да. Пожалуйста – вынимаю из подмышки мариэтту.
– Интересная конструкция, а посмотреть можно? – несколько озадаченно спрашивает полковник.
– Вы хотите меня на запчасти разобрать? – шучу и показываю подмышечную кобуру.
– А не помешало бы. Слишком у вас много тайн – жандарм внимательно всё рассматривает.
– А вот этого не надо. У меня и так больше проблем, чем мне бы хотелось – жестикулирую руками. Тут это довольно обычное дело.
– Я думаю, что пока к вам у нашего ведомства претензий не будет – усмехнулся он.
– А у кого будут? – настораживаюсь. Ну, вот ещё враги появились.
– У сослуживцев Бобрикова, из 7 кавалерийской дивизии. Ещё те бузотёры. Их оружие, я так понимаю, вы оставили у себя – улыбается чему-то Шварц.
– И отдавать никому не собираюсь – вот ещё, Это моё. – Что с бою взято, то свято.
Получил в ответ ухмылку Шварца.
Только голову вытащил – ноги застряли, подумал я. Дальше мы поговорили на разные темы, прощупывая друг друга. Потом я, наконец, получил бумагу за подписью Шварца с описанием вещей трупов. Сильно там они, я смотрю, и не изгалялись. Быстро написали. Читаю список – ладанка нательная, серебряная и всё. Ни вес, ни какая она не указано. Вот дают. Но это уже не мои проблемы. И так по всему изъятому.
– А вы заходите ко мне в гости, Сергей Павлович – приглашаю полковника.
Он от удивления даже откинулся от стола, за которым сидел.
– Вы так… спокойно…приглашаете жандарма в свой дом?
– Ну, не совсем спокойно. Приходите в лучше гражданском костюме. Притом я считаю, что Ваша служба очень нужна государству. Не без изъянов конечно, но тут уж от человека зависит. Тем более в надвигающейся войне – застегивая куртку, говорю я.
– Интересный вы молодой человек – произнес по слогам Шварц. Потом пару секунд помолчав – пожалуй, я воспользуюсь Вашим приглашением.
– Приходите.
По дороге завезли Петра, а я подтвердил с ним достигнутые договорённости. Хотелось домой, но, вздохнув, поехали к Антоновой.
– Ой, пойдём сюда – и, взяв меня за руку, потащила в другую комнату. Не успели зайти, как тут же кинулась на шею и давай целовать и плакать одновременно.
– Анна, да ты что? – растерялся я.
– Дмитрий, ну куда ты опять влез? А обо мне ты подумал? – вытирая слезы.
– Вообще-то никуда не влезал. Веткой лицо поцарапал – улыбаюсь я. Все-таки очень приятно, хотя и странно. Раньше Антонова таких бурных чувств не проявляла. Эта мысль мелькнула, практически не оставив следа.
– А обманывать ты не можешь. У тебя даже сапоги испорчены, и в куртке Фёдора ты приехал – прижалась к плечу. Вот же Шерлок Холмс местного разлива. И чего это меня на англичан тянет, точно не к добру.
– Вот поэтому и приехал. Нужна новая куртка. Ну…не плачь – аккуратно вытираю пальчиком слёзы. – Я вот тут подумал и решил немного изменить фасон куртки.
Ещё немного времени успокаиваю Анну. Потом она привела себя в порядок, и мы сели обсуждать, что я хочу. А хочу я куртку «парку», украшенную разным мехом, но чуть более удлинённую, до колен. Первую свою куртку я заказал не столь радикально отличающуюся от местного дизайна. Ждал, пока народ привыкнет. Появились и первые подражатели. В основном из купцов, богатых студентов… и разных вольнодумцев. Мать их так. Они почему-то посчитали это протестом против устоявшихся порядков государства, придурки.
Ладно, переживём. Теперь можно и более радикально подходить к изменению своей одежды. Настал черёд шапки. Смешал старорусский с современным стилем. Получилась шапка с кожаным козырьком и верхом, что-то наподобие флотских офицерских двадцать первого века, но с мехом соболя по краям, с наклоном назад, прикрыть уши. Надеюсь, что мой Кеша никому не попадёт на такую шапку. Надо, кстати, его тоже навестить. Как он там, на новом месте себя чувствует? Потом наверх шапки приколем серебряную фибулу. Тут без этого нельзя, к сожалению. А то я бы и лучшее применение серебру нашёл. Попросил Антонову сделать мне крепкие длинные нити из шёлка, давно хочу попробовать зимнюю рыбалку.
Ещё заехал к сапожнику Давыдову и поехал, наконец, домой.
Мы, а это я, Фёдор, дед Иван, Кулик, Ремез и Фатей сидим за столом и слушаем сбивчивый рассказ Марии и Ванюши. Семён ещё практически не встаёт, но дела явно пошли на лад. Не везёт ему как-то…
– Я правильно понял, ты вместе с Ванюшей, отправилась на Посольскую улицу? Походить по лавкам и купить подарок отцу – подвожу итог.
– Ну да – говорит смущенно Мария.
– А почему без Фёдора? – удивляюсь я. Обычно всегда крутиться рядом, а тут.
– Да буду я ещё все лавки с ними на Посольской обходить – насупился Фёдор.
Ну, конечно. Бабы по тряпкам, мужики на пиво, чуть не сорвалось с моего языка.
– Потом вы решили сократить расстояние, и пошли подворотней – продолжаю я. – Там на вас и напали. Ванюша заступился, а ты в это время успела убежать и спрятаться в лавке Купчина. Ванюше просто натыкали, чтобы не путался под ногами. Забрали нож, за который он схватился, защищая тебя.
– Ну-у – затянула Мария.
– Найду и убью – прорычал Фёдор.
– И пойдёшь на каторгу, Отелло тульский – и глажу подбородок рукой – Ванюша, ты молодец. Кинжал я тебе и другой подарю, не переживай. Всё, можешь идти, а ты, Мария, останься.
– А это кто Отелло тульский? – удивился Фёдор.
– Ха – ха – разобрало меня. – Он не тульский, он итальянский ревнивец.
– А ревнивец это кто? – привязался Фёдор.
– Этот тот, кто считает женщину только своей – достал. Лучше бы он с ней по магазинам ходил…а может и не лучше. Стоп.
– Ну-ка Мария. Оденься полностью, в чём ты тогда была – командую – а Лизе с Катей скажи, что подслушивать не хорошо.
Пью кофе. Его, кроме меня, никто у нас и не пьёт. И дорого и вкус всем не нравится. А чай я выдаю только по праздникам. Тоже сейчас не дешёвое удовольствие.
Ну что же, хороша девка. Я даже не заметил, как она с невзрачного «утёнка», превратилась у меня в хорошенькую девушку. Хоть тут Фёдор оказался на высоте в выборе. Встаю и обхожу её по кругу, рассматривая с разных сторон.
– Фёдор не сейчас надо губы и щёки надувать. Слушайте всё. Ни одна девушка или женщина без охраны мужчин ходить из дома не должна. По подворотням особенно. Тем более, когда меня нет, – даю распоряжение всем. – Ясно?
Все закивали головами. Два происшествия за короткий срок кого хочешь, заставят задуматься.
Кружусь вокруг девушки, как волк перед броском на добычу. Она оделась в праздничный наряд, в котором ходит в церковь с нами. Даже на рынок одевается попроще, а тут её, видите ли, «понесло». Что называется, кот из дому, мыши в пляс. На ней круглая меховая лисья шапка с хвостом и красным верхом. Такого же красного английского сукна, подаренного мной, шуба подбитая овчиной изнутри. Сверху шуба украшена мехом рыси. Коричневое платье, укороченное до икр, и шнурованные меховые сапоги на высоком каблуке. Овчина тут считается мехом для крестьян и стоит не дорого. Её не видно, зато тепло. По сравнению с шубой из черно-бурой лисицы, а это тысяча рублей, или из соболя две тысячи рублей. Так что за Кешей надо будет присматривать и основательно. Обошлась мне эта одежда тоже не дёшево. Но всколыхнуть болото поклонников заграницы, в смысле захотеть такое же, можно только завистью окружающих. Сделал я вывод, когда заказывал всё это. В этом наряде Мария больше похожа на дорогую содержанку и не только Тулы.
– Предупредите соседей, что у нас ручной соболь. И если не дай бог…виноватых сам на шубу пущу – предупреждаю всех.
Я специально разодел Марию так, в надежде, что наши тульские швеи, будут копировать. А купцы не только отправлять мех за рубеж, а уже готовые изделия. Результаты уже есть, но ещё очень скромные. Пока дела лучше у сапожников. Валенки дворяне и богатые граждане носить не хотят, в обычных сапогах – холодно. Вот тут они быстрее сообразили и заказов у обувщиков сильно прибавилось. Оказалось, что в Туле кожевников не меньше чем самоварщиков. С Давыдовым приходилось вести целые баталии насчёт обуви и доказывать ему полезность нововведений. До этого они даже подошву пришивали с внешней стороны.
– Ты делай стандартные размеры и сразу шей – втолковываю ему. – Вот смотри – метр. Делаем так – измеряю свою ногу. – А теперь на пять сантиметров больше и меньше, вот тебе уже тебе три размера. И дальше так же, сделаешь самые ходовые размеры. А вот тут пиши цифрами, чтобы следующий раз знали, какой-кому размер надо.
– Да как же так, Дмитрий Иванович? Да все по своей ноге обувь заказывают, чай двадцать рублей стоит. А у вас вообще сорок – возмущается он.
– Семён Андреевич вот скажи мне, я тебе плохого советовал? – вздыхаю я.
– Нет, вы – очень хороший заказчик.
– Так, что я хочу? Чтобы ты разорился или богатым стал? – упираю руки в боки.
– Но так никто не делает – опять затянул своё Давыдов.
– Ты швейные машинки заказал? – перехожу пока на другую тему.
– Да. Но не новые, обещали – говорит Семён Андреевич.
– А круг шлифовальный со станком, когда будет? Я тебе, когда ещё чертёж дал – стучу в его грудь пальцем. Пока раскачаешь этих «свободных» мастеров, упаришься… и не раз.
– Уже скоро будет – спокойный как удав, ничем его не проймёшь.
– Зачем ты всё сам делаешь? Что не можешь своим по цеху кожевников части обуви раздать? – опять захожу на второй заход.
Пикируемся мы долго. Мне приходиться прибегать и к прямому шантажу.
– Значит так. Не хочешь нормально работать и зарабатывать, найду другого мастера. А ты шей пару сапог в месяц по своей старинке, и потом ещё дожидайся два месяца денег – злюсь. Мастера менять совсем не хочется. Он действительно профессионал по коже и обуви. Тут таких мало. Делает он свою работу очень качественно, без брака, но упёртый хуже осла.
– Я и так принял двух работников – виновато оправдывается Давыдов. Моя угроза – не пустой звук, и это он знает. Терять такого денежного клиента он не может. Плюс заказанное за его деньги оборудование, на покупке которого я успел настоять.
– Сейчас делай, как я говорю. А летом будешь строиться рядом со мной. С моими соседом Трофимом домами поменяешься. Я с ним договорюсь.
– Я? Свой дом на эту развалюху? – возмутился Давыдов.
– Что его, что твой, обе развалюхи. А мне надо, чтобы ты под боком постоянно был. Работы немеряно, а тут ты суслика изображаешь – отвечаю.
– А почему суслика? – изумляется сапожник.
– А потому, что забился в свою норку и свистишь свою песню. А что вокруг делается, видеть не хочешь – получает ответ от меня. – Вот придут иностранцы, быстро шкурку с тебя спустят. И будешь тогда лапу сосать.
– А вы мне поможете дом построить? Мне негде взять больше денег, а даже простая изба сто рублей стоит – обречённо спрашивает мастер.
– Нахрена тебе изба? Надо нормальный дом с мастерской строить. Помогу, но в кредит. А обувь, вообще будешь мне, потом бесплатно шить. Не бойся, за материал я заплачу или свой дам, пока в силу не войдёшь.
А что мне ещё остаётся делать? Только собирать вокруг себя нормальных людей. В одиночку я не потяну и за всем уследить не смогу. Заодно, я хочу вокруг себя выстроить квартал со своей охраной. А то тут любые «гости» огородами пожаловать могут и никто не увидит. Вот и приходится «дожимать» Давыдова и не только его.
В создании корпуса, я считаю, по большей части именно сами дворяне и виноваты. Череда дворцовых переворотов, казнокрадство и фальшивомонетничество, выпуск подделок и контрабанда, чем только не занимались «благородные» мужи. Попадались даже фальшивые священники и церкви, собирающие деньги. Процветали тайные общества и ложи, те же декабристы, которых субсидировали Англия, немецкие курфюрсты и польские магнаты. Постоянный выпуск всякой литературы с нападками на самодержавие и призывы к его низложению. Причём этим во всю не гнушались такие просвещённые люди как Пушкин, Лермонтов, Герцен и Белинский. Хотя сам Пушкин, как и все остальные, не отличался нормальным поведением. Чего только стоит распоряжение городского полицмейстера – «дворянина Пушкина, в бордели не пускать, дабы не развращал дам». А Герцен получал доходы при жёсткой эксплуатации своих крепостных, даже в эмиграции. Самое же интересное, что после похода Александра Первого в Европу за Наполеоном, дворяне тоже захотели жить, как там, абсолютно не думая о завтрашнем дне под лозунгом, «здесь и сейчас». И не разбираясь, откуда и как получают прибыль иностранцы, большинство просто тупо усилили нажим на своих крепостных, доводя этим крестьян до бунтов и саботажа. Закладывая и перезакладывая свои имения. Даже плуги из Европы привезти не захотели. Крестьяне, за редким исключением, так и продолжали пахать сохой. Только за семнадцать лет таких безумий разорился каждый пятый дворянин. Понятно, что стало много дворян недовольных самодержавием. Хотя и в самой правящей семейки не всё было гладко. Родственники сами часто разворовывали казенные деньги на «хорошую жизнь».
Огромнейшие просторы и природные богатства использовались крайне неэффективно. А тот хаос в финансах, что остался после Екатерины Великой, страна смогла преодолеть только через пятьдесят лет после её смерти. То есть буквально сейчас.
Другая проблема. Это «наша добрая старая Великобритания», которая сразу же после разгрома Наполеона, начала действовать против России. Ну, тут только лишь её винить тоже нельзя. Что Александр I, а особенно его любимая сестра Екатерина Павловна, крайне хамски вели себя в Англии, чем настроили английских аристократов против себя. Но это не умоляет тот факт, что Англия щедро финансировала всякие масонские и не только тайные организации, разных писак, и всяких революционеров и даже уголовников. Постоянно финансировала Кавказскую войну, которая «пила» кровь и деньги нашей империи.
Так что неудивительно, что Николай – 1 «закрутил гайки». Я бы на его месте сделал это намного сильнее. Но как бы там ни было, жандармы при Николае-1 справлялись хорошо. При всех недовольствах не допустили ни одного покушения на царя. Говорили, что царь вообще может разгуливать по столице без охраны.
