Юрий Москаленко
Дворянин. Книга 1. Часть 1
Глава 13
Легко сказать, не давать спуску, а как это сделать практически? Чтобы ехать в имение, надо собирать отряд. В стране из-за плохого урожая, ужасной жары и гибели животных начался голод у крестьян и малообеспеченных жителей. На дорогах стало совсем неспокойно. Да и не только крестьяне стали грабежом промышлять. Некоторые «благородные» под это дело, тоже маскируются, и не прочь «пощипать» раззяв на дорогах.
Оружия как такового у меня тоже нет. Всё хотел нормального и дешёвого, и вот дождался. Пара пистолетов и сабля Фёдора да мой тесак-мечете, пять баклеров и пять пар наручей, вот и всё оружие в доме. Тяжело вздыхаю и достаю потощавшую кубышку. Отправляемся по оружейным лавкам с Куликом.
В результате долгих поисков и компромиссов, мы купили две четырех гладкоствольных мариэтты по сто рублей, за каждую и на двадцатку рублей импортных капсюлей и пороха к ним. Ни наши капсюля, ни разнокалиберный русский порох энтузиазма и доверия у меня не вызвали. Тут мариэтты особым успехом не пользуются из-за сложности заряжания и цены. Так же и цены на боеприпасы. Хозяин лавки отдал, за что купил, лишь бы от них избавиться. Заказал я и форму для отливки четырёх пуль сразу, но в другой маленькой мастерской. Там я обычно заказывал мелкие части, чтобы не поняли, что это. Свинец легко режется и ножом, лишние соединения отрежем.
Купил турецкий клинок, гаддарэ. Явно трофей с Кавказа, за шестьдесят пять рублей. В простых деревянных ножнах, но из очень неплохого железа. Длина клинка с толстым обухом, так же шестьдесят пять сантиметров. Для русских нестандарт. И не кинжал и не сабля. Вот и цена не сильно высокая. Для Фатея, моего следопыта, лучше и не придумаешь.
Заказал два обычных наконечника для копья, из не очень хорошего железа. А потом долго ходили по лавкам и ничего подобрать не могли. Какого только оружия не было в лавках. Любой музей двадцать первого века мог бы позавидовать. Самое дорогое европейское и ирано-индийское, самое дешёвое азиатское. Были и катаны, или очень похожие на них мечи. По словам мастеров, спросом не пользовались. А я думал, о них только в двадцатом веке будет известно. А это трофеи от постоянных стычек на Амуре, в Казахстане и в Монголии с манжурами, где их довольно много.
Многие оружейные мастера в Туле с удовольствием меняют трофеи, особенно красиво и необычно украшенные, а потом сами частично копируют или используют элементы оттуда.
В конце нашего похода я всё же купил какой-то странный меч – копье. Лезвие меча было полтора метра, рукоятка сантиметров семьдесят с большим кольцом на конце. Зачем я его купил? Ответить не могу. Он мне просто понравился. Меч-кладенец какой-то. Как им управлять, даже не представляю. Отдам Сильверу, пусть он меня удивит.
Но, надо кого-то и дома оставить. Что делать?… А схожу-ка я завтра к становому приставу Титову. Может он, что дельное посоветует?
На это раз разговор сложился легко. Он даёт мне на два – три дня ефрейтора Воробьёва и двух солдат с ружьями. Я за это плачу служивым командировочные и кормлю их двух тягловых лошадей. Ну и, соответственно, Владимиру Павловичу, пятерик надо сунуть.
– А почему вы так быстро согласились? – не сдержал я свое любопытство.
– Да деньги ещё с Нового Года на содержания не пришли. Губернатор приказал «временно обойтись своими силами» – скривился Титов – а где я возьму, эти свои силы? Вот и приходится идти на мелкие хитрости.
Ну и отлично, надо чаще этим пользоваться.
До имения километров пятьдесят. Как говорят, сегодня туда, завтра обратно. Через четыре дня, после прихода Захара, мой караван выдвинулся в сторону Венёва. За это время мы отстреляли и приноровились к мариэттам. И правда, ещё та морока с заряжанием, но на двадцать шагов вполне убойная штука. Я изменил форму пули на коническую впереди, сузил посередине, потом опять расширенная чуть сзади и с выемкой. Немного напоминающие пули Минье, совмещённые с пневматическими моего бывшего времени. Сделал канавки, и в них намотали нитки изо льна, пропитанные воском. Получилось намного лучшая стрельба и более точная. Сделали к пистолетам подмышечные кобуры, петли для рук, это мне и Фатею. Заряжать обои мариэтты я взял труд на себя.
Так же с нами на Рыжем едет Семён-Сильвер с саблей Фёдора и щитом. Мои надежды на огромный меч не оправдались. Он вообще, оказывается, был для пеших воинов и с определёнными навыками владения. Я сам его покрутил и вынужден был признать, что будет он сейчас лишь украшением в гостиной. Пока не появится у меня такой мастер, если вообще появится.
Я с Воробьёвым еду в возке управляемом Саввой, рядом бежит Рем. Сзади едет балок с печкой. В нём попеременно бывают все. Очень холодно. Температура под двадцать, поэтому я не спешу. Дорога трудная. Практически неразъезженная, после последнего снегопада. Ни попутчиков, ни встречных путников нет. Основная масса грузопотока идёт по другой дороге, севернее. Но там надо ехать сначала в Венёва, а уже потом в имение, а мне надо наоборот. Я часто останавливаю караван, чтобы никто не обморозился, даже лошади накрыты попонами. Ну его нафиг эти разные приключения, мы их не ищем. Боюсь, как-бы не пришлось ночевать в поле, чёрт возьми, пятьдесят километров, а не рассчитал. Нет опыта этого времени.
Проехали уже половину пути, и время перевалило за два часа. Зато приключения нашли нас. Подскакал Фатей на Звёздочке и предупредил, что впереди опасный участок, заросший молодым густым ельником, и он ему совсем не нравится. Видимости совсем нет. Дорога узкая. Лес почти рядом с дорогой, я всех предупредил заранее.
– Лучше перебдеть, чем недобдеть – ясно? – посмотрел в их нахмурившиеся лица.
Потом ещё минут пятнадцать пришлось объяснять, что я это имел в виду. Если мои люди привыкли к такому, то полицейские явно были впечатлены. Ну и пусть.
– Всем приготовиться. Чуть увеличить расстояние и скорость. Проверить оружие, но напоказ не выставлять – командую всем. – Стреляем без команды, но тщательно. А вы Василий выньте свою саблю и положите рядом. Его же с самого начала очень веселило моё небольшое копьё с бунчуком.
Нет не зря, я взял к себе Фатея, не зря. Приеду домой рюмку коньяку ему налью, он такого точно не пробовал. Заслужил, пришла запоздалая мысль.
Сначала прозвучал выстрел, и Сильвер завалился на Рыжего. Потом впереди резко падает дерево, заслоняя нам дорогу. Разбрасывая подрубленные и специально установленные ёлки, выскочили на нас четыре или пять всадников. За ними пешие мужики с топорами и кольями в руках. Я тут же вытаскиваю пистолет и стреляю в лошадь, несущую на меня всадника с рогатиной в руке. Стрелять во всадника я даже не пытался. Попал как-то слишком удачно. Лошадь кувыркается вместе с всадником, слышу частые выстрелы Фатея. Над головой бабахает выстрел служивого, сидящего на козлах балка. Вываливаемся с Воробьёвым с разных сторон с возка. Впереди уже вертится Фатей с одним из нападавших. У него на руке болтается разряженный пистолет, а в руке турецкий кривой клинок. И в кого он успел расстрелять столько патронов? Сзади крики. Долго не заморачиваюсь, опять стреляю в бок лошади противника Фатея и поворачиваюсь назад. Там, взобравшись на крышу балка, орёт служивый, размахивая разряженным оружием. Орут нападающие. Далеко в кювете лежит Воробьёв, завалившись набок. Сзади ещё топчутся два конных и подбегают пешие. Слышится выстрел из дверей балка. Первый из бежавших пеших к нему нападающих падает.
Я стреляю в ближайшего конного и промахиваюсь. Он чуть приподнимает лошадь на дыбы, опуская её на задние ноги, намереваясь прыгнуть на меня. При этом защищается шеей лошади. Мне ничего не остаётся делать, как прыгнуть в возок обратно, бросив копьё. Успеваю на карачках оттолкнуться, как тут же сзади опускается клинок, на место, где я только что был. А потом падает и тело нападавшего, в длинной серой окровавленной шинели. За ним Фатей с окровавленным клинком в руке. Я выскакиваю с другой стороны. Слышу крик: «айда!». Последний конник и пешие оставшиеся в живых нападавшие мужики удирают в лес. Стреляю, последним оставшимся зарядом вдогонку удирающим. Руки трясутся от возбуждения, и я, скорее всего, опять промахиваюсь.
– Семёна и Воробьёва в балок с печкой. Служивым зарядить оружие. Фатей на страже – отдаю команды Захару и Савве, который просидел под козлами своего возка в обнимку с Ремом.
– Осторожно – сам помогаю им и зажигаю лампу от щепки, которую сунул в печь.
Надо бы зарядить пистолеты, но не могу себя пересилить и надеюсь, что нападавшие теперь уже не сунутся.
С Воробьёвым, вообще ничего непонятно. Вроде живой, но в полной «отключке». У Семёна, слава богу, пуля величиной с хорошую косточку, пробила тулуп с одной стороны и прошла вдоль по широкому ремню с медными бляшками. Пуля по касательной, вспорола мышцу на боку спины. Не достала до позвоночника, и похоже, что больше урона и не нанесла. Сильно выручила медная бляшка, она и срикошетила. Крови много. Очень надеюсь, что отделается только большим шрамом, а не отбитыми внутренностями. Семён тоже без сознания, выстрел в упор, и удар пули был очень сильный. Я очень надеюсь, что заряжали некачественным русским порохом, да ещё и в мороз. Достал походную аптечку, в большой тряпичной сумке-коробке, которую лишь недавно начал сбирать. И как я мог об этом раньше-то забыть? Сейчас я стал часто заходил в Старую Тульскую аптеку к Фридриху Адерману. И, о чудо, увидел там бензин, как средство против вшей. Заказал себе сразу пять литров. А в этой аптеке, чем только не торговали, от косметики до сейфов, что меня крайне удивило. Большинство товара было из-за границы и стоило немало, но жизнь – дороже, посчитал я. Проблема возникала и в незнании старых названий. Я знал, что в девятнадцатом веке большинство раненых умирает от банального загрязнения и нагноения ран. Поэтому пока купил спирт, вазелин и концентрированную опиумную настойку от бессонницы. С помощью деда Ивана, мы сделали мазь на основе хвойной кедровой живицы с барсучьим жиром и пчелиным воском. Чистые бинты, прокипячённые в настое ромашки, были закрыты в стеклянной банке. В другой банке, была режущая загнутая серебряная игла с шелковой ниткой, изготовленная знакомым ювелиром, и маленькое лезвие. Вот же. Тоже понадеялся на русский авось и не сделал нормальный скальпель.
Пришлось звать одного из служивых, больше оказалось некого. На крестьян надежды нет. Захар с Саввой собирали лошадей, таскали трупы и оружие в кучи под присмотром Фатея и другого служивого. Мы почти полностью раздели и перевернули Семёна, предварительно напоив настойкой опиума. Быстро обработал всё спиртом и стал зашивать рану. Зашив, опять обработал спиртом, промочил, быстро наложил мазь с тампоном.
– Чуть приподымай, я забинтую. Раны не касайся – командую служивому, во все глаза наблюдавший за мной. – Хорошо. Аккуратно поднимаем наверх.
– А вы дохтур? – полицейский.
– Нет, Пётр, но кое-что умею – снимаю фартук и складываю назад инструменты, протирая их спиртом. Рваная рана, но не сильно глубокая. Но крови Семён потерял много. И какого хрена, я поперся, по этой дороге? Лучше бы объехал. Потом спохватился и кинулся заряжать пистолеты сначала свой, а потом и Фатея.
– Так, что у нас? – спрашиваю его, выскочив из балка.
– Пять мёртвых разбойников – на слове мёртвых он несколько замялся. Явно кого-то добили. Ну и правильно. Даже выяснять не буду. – Одна лошадь ускакала. Одна вон стоит, одна была убита. Одну я добил, чтобы не мучилась – закончил отвечать он.
– Может, по следу пойдём? – предлагаю ему. – Надо отомстить, пока они не опомнились.
– Нас мало. А в лесу…опасно – сомневается Фатей.
– Пустим вперёд Рема и возьмём Петра – отвечаю ему. – Мне это нападение совсем не нравится, какое-то оно…
– Барин, там наш бывший барин – подбежал Захар, выкрикивая на бегу, не дав закончить и высказать своё мысль.
– Чёрт – вырвалось у меня. Вот только подумал, что не всё так просто с этим б…нападением, и на тебе. Обращаюсь к своему следопыту – Ты в кого так стрелял?
– Там… на коне…с пистолями – отвечает Фатей.
– Давай… быстро посмотрим – машу рукой. Благо их уже всех стащили в одну кучу. Рядом в другой куче оружие и всё это у возка Саввы. Подхожу поближе к пяти лежащим телам.
– Так…так, что тут у нас-с. Один бородатый, усатый и… – полосатый, хотел добавить, но это тут явно не в тему. Крестьянин, лет тридцати, в мешковатом длинном овчинном тулупе. В лаптях с обмотками, в непонятных темных штанах. Вся его нижняя часть одежды и даже штаны обмотаны верёвками, уходящими под тулуп.
– Вот этот – тычет рукой Захар в другой труп.
Смотрю на плотного, высокого мужчину всего залитого кровью. В него попало две пули. Одна пуля в нижнюю часть лица, свернув скулу набок и превратив там всё в кровавое месиво. Вторая в грудь, кровь из раны залила дорогой красно-зелёный мундир. Кроме этого на нём серые штаны, которые когда-то были белыми и большие растоптанные кавалерийские сапоги с тупыми и прямыми носками. Ну вот, обещал же тебе зубы пересчитать. Получи. Козёл.
– Вот это с пистолями…был – показал на него Фатей.
– Где пистолеты? – поворачиваюсь к Захару.
Он вынимает из кучи оружия и снаряжения, и подаёт мне два длинных кавалерийских пистолета. Осматриваю. Капсульные, однозарядные и одноствольные. Довольно современные пистолеты. Явно не уставные, и не бюджетный вариант. А ничего так оружие, нам даже очень пригодиться.
– Где с его лошади седельная сумка?
Хватаю сумку и мчусь в балок, заряжать пистолеты. Быстро нахожу крупные шарики пуль. Для зарядки использую свой порох, капсюля и быстро заряжаю пистолеты. Тут стонет Воробьёв, пытаясь подняться.
– Лежи, у тебя наверно сотрясение – успокаиваю его.
Опять выскакиваю и отдаю пистолеты полицейскому. Сам беру щит в левую руку, туда же копьё. В правую руку мариэтту и киваю в сторону, убежавших нападающих.
– Фатей, вперёд. Потом я, чуть сзади Пётр и тихо – подталкиваю ногой испуганного Рема, жмущегося к моим ногам.
Осторожно, пробираемся по чужим следам на снегу, вслушиваясь в каждый шорох. И чего меня опять потянуло на приключения? Наверное, в детстве не хватало? Вот сейчас и навёрстываю, не думая о последствиях. А если разбойников там много? Хотя нет. Кроме одного всадника, явно не крестьянина, остальные просто толпа с топорами и кольями. Главное – их заметить первыми.
Местами глубина снега доходит до колен, поэтому быстро идти не получается. А надо ещё и не шуметь. Минут через двадцать вылезаем на покинутую стоянку нападавших. Она расположена на небольшой поляне. Убегали разбойники явно в спешке. Вон, глиняный горшок стоит, около маленького и не до конца затухшего костерка. Обнаруживаем ещё один труп.
– Похоже, что не промазал – констатирую я. Осматриваем труп лежащего крестьянина на санном следе, уходящим вдаль.
Стоянка сделана грамотно. Между ёлок так просто и не подойдёшь – мешают деревья. Видать, командовал охотник, хотя тут все дворяне – охотники. Есть несколько шалашей, сделанные из свежесрубленных ёлок. Они тут что, неделю нас ждать собрались?
– Фатей. Предлагаю перетащить сюда наши повозки и тут заночевать. Как думаешь? – вот не верю, что бывшие хозяева опять вернутся. Но всё может быть. Придётся дежурить по двое. Сам в это время смотрю на Рема, который забрался в один из шалашей и что-то там делает.
– Не знаю…а если… вернутся? – медленно выговаривая слова, спросил он.
– Не думаю. Они подумают, что мы удрали…А потом, ты на что? Предупредишь – отвечаю ему.
Он вопросительно посмотрел на меня.
– Пётр дуй за возком Саввы. Начинайте всё перевозить. Балок с печкой самым последним. Фатей, а мы с тобой пока по кругу пойдём… вокруг стоянки и всё осмотрим. Да, что там Рем делает?
Нагибаюсь и смотрю в шалаш. Рем присел на брошенную и скомканную шкуру. Положил голову на свои передние лапы и оттопырил задницу. Явно приготовился к прыжку, уставившись на кусок бревна с прикреплённой мелкой цепочкой.
– Что за хрень? – выругался я. Отодвигаю собаку и выволакиваю за край полено, обрубленное с двух концов.
– Тук-тук. И кто у нас в теремочке живёт? – произношу, а сам осторожно тяну за цепочку. Из дупла сверкают две зеленовато-чёрных бусинки – глазика, и появляется мордочка лопоухого зверька, похожего на очень маленького лисёнка. Но вот цвет меха меня смущает. Он коричнево-серой раскраски. Никогда не видел, такого зверя.
– Кто же ты такой? – удивленно рассматриваю зверька.
– Соболь – произносит Фатей подошедший ко мне.
– Соболь? Ах вот ты, какое мягкое золото России – немного подумал, рассматривая упирающегося и шипящего зверька. – И соболю… работу найдём. Иждивенцев мы кормить не будем – отпускаю цепочку, зверёк опять прячется полностью в обрубке ствола. Я уже сталкивался здесь с тем, что многие, кто мог себе это позволить, держат хорьков или норок. Богатые – кошек. Мыши, крысы и тут тоже дают «жару» жителям. Так же ещё используют и для приманивания вшей от хозяина. Поэтому от таких хозяев я держусь подальше.
Дед Иван мне уже жаловался, что у нас в коровнике завелись мыши. Вот им и будет «пушистый подарок». А я ещё думал, а не завести ли мне кошку? Вот только я не помню, приручается соболь или нет? Водружаю полено наверх шалаша из еловых веток, подперев палкой.
– Пошли. Надо всё облазить, пока ещё видно – киваю ему. Темнеет-то рано, да и других дел много.
В результате наших с Фатеем поисков, нашли только хорошую бурку, явно скинутую перед атакой. Но не лохматую, как в кино, а из серого войлока. А я-то думал, что они намного позже появились. Наверное, это Кологривова. Только он был в лёгком мундире для такого мороза. Много в это время меня удивляет, многое ставит в откровенный тупик. О чём-то я знал, о чём-то догадываюсь, а часто и сам несу такую ахинею, что… и заставляю ещё и верить в это других. Вот историкам «счастье» будет…не на одну диссертацию написать.
В это время Захар с Саввой уже везли труп лошади. Догадались сделать волокушу и использовали трофейную лошадь. Молодцы, а я вот и не сообразил.
– Надо быстрее убитых лошадей разделывать – говорит Фатей.
– Бери кого надо, но чуть в стороне – соглашаюсь я. Коней я ещё не разделывал, жуть. Передёрнул плечами. – А я пока сам покараулю. Скажи, чтобы подрубленные ёлки тоже привезли на стоянку.
И как тут можно покараулить, когда кругом такой шум? Мне же ничего не слышно. Немного отхожу от стоянки и прячусь за деревом, осматривая окрестности. Да, на таком морозе надо двигаться, а не стоять спокойно.
Осторожно начинаю движение, обходя стоянку по кругу. Стараюсь прятаться в складках местности. Старайся не старайся, а Чингачгук из меня не получается.
– И почему я лыжи не сделал? – проваливаясь, очередной раз в снег, задаю себе дурацкий вопрос.
Замёрз, налазился, и полез греться в балок. Меня сменил Фатей.
– Возьми Рема, а то он вообще… обнаглел – отдаю команду.
Захар, Савва и полицейские уже вытащили внутренности из коней. Выбросили всю требуху и спустили кровь, забрали только сердце и печень. Ждали дальнейшей команды, суетясь по мелочам. Отогреваюсь, а заодно осматриваю Воробьёва, который уже окончательно пришёл в себя.
– Ты как Василий? – спрашиваю его.
– Гад, конём сшиб – морщится полицейский.
– Лежи, лежи. Без тебя пока справляемся – успокаиваю его.
Семён лежит на животе, на верхней полке и накрытый курткой. На его лице «блуждает улыбка», после опиумной настойки.
Перебираю доставшиеся нам оружие и амуницию. Остальные вещи я запретил вносить в балок. Побоялся. Только вшей и блох нам тут и не хватает. Так. Что тут у нас есть? Так прямой длинный палаш, м…сомнительного качества. Кривая турецкая или иранская сабля. Трудно что-то сразу сказать о ней. Могут быть сюрпризы с её стороны, посмотрим и посоветуемся. Так, какой-то меч с зубцами на обухе и с медной загнутой ручкой. Так…а я же такой уже где-то видел. Седельные сумки со всякой всячиной. Мелкие сёдла с убитых лошадей. Ладно, пора выходить.
Глава 14
– Давайте, поставьте балок, вон туда – начал отдавать команды. Потом срубленными ёлками, загораживаем проход, делаем баррикады. Лошадей ставим ближе к балку, на морды – мешки с овсом. Работы хватило всем. Наконец, более или менее разобрались. Развели нормальный костёр и начали варить сердце и жарить печень лошадей. Я беру два кусочка сырой печени и подхожу к шалашу с поленом.
– Не знаю, как тебя раньше кормили… но уши пока больше, чем морда. Непорядок – и кладу кусочек печени почти в дупло. Он тут же исчез, и послышалось чавканье.
– Как же тебя зовут? М…буду…звать тебя Кешей. На, жуй – сую второй кусок. Опять чавканье. – А теперь вылезай и заступай на охрану государственной границы…тьфу ты…границы стоянки – стучу пальцем по бревну. – Давай, давай.
Теперь я внимательно рассматриваю четыре замёрзших трупа. Двух мёртвых крестьян уже оттащили подальше, сняв предварительно тулупы и другую одежду. Я бы и этих бросил, но нельзя, двое – точно дворяне.
– Надо бы всех разбойников на опознание отвезти – подошёл Пётр.
– Надо бы. Но кто потащит их в Венёва? – спрашиваю его. – Те клячи, что выделило ваше начальство, еле ноги с голодухи переставляют. Мясо… сам понимаешь, в такой голодный год я не брошу. Саней нет. На волокушах много не увезёшь. Плюс эти…четыре трупа. Что делать?
? – морщит лоб.
– Хочешь, делай волокуши, и тащите их сами – подвожу итог. Не захотел.
Разгоняю всех заниматься делами. Сам сажусь на корточки перед мертвыми владельцами коней. Первым оказался мужик, с которым я поссорился в Туле. Он бил по лицу мастера-медяньщика своими перчатками за какой-то незначительный поступок. А мне некогда было ждать, спешил. Срочно нужен был именно этот мастер. Потом этот прыщ ещё пытался вызвать меня на дуэль за вмешательство. Как же его…а вспомнил… Бобриков…или Бубликов. Я его тогда откровенно послал и его, и дуэль, туда же. Он ещё чего-то там кричал о мести, но я просто отмахнулся – очень спешил. Вот же чёрт, а я ещё так легко к этому отнёсся. Оказывается у меня врагов в Туле уже «целый мешок». А я ещё считал, что веду себя осторожно. Надо срочно вооружаться и кирасу надевать под куртку. Хоть какую-то. А то точно сталь в бок получу. Это в него я стрелял и промазал. А он за мной в возок скаканул. Задираю офицерскую серую длинную шинель, на спине залитую кровью, куда вонзил свой клинок Фатей. Обшариваю тело, нисколько не смущаясь, да и с чего бы. Как говорится, что с бою взято, то свято. Ничего кроме денег и ценных бумаг я брать не буду. Мне ещё мести дворянских родов только не хватает за какие-нибудь мелочи, о которых я и понятия не имею. Деньги это дело такое…не особо доказуемое. Да и нападение на меня налицо. Претензии по этому поводу предъявлять вряд ли будут. А вот с вещами… с ними могут возникнуть проблемы и не малые. Ещё обычный грабёж прилепят. Всё же местные ухари. Нашарил часы, брать не стал. Какая-то цепочка, наверное, с крестиком или ладанка, пусть висит. Оп-а, а вот этот мешочек-кошелочек с тесёмочкой мне вполне подходит. Прячу его в свой карман, чтобы никто не видел.
У бывшего помещика Медведок оказался нательный пояс для денег. И довольно тяжёлый. Очень надеюсь, что там серебряные деньги. Тоже снял. Часы, цепочка на шее и маленький кинжал, явно арабской работы. Оставил. Всё. У ещё одного несколько купюр и какие-то бумаги. Сунул в карман не глядя. У последнего ничего нет. Теперь как их запаковать, чтобы довести и ничего больше не потерять? И как полицейские к этому отнесутся?
Итак, что мы имеем? Трое мужиков в разной военной одежде и больших кавалерийских сапогах. Четвертый по одежде, больше на небогатого мещанина похож. У него, кстати, классные рукавицы-краги, защищающие руки. Это мы тоже, пожалуй, заберём. Четвертый вообще не вписывается в эту компанию, какой-то он…староват. Мужику явно за пятьдесят.
– Фатей, как бы их довести в целостности и сохранности. Там у них нательные кресты и часы – спрашиваю его.
– Только в возок к Савве. Самим придётся идти рядом – отвечает.
– Я пешком? – удивляюсь.
– Нет, что вы. Вы поедете на Звёздочке – отвечает Фатей.
– Пётр иди-ка сюда. По приезду в Венёва дам по червонцу. Но вы сейчас нечего не видели – говорю ему и смотрю в глаза. Сам держу его за пуговицу и жду реакции. Молчит и сопит. Так. Зайдём с другой стороны.
– Я вещи не брал, ни одной. Только бумаги. Ведь не просто так, они на меня напали? И как только выследили? Как? – ещё пристальнее смотрю на него.
– Э…расследование – начал мямлить он.
– Пусть расследуют. Ещё раз повторяю, я кроме бумаг… ничего не брал. А как у нас расследуют, ты сам знаешь – вглядываюсь пристально в него. Вот если бы убитые не были местные дворяне, совсем бы другой разговор был. Я бы и спрашивать особо полицейских не стал.
– Ну-у…если так – неопределенно он.
– Опись по приезду всё равно делать будем. Я не уйду, пока её не получу, подписанную вашим или местным начальником бумагу – ловлю хоть какую-то его реакцию – И я этого не забуду…Смотришь и ещё вместе ездить придётся.
– Тогда, согласны – ответил он.
Ну, ещё бы не согласиться. Такой куш для них редкость. И особо врать ничего не надо, не видел и всё. Тем более, опись сразу покажет. Встревать в разборки дворян им тоже не с руки. Да ещё я весь такой… непонятный. Одежда на мне и моих людях странная, но явно дорогая и удобная. Оружие заграничное. Сам Титов их начальник, распорядился съездить со мной в Венёва.
Дежурные вахты распределили по три часа, на две пары. Захара с Саввой ставить даже не думали. Во-первых, они наработались так, что еле ноги волокут. Во-вторых, толку от них нет. Всё же они крестьяне, а не воины. А-то пальнут ещё не туда, куда надо, потом хлопот не оберёшься. А они и рады стараться. Наелись вареного сердца и жареной печени с сухарями. Напились выделенного мной чаю. Когда у них такое было? Забрали, с моего разрешения, все тулупы себе на ночь в шалаш. У Саввы, оказался толстостенный глиняный горшок, с дырочками под ободком и крышкой с металлом. Он засыпал туда угли с костра, и получилась крестьянская жаровница. Потом забрались с ней в один шалаш, закрылись там и уснули.
Мы с Петром остались караулить первыми. У меня два трофейных пистолета, под мышкой мариэтта, копьё и щит. У Петра две винтовки, трофейная рогатина и топор. От другого оружия полицейские отказались, сославшись на плохое владение. Ну, может и правильно. Я отдал им бурку, на время, их одежда не внушала мне доверия.
К концу моего дежурства стал слышен шум оттуда, куда выбросили требуху лошадей и мертвых крестьян-разбойников. Зверьё сбежалось на нежданную добычу. Не подумали мы с этим. Надо было чуть подальше выбросить. Теперь будем всю ночь эту возню и вопли слушать. Да, век живи…а так ничему и не научишься.
Наконец, нас сменили, и мы пошли спать в балок. Только вроде заснул, как разбудил выстрел. Ржание лошадей. Вскакиваю, лампа еле горит, поэтому видно плохо. Надеваю куртку и выскакиваю на улицу, захватив меч.
Вокруг нашей стоянки происходит что-то неописуемое. Две толпы крупных животных носятся друг за другом.
– Кабаны с волками дерутся – говорит Фатей.
– Почему? – задаю вопрос, который первый пришёл на ум.
– Добычу с голодухи не поделили.
Мы стоим в центре своей стоянки перед костром, который ещё сильнее разожгли на всякий случай. Я впереди всех. Это моя прямая обязанность, как дворянина. Я много сейчас матюгаюсь на дворян по разным причинам. Но вот есть у них одно неоспоримое качество, трусами они не были. Всегда встречали опасность первыми, впереди своих людей. В руке мариэтта, за спиной на поясе трофейный пистолет. За нами кони, которых еле сдерживают Захар с Саввой. Они тоже вылезли по тревоге.
– А в кого вы стреляли? – пытаюсь понять, что же происходит.
– Рядом с кабаном, а то он хотел к нам – отвечает Фатей.
Ну, надо же кабаны совсем не побоялись волков и сцепились с ними за добычу и даже к нам хотели сунуться. Совсем уж обнаглевшие эти животные девятнадцатого века.
Вдруг часть визжащей и орущей массы вкатывается к нам и по дуге, огибая костёр, мчит на меня. Здоровенный кабан, на котором повисло три волка, прёт как танк. Успеваю стрельнуть два раза, убегая с дороги этого катка. На бегу получаю «пинок великана» под зад и лечу над головами лошадей. В это время слышу ещё выстрелы. Плюхаюсь на Звёздочку задом наперёд. Обычно флегматичная Звёздочка сейчас крайне возбуждена. Она брыкает задом, и я лечу уже вверх, тараня головой ветки ёлки. Царапаю лицо иголками и застреваю между веток. Твою ж мать, да ещё задом к лагерю, и кроме иголок мне ничего не видно. Боюсь пошевелиться, чтобы не упасть. Не к месту вспоминается мультик про ворону и кота.
Опять выстрелы. Крик. Предсмертный скулёж и наступление резкой тишины, нарушаемое только треском костра.
Вот дебил, ругаю себя. Я бы ещё с дробовиком на уток вышел. Кабану и волкам мои выстрелы из мариэтты, как слону дробинка. Супермен хренов. Хотя на счёт дробовика надо подумать. Размышления отвлекают от боли в теле, и я пытаюсь занять мозг размышлениями.
Дробовик…я же видел ручные мортиры у оружейников, чуть изменим и…
Вдалеке опять послышалась возня животных, прервав мои мысли. Но это больше похоже на расставание «при своих» и рык, в сторону соперника.
– Барин, Дмитрий Иванович, где вы? – послышался голос Фатея почти на одном уровне со мной.
– Тут. Помогите вылезти. Застрял – кричу я.
Общими усилиями Фатея и Петра меня освобождают. Я, оказывается, летел не вверх, а почти параллельно и застрял на двухметровой высоте. Умываюсь снегом, смывая выступившую кровь и поворачиваюсь к своим спутником. Смотрю, они еле сдерживают улыбки, чтобы не рассмеяться.
– Что хорош? – задаю вопрос.
– Да…надо привести себя в порядок – отвечает Фатей. Свет костра играет в его «смеющихся» глазах и морщинках.
– Все живые? – задаю самый главный для меня сейчас вопрос.
– Раненых у нас нет. Убили двух волков и кабана – отвечает Пётр.
– Ну… вот и займитесь, пока я себя в порядок не приведу. И трофейный пистолет найдите, потерял – чуть не «сорвался» на своих людей. Потом разворачиваюсь и направляюсь в балок. На кровати сидит Воробьёв и тоже чуть не рассмеялся, увидев меня.
– Эко вас, Дмитрий Иванович – и покачал головой.
Делаю свет больше и снимаю перекошенную и частично порванную одежду. Сначала протираю лицо спиртом, а Василий помогает смазать царапины. Теперь одежда. Шапка, утыканная иголками, стала больше походить на ёжика, чем на шапку. Куртка, с оторванным капюшоном и частично воротником, перемазанная смолой, зелёным соком и бог знает, чем ещё. Местами, выдранные клоки и порезы. Остальная одежда практически не пострадала, но потеряла весь свой лоск.
