Юрий Москаленко
Дворянин. Книга 1. Часть 1
Глава 8
С «похода по гостям» вернулись далеко не все, а только Мальцев с Новаком. Ну как говорят – баба с возу…мне легче, а то в моём маленьком доме не протолкнуться от такой оравы.
– Вы оказывается ещё больший смутьян, чем я думал – говорит усмехающийся Мальцев.
– Помилуйте, Иван Акимович, с чего вы сделали такой вывод? – опешил я.
– А зачем разбойников-инородцев привечали? – тут же получаю ответ.
– Вообще, я планировал торговый караван в Крым сводить и считаю, что они вполне надежны – это раньше я думал, что с Сибирью всё гладко и там одни просторы. Сейчас-то я убедился, что её покоряли огнём и мечом. А многие народности, если были не покорены, были уничтожены или откачивали в Манчжурию.
Мальцев долго смотрел на меня, явно не веря мне ни на грош, а потом произнёс совсем не то, что я от него ожидал.
– Анджей Радомирович, а ты знаешь, какую он штуку сделал. Нет? Душ.
– Да я уже видел его в Людиново – махнул рукой Новак.
– Нет, такого ты не видел. Пошли, покажу. А то вот я подумываю… может и мне поставить такой у себя – и парочка, чуть ли не под руку проследовала в мою спальню.
Ух, гроза миновала или отложена. Вот же умудрился мне Мальцев внушить почтение к себе, прямо как к отцу. Всё-таки что-то и осталось у меня от юного Мальцева. Чувствую себя как нашкодивший пацан.
Потом они вымылись, расселись в гостиной, попивая отвар с мёдом, который им понравился, и позвали меня. Чай-то не захотели. Опять я чувствую, будут расспросы.
– Так, во сколько тебе такой домик обошёлся? – спросил Мальцев.
– Ну, точно я сказать не могу, тем более часть металлических вещей была заранее сделана. Но где-то, в общем, в полторы тысячи рублей ассигнациями – несколько, на всякий случай прибавил я.
– Дорого. Очень дорого, да и домик совсем не велик – говорит Новак.
– Совсем не велик. Дорого – констатирует Мальцев. – А в Москве такую печь, чтобы на угле работала, поставить можно?
– Не знаю, смотреть надо – несколько рассеялся я от такого вопроса.
– Вот и посмотри и составь план – говорит мне Мальцев, тоном, не требующим возражения.
– Но – вяло пытаюсь сопротивляться я.
– Неужто много с нас запросишь, а Анджей Радомирович? – Мальцев посмотрел на Новака и похоже подмигнул ему.
– Да тут не в этом дело – вздыхаю, понимая, что хочешь, не хочешь, а и этим мне придётся заниматься.
– А в чём? – теперь уже удивлен он.
– Мне даже дом не на кого оставить. С кухаркой не знаю, что делать? Она мещанка. Ходит туда-сюда, что мне не нравится. Фёдора одного на всё не хватает. Людей нет, приходится и самому ездить везде – подвожу неутешительный итог сегодняшний своей деятельности.
– А как же с охраной? – спрашивает Новак.
– А – машу рукой – плохо, но пока бог миловал, но это ненадолго. Скоро полезут. Ворья сейчас в Туле хватает.
– Ворья везде хватает. А кухарку оформи в услужение на долгий срок, без права расторжения. Троих дворовых из служивых я тебе подберу и перепишу, хватит? – спрашивает повеселевший Мальцев.
Я не знаю и не понимаю причин веселья Мальцева. Нужно как-то у Новака выпытать.
– Ну, тогда и Фёдора навсегда – наглею я. – Привык я к нему. А-то пока другим объяснишь, что нужно, так быстрее рак на горе свистнет.
– Согласен – улыбнулся Мальцев.
Потом все пошли спать. А я подумал и спрятал раскладушки в погреб. Во-первых, они все равно недоделанные. А во-вторых, неохота опять объясняться с Мальцевым, почему они предназначены не ему. Вот же ручки у него загребущие.
Когда утром ели горячий суп, приехал Фёдор и привёз колбы. Он уже перекинулся парой слов со слугами, тем более, что многих из них знал.
– Ну, собирай свою лампу – говорит Мальцев – посмотрим, что это.
Сборка прошла, не без огрехов, но успешно. Для полноты эксперимента пришлось закрыть ставни, чтобы посмотреть работу.
– Так, сколько ты говоришь, она будет гореть при одной заправке – влез Новак.
– Ну, надеюсь около двух суток при полной заправке и среднем пламени – вырвалось у меня.
– Это равно пяти-шести хорошим свечам. Дороговато, я надеялся, что будет дешевле – быстро посчитал Мальцев.
– Это если керосин привозной покупать. Но нефти много и болотной и в других местах. А значит, со временем лампы вытеснят свечи. Да и светят они лучше. А это значит, что в большом помещении будет экономия – отстаиваю свое «изобретение» зная, как пойдёт история.
– Да знаю я твою нефть. Её ещё греки тысячи лет назад разделяли на части, и греческий огонь с неё делали. А у нас Лайтман в Москве в Берг-Коллегии ещё в 1748 с ней работал. Что-то там вычитал в царской библиотеке и её полностью разделил. И давай хвастаться перед всеми. Вот только, что с этим делать? Как денег заработать? Так и не придумал. А на свои «опыты», шельмец, потратил две тысячи рублей золотом. Ох, тогда Елизавета Петровна и разгневалась. Шуму-у то было. Вот и не хотят ей заниматься.
– Что, правда? – вырвалось у меня. Вот же чудеса…на виражах.
– Так, ты правильно посчитал, что мне не стоит этим заниматься самому? – вернулся к теме ламп Иван Акимович.
– Правильно. Лучше, стеклом к ним, и можно и разные формы делать – кручу пальцами руки.
Да сколько же тут подводных камней? Причём где-то так густо, а где-то совсем пусто. Англичане просто первые додумались всё описать и под себя подгрести, пока другие «клювом» щёлкали. Хотя не только это. Они не стеснялись вкладывать деньги в разные проекты…и науку. Их заморская торговля позволяла содержать много разных учёных, инженеров, изобретателей и т. д. И главное «не опускали руки», если результат или результатов сразу нет. Нашим бы так поучиться.
– Ну что же посылаем к Добрынину. Он ещё обижается, что ты его так и не пригласил в гости, хотя обещал – командует Мальцев.
Твою ж дивизию…и правда обещал…и забыл. Придётся исправлять…
Начали прибывать спутники Мальцева, а за ними Добрынин с адъютантом, который нёс небольшой самовар. Ну вот, похоже, не зря я не покупал самовар, есть мне подарок от главы города на новоселье. Сразу стало тесно и сутолочно, и опять стол пришлось накрывать. Но на этот раз только лёгкими закусками, можно сказать бутербродами обошлись. После гостей, всё больше на напитки налегали, чем на еду. Надо им шведский стол ввести с маленькими канапушками мелькнула мысль. Гости выставили водку и коньяк. После пары рюмок и здравиц небольшого застолья, теперь уже Добрынин крутился возле печи.
– А я-то думал, зачем вам уголь, когда мне докладывали? Это же какая экономия? – говорит Николай Николаевич. – А тепло во всём доме, я прямо упарился. А мне сделать можно? А сколько стоит? – посыпались от него вопросы через некоторое время.
– Для больших зданий, надо заказывать термометры, манометры и часы – вздыхаю я. Ну всё, теперь я так просто точно не отделаюсь. Хоть больше никого не приглашай.
– Закажем, вы только скажите какие? – отвечает мне Добрынин.
Тьфу. Я-то, думал отделаться, сославшись на отсутствие приборов, а они тут оказывается, во всю уже используются. Тьфу, опять. Опять туплю, паровые машины работают кругом, уже бог знает сколько лет, так что всё есть. Всё есть…чёрт возьми.
– Сначала в моём доме в Москве – поднимает палец Мальцев. – Я вам подарок привёз – и отдает распоряжение. Слуга тут же притаскивает огромную коробку.
– Конечно, конечно уважаемый, Иван Акимович. Я думаю, Дмитрий Иванович у вас быстро справится. Это же не дом строить, правда? – наступает Добрынин, а сам рассматривает подарок. Большую красивую стеклянную вазу, переливающуюся своими гранёными сторонами.
Может мне им тут всю Русь перестроить? Я им что, Пётр Первый? Да ещё на халяву…Эх, а куда я денусь с подводной лодки? И чуйка говорит, что этим двоим мне придётся всё на халяву и строить.
– А вот вы посмотрите на этот чудесный прибор. Уважаемый Николай Николаевич – Мальцев указывает на лампу, корпус которой спрятан в коробке.
– Новая Аргандова лампа – градоначальник, подходит и принюхивается – а чем вы её заправили, что не так смердит?
– Нет, это совсем другой прибор, и мы хотим наладить производство в Туле. Как вы на это смотрите? – напирает Мальцев.
– Очень положительно, но как вы предполагаете это осуществить? – хитрит Добрынин, не давая ответа на вопрос.
Вот же жук. Это типа вам надо, а раз надо – платите. Но Мальцев – это не я, тут его на мякине не проведёшь.
– Мы пришли к мнению, что ваши мастера по самоварам с этим лучше справятся. А стекло будут выпускать у меня в Дятьково – отвечает Иван Акимович.
– Так какую тогда вам помощь нужно от меня? – спрашивает, несколько удивлённый Николай Николаевич.
– Мы хотим продать привилегию на торгах. А вам, уважаемый Николай Николаевич, десять процентов за помощь в их проведении – отвечает Мальцев. – Ну и пригласить владельцев мастерских.
Все нюансы, оборачивая в словесную шелуху, обговаривали ещё долго. Причём Добрынин настаивал на увеличении своей доли. Но тут Мальцев в мягкой форме, вот же умеет, учиться мне ещё и учиться, напомнил, что и счёт за печь может вырасти до…дофига в общем. Договорились через день во второй половине дня провести аукцион и сразу закрепить договором. Потом просто сидели за столом. Опробовали самовар, поговорили обо всём, но я отмалчивался. Отвечал односложно под тем предлогом, что мол «молодому человеку с уважаемыми мужами и так большая честь сидеть за одним столом, и мудрости внимать надо, а не говорить»…
Через день собрались у Добрынина некоторые именитые купцы города. Все в огромных шубах и шапках, развалились на диване и стульях. Как их только Добрынин сумел в такой короткий срок собрать? А скорее всего они пришли посмотреть и познакомиться с Мальцевым. Узнать, зачем знаменитый магнат пожаловал к ним, и не будет ли угрожать это их торговым делам.
После многочисленных раскланиваний и приветствий, которые так любят здесь и которые так бесят меня, расселись. Перезнакомился со всеми – среди них Лисицын, Морозов, Попов, Медведев, Ломов, братья Баташевы и другие. Приступили к обсуждению лампы. Сначала всё думали, что это Аргандова лампа, она стояла в углу в окружении других, я так попросил.
Я перенёс и поставил её на стол перед собой. Просунул руку под коробку и увеличил пламя, а, значит, и освещённость. Шепотки смолкли. Все бородатики и усатики уставились на меня и лампу. Самое интересное, что полностью бритыми были только мы с Мальцевым. Увидев такой контраст, когда пятнадцать бородатых и усатых мужиков, окружили двух безбородых, перед которыми ярко светит керосиновая лампа, а по углам полумрак, я чуть в истерику от смеха не зашёлся. Тоже мне Данко Горького нашёлся. Свет людям принёс. Ну, хорошо хоть не огонь, Прометей я не доделанный. Неимоверным усилием заставил себя настроиться на серьёзный лад.
– Я хочу продать привилегию на выпуск вот такого осветительного прибора – начал я. – Он работает совсем на другом принципе, чем Аргандова лампа. И, как видите, и светит намного лучше и почти не воняет, в отличие от Аргандовой. Одна заправка ёмкости полуштоф даёт возможность светить 40 часов. Начальная цена три тысячи рублей ассигнациями – произнёс я перед ними.
Цену на первый раз я решил не задирать, но и дарить лампу не собирался. Чёрт его знает, как тут у них это делается? А я даже не поинтересовался заранее, олух. Делать нечего, решил сделать так, пусть привыкают. Одним слухом обо мне больше или меньше, мою репутацию уже не спасут. Да и спасать не надо. Тем более с таким «тяжеловесом» рядом.
– А почему господин Мальцев не хочет это сам выпускать? – через некоторое время, проведённого в тишине, спросил Ломов, переглянувшись с остальными.
– Буду, но только стёкла к ней – спокойно отвечает Мальцев.
– Ну а почему не полностью? – один из братьев Баташевых.
– Как вы знаете, я недавно наладил выпуск оконного стекла – спокойно начал Мальцев и замолчал.
Знаем, видели, почём, знатное, послышались и другие реплики купцов.
– Но вы не знаете, что царь повелел построить мне ещё один завод. А денег в казне нет. Всё то, что мы можем выпустить, идёт за границу. Процесс очень сложный. Требует много хороших мастеров. – Вот же красиво лапшу на уши вешает, не знал бы, сам купился бы. А между тем Мальцев продолжил. – От холеры за два года я многих хороших мастеров лишился, и взять других мне пока неоткуда. Может вы, дадите или продадите?
Купцы от этих слов сердито зашипели. У кого мастера тоже умерли, а некоторые просто испугались такой действительности. Мальцев сделал соответствующую паузу.
– А теперь мне надо налаживать ещё и производства стекла для ламп. Опять мастера нужны…и деньги. Но там часть лампы медная. Поэтому подумав, решили продать привилегию вам. Но, с условием, что стекло будете брать только у меня.
– Так может цена…будет слишком большая – сомневается Морозов.
– Нет. Иначе вы с заграницы или ещё, откуда покупать будете – отвечает Мальцев. Вот этот пункт мы с ним долго обсуждали. Я убеждал его не жадничать. Брать массовостью и делать разного качества. И покупать, наконец, паровые машины для производства.
Купцы-дельцы задумались, а потом начался торг, но больше трёх тысяч пятьсот давать не хотели, что не устраивало уже меня.
– Предлагаю полсуммы, чтобы заплатили сейчас. Потом по пятьсот в месяц до окончания – вношу предложения.
Цена торга достигла четыре тысячи за Ломовым.
– Купцы, а давайте так. Вас – двенадцать купцов, все скидываетесь по пятьсот рублей и вы все выпускаете – опять вношу предложение.
Спорили, мы спорили. Но я их убедил только тем, что вот мол, самовары они выпускают все и всё что-то продают. Пусть и с лампами так будет. А иначе иностранцы перехватят, станут много и дешево выпускать, и что им тогда останется? Опять заспорили о минимальной цене.
– Да поймите же вы. Такой продукции надо выпускать много и по разной цене. Она должна быть доступна не только дворянам и купцам – убеждаю я. – А-то получится как с самоварами, что и деревенские кустари вас обставят.
С меня семь потов сошло, хотя у Добрынина в особняке было холодно, все сидели в шубах. А вот ноги у меня замёрзли. Опять что-то придумывать надо. Но договор подписали. Договорились, что первые лампы будут по двадцать рублей без украшений, а потом и чуть дешевле. Но это уже по результатом торгов смотреть будут. Другие, на свой вкус и цену, но не ниже. Потом я рассказывал и демонстрировал устройство и заодно рассказал про «летучую мышь». Удивительно, но поняли почти сразу. Удивились, что сами не смогли додуматься до такой простой вещи. Потом своеобразный банкет, где каждый напрашивался в гости под тем или иным предлогом…
– Я думал, заработаю больше – говорю немного разочарованно, садясь в возок Мальцева.
– А я думал, намного меньше – передразнил меня Мальцев. – Ты когда деньги считать научишься? Или ты думаешь, сейчас купцы миллионами наличных денег ворочают? С деньгами совсем плохо, сплошной обмен товаров. Поэтому и стремимся продать за границу за «живые» деньги.
Ещё через день прибыли сани из Сукремля, и я достаточно быстро поменял печки в возках. А то Мальцев и так ходил недовольный, что тут так долго задерживается и не может выехать.
– А эти решётки для чего? – рассматривая установленную чуть выше, чем он привык, печь.
– Эти… чтобы не обожглись ненароком. А вот сюда можно чайник повесить металлический. Такой, как у вас выпускают – показываю и рассказываю всё досконально. Из-за того что печь стала более вертикальной, место в и так в небольшом возке немного увеличилось. Что уже порадовало Мальцева.
– Хотел тихо, тихо заехать посмотреть, что у тебя, и ехать по своим делам. А застрял надолго. Да и ещё приходится по этим визитам ездить. Как я тебя понимаю…что не хочешь ездить. А у многих ещё холодно – жаловался мне Иван Акимович.
Перед расставанием я набрался смелости и спросил у него – а почему вы мне поверили? Дали возможность показать себя и заработать, а потом уже вам.
– Молодой, наглый, с горящими глазами, но чётко отвечающий на мои вопросы. Да ещё технически грамотный, почему не попробовать? – засмеялся Мальцев.
– А имение мне, зачем купили? – спросил я, постоянно мучивший меня вопрос.
– А кто ты был раньше? – видя мое смущение – правильно, никто. А сейчас ты среднепоместный дворянин со своим имением. И это ещё не раз тебе пригодится. Просто поверь, хотя я представляю что там после подавления бунта осталось.
– Ну, а сейчас почему помогаете? Я же понимаю, что без Вашей помощи, хорошо, если бы половину добился? – пытаюсь понять мотивы магната и не могу.
– Понимаешь…это хорошо… Почему…да сам не знаю… Интересно с тобой… всё у тебя не так – с последними словами сел в тёплую карету на полозьях и покатил в Дятьково налаживать выпуск стекла для ламп и ёлочные игрушки.
Наконец все гости уехали, а я начал разбираться с кучей подарков, оставленных мне Мальцевым. В основном из вещей было стекло, но было и несколько рулончиков качественной ткани, метров по восемь. Был мех на шубы и пару целых телячьих хорошей выделки кусков кожи. Был ковёр и много другой разной мелочи. Из продуктов осталось восемь бутылок водки, пару бутылок коньяка, остальное выпили. Было много сала, масло, мука, крупы, по коробке чая и кофе, мешок сахара и бочонок селёдки и солёной икры. И почему-то мешочек сухарей, сильно развеселивший меня. Соль и многое другое, что нужное в хозяйстве. В общем – изрядно. И даже очень.
Остались ещё у меня и три печи «недоделки» с трубами. Но зато с красивыми завитушками и украшениями. А так же две новых, но их продавать я их не буду. Старые печи ещё можно. Пока зима надо их куда-то пристроить, пока в цене…
Сейчас я лежу, наконец-то, на своей кровати и пытаюсь распланировать почти шесть тысяч рублей. Злюсь на Добрынина, которому, на мой взгляд, ни за что, перепало шестьсот рублей. Но тут это почти официальная такса – десять процентов. Больше может быть, но не меньше. Злюсь на…весь 19 век, в котором большую часть времени, мне приходится решать чисто бытовые проблемы. Тут нет «Метро» или «Ашана», где можно пойти и купить почти всё, что тебе необходимо. Приходится проявлять всю свою смекалку и вспоминать, где-что-когда видел или слышал. При этом приходится платить огромные деньги за их эксклюзивное изготовление.
Злюсь на дворян, которые тратят безумно деньги в балах и праздниках. Даже сюда в Тулу везут французское вино, коньяки, мебель и даже рояли. Производством из них почти никто заниматься не хочет. Но надо признаться, это геморрой ещё тот. Злюсь на расхлябанность дворян и их неточность. Их воровство и хамство. Зато умудряются третировать мастеров и другое население. Какой пример, они подают другим? Они в своей спеси обнаглели до крайности. Особенно военные дворяне в средних чинах. С генералами я пока не сталкивался, да и желания никакого не имею. У меня уже было пара недоразумений, но моя фамилия и имя защищали меня пока лучше бронежилета.
Ох, не прост Иван Акимович, ох, и не прост. Но это пока я не нарвался на более родовитого или отморозка. Хотя я и стараюсь быть предельно осторожным. Достали попы, тянущие всё и вся на себя и лезущие везде со своими советами. Зачастую сбивающие с нормальной жизни горожан и развитие города. Нужны они, конечно, но зачем их тут столько, я так и не понял. Мне тоже пришлось повесить пару икон у себя. Но я схитрил, купил старые шестнадцатого века и лампадку. Может когда и пригодится, как антиквариат. Сам к ней подходил при необходимости, но в церковь по воскресеньям иногда ходил. Как же тут без этого, я и так тут «большая белая ворона».
Глава 9
Злись не злись, а пришлось на следующий день ехать к Добрынину. Пока нет людей от Мальцева, времени терять не стану. Начинаю лазить по его особняку, составлять план здания для отопления и пугаю его жителей. Да, внутри ещё работы и работы по обустройству здания. И денег на отделку…энное количество. На это Добрынину надо большой мешок и маленькую тележку в придачу.
После разметки расстояния метром, руки отогревал над Аргандовой вонючей лампой, которую за мной таскал слуга. Раза четыре падал, сломал пару перьев. Были, конечно, уже и железные из-за границы, но стоили очень дорого. Пролил чернила, матюгнулся, сразу вспомнил про чернильные ручки и чернильницы-непроливайки, которыми довелось пользоваться в далёком детстве. Плохо, что не вспоминал об этом раньше, когда у меня гостил Мальцев. А вспомнил только сейчас, когда падал и спотыкался в тёмных помещениях этого домищи. Дома уже составлял общий чертёж особняка, переделка выходила капитальная.
Последнее время донимал кашель. Надо с этим что-то делать.
– Николай Николаевич, предлагаю сделать временную печь из железа, потом обложить её кирпичом. Выведем трубы в несколько комнат, где будет тепло. Остальное уже только летом и лучше договоритесь сразу с Иваном Акимовичем о покупке у него нормального стекла. С такой масштабной переделкой лучше делать всё сразу.
– А вы что скажите Василий Федосеевич? – вздыхая, обратился к архитектору Федосееву Добрынин.
– Я с этим… совсем не знаком, поэтому…сказать что-либо не могу – отвечает важно Федосеев. Архитектор сейчас одна из самых уважаемых профессий. Мало их…совсем.
– Жаль – недовольно Добрынин. – Пусть будет так. Заказывайте, что нужно, и мне бумаги, я сам оплачу.
Надо решать с моей оплатой сейчас, потом поздно будет. Знаю я этих чинуш. Не уверен, что Добрынин и мастерам заплатит за работу.
– А нельзя ли мне получить участок в городе. За хлебным рынком в конце района Подьяческой улицы, около реки Упы. Тем более место там есть.
– А что вы хотите там строить? – спрашивает глава.
– Чтобы строить свой дом по-новому, хочу попробовать построить гостиный двор – почему нет. А то нормальной гостиницы в городе нет. Богатые люди, как правило, живут у знакомых. А за оружием нет – нет, да приезжают. Пусть лучше они у меня живут…и денежки несут.
– Гостиный двор?…Необычно…Почему такой странный выбор? – удивлен глава.
– Иначе эти попытки бесцельных визитов ко мне всяких любопытных никогда не кончатся. А мне, право, некогда всех принимать. Хотят смотреть, пусть снимают номер в гостинице и смотрят – добавляю я. Хотя это только одна из причин и далеко не главная.
– Да, Дмитрий Иванович, ну и характер же у вас… Я подумаю, что и как можно сделать. Но и вы мне общий план и вид предоставьте. Уж будьте любезны – говорит Добрынин, озадачив меня.
Ну, ничего. План я сделаю один, а строить можно и по-другому. Вернее достраивать, ссылаясь на какую-нибудь причину. Обычно так все тут и делали…у кого есть деньги разуметься.
Зашёл на почту и отправил родителям Мальцева Дмитрия Ивановича сто рублей. Думаю, им сейчас очень пригодится деньги в такой трудный год, хотя я и не знаю их материальное состояние. Но познакомившись с реалиями, думаю что не сильно хорошее.
Дальше я ходил по знакомым мастерским. Заказывал медные трубы и отопительные батареи. Их решил попробовать сделать в мастерской у мастеров купцов Гольтяковых. Мой выбор пал на них и потому, что они делали неплохое оружие. Плюс у братьев было очень современное оборудование по нынешним временам. Так как платить не мне, то я одного из братьев сразу настроил на выпуск по передовой технологии. С гаечной резьбой, лерками, метчиками и ключами. Потом это мне всё и останется.
– Что вы опять такое придумали, Дмитрий Иванович? И когда Вы пригласите в гости? Вы же обещали? – стал меня «пытать» Николай Иванович.
– Хорошо Николай Иванович, приезжайте в воскресенье после церкви. У меня уже и полуштоф припасён – и отправился домой. Прихватил и чеканную бронзовую джезву, заказанную ранее у него.
Заходя домой перекинулся парой слов с дедом Иваном, который был на страже, и потрепал Рема. Снимая куртку, бросил взгляд на часы, которые только недавно купил. С ними была интересная история. Я заказывал одни, а привезли мне другие. Эти были больше, красивее и… дороже. Пришлось попросить купца об одолжении. Сошлись, что часы повисят у купца в лавке недели две в рекламных целях. За это время я найду денег.
Приличный такой резной «скворечник», внутри часы-тарелка с маятником и небольшой стеклянной дверкой. Сделано в Швейцарии, Г. Мозер, между прочим. Заплатил шестьдесят восемь рублей, хотя изначально я заказывал часы рублей в пятьдесят. Буду в Москве, обязательно посещу часовой салон. Надо прикупить и простых качественных карманных часов. И себе часы подобрать «нормальные». А то мою «луковицу» доставать в компании купцов, просто уже стыдно.
– Ну, наконец-то – воскликнул я. Сейчас сделаем бюзе и с нормальным кофе. Да я же о таком давно мечтал! Еле дождался приготовленного бюзе и только принялся за приготовление кофе, как пожаловал гость. А вернее гостья, Анна Ильинична. Вот же нюх на…сладкое.
– Я вот ехала мимо, дай, думаю, проведаю Дмитрия Ивановича. Согреюсь – прищуриваясь и дразня меня купчиха, величественно выступает у меня в зале.
– Правильно сделали, Анна Ильинична, заодно и сладенького… попробуете – несколько двусмысленно намекаю я. Раз ты со мной так, то и я с тобой так. Да и на улице температура думаю градусов – семь-десять будет, а ночью ещё холоднее. Как тут народ зимует, нормальный человек в двадцать первом веке вообразить просто не сможет. Богатым намного легче: камины и очаги с трубами, есть и жаровни. А простые люди набиваются, как селедки в бочку, все в одну комнату, там располагаются вокруг камина-очага. Да у меня сейчас кони в конюшне с печкой лучше себя чувствуют, чем многие жители. За конями внимательно смотрят Ванюша с Фёдором, чтобы не замёрзли.
– Вы знаете, так холодно, так холодно и это только ноябрь – заворковала Антонова.
– Кофе будете. С сахаром и французскими сладостями – и поперхиваюсь кашлем. Вот будь он не ладен. И кашель…и Добрынин со своими просьбами, в душе матюгаюсь я.
– Бедненький. Заболели. И некому за вами и поухаживать – сюсюкает гостья, хлопая ресницами.
– Особенно вечером. Придёшь, намерзнешься…и некому согреть – тонкий намёк, на толстые обстоятельства. Улыбаюсь, закрываюсь чашкой и пью кофе.
– И не говорите, Дмитрий Иванович – как ни в чём не бывало, отвечает Антонова. Тоже видать, получая удовольствие от словестной пикировки.
Продолжалась пикировка долго, но я вынужден признаться, что победа мне не досталась…а жаль. Надо думать. Антонова уехала, дразня меня, с моими двусмысленными словами.
– Вы уж не мёрзните там у себя, Анна Ильинична, приезжайте. Согрею – пытаюсь оставить последнее слово за собой.
А наутро я свалился окончательно. Температура, кашель и вся прелесть простуды. Мария поила меня горячим молоком с мёдом, а Фёдор давал барсучий жир и им же растирал. Я его еле глотал. У меня он лез из горла назад. Но я мужественно старался себя пересилить, понимая, что это лучшее, что тут сейчас есть. Его-то и всего нужно по чайной ложечке, но заглотить его у меня почему-то получалось с большим трудом. Целых две недели я мучился и боролся с простудой, и только новый молодой организм помог справиться с болезнью.
Из этого я сделал вывод, что надо существеннее утеплять свою одежду. Дома нормально, но мне часто приходится бывать в нетопленных помещениях. Стояние в церкви по воскресеньям в обычных сапогах, хоть я и не часто это делаю, это вообще смерти подобно. Куртку надо сменить на шубу или утеплить капитально. Пошить тёплые брюки с утеплением, скопировав их с зимней современной лётной формы и разобраться с валенками. Их везли из Ярославской губернии, как и войлок. Были они достаточно дорогими в районе двух рублей.
Наконец приехали люди от Мальцева. Два мужика и парень лет четырнадцати, сын одного из присланных. Знакомлюсь, Степан хмурый мужик лет тридцати с огромным шрамом на всё лицо. Начинается шрам со лба, через левый глаз и потом по всей щеке, уродуя его лицо. Видит ли он левым глазом, я в первый же день знакомства спросить постеснялся. Второй – Леонид. С таким выражением на лице, что напоминает оскал у волка, который сейчас бросится на тебя. И его сын Гриша. Парень с удивительно синими и большими глазами.
Я даже не видел, кто их и привёз. Когда, наконец, я вышел из своей комнаты, они предстали передо мной. Мужики поклонились без особого почтения с каким-то угрюмым выражением лиц. При их «украшениях» это создавало совсем уж жуткую картину. Прочитал послание от Зотова, который по распоряжению Мальцева и отправил мне этих служивых людей. После прочитал дарственную на людей от Мальцева. Рассмотрел их внимательнее. Хоть бы одели нормально, зима, как-никак. Опять мне эту проблему решать.
– Не курите? – спрашиваю. Я специально обговаривал с Мальцевым этот вопрос. Нет, мотают головами. Уже хорошо.
– Так, а что такие угрюмые Кулик и Ремизовы – любопытно мне.
– Так это барин…жинки там остались – отвечает мне Кулик и выразительно смотрит на меня.
– Как так? Я же просил служивых и желательно одиноких? – удивляюсь теперь уже я.
– Так этож… кто нам разрешит? Мы и не венчаны, так жили. Но… – старший из Ремезов.
– Понятно – что ничего не понятно. Ругаясь про себя добавляю я. – Значит так, будете службу справно вести – к осени, возможно, и заберете – перебиваю я.
Злюсь. Тут только с Фёдором и Марией разобрался, опять проблема. Мексиканский сериал какой-то. И мне все эти проблемы как-то решить надо. Может мне вообще детей брать? Вон, таких, как Ванюша. Хороший малый, в отличие от Насти.
– У нас тут порядок и чистота. Кто не соблюдает того дед Иван, имеет право бить…розгами. Понятно? – улыбаюсь, но в ответ вижу угрюмые кивки.
После этого мне Фёдор зачитал приглашение от дворян и желающих нанести мне визит. В Туле в данный момент проживало около трехсот дворянских семей. После визита Мальцева ко мне, треть из них вдруг пожелала увидеться со мной. Подумаем. Совсем уж всех дворян игнорировать тоже нельзя.
– Фёдор, давай их распределяй в среднюю комнату. Ванюшу – к деду, пусть вытащит раскладушки из подвала. Настю…куда же её деть? Позовёшь плотников с Лукой, пусть в ближней комнате стенку поставят – после десяти минут перебора вариантов приказываю. Мне это не нравится, но и деваться некуда.
– В одну половину Настю, в другую Марию. И пусть двух ярусную кровать с лестницей делают. А ты собирайся к Стрельникову, отдашь записку. Дождёшься, что тебе дадут, и принесёшь сюда. Возьми с собой Гришу, пусть привыкает ходить по поручениям, а потом в помощь Ванюши. Ванюша пока старший.
Отдал ещё несколько распоряжений. Потом поел бульон, почему-то очень устал и пошёл спать…
Со следующего дня сразу затянула самая обычная текучка. Пришлось нанести часть визитов. Пожаловался на плохое своё самочувствие, а хозяева сами уже разнесут это по городу. Заехал к Добрынину. Он заверил, что печь с водяным котлом уже делают на казённом заводе. Заехал к Гольтякову. Извинился и пригласил ещё раз в гости. Проверил, как у него идут дела с производством батарей. Дела шли не очень и медленно.
