Юрий Корчевский
Наследник Гиппократа

– Зачем? Здесь кормят, не надо было беспокоиться.

– Как в больнице кормят, я знаю. Ладно, не буду мешать, зайду через полчаса.

Посидел в ординаторской, поговорил с Сергеем. Он работал в городской поликлинике, в хирургическом отделении поддежуривал. Тем для беседы много нашлось, все медицинские.

– Какое-то посещение у тебя странное. К даме пришёл, а сидишь в ординаторской, – заметил Сергей.

– Сына привёл, соскучился он без неё.

– Безотцовщина? – сразу догадался Сергей.

– А то!

По пути домой Андрей только и делал, что расспрашивал. Как болезнь называется, почему мама пока не встаёт. Миллион вопросов, и ответы не всегда придумаешь.

В заботах о мальчике свободного времени не оставалось. Работа – чужая квартира – своя. С утра всё по новой, как замкнутый круг. Но подошло время выписки Вероники. Никита документы оформил, выписку в руки вручил.

– Подождете немного, пока я переоденусь?

– Конечно.

Никита переоделся, вызвал такси. Ещё вчера они с Андреем сходили в магазин, купили разных вкусностей. А ещё букет роз у бабушек. Выглядят розы скромнее голландских, зато запах не гнилостный, как у импортных, а настоящий и стоят долго. Когда вышли из отделения, такси уже у приёмного отделения стоит.

– Ой, не стоило так беспокоиться! – воскликнула Вероника.

– На маршрутке ехать собрались? – покачал головой Никита.

– Не собиралась в больницу, не приготовилась. У меня даже денег при себе почти нет.

– Едем!

Андрей тоже хотел встретить маму при выписке, но Никита его отговорил.

– Ты должен быть дома. Как мама войдет, преподнесёшь ей букет. Она будет рада. Знаешь, как женщины цветы любят?

– Потому, что пахнут?

– А ещё за красоту.

Так и получилось. Подъехали к дому, Андрей у окна дежурил, увидев маму, выскочил на балкон, стал руками размахивать, кричать:

– Мама!

Не выдержал, соскучился. Поднялись по лестнице, а Андрей уже на площадке стоит с букетом.

– Ой, какой молодец!

Вероника сына поцеловала, букет взяла, понюхала розы.

Потом на Никиту обернулась.

– Зачем Вы тратились?

А глаза влажные, вот-вот слезами пролиться грозят.

– Можно в квартиру войти? По-моему, я забыл там свою бритву.

– Ой, конечно, что же это я, проходите.

Разулись, вошли в комнату, а посредине стол, накрытый, как для праздника.

– Ой! Это в мою честь?

– Именно! Я полагаю, Вы меня угостите чашкой чая?

– Оба мойте руки, я пока переоденусь.

– Мам, у меня руки чистые!

Никита в ванную прошёл, руки вымыл. Он бы и без напоминания это сделал. Для любого врача чистые руки – фетиш. Вероника вышла к столу уже в нарядном платье, но глаза покрасневшие. Все-таки всплакнула, не ожидала такой встречи.

– Спасибо Вам, не ожидала. Такой стол накрыли, как на праздник!

– Праздник и есть. Десять дней в квартире не были.

– Как вы, подружились?

Вероника не на Никиту смотрела, на сына.

– Еще как! Мам, ты знаешь, как мы задачи по математике решали? С конфетами!

– Детям много сладкого нельзя, зубы плохие будут.

– Мы же в меру, – заступился за Андрея Никита.

Хирург выпил чаю с бутербродом и откланялся. Веронике с сыном побыть хочется, наверняка душ принять, посторонние только мешать будут. Попрощался. Гость хорош, когда вовремя уходит. Зато ночь провел в одиночестве, как привык. А утром будильник поднял его на полчаса раньше обычного. Как же он забыл его перевести? Заводил раньше, чтобы Андрея собрать и успеть в школу отвести.

День пролетел в обычных заботах – перевязки, консультации пациентов других отделений. После основной работы в медучилище. Подошёл к своему дому с надеждой отдохнуть, а на скамейке у подъезда Вероника сидит.

– Добрый день! – поздоровался Никита. – Случилось что-нибудь?

– Нет-нет. Я вас жду. Вчера толком поблагодарить не успела.

– Тогда поднимемся в квартиру. А то вон сколько любопытных бабушек у окон дежурит.

– Боитесь, жене вашей или невесте расскажут?

– Нет у меня жены и не было, как и невесты.

– Что так?

– Наверное – капризный очень, переборчивый.

Поднялись в квартиру. Никита гостью вперед пропустил, Вероника туфельки сбросила, в комнату вошла, осмотрелась.

– Чисто, порядок поддерживаете. Но как-то неуютно, по-казарменному. В самом деле не чувствуется женской руки.

– А вы ожидали иного? Подождёте немного? Я по-быстрому приготовлю перекусить.

– Что вы! Не хочу вас задерживать. Спасибо за всё – за операцию, за то, что за сыном присмотрели. А то у меня такая ситуация сложная случилась!

– Бывает.

– Это вам.

Вероника протянула пакет. Никита принял, заглянул внутрь. Коробка конфет и бутылка коньяка.

– Зачем вы? Я не просил.

– Неудобно, вы приняли участие, даже сверх того.

– И всё же не стоило беспокоиться.

– Не нести же мне обратно?

– Да, действительно. Тогда по рюмке?

– Если не задержу.

Никита пожарил яичницу, в СВЧ-печке шпикачики подогрел, вскипятил чайник. Пока всё грелось, стол накрыл. Скудновато получилось, по-холостяцки, но он гостей не ждал.

Денег или подарков от пациентов он не вымогал, не просил, не намекал. Но и бессеребреником не был. Давали – брал. Момент щекотливый. Вроде и взять пакет неудобно и отказать неловко, человек, если подарок от чистого сердца, обидеться может. Он старался, а подарок отвергли. Будет думать – пренебрегли, потому что мало дал. Конфеты если дарили, Никита медсестричкам отдавал, к чайку. Известно, какая у них зарплата, не побалуешься конфетами. Выпивку домой относил, праздники никто не отменял, пригодится.

Открыл коньяк, разлил по рюмкам, рядом коробка конфет. Никита тост сказал:

– Желаю больше не болеть и в больницу не попадать.

– Актуально.

Выпили. Вероника конфету съела, а Никита закусывать стал. После работы и медучилища аппетит зверский. Вероника смотрела, как он расправляется со шпикачиками, улыбалась.

– А вы что не едите?

– Потолстеть боюсь.

– Зря. У вас фигура хорошая, мне понравилась.

Вероника покраснела. В больнице не до церемоний, особенно, когда сильно болит. Там отношения хирург-пациент, а не мужчина и женщина. Но всё же видел её Никита в самом непотребном виде, нагой снизу, парапроктит такая болячка.

К выпивке Никита относился равнодушно. В компании друзей – приятелей может выпить рюмку-другую-третью, но не более. Смысла не видел в дурной голове. Тем более иногда случались вызовы в больницу, когда одновременно поступали несколько экстренных случаев, дежурный хирург не справлялся. Тем более Никита недалеко от больницы жил, прибежит быстро и холост. Момент немаловажный, поскольку жёны врачей семейных по телефону зачастую говорили, что мужа нет дома. А Никита безотказен был. Нравилась ему работа, по призванию пошёл. Всё же великое дело, людей лечить, возвращать к жизни.

Посидели ещё немного. Вероника об Андрее рассказала.

– Понравились Вы ему, особенно задачи с конфетами. Просил привет передать.

– Аналогично. Если позволите, зайду как-нибудь.

– Буду только рада.

Никита женщину провожать не пошёл, время ещё светлое, да и кто она ему? Пациентка, в судьбе которой принял участие.

Глава 2
Неприятности

Неделя в работе пролетела, как один миг. В пятницу, когда предвкушал отдых – два дня можно отдыхать, графиковых дежурств нет, подходя к дому, увидел на лавке Андрея.

– Привет! Ты что здесь делаешь?

– Вас жду, дядя Никита.

– С мамой что-нибудь случилось?

– Нет, задачи по математике решить не могу.

– Заходи, помогу.

Когда зашли в квартиру, Никита сказал:

– Я после работы, есть хочу, как волк. Давай сначала пообедаем, а потом решим.

– Давайте.

Никита салат приготовил. Всё же на юге живёт, овощей полно. Огурцы, помидоры, болгарский перец порезал, туда лучок зелёный и петрушку, сметаной заправил, перемешал. Тем временем уже шницели в СВЧ-печи подогрелись. А пока ели, и чайник закипел. Попили не спеша, под разговоры. Никита телевизор включил, мультики. После обеда даже в армии солдат не трогают полчаса, хоть и зудит у старшины. Как это так? Солдаты и не делают ничего, непорядок!

Потом за уроки принялись. Никита всё подробно объяснил. Время за обедом и уроками быстро пролетело. Раздался звонок сотового телефона, причём мелодия не такая, как у телефона Никиты.

– Мама звонит!

Андрей ответил:

– Да, мам! Нет, я у дяди Никиты, уроки делаем. Уже сделал, сейчас иду.

Мальчик собираться стал.

– Мама домой вернулась, а меня нет, беспокоится.

– Я тебя провожу, а то мама ругать будет.

Никита мальчишку до его дома довёл. У подъезда Вероника стоит. Поздоровавшись с Никитой, сразу на Андрея:

– Ты бы хоть позвонил, предупредил, где ты, с кем.

– Не ругайте, он уроки делал. А давайте завтра встретимся? Приглашаю вас на шашлыки. В десять ко мне домой и не опаздывать, машина придёт.

– А удобно?

– Удобно, вы никого не обремените. До свидания.

Шашлыки ещё в среду задумывались. Компания старая, проверенная. Лёшка Троян с женой и Миша Жук с супругой. Жук не медик, компьютерной фирмы владелец. Лёшка их познакомил, его бывший пациент. На мясо и прочее складывались, Лёшка мясо покупал, мариновал по особому рецепту, сам готовил. Женщин к шашлыкам не подпускал, приговаривая:

– Пустить женщин к мясу – значит испортить.

Шашлыки, в самом деле, получались просто восхитительные. Мягкие, даже нежные, под сухое вино – язык проглотишь. На Никите выпивка, а Жук транспортом обеспечивал, у него свой микроавтобус. Да и не в транспорте дело, характерами сошлись. Всем в компании, которая не часто собиралась из-за занятости, было комфортно, душевно. Никто не довлел, не изображал из себя главного. Пообщаться, поговорить на интересные темы под шашлычок на природе, что может быть лучше в выходной день?

Конечно, Никита беспокоился немного. Как в компании примут Веронику? Вольется ли?

С вечера сумку собрал – чёрный, «бородинский» хлеб, пару бутылок вина, пластиковую посуду, пучок редиски, которую у бабушки случайно купил.

Утром себя в порядок привёл, собрался, прихватив сумку, спустился. У подъезда на лавочке уже Вероника с Андреем сидят.

– Привет! Почему ко мне не поднялись? Давно тут?

– Только подошли, беспокоить не стали.

К подъезду подрулил «транспортёр», бибикнул. Лёшка дверь открыл, смотрел удивлённо. Для него появление Никиты с женщиной и ребёнком было неожиданным. Сели, Никита гостей представил. Ехать недалеко, к подножию горы Лысой. Сама гора невелика, склоны деревьями и кустарниками поросли, а вершина голая, потому и Лысой назвали.

Деревья не рубили, не портили, у Михаила при себе мешок углей из супермаркета и сборный мангал. Лёшка мясо на шампуры нанизывать принялся, Михаил мангал собирать. Пока угли прогорали, Никита с Лёшей по стаканчику вина пропустили. Женщины дружно накрывали столик. Удобно. У Михаила комплект был, ещё в советские времена купленный – сборный столик и четыре стульчика. Пока дамы закуски немудрёные резали, да по тарелочкам раскладывали, от мангала запах пошёл одуряющий, аж слюнки потекли.

На природе и кусок чёрного хлеба с редиской не хуже пряника идёт. А уж как Лёшка на тарелку каждому шампур с шашлыком уложил, так и вовсе царская еда. Все винца выпили, кроме Михаила, он за рулём, за шашлык принялись. Очень вкусно! Первый голод молча утоляли. А как оскомину сбили, разговоры пошли. Сначала о политике немного, потом о разном. Как всегда в их компании, о кино для начала.

– Вот скажи, Лёш, зачем ремейки снимают? Вот из последних – «Экипаж». Сильный фильм, но редко бывает, когда повтор вровень или лучше первого.

Сначала обмен мнениями пошёл, потом спор разгорелся. И неизвестно, сколько бы он продолжался, если бы небо не стало затягивать облаками, предвещая скорый дождь. Начали собираться. Успели с грунтовки на асфальт выехать, как заморосило. Когда Михаил подвёз Веронику с сыном к дому, Андрей спросил:

– Мы в следующую субботу поедем на шашлыки?

– Понравилось?

– Ага.

– Не поедем, я дежурить буду.

А через три дня случилось происшествие. Никита нёс ночное дежурство. После полуночи вызов в приёмное отделение. Спустился. Пациент, а главное – сопровождающие, не понравились сразу. Подвыпившие нагловатые молодчики. Сразу претензии предъявлять стали, дескать, ждали долго. Хотя Никита не был занят срочными делами, пришёл сразу после звонка. Смолчал, начал осматривать пациента, в смотровой комнате.

– Старая язва у Вас обострилась. Сами понимаете, при Вашем заболевании диета важна, а Вы выпивали.

От пациента изрядно попахивало спиртным.

– Надо госпитализировать, обследовать, – продолжил Никита. В первую очередь гастроскопию сделать.

– Но прободную язву Вы исключаете? – поинтересовался мужчина.

– Абсолютно.

Пациент явно был в курсе нюансов болезни, хроники всегда почти читали книги, смотрели в Интернете.

– Тогда я буду лечиться в поликлинике.

– Ваше право.

Никита вышел в приёмную, следом за ним пациент, натягивая на ходу пиджак. Никита сел за стол заполнять документацию. Всё же пациента доставили на «Скорой». К Никите подступили два сопровождающих:

– Что с ним?

– Застарелая язва обострилась, от госпитализации ваш приятель отказался.

– Обследуй его!

– В плановом порядке, по ночам нужный специалист не работает.

– Так вызови!

И всё на ты, нагло, беспардонно.

– Не вижу необходимости.

Никиту после этих слов схватили за грудки, порвав халат. Второй тут же ударил. Никита крикнул медсестре:

– Вызывай наряд!

Из охраны в больнице только охранник на въезде у ворот. Пока он давал указания медсестре, пропустил ещё удар. Вот же пьянь, подонки! Никита быть овцой на заклание не хотел. И библейскому завету подставить вторую щеку не желал. Пнул бьющего ногой по голени, такие удары болезненны. Ухитрился ударить кулаком в грудь того, что держал его за грудки. В общем, пошла потасовка в тесном помещении. Ещё и пациент, забыв о болезни, вмешался, попытался через голову приятеля ударить Никиту в голову. Одному против троих устоять трудно. Да и бить противников всерьёз Никита опасался. Ударь он пациента в живот, и на самом деле может произойти перфорация язвы. В общем, завалили его на пол. Случись бы такое в тёмном переулке, Никита действовал жёстче. Вся троица стала наносить удары, мешая друг другу. Неожиданно быстро приехал наряд полиции. Как оказалось, проезжал недалеко, вызов передали по рации. Сержант сразу крикнул:

– Стоять, полиция!

Разгоряченная алкоголем троица продолжала бить хирурга. Тогда сержант и вошедший за ним полицейский пустили в ход резиновые дубинки. Троица сразу отпрянула от Никиты. Один из нападавших угрожающе сказал сержанту:

– Ты на кого руку поднял?

– На хулигана, к тому же пьяного. Ваши документы!

– Нет у меня!

– Савельев, обыщи. А будут сопротивляться, одень браслеты.

Документы нашлись. Все трое оказались местными бизнесменами. Тьфу, а вели себя, как шпана в девяностых. Медсестра вытерла тампоном разбитую губу Никите. Пока сержант заполнял протокол, Никита вызвал дежурного терапевта, «продуть» нападавших. По приказам Минздрава терапевт имел право провести освидетельствование на признаки опьянения. От анализов троица категорически отказалась.

– Я их в отдел заберу, в обезьянник, – сказал сержант. Подпишитесь – вот здесь.

И ткнул пальцем в двух местах. Странно было видеть свою фамилию в графе «потерпевший». Когда полицейские увели буйную троицу, терапевт спросила:

– За что это они Вас?

– Да было бы за что! Пьянь, себя контролировать неспособны.

– Ужас какой!

Глаз заплывать начал, разбитая губа саднила. Поднялся в своё отделение. Постовая медсестра, увидев его, ахнула. Уходил нормальный, а вернулся побитый.

– Никита Алексеевич, что это с Вами?

– Сказку слышала? Битый небитого везёт. Это про меня. В приёмном отделении на пьянь нарвался.

К утру глаз заплыл, только узкая щёлка открывалась. Вокруг глаза мягкие ткани тёмно-синими сделались, почти чёрными. Губу разнесло, как после передозировки ботокса. Посмотрел на себя в зеркало. Натуральный бомж после попойки. Первым в отделение Лёшка заявился, увидел приятеля.

– Ну, и рожа у тебя, Шарапов! – словами из известного фильма «Место встречи изменить нельзя» поприветствовал.

– На моём месте и ты бы мог оказаться, причём запросто.

– Пациент с «белочкой» попался?

С «белочкой» – это с белой горячкой, после запоя.

– Пьянь.

Следующим пришёл завотделением. Несколько секунд молча смотрел, потом показал на стол.

– Садись, пиши объяснительную. Кто, когда, почему.

– Фамилии, адреса, явки, – пошутил Лёшка.

Сергей Владимирович глянул грозно. Никита уселся писать. Свидетель – медсестра приёмного отделения, должна подтвердить необоснованность нападения. Завотделением прочитал.

– Я этого так не оставлю. Сотрудника на дежурстве бить, варварство какое.

Сергей Владимирович написал бумагу.