Юрий Корчевский
Бунтарь. За вольную волю!
Переход для мятежников выдался трудным. В обозах раненые, а ещё холодно, снега полно. Частично по льду замёрзших рек, а то и санными путями, изымая по пути сани у селян, добрались до Калуги. Болотников сразу стал укреплять оборону. Вот где пригодились пушки. В самой Калуге немного пушек было, да с войском десятка три пушек и тюфяков прибыло. Войско в городских избах разместилось. Тепло, печи топятся, и провизия пока есть.
Войско Скопина-Шуйского подошло к Калуге 10 декабря 1606 года, осадило город. Расположились в окрестных деревнях, а во многих местах разбили походные шатры. Крепостные стены с наскока лихого не взять, Калуга – город укреплённый. А ещё снега замели, завьюжило. Попробовали стрельцы Скопина город взять штурмом, да от пушек потери понесли, отступились. Скопин решил город измором взять, блокировав дороги, дабы лишить подвоза продовольствия. И жителям есть надо, и многотысячному войску Болотникова. Огневых припасов у мятежников хватает, да порох хлеба не заменит.
С каждым днём осады в городе голоднее становилось. Болотников стал по ночам из города верных людей гонцами посылать во все города, которые верными ему оставались. Самыми боеспособными и числом изрядным оказались казаки Илейко Муромца, обосновавшиеся в Туле. Осады города не было, отогрелись, отоспались и отъелись в городе и на просьбы Болотникова откликнулись. Через гонцов сговорились, когда ударить на Скопина. Болотников должен был прорвать осаду изнутри, а Муромец с конниками снаружи кольца блокады. Однако пришлось выжидать до весны, когда снег сойдёт и земля подсохнет. Прорваться хотели все мятежники, ибо оголодали. Болотников созвал всех пушечных начальников.
– Казаки Муромца в дневном переходе от Калуги. Мыслю – завтра с марша ударят по войску царскому. Надо поддержать. Как бой завяжется, всем пушкарям огненным боем бить беспрерывно. Если атака удачно складываться будет, сами пойдём на прорыв.
– А как же пушки? С телегами быстро не получится.
– Придётся бросить, – жёстко ответил Болотников. Пушки ещё добудем, а воинов мало осталось, о них думка.
Бросать пушки Михаилу жалко, уже успел почувствовать всю их мощь, сам видел эффект. Но разумом понимал – иного выхода нет. Однако решил несколько подвод приготовить, из тех, что покрепче. Глядишь – получится хоть два-три тюфяка вывезти. Но и сомнения были. Пороха всего три небольших бочонка, ядер мало, свинцового дроба всего шесть мешочков. Это на пять-шесть полноценных залпов его шести пушек. Не получится ли, что вывезет с трудом пушки, а из-за отсутствия огненного припаса их потом всё равно бросить придётся?
Но один аргумент чашу сомнений перевесил. Если пушки бросить, всех пушкарей в пешцы переведут. Михаил уже обучил пушкарей в меру своих знаний и способностей. Из разрозненной, необученной команды, фактически разбойничьей шайки, получилась слаженная и относительно спаенная пушечная прислуга. Всё, решено, надо пушки забирать. Отобьют их во время прорыва, стало быть, так карта легла. Собрал своих пушкарей, задачу объяснил. Поняли, согласились. Из крестьян, боящихся звука выстрелов поначалу, вполне боеспособная батарея получилась. Правда, не было тогда такого слова, позже появилось, при Петре Великом, после его вояжа в Европу. Но Михаил именовал свою команду именно так, как привык в своё время.
С первыми лучами солнца подогнали подводы к пушкам, зарядили орудия, разожгли огонь в жаровнях, засыпав древесного угля. Берёзовый, он долго тлел, давая хороший жар. Пушки на стенах крепостных стоят, их ещё на возках к подводам спускать надо. На площади у ворот и на прилегающих улицах уже войско бунтарей собралось. Немного конницы, пешцы. Ближе всего к воротам стрельцы, они в первом эшелоне пойдут, как воины более опытные, стойкие. Все в напряжении, сам Болотников на смотровой площадке стены нервно ходит. Час прошёл, другой, когда послышались приглушённые вначале звуки боя – выстрелы из пищалей, потом крики, звон оружия. Звуки всё ближе и ближе. Показались всадники, теснившие царские войска. Это казаки Муромца пробивались к городу. Настал черёд вступать в бой и войску Болотникова. Иван Исаевич со стены сбежал, на лошадь сел, крикнул:
– Братья мои! Настал и наш черёд! Будем биться упорно, прорвёмся все или умрём, как один.
Распахнулись ворота, стали первыми всадники выезжать. Да медленно получалось, ворота – как узкое бутылочное горлышко. Михаил, как и другие пушкари на стенах, своим отмашку дал. Загрохотали пушки. Ядра долетали до шатров стрельцов царских, рвали рогожу, ломали опоры палаток.
– Заряжай дробом! – приказал Михаил.
Воеводы царские смекнули, что казаки с осаждёнными сговорились, прорыв последует, стрельцов и дворянское ополчение по тревоге подняли, бросили к городу. А пушки палят, развернуться полкам не дают. Сзади, с тыла, уже казаки рубят пешцев. Уже и воины Болотникова московских стрельцов атаковали. Михаил стрельбу пушек прекратил, иначе своих задеть можно.
– Грузите пушки на подводы да поторапливайтесь.
Никого торопить не надо, люди сами понимали, что времени у них мало. Случись прорваться, Скопин все полки к месту прорыва подтянет, тогда плохо придётся.
Получилось погрузить все пушки и огненные припасы. Для пушкарей подвод уже не хватило, да и не рассчитывал Михаил людей по подводам сажать, иначе обоз длинный получится, потери неизбежны будут. В ворота уже последние пешцы бегут.
– Вперёд! Ездовые, нахлёстывайте коней!
Сейчас всё решали минуты. Задержись они, московские стрельцы место прорыва закроют, да хоть пушками дробом стрелять зачнут. Пешцы впереди бежали, за их спинами подводы неслись. Телеги подбрасывало на ухабах, и Михаил опасаться стал, как бы пушки из-за тряски не вывалились, да уж лучше потерять одну, чем всю батарею на стенах бросить. Не приспособлены ломовые лошади для скачки, непривычно им, но версту, самую опасную, выдержали, одолели. И пушки удалось в сохранности вывезти, что большой удачей было. Казаки Илейки сдерживают московских стрельцов, но вырвалось уже войско Болотникова из Калуги. Теперь путь один – в Тулу, где казаки Муромца отсиживались зимой. Туда же собирались все желающие к войску примкнуть. Переход выдался тяжёлым. Люди из-за голодной зимы истощены, кони, но в сёлах и деревнях разживались харчами, повеселели, надежда появилась. Хуже – рать московская по пятам следовала. Казаки Муромца разделились. Один отряд впереди идёт, в авангарде. Другой сзади, в арьергарде, отход прикрывает. Стычки иной раз не по одному разу в день. Поскольку обоз плёлся между основными войсками и казаками арьергарда, Михаил, как и его пушкари, стычки своими глазами видели. Один раз, когда москвичи насели сильно, Михаил не выдержал:
– Снимайте два тюфяка! Заряжай!
Жаровню разожгли, пока запальные пруты накалялись, Михаил стал шапкой размахивать, привлекая внимание казаков. Один увидел, подскакал.
– Чего тебе?
– Две пушки к бою готовы. Передай своим – пусть в стороны расступятся.
– Это мы мигом!
Казак передал своим просьбу Михаила.
– Готовься! – закричал Михаил пушкарям.
Надо уловить момент, когда казаки расступятся, а конница Скопина не успеет. Казаки по команде есаула в стороны подались, образовав на несколько секунд коридор.
– Пли! – скомандовал Михаил.
Грянул залп двух тюфяков. О, не зря пушкари возились с подводами, таскали тяжёлые пушки. От свинцового дроба московская конница потери понесла ощутимые. Казаки, пользуясь растерянностью, замешательством противника, в атаку бросились. Порубили московитов знатно. Зато несколько дней никто из московской рати не преследовал. Михаил не сомневался, что войско Скопина следует по пятам, но пока оторваться возможности не было. Он ошибся. В мае 1607 года царское войско выступило из Серпухова на юг. В походе против бунтовщиков были полки воевод Петра Урусова, Ивана Шуйского, Михаила Туренина, Андрея Голицына, Прокопия Ляпунова, Фёдора Булгакова. Поход возглавил сам Василий Шуйский. Через несколько дней с ними соединился полк Скопина-Шуйского, оповещённый гонцом о походе царя. В общей сложности царское войско насчитывало тридцать тысяч ратников.
Столько же имел Болотников. На реке Восьме, притоке Беспуты, войска столкнулись. Бой начался лишь на следующий день. Болотников занимал позиции на Климовском поле, у деревни Аксиньино, на левом фланге он, на правом Андрей Телятевский. Правее Телятевского Маврин овраг, затем Хомятинские и Коломенские кусты и южнее Лискин овраг. Болотников справедливо полагал, что овраги не дадут коннице нанести удар справа.
Напротив Болотникова стояли царские войска, между деревнями Хомутово и Балакирево. У обоих сторон пушки, и битва началась с пушечной пальбы.
Михаил со своей батареей располагался в Коломенских кустах, небольшой кусок ровной земли, поросший обильно кустами орешника и бузины. Начал пальбу ядрами, царская артиллерия отвечала тем же. Первыми в атаку пошли повстанцы. Наскочили на царские войска, рубка пошла. Пушки смолкли. Сражались ожесточённо. Через некоторое время царские войска прогибаться стали, отступать понемногу. Повстанцы воодушевились.
– Бей ворога! – кричал Болотников, подбадривая своих воинов. Ещё усилие – и побегут москвитяне!
Однако в царском войске были люди, хорошо знавшие местность, в частности тульский воевода Телятин. Он дал проводников Прокопию Ляпунову. Рать Ляпунова обошла войско Болотникова справа, по Маврину оврагу, а Телятин с четырьмя тысячами своих воинов зашли в тыл слева, по Волчьему оврагу. И, когда Болотников уже предвкушал победу, обе рати царя ударили мятежникам в тыл.
Болотников тоже был хитёр и тактику знал, всё же не одну битву прошёл, в начале боя послал отряд казаков в тысячу семьсот сабель в тыл москвитянам. Этих казаков сейчас не хватило сдержать удар конницы Ляпунова. Войско Болотникова оказалось в тисках. Спереди царские полки и сзади, а резервов нет. Даже не рубка началась, а избиение. Число раненых и убитых с каждой минутой возрастало кратно. Не выдержали ополченцы, бросая оружие, стали разбегаться. Стойко держались лишь стрелецкие полки Болотникова и рать Телятевского.
Михаил, находившийся с пушками в Коломенских кустах, одним из первых заметил выдвигавшуюся из оврага конницу Ляпунова.
– Развернуть пушки вправо! Целься! Огонь! – скомандовал он.
Стреляли по готовности, залп вышел нестройным, но урон всадникам нанесли. Михаил сразу увидел предателя Прокопия. Сам встал у тюфяка, навёл, запал поднёс к казённику. Выстрел! Но Ляпунов на коне успел сместиться в сторону, возглавляя атаку. Заряд дроба свалил нескольких конных воинов, но Прокопий уцелел. Оценив угрозу, Ляпунов выделил небольшой отряд, который поскакал на пушкарей. Батарея только сделала залп, пушкари суетились, заряжая пушки. Всадники Прокопия ворвались на батарею, стали рубить обслугу пушек. Холопы пробовали отбиваться банниками пушечными, запальными прутами, всем, что оказалось под рукой. На Михаила налетел всадник, саблю занёс. Он успел выхватить пистолет из-за пояса, выстрелил почти в упор, дистанция пару метров. Всадник завалился на правый бок, свалился с лошади. А на Михаила ещё один наскакивает. Пришлось разряженный пистолет бросить, выхватить второй. Всадник успел заметить оружие в руке Михаила в последний момент, а уклониться времени не хватило. Выстрел. Свинцовая пуля крупного калибра развалила голову, как переспелый арбуз. Михаил успел окинуть взором батарею. Дело плохо, всадники добивали последних оставшихся в живых пушкарей. Михаил подобрал оброненный пистолет, кинулся в кусты. Прячась за ними, бросился бежать. Пушкари погибли, пушки захвачены.
Битва при Восьме закончилась поражением Болотникова. Убитыми и пленными Иван Исаевич потерял двадцать тысяч человек. Казаки, что заходили в тыл царскому войску, оказали отчаянное сопротивление. Отстреливались из пистолетов, дрались на саблях. Большей частью были убиты, оставшиеся попали в плен и затем казнены.
Войско Болотникова стало отходить на юг, к Туле. Шуйский отрядил на преследование три полка – Каширский, наименее потрёпанный, Прокопия Ляпунова и Скопина-Шуйского. Уводить всё войско от Москвы в Тулу царь опасался. Многочисленные лазутчики докладывали царю, что в сторону столицы идёт войско Лжедмитрия II. Отступая, войско Болотникова бросило обоз и все пушки.
Царские войска тоже понесли серьёзные потери, им нужно пополнение и отдых. От Стародуба в сторону столицы шла рать Дмитрия, но слишком медленно. Часть мятежников Болотникова, войско которого было разбито при Восьме, примкнуло к Дмитрию II и влилось в состав Тушинского лагеря.
Три полка под общим началом Скопина преследовали отступающее войско мятежников. Чтобы сдержать противника, повстанцы устраивали на проезжих дорогах засеки, обстреливали царских ратников из луков. Рать несла потери, но всё же 30 июня подошла к Туле и осадила.
Михаил пробирался к Туле сам, от бегства армии Болотникова отклонился в сторону, восточнее. И это его спасло, по дорогам разъезды царских войск шастали, его бы сразу сцапали. А ему и защититься нечем. Оба пистолета за поясами, но разряжены. Ещё нож есть, но это не оружие против пики или сабли. По дороге подворовывал с крестьянских огородов редиску, огурцы, репу, тем и жил два дня. Вошёл в Тулу одновременно с Болотниковым, но его сильно потрёпанное войско с севера города, а он с востока. В городе уже были войска мятежника, несли службу на заставах. Иван Исаевич сразу в Кремле обосновался, за каменными стенами. На стенах и пушки стоят, и огненные припасы есть. Рядом, буквально за стеной, завод Пушечного приказа, где пушки льют. Одной стороной Кремль на реку Упу смотрит, оттуда нападения ждать не приходится. Стены красного кирпича, высокие, метров по двенадцать, а башни так и выше. Не одну осаду Кремль выдержал, от татар жители там укрывались и отбивались удачно. Часть войска в Кремле расположилась, благо – площадь велика. А ещё часть по периметру города расставлена самими воеводами – Шаховским и Телятевским.
Болотников, предвидя осаду и помня, как в Калуге зимой голодно было, распорядился провизию искать по амбарам людей богатых – дворян и купцов. Удача улыбнулась, у боярина тульского Ивана Кравцова в амбарах муки сотни пудов изъяли, да мяса копчёного, да рыбы солёной. Всё выволокли повстанцы, подчистую, обидев тем боярина. Боком вышла мятежникам такая экспроприация, боярин обиду затаил великую, отомстил жестоко. Сначала к Скопину-Шуйскому побежал, указал, как в город войти без боя.
– Голодранцы они, а не войско! – жаловался он. Всех повесить надо, аки воров.
Царские рати в город вошли. Неделю стоят, месяц. Уже не одну попытку штурма Кремля предприняли, да бесполезно, только потери несли. Михаил, как человек, проверенный боями, был назначен воеводой Шаховским главным пушкарём на южной, наиболее атакуемой стене. Во многом неуспехи и потери царского войска с пушками на этой стене связаны. Сам царь с окружением в Тулу приехал. И тут Иван Кравцов снова отличился. Самолично к государю пробился, идею подал, как Кремль взять. Предложение было простое – перегородить реку ниже Кремля по течению. Вода Кремль затопит. Царь обрадовался. И Кремль взять можно, а ежели мятежники при этом потонут, захлебнувшись, так это даже и хорошо. По приказу Василия Шуйского посадские люди под приглядом стрельцов перегородили реку мешками с песком. Чёрные люди поняли сразу, для чего делается эта запруда. Одни рыдали, другие тихо посылали проклятия царю и его войску. Скажи громко, отведаешь плетей, а хуже того – припишут в сообщники мятежников. Река начала разливаться. В первый день мятежники беспокойства не ощутили. Кравцов же проник в Кремль, пугал людей скорой гибелью. В Кремле, кроме войска, были ещё женщины и дети. Михаил, туманно помня историю, не в деталях, предложил набрать команду охочих людей и плотину взорвать, благо запасы пороха в крепости велики. Секретность сохранять не умели. Сотники сразу к воинам пошли, выкрикать добровольцев на рискованное дело. Мало того, объясняли, что надо будет сделать. Кравцов, вот же иуда, разговоры эти услышал, Кремль покинул и к Скопину. Доложил в точности, как плотину взорвать хотят.
– А пусть попробуют! Стрельцы запруду охраняют, порушить не дадут.
В Ивановской башне Кремля, называемой ещё Тайницкой, был сыздавна прорыт подземный ход к реке. В случае осады через ход тайный можно было выбраться гонцу. Кстати, через ход этот Болотников посылал гонцов к Михаилу Молчанову и Григорию Шаховскому, отряды которых были вблизи города. Вот только ответа или помощи не дождался.
Ночью охочие люди с бочонками пороха попытались пройти к реке через подземный ход. Затея не удалась, ход был затоплен разлившейся водой. Тогда удальцов спустили на верёвках со стены. Они исчезли в ночи, а через время со стороны запруды крики, звон оружия. Всю команду охочих людей стрельцы изрубили.
Царю не терпелось покончить с Болотниковым. Лжедмитрий II уже Северскую землю занял и Брянщину. Шуйский опасался, что Дмитрий на Москву двинется, пользуясь удобным случаем, что главная рать и сам царь не в столице, а в Туле.
А вода разливалась, в Кремле уже по колено. Затопило подвалы. Башни на погребу, где хранился порох. Хуже того, в других подвалах испорчены водой соляные припасы и мука. К угрозе утонуть присоединилась угроза голода. Уже осень, холодно, кругом в крепости вода. Четвёртый месяц осады на исходе. Царь через переговорщиков предложил Болотникову переговоры. Болотников и Телятевский явились в царский шатёр в броне, при оружии. Уговорил хитрый Шуйский сдаться на милость, пообещав крови не пролить. Поверил Болотников. Десятого октября по его приказу были открыты перед царским войском Одоевские ворота Казанской башни. Обманул царь. Князь Телятевский был отпущен, Григорий Шаховской схвачен и отправлен в ссылку. Самого Болотникова заковали в железа, на телеге, в железной клетке отправили под сильным конвоем в Москву, на потеху москвичам. Из Москвы перевезли в Каргополь, где выкололи глаза и утопили. Царь крови не пролил, остальных пленных мятежников повесили.
