Юрий Горюнов
Тень на скале
Костя сидел в это время и смотрел за окно на улицу, по которой проезжали машины, не торопясь проходили люди, наслаждаясь вечером. Солнце уже коснулось крыш домов и еще отражалось в окнах зданий, стоящих напротив. Услышав сказанное, он повернулся:
– Наверное, есть в твоих словах доля истины. Во всяком случае, в близком моем окружении эти изменения заметны. Да и сам я стал другой.
– Я это вижу. Когда будешь уезжать на отдых, позвони, я провожу.
– Из вежливости?
– Костя!
– Да, ладно знаю всё. Позвоню. Знаешь, Иван, побыть один хочу. Ты иди. Привет супруге, а я еще посижу.
– Тебе же пусто и тоскливо одному будет. Тебе уже сейчас нужна цель, чтобы не пропасть.
– Не пропаду. Поищу в одиночестве цель.
– Да, прежде чем уйду, оставив тебя наедине. Ты помнишь ту, свою родственницу, Катю?
– Помню, а с чего такой вопрос?
– Да тут начальник отдела бывал у них на предприятии в командировке и влюбился.
– Этого еще не хватало? Женат?
– Нет.
– Тогда это не мое дело. Мне не нравится, когда в компании, из личных отношений разбиваются семьи. А так мне все равно.
– Понимаешь, он просит перевести ее сюда.
– Вань, это твои дела. Я-то здесь при чем? Найди ей работу, пусть живут, радуются, только разведи их по разным отделам.
– Договорились.
– Тогда зачем меня спрашивал?
– Ну, это же «твоя родственница»
– Иван, не приплетай то, чего не было. Разговор это еще не личные отношения. Зачем мне чужие личные проблемы, мне бы со своими разобраться. Ты директор компании, вот и решай.
Иван не стал настаивать и, попрощавшись, вышел. Оставшись один, Костя просто смотрел за окно. Ему нравилось наблюдать за течением жизни большого города. Через полчаса он поднялся и зашел к Филиппу, попрощался и напомнил, что ждет его в гости, затем вышел на улицу.
Возле входа стояла машина, из которой вышел Семеныч, – служба охраны, водитель остался за рулем.
– Езжайте домой, я прогуляюсь.
– Нет, Константин Сергеевич, не положено.
– Да на черта мне ваша охрана. Кому я нужен кроме вас? Иван, наверное, распорядился.
За прошедшее время, Косте, занявшему должность председателя правления компании, выделили машину, охрану. Особых плюсов он в этом не видел, самолюбием не страдал в таких вопросах, но так было положено, особенно если учесть, что в городе жили обиженные им люди.
– Я понимаю вас, а вы поймите меня. Я хочу побыть один, пройтись по улицам, посмотреть на девушек… Нет пора уезжать, там я точно никому не нужен. Езжайте. Да, Семеныч, пусть завтра зарезервируют мне билет. Домой слетаю, к родителям. Вот вам поручение. Все, до завтра, – и он пошел вдоль переулка.
Костя вышел на центральную улицу, где было значительно оживленнее. Он с удовольствием рассматривал прохожих, улавливая отрывки разговоров. Пожилая пара, которую он догнал, шла не торопясь.
– Миша, ну что ты вертишь головой. Смотри лучше под ноги, чтобы не споткнуться, они у тебя больные…Да под ноги, а не на ноги молодых девушек.
– Маша, не надо делать из меня инвалида, пока у меня еще есть глаза, я должен замечать прекрасное.
– Я свожу тебя в музей.
– Там, Маша, красота искусственная, а здесь природная.
– Да. Твою природу, как и породу уже не исправишь.
Костя обогнал их и пошел дальше. Его обогнали три девушки: молодые стройные, в коротких платьях.
Прав этот Миша, природу не заменишь, как и породу. Вспомнив про породу, он достал телефон, и позвонил:
– Просьба у меня к тебе, позвони…Да, ты правильно понял… За что и ценю, за понятливость.
Убрав телефон, Костя остановился, осматриваясь, чтобы определиться, где ближайшая станция метро. Брать такси не хотел, метро быстрее.
Войдя в квартиру, он сразу направился в душ, в метро было жарко, и он даже пожалел, что не поехал на такси. Выйдя из душа, он чувствовал себя легко, прошел в комнату, достал дорожную сумку и стал складывать вещи, чтобы завтра поехать к родителям.
Раздался звонок в дверь, открыв ее он, увидел женщину, которая улыбалась, – это была Татьяна. Выглядела она, как всегда изумительно. Она поцеловала его и прошла в комнату, где увидев сумку, спросила:
– Собираешься? Всё, спектакль закончен?
– Да, занавес опустился, и зрители, собирая вещи, расходятся по домам.
– Уезжаешь?
– Сначала к родителям, а потом к себе.
– И после того, как из театра вышел, тебя снова заела тоска? – Татьяна села на диван и ее красивые ноги еще больше обнажились.
– Захотелось тебя увидеть.
– Я должна спросить зачем?
– Например, поговорить о людях, с точки зрения психологии.
– Филипп сказал, – сделала она вывод, но не обиделась, – И как? До, после или вместо?
Костя сделал задумчивое лицо, пытаясь придать ему серьезный вид:
– Думаю все-таки после того.
– Кто бы сомневался, я уж точно нет.
– Здесь мы единомышленники.
Голова Татьяны лежала на плече Кости. В комнате царил полумрак, солнце уже зашло, и лишь ночник освещал комнату.
– Ты совсем уезжаешь?
– Во всяком случае, надолго. Буду приезжать, но редко.
– Тоска тебя уже оставила?
– На время. Я сделал все, что наметил, и образовалась пустота. Надеюсь временно.
– Хорошо, когда цель достигнута.
– Да, но надо искать другую.
– Что ты натворил?
– Почему натворил? – удивился Костя.
– Ты относишься к тем людям, которые всегда идут прямо к цели, а значит, по пути возможны разрушения.
– Нет, путь был извилист, но разрушения есть: я разорил одну компанию, создал и поднял другую. Теперь мне даже приставили охрану. Но было интересно жить в этот период.
– Уезжаешь за новыми идеями.
– Уезжаю за собой. Там я чувствую себя свободным.
– А здесь скован?
– Дела, дела, дела.
– Не знаю, что ты и как делал, но видимо, ты должен был через это пройти. Эта потребность действия жила в тебе и если бы не приехал, то там она тебя бы глодала изнутри.
– Психолог, – заметил Костя.
– Сам сказал, что после того!
– Так еще ничего не закончилось, – и он повернулся к Татьяне, обняв ее.
Затем они сидели на кухне, и Татьяна отпивала чай:
– Если бы не ты, я бы не поехала, отказалась. Но Филипп знал, что не откажу.
– Почему?
– Не спрашивай, не отвечу. Речь не идет о любви, но откровенной быть не хочу. Зачем тебе моя откровенность? Ты же увезешь ее с собой, а я не хочу ее отпускать. Пусть останется со мной. Тебя там ждут?
– Не знаю.
– Ты так и не позвонил ни разу?
– Ни разу. Позвоню перед отъездом.
– Боишься?
– Наверное. Когда буду знать, что точно уезжаю, то решение менять не буду, а так вдруг услышу что-то неприятное, и передумаю.
– Мне пора, – сказала Татьяна, вставая со стула.
– Ты на машине?
– Да, люблю ездить сама.
– Не устала?
– Устала, – кивнула она, – но это приятная усталость, и не хочется, чтобы в машине был еще кто-то, даже водитель. Я могу побыть сама с собой.
– Я… – начал Костя, но Татьяна его перебила, – не надо. Не порть мне вечер, который доставил удовольствие. Я же сказала, что не поехала бы, если бы не ты.
Оба поняли друг друга. Никаких расчетов, никаких обязательств. Просто встреча наедине мужчины и женщины.
Уже около двери, она поцеловала его в щеку: – Пусть билет принесет тебе удачу, – и вышла.
Костя вернулся на кухню. В голове вертелись мысли относительно сегодняшнего вечера. «Ну что Костя, теперь все счета закрыл? Ты же мог позвонить Кристине сегодня. Пусть раньше ты решал вопросы, но сегодня? Ты не захотел, потому что боялся, что если позвонишь, то вдруг окажется, что там никого нет, или тебя не ждут. А если все иначе, ты не встретишься с Татьяной, а встретиться с ней ты хотел. Вот потому и молчал. Да, хотел, – ответил он своему собеседнику. – Пусть так. Но теперь это уже в прошлом».
Утром он проснулся бодрым, собрал остатки вещей и днем улетел к родителям, где провел несколько дней, а затем вернулся в Москву.
Вот тогда, Костя позвонил в свой дом, с учетом разницы во времени. Трубку сняла Кристина.
– Привет, это я Костя.
Наступила долгая пауза.
– Кристина, ты меня слышишь? – забеспокоился он.
– Ты почему не звонил? Чего я только не надумала.
– Не хотел тебя беспокоить.
– Иногда мне хотелось тебя убить.
– Хорошо, что меня не было рядом.
– Это тебя и спасло. Ты думаешь, молчание приносит успокоение?
– Теперь уже не думаю. Я скоро приеду. Ты будешь дома?
– Да, я буду дома, как всегда за этот год.
– Прости и подожди еще чуть-чуть.
– У меня нет выбора, я его уже сделала давно.
День отъезда пришел быстро и как-то даже неожиданно. В аэропорт Костю отвез Иван. Они стояли возле входа в таможенную зону. Посадку уже объявили, но Костя не торопился; полет был долгим, еще успеет насидеться в кресле.
– На кой черт ты забираешься так далеко?
– Может быть, он и знает?
Иван пожал плечами: – Не понимаю. Что ты там нашел на краю света?
– Как ни странно, себя, – ответил Костя просто, – но на это ушло несколько лет.
(фото Горюнова Ю.)
