Юрий Горюнов
Прощание Колдуна
– Поэтому общение – это духовная пища и важна не менее чем обычная.
– Если поеду, то обязательно поговорю. Только ты Ксении, даже не намекай, что знаешь о ее деде.
– Само собой, иначе она, даже если подойдет мне, сама откажется.
– Наверное, ты прав. Значит, ты считаешь, что со временем надо продолжить отношения.
– Уверен. Не отказывайся от того, что тебе скрыто предложено. Не каждому дается такой шанс.
– А мне ничего и не предлагали.
– Это ты так думаешь. Мы не знаем продолжения, а неизвестность очень опасна, но притягивает, иначе никакого развития человека не было бы.
– Разумно. Неизвестность притягивает. Что не знаем, к тому и идем.
– Примерно так.
На этом мы закончили обсуждать данную тему, и перешли на обычные разговоры о делах, о женщинах, а затем поехали по домам. Сначала на машине Павла завезли меня. Дома я посмотрел на часы, они показывали половину одиннадцатого. Я принял душ и выпил таблетку аспирина, чтобы утром чувствовать себя, как ничего и не пил, и лег спать.
17
Прошло около месяца, с тех пор, как я вернулся. Наступил октябрь с его непредсказуемой погодой, которая чередовалась так, как ей хотелось. Могли идти дожди, а могло светить солнце, радуя окружающий мир. Ночью начинало подмораживать. Листья на деревьях уже опали, и дворники собирали их в кучи, чтобы не разлетались, но ветер делал свое дело, разнося их по улице, не давая забыть об ушедшем лете.
Я полностью погрузился в работу и домой приходил поздно. Это была обычная жизнь трудоголика, при том одинокого. Что было мне делать дома? Я чувствовал себя лучше среди людей. Я пытался себя занять, уходя от личного, да и было ли оно у меня. Разговор с Павлом в первое время не выходил из головы, и было ощущение ожидания, что я почувствую потребность, как он выразился, поехать, но я ничего не чувствовал, и мысли за не имением поддержки, потихоньку отступали. На их место пришли обычные житейские, чему я был несказанно рад. Зачем занимать себя тем, чего не знаешь. Это же самоедство, словно сам себя выедаешь изнутри, копошишься, раскладываешь, анализируешь, а в действительности просто фантазируешь. Сидеть и фантазировать бывает приятно, но и фантазии стали иссякать. Я был обычный реалист и не знаю, к счастью или, к сожалению, но больше радовался реальным результатам, чем фантазиям.
Я порадовался, когда недели через две, после встречи с Павлом, мне позвонила Ксения и сообщила, что Павел берет ее на работу. Голос был радостный довольный. Еще бы, та обстановка и те условия работы, что были у Павла в клинике, были далеко впереди, по сравнению с тем, где она работала, что иных эмоций я и не ждал.
– Юра, я тебе очень благодарна. Если бы ты был сейчас рядом, я бы тебя расцеловала.
– Это лишнее. Прибереги пыл для своего избранника. Кстати, а как он к этому отнесся?
– Порадовался за меня, он понимает, что такое работать в клинике доктора Сергеева. А когда узнал, как я туда попала, ну почему меня пригласили, чуть изменился. Мне кажется, он меня ревнует к тебе.
– Главное, ты знаешь, что повода нет, а остальное успокоится. Все пройдет.
– Конечно. Я не собираюсь ничего ему рассказывать и оправдываться. Я-то знаю, что ничего не было, – и она искусственно вздохнула, – так что пусть верит, тому, что скажу, хотя попасть в ту клинику не просто.
– Как видишь и не сложно. Я рад за тебя. Все будет хорошо. Удачи.
Так я узнал, что Павел взял Кению на работу. С тех пор я не слышал ее, да и не было необходимости, у нее своя жизнь, я в нее не вписывался, и не хотел.
Иногда, вечерами, я вспоминал Риту, как мы сидели вдвоем вечерами дома, что-то обсуждали, порой молчали, но нам было уютно. Я так до конца и не понимал ее решения, вернее не сумел почувствовать, а удерживать не хотел. Она взрослый человек и сама принимает решения. Если она так решила, значит так нужно ей. Мне это точно не было нужно. Хотя, как сказал колдун, не бывает случайностей. А в этом есть смысл. Если бы Рита не ушла, то я точно не поехал бы в тот город, а значит и не встретил колдуна. Сложно все. Разуму не подвластно, чтобы принять, что цепочка свершившихся событий кем-то заложена в мою жизненную программу, хотя он дал понять, что выбор был. Если бы я попытался удержать Риту, то все было бы по-другому. Значит, как обычно мы в своей жизни регулярно стоим перед выбором, и в тот момент я сделал свой выбор. Почему именно такой, я не мог объяснить себе. Мы часто делаем выбор по разуму, а не по чувствам. Если бы люди всегда руководствовались разумом, то, наверное, жизнь была бы скучна и однообразна, как сейчас у меня. Эмоции, чувства приносят в нее некоторую бесшабашность, которая и раскрашивает жизнь. Это дает нам возможность переживать, радоваться. Но что теперь об этом думать. Я имею то, что имею. Я не считал себя одиноким, как иногда думал. Не любил это слово. Я жил среди людей, общался, а то, что порой был дома один наедине со своими мыслями, так это не плохо. Одиночество это когда один и физически и в мыслях. У меня не было одиночества.
В один из дней позвонила мама, что тетя Катя приезжает в пятницу днем. У меня был очень плотный график, и я передал, что пришлю машину, чтобы ее встретили, а вечером заеду. Так все и было. Я приехал к родителям, тетя Катя меня обняла, расцеловала:
– Здравствуй, дорогой.
– Я и не ждал, что ты приедешь.
– А вот надумала. Скучно что-то совсем стало, и решилась.
Мы просидели весь вечер, я предложил ей показать город, тем более что назавтра была суббота, и я был свободен. Родители поддержали меня. На другой день я забрал их всех и возил по городу. На предложение пообедать в ресторане, оказались.
– Ты посмотри на себя и на нас. И как мы будем смотреться в тех местах, где ты бываешь? Приперлись старые. Ни вилку, ни нож, по нормальному держать не умеем. Нет. Мы без ресторана обойдемся.
– Тогда поехали ко мне – решительно заявил я.
На это они согласились. Тетя Катя ходила по моей квартире и восклицала:
– Хоромы. Молодец, всего сам добился. Только вот не хватает кой чего в доме.
– Это чего же? – удивился я.
– Женской руки, Юра, женской руки. Все хорошо, чисто, но вот женская рука не чувствуется.
– Ко мне приходят убираться. И приходит женщина.
– Это не то, она чужая. Пришла, навела порядок и ушла, а надо, чтобы своя.
– Так, где же ее взять, свою.
Отец с матерью слушали наш разговор, не встревая. Мы с ними уже прошли эту тему разговоров.
– Неужели так мало женщин вокруг? Я думаю, многие согласились бы.
– Ясное дело. Вопрос в другом. Согласен ли я.
– Что, так никого и не приглядел? Может, не туда смотришь?
– Может и не туда, но пока так, как есть.
– Смотри, останешься один.
– Ну, уж нет. Вот еще чуть подожду и решусь.
– А Ксению, видел?
Я уловил взгляды родителей.
– Ксения, это женщина, которая была в гостях у деда по соседству с тетей Катей, – пояснил я им, – мы вместе прилетели. Нет, не видел, – обратился я к тете Кате, – пару раз разговаривали по телефону. Я помог ей устроится на новую работу, и на сколько, понимаю, она собирается замуж.
– Ну, вот увели. Из-под носа увели. Красивая, умная, хозяйственная. Что тебе еще надо?
– Наверное, чувства.
– Э, милок. Чувства можно ждать всю жизнь, а они могут прийти, если уже живешь вместе. Но тебе виднее.
После выходных я тетю Катю не видел. В будни днем было некогда, а вечерами возвращался поздно. Вскоре она уехала.
Возвращаясь вечерами домой, когда уже стемнело, я смотрел на мелькающий свет фонарей и витрин. Вечер наполнялся иллюминацией. И вот в следующую пятницу, мне была уготована еще одна встреча. Я решил вечером зайти в магазин и, проходя по улице, столкнулся с Ксенией. Она шла мне навстречу с мужчиной. Видимо она раньше увидела меня, потому, как возникла передо мной неожиданно, улыбаясь и загораживая дорогу.
– Привет. Вот так встреча. Город большой, а все же встретились. Познакомьтесь. Это Евгений, а это Юра, мой добрый волшебник.
Мы пожали руки: – К сожалению, я не волшебник и уж точно не добрый.
– Это почему?
– Быть добрым и возглавлять компанию, вещи несовместимые. Всегда будут не довольные.
– Не скромничай. А ты здесь, какими судьбами? Ходишь по улице?
– Почему нет?
– Я думаю, ты обычно ездишь на машине и редко ступаешь на асфальт, где ходят простые жители.
– Обычно так и есть, но я живу не на Олимпе и ничто человеческое мне не чуждо. В магазин иду.
– Неужели сам! Продукты сам покупаешь?
Я улыбнулся: – Продукты не покупаю, хотя бывает, захожу. А здесь для себя купить: пасту, лезвия для бритвы.
Пока мы разговаривали, ее спутник стоял рядом, не вмешиваясь в нашу беседу.
– А мы просто гуляем, – поведала она, – если не торопишься, пойдем в кафе? Женя, ты не против? – обратилась она к нему.
Он не возражал, я тоже, и мы зашли в кафе.
– Рассказывай, как у тебя дела, – начала Ксения, едва мы сели за стол.
– У меня все по-прежнему. Лучше расскажите о себе.
– Я выхожу за Женю, замуж.
– Хорошая новость.
– Что у меня новая работа, ты знаешь. Да, я сообщила об этом деду, он просил передать тебе благодарность.
– Как он там?
– Все по-прежнему, как и у тебя. Ты живешь один, я правильно понимаю? – и, получив мой кивок в качестве подтверждения, продолжила, – и он один.
– А Наташа?
– Она не часто бывает у него. Что запомнилась?
– На память не жалуюсь.
– Вот это женщина, – обратилась она к Евгению, – хоть и старше меня, но мне до нее далеко.
– Мне не надо далеко, мне надо близко, – ответил он.
Ксения довольно улыбнулась, поцеловала его в щеку: – Мужчины, я вас оставлю, – и отошла от столика.
Чтобы не было пустоты молчания, я заметил: – Ты не думай, не забивай себе голову, если вдруг появятся мысли по отношению ко мне. Я к Ксении хорошо отношусь, и все.
Он посмотрел на меня. Его, чуть простоватое лицо, с добрыми глазами, и носом картошкой было спокойным: – Я это понял. Не сразу, но понял. Вы относитесь к тому типу мужчин, – обратился он ко мне на «вы», – что нравятся женщинам. По отзывам Ксении, хоть и мимолетном, я понял, что и она не избежала этого, но со временем уяснил, что это не восхищение, а доброе хорошее отношение. А сейчас, когда познакомились, убедился в этом.
– И правильно.
Подошла Ксения: – Все ребята, пора.
Перед расставанием я пожелал им удачи, а Ксения вдруг заметила: – Когда надумаешь поехать, не сдерживай себя, езжай, – и, не дав мне опомниться, взяла под руку Евгения, и, помахав рукой, пошла вдоль улицы.
Я недоуменно смотрел им вслед. Только когда пришел домой, я еще раз прокрутил в голове ее прощальную фразу. И она о том же. Это я уже слышал от Павла.
Квартира приняла меня своей тишиной, какой встречала все последнее время. Пока это не тяготило, но, наверное, должна быть какая-то грань или развилка, когда я должен буду сделать очередной выбор: либо перехожу в разряд убежденных холостяков, либо пытаться создать семью. С кем создать проблем не возникнет, важно другое, надо ли это мне. Немало тех, кого интересует мое материальное положение. Только пусти слух, что собираюсь найти спутницу жизни, так лопатой не отобьешься. А вот ту, которую хочется не только лицезреть, глядя на формы, а чувствовать – встретить сложнее. А может ну их эти мысли и попытаться начать совместную жизнь с кем-то, приглянувшейся. Познакомят меня быстро. И уж точно будет красивая, хозяйственная, не глупая. А это мысль. Что я живу прошлым? Рита, была женщиной, которую я чувствовал, понимал. Искать похожую на нее, глупо. Копия всегда хуже оригинала.
А может быть попробовать познакомиться поближе с Наташей? Она, конечно далековато, а чтобы понять человека, надо общаться с ним чаше. Человека надо видеть близко. Вариант хороший, даже очень хороший, пора заканчивать с пустотой и тишиной в доме.
18
Словно предвидя ход моих мыслей, в один из обычных дней, мне на работу позвонил мой знакомый, с которым у нас были иногда общие дела. Виделись мы редко, так как в основном общались наши сотрудники, а мы в текущие дела не вмешивались.
– Юрий Петрович, – сообщила мне Лена, – вам звонит Сергей Николаевич.
– Соединяй.
– Привет, Юра, – услышал я в трубке бодрый голос, – как твои дела не спрашиваю, потому что ответ очевиден, что все хорошо, а о плохом мы всегда умолчим. Я звоню, чтобы пригласить тебя на юбилей нашей с Анной свадьбы. Мы пятнадцать лет, как женаты. Мероприятие назначено на пятницу. Придешь?
– Поздравляю, а ты что звонишь почти накануне?
– Не обижайся. Мы и не планировали, а потом вот решили.
– Приду. Отчего же не прийти на посиделки.
– Это верно. Ты человек свободный, так что ждем тебя к шести, – и он назвал ресторан, где собирались отмечать юбилей.
«Ну вот, – подумал я, – уже пятнадцать лет женаты, а я и дня не был в качестве мужа.
– Лена, зайди, пожалуйста, – попросил я секретаря, нажав кнопку селектора. Через несколько секунд она возникла в дверях с вопросом в глазах.
– Проходи, присаживайся.
Она прошла и села в кресло напротив. В руках неизменный блокнот.
– Записывать ничего не надо. Скажи, что можно подарить людям на юбилей свадьбы. На пятнадцать лет. Видишь, люди уже как давно женаты, а я все мимо.
– У вас не сложилось, но еще не поздно, найдутся женщины, которые рады быть рядом с вами.
– Ты думаешь? Наверное, радость их так глубоко, что я ее не вижу, надо присмотреться. Так что посоветуешь?
– Цветы это не обсуждается. Вы у них дома были?
– Был.
– Тогда вспомните обстановку. Если впишется в интерьер, то подарите напольную вазу. Не ширпортреб, а хорошую.
Совет был не плохой, и я вспоминал, где она может стоять у них.
– Спасибо, Это мысль. Пройдусь по магазинам.
После ее ухода я вернулся к текущим делам и начал просматривать почту. Около трех я вышел из кабинета, отдал папку с почтой Лене и уведомил:
– На сегодня все. Я уезжаю, всего доброго.
Я вышел из офиса и поехал по магазинам в поисках подарка. В одном из антикварных магазинов мне приглянулась ваза, выполненная в классическом стиле: высокая, не очень широкая. На ней были какие-то рисунки темно-коричневого цвета на бежевом фоне. Выяснил у продавца, что вазе более ста лет, хотя он мог и обмануть. Мне она понравилась не из-за возраста, а просто красивая и все.
В пятницу, к шести часам я был в ресторане. По дороге купил большой букет и, войдя в ресторан, был встречен метрдотелем, который проводил меня в отдельный зал.
Сергей и Анна встречали гостей у входа. Вручив подарки, прошел к столику с напитками, который стоял в углу. В половине седьмого сели за стол. Народу было не так и много, человек тридцать. Пока шли поздравления, я присматривался к гостям, многих из которых знал, но были и новые лица. Мое внимание привлекла женщина, которая сидела от меня наискосок по другую сторону стола. На вид было лет тридцать или чуть больше. Крашенные светлые волосы, чувственные губы, умелый макияж. Высокая грудь. В общем, впечатление от увиденного, было приятное. Если верхняя часть тела, которую я видел, мне понравилась, то подумалось, что нижняя была не хуже.
Она заметила мой взгляд, сама посмотрела на меня, не отводя глаза, а затем перевела внимание на очередного поздравляющего. Ее взгляд ничего не выражал, он не был оценивающим, но не был и холодным, словно встретились мимоходом, взглянули друг другу в глаза и разошлись.
Нет, не верю. Я не считал себе особенным, но и не верил таким пустым взглядам. Это не в характере женщины. Безразличия нет, значит, обман. Впрочем, если смотреть на женщину взглядом, как на мебель, тоже не в характере мужчин. «А может быть вот она?» – подумал я. Пустым взгляд быть не мог. Это вырабатывается годами, в нем и был смысл, это своеобразная ловушка. Нормальный мужчина всегда делает попытку завоевать внимание женщины. Это как соревнование, кто первым удостоиться приветственного взгляда. Увы, я был не нормальным мужчиной. Я знал эти приемы и всегда старался, даже показав свой интерес, не распускать хвост, как павлин. Я ждал, либо случай подвернется заговорить, либо сама проявит интерес. А если ни то, ни другое, то оставлял ее в покое. Это не было капитуляцией, это была тактика. Мне не нужно то, ради чего я должен изменять своим принципам. Поэтому я решил посмотреть, что будет дальше, так как вечер еще только начался.
Часа через полтора начали выходить из-за стола. Кто-то пошел в танцзал, кто-то, в том числе и я, остались с хозяевами. Я переходил от одной группы знакомых к другой, и так дошел до виновников торжества. Рядом с ними стояла та женщина.
– Познакомьтесь, – предложил Сергей, – Наташа, это мой давний знакомый Юрий, а это Наташа, подруга Анны.
Я склонил голову.
– Наташа сегодня одна, без спутника, – продолжил Сергей, – поухаживай за ней.
– Ухаживать за дамой в компании – долг мужчины, а за красивой, еще и честь.
– Не слушайте его. Он прикидывается, что такой галантный ухажер, а на самом деле под маской добродушия скрывается волк.
«Наташа, – отметил я про себя, – и это имя снова встает у меня на пути», а вслух произнес:
– Волк животное приличное. Волки однолюбы. Вот я не женат, не был, не привлекался.
Она ответила также.
– Не замужем, но была. Есть дочь.
– Ну, вот вы и нашли общий язык, – подвела итог Анна и увлекла супруга к другим гостям.
– У меня такое впечатление, что нас пригласили, чтобы отметить их юбилей, а также и познакомить, – поведал я свои мысли.
– Я тоже так думаю, но не будем разочаровывать хозяев. Ухаживайте. Исполните свой долг, не теряя чести.
– Как ни странно, я всегда в долгах, не в материальных к счастью. Всегда что-то должен, но не по принуждению, а по совести.
– Совесть дорогой товар, ее надо хранить, беречь.
– А как ее сохранить, не теряя чести. Как это удается женщинам?
– Что? Сохранить совесть или честь?
– Начнем с чести.
– Остаться девственницей.
– А совесть?
– Не таскать с собой на встречи, а оставлять дома, чтобы не истрепать.
– Умно. Страшная сила умная женщина.
– Что делать. Кто-то же должен оставаться сильным в мире полов.
– Намек понял, но не обижусь, потому, как к себе последнюю фразу не отношу.
– Я и не говорила это про тебя. Иногда хочется обидеть мужчину за отсутствие ума, но посмотрев на него, думаю, что я бы его с удовольствием обидела, но лучше чем у природы у меня это вред ли получится.
– Слушая тебя, начинаю сомневаться в таком качестве женщины, как добродетель.
– Хочется жить спокойно, а добродетель никогда не оставляют в покое.
Я удивился ее фразе: – Откуда ты это взяла, насколько помню, это сказал Конфуций.
Она засмеялась: – Раз ты помнишь, то, наверное, как и ты, я от него и услышала.
– Действительно, редко встретишь женщину, цитирующую Конфуция. А по профессии кто?
– Филолог, отсюда и знания, – пояснила она, – читаю лекции в институте.
– Представляю, что на твоих лекциях творится. Красивый преподаватель, знает предмет. Аншлаг.
– Где-то так. Не жалуюсь на пустые аудитории.
Мы перешли на пустые темы для поддержания разговора, не вторгаясь в личное, так и коротали вечер. Около десяти Наташа сообщила, что ей пора, и я вызвался ее проводить.
– Выполняешь свой долг?
– Если до этого дойдет, но мне просто приятно это делать.
– Пошли.
Мы попрощались и вышли на улицу. Я остановил такси, она назвала адрес и вскоре мы были возле ее дома. Я вышел вместе с ней, чтобы попрощаться, но она сказала:
– Отпусти такси. Приглашаю в гости.
Я не стал возражать. Квартира у нее была уютная, милая. В наших отношениях не было никаких условностей, недомолвок. Оба взрослые. Где ее дочь, я не спрашивал. Не интересовался, был ли у нее спутник, но создалось впечатление, что нет. У нас не было жажды плоти, была жажда нежности.
Уехал я от нее около двух часов ночи. Взял ее номер телефона, оставил свой, хотя понимал, что сама она вряд ли позвонит.
Войдя в квартиру, я окинул ее взглядом и подумал, а как бы здесь смотрелась моя новая знакомая, и пришел к выводу, что очень даже не плохо, и даже вместе с дочкой, которую я не видел.
Довольный своей мыслью я прошел по квартире, пытаясь представить ее в разных местах: вот она в комнате на диване смотрит телевизор, вот в кабинете, вот на кухне мы ужинаем, а вот и в спальне не плохо, зайдя увидеть ее. Но вдруг я почувствовал у себя в голове слово «нет». Оно появилось и исчезло. Что это значило? Неужели она не для меня? Глупость какая-то. Красивая, умная, хороший вариант. Я словно убеждал себя, хотя возможно кого-то иного, не видимого. Красота и ум еще не показатель для совместной жизни. Все это я понимал и чувствовал, что мое убеждение не имеет фундамента и это короткое «нет» прозвучало не громко и властно, а спокойно и тихо. В такой интонации не убеждают, а констатируют, чтобы легче было понять. Категоричное «нет» хочется нарушить, а над тихим «нет» задумываешься и осмысливаешь его, если не причину, то убежденность. Значит, есть, что мне не ведомо.
В общем, я и не сопротивлялся своим противоречивым мыслям. Это было предположение. Время покажет, как будут развиваться события, но позвоню и встречусь с ней. Не по долгу, после сегодняшнего вечера, а потому что интересная женщина.
«А спасть я сегодня пойду? Скоро утро, его никто не отменял» – взглянул я на часы и направился спать.
19
После ухода Юрия, Наташа посмотрела на себя в зеркало и улыбнулась. Хорошие формы. Она не ставила целью увлечь его, но и не собиралась отказываться, если такая вероятность будет. То, что она ему понравилась, она не сомневалась, она умела видеть мужчин, да и подруга ее пригласила не просто так, а сообщила, что будет интересный мужчина. Поведала, что он свободен, но дальше сама. На женщин он не бросается, скорее они на него, но он стоит того.
Там на вечере, она поняла, что подруга права, и решила, что будет не плохо, пригласить его к себе, а там видно будет, что дальше. Навязываться не стоит, это не тот тип мужчин, а интерес подогреть можно. Да и почему не получить удовольствие. Замуж? Да, пора. Материально она не страдала, но почему бы и нет. Ребенок вырастет, а хочется, чтобы рядом был мужчина. В конце концов, если не он, тогда выберу другого. Не по положению, а потому что понравился.
Она вернулась в спальную, где кровать напомнила об их утехах. Самодовольно улыбнулась и, раздевшись, легла. Его запах еще сохранился на подушке. Но едва она закрыла глаза, как кто-то словно сказал ей:
– Оставь его, он не для тебя, – она вздрогнула, а голос, который звучал у нее в голове, продолжил, – у него другое предназначение. Ему выбран другой путь, а тебе встретится другой мужчина, но чуть позже.
«Кажется, я схожу с ума», – решила она про себя.
– Нет, ты в полном здравии, но в этой жизни не надо брать чужое.
– Я и не беру, – решила она вступить в диалог, справившись с волнением.
– Пока да, но такие мысли есть. У него будет другая женщина. Ты можешь его увлечь, но будешь ли с ним счастлива? Может быть, это и не важным кажется сейчас, но потом все проявится. Ты готова к этому? Ты уже была замужем и знаешь, что такое совместная жизнь. Это просто рассуждения, а право выбора за тобой. Никто не навязывает, а предлагает подумать, о том, что будет, если вы будете вместе или порознь, как и было. У тебя будет спутник в жизни, который будет любить тебя, как ты того и хочешь, при том сильнее, чем ты его. Для тебя это важно.
– Откуда мне знать, что будет?
– Знать не надо, надо чувствовать и верить. Ты умная, красивая женщина и внимания мужчин тебе не занимать. Выбор твой, сама решишь, но лучше подумать.
– А вообще, кто это дает мне советы?
Но в ответ была тишина. Наташа задумалась. «Что это было? Очевидно, устала, и это была приятная усталость, потому задремала и во сне разговаривала сама с собой. Такое бывает, когда вынашиваешь мысль, а потом, во сне, ее с кем-то обсуждаешь. И что интересно, решения подчас бывают верными. Надо отдохнуть, но что-то в этом рассуждении есть. Утро вечера мудренее, увижу», – и она заснула.
20
Чувство вины разбудило меня. Я не понимал, в чем я провинился и перед кем. Что я сделал такого, что вина моя не известно за что? Будильник еще не звонил и, посмотрев на него, я убедился, что у меня еще есть минут пятнадцать. В комнате было темно, и только сквозь щель между шторами пробивался лунный свет. Время было, чтобы еще поваляться в постели. Спать я не хотел. Я сосредоточился на своем внутреннем состоянии. И так, что-то внутри меня засело и не отпускало. Такое гаденькое, что объяснить трудно, а выгнать наружу нельзя. Не было беспокойства, не было страха, а было чувство вины. Никому ничего плохого не делал, был свободным человеком, никому ничего не обещал. Моя встреча с Наташей не могла причинить ей боль. Или могла? – спросил я себя.
Может быть, я что-то не сделал, что должен? И тут почувствовал более сильный сигнал. Но что? А порыв сделать что могу, но не делаю или не хочется. Надо порассуждать, что я могу, но не делаю. Ничего себе задачка? Я многое что могу. Как там, в анекдоте «как называется мужчина, который может, но не хочет? Гад, он, гад». Вот и я получается гад, но по отношению к кому? Ладно, будем вычислять вслепую.
В это время зазвенел будильник и, разбросав свои размышления по всем углам мозга, я поднялся и пошел в ванную. Для поднятия настроения принял контрастный душ. Затем все, как обычно: бриться, кофе, одеваться и на работу.
День прошел в рабочем порядке. Ничего существенного не происходило, но стоило мне отвлечься от рабочих дел, как чувство вины напоминало о себе. Мне это надоело. В один из таких моментов меня окликнула Лена:
– Юрий Петрович, с вами все в порядке?
– А что такое?
– Я вам звонила, а вы трубку не берете.
– Значит, ушел в себя, но я вернулся. Что там у нас?
– Принесли смету на праздник фирмы встречи Нового Года. Посмотрите.
Я взял бумаги, просмотрел и подписал.
– А как там с детьми?
– Чьими?
– Сотрудников, конечно, про своих, если такие и есть, я ничего не знаю. Никто не предъявлял прав.
Она подала смету на подарки для детей сотрудников.
– Новый Год лучший праздник. Дети должны радоваться, они еще верят в чудеса.
Я подписал смету: – Подберите подарки для детского дома. Согласуйте с руководством, что им надо.
– На какую сумму?
– Не знаю. Пусть скажут, там посмотрим. Видишь ли, Лена, с возрастом у нормального человека обостряется чувство ответственности. Почему не помочь тем, кто нуждается. Нет своих, так пусть порадуются другие. Детей надо баловать. При этом ударение делать на последнем слоге. Получается добрее. Ты видела слезы в глазах ребенка, слезы радости.
– Видела.
– Тогда представляешь, какую радость испытываешь сам. Ладно. С подарками и праздниками закончили, но что-то гложет меня, не пойму что. Нужно видимо совершить какой-то поступок, действие.
– Может быть, повысить зарплату сотрудникам? – попыталась она пошутить.
Я взглянул на нее, и она смутилась за такой прямой вопрос.
– Все может быть. Передай в бухгалтерию, чтобы прикинули, во что это обойдется. Повышать надо, и подарок сотрудникам на праздник.
Она явно не ожидала такого от меня. Я не был жадным, но не был и добрым. Все должно быть в меру, но инфляции касалась всех, и это надо было учитывать.
– Все, иди, – и она вышла. Я послушал себя, может быть принял верное решение. Увы. Ничего не исчезло. Было приятно творить добрые дела, но все по-старому. Будем искать причину дальше.
После работы заехал к родителям. Мать сразу ушла на кухню, разогревать ужин, а мы с отцом уселись на диване в комнате.
– Как вы?
– Все хорошо. Что нам будет. Если утром кости ломит, значит, еще живы.
– Ты брось это, кости ломит.
– Знаешь, Юр, мы тут с матерью особо не обсуждаем, но беспокоит нас, что ты один. Взрослый уже.
Я вздохнул: – И меня беспокоит. Не думаете же, вы, что я умышленно строю свою жизнь так, чтобы жить одному. Вечера у меня не самое приятное время препровождения. Конечно, я привык, но знаю, что это плохая привычка. Меня не гложет тоска, не думай, я нахожу себе занятие, но все же.
– Так посмотри вокруг, пусть женщина с ребенком.
– Смотрел, но не могу я вот так взять и жениться. Я же тогда буду нести свою повинность до конца дней. Помнишь, ты мне читал «Маленький принц» Экзюпери. Там сказано «мы в ответе за тех, кого приручили». Не хочу портить другим жизнь. Но ты прав в одном, пора предпринимать шаги. Подождите немного и я решусь.
– А что нам остается еще делать, как не ждать.
В это время зашла мать и позвала нас ужинать. Уже сидя за столом, она спросила:
– Через два месяца Новый год. Где будешь встречать?
– Еще не знаю.
– Приходи к нам. Видимо в этом году ты один.
– Мама!
– Я просто говорю. Если захочешь, приходи.
– До того времени еще много будет приглашений.
– Тебе виднее. Да, звонила Катя, поговорили, она передала, что тебя благодарит Степан Никодимович. Это кто такой?
У меня в голове прозвучал щелчок, словно звук замка открываемой двери. Я вспомнил его лицо, глаза и вдруг до меня дошло. Случайностей не бывает, он не прощался со мной. Не подав вида, ответил: – Это один дед, о нем уже упоминали.
– Помню, молодая.
Я засмеялся, – молодая мама, молодая, – приятная на внешность, замуж только собирается.
– А ты куда смотришь?
– Мимо смотрю, мимо. Я к ней хорошо отношусь и все.
– Хорошо относиться порой лучше, чем испытывать чувства. Чувства вещь хрупкая, а отношение меняется реже и исчезает не сразу.
– Я все это понимаю. Тетя Катя также говорит. Мне сколько лет? Не надо со мной нянчиться.
– Теперь уже поздно. Пустышку в рот не дашь, чтобы помолчал.
Я пожал плечами: – Поздно, матушка. Но ты купи, еще пригодится для внуков.
– Что можно готовиться?
– Готовиться можно всегда, приготовления процесс не быстрый.
– Я это давно заметила по тебе. Вот ты и готовишься. Неужели никого нет на примете?
– Никого. Один, словно в пустыне. И вместо оазиса семейной жизни одни миражи.
– Ты их сам создаешь. Вот в чем с Ритой не сошлись?
– Сам не знаю.
– А спросить гордость не позволяет. А этот Степан Никодимович, он, что один живет? – сменила вдруг тему мать.
– Один. Помогает ему женщина, приходит, когда есть необходимость, но он крепкий старик. Он не совсем обычный человек. Широко известен в узком кругу.
– И чем он известен? – подключился отец.
– Колдун по-простому.
Оба замолчали. Мы никогда на такие темы не разговаривали, так как не верили в чудеса, ни они, ни я, и вдруг услышать от меня такое. Я решил, не раскрывая всего пояснить:
– Он лечит людей, и как понимаю, не только. Может многое сказать о человеке. Это его дар.
– И ты веришь в его способности?
– Я это видел, – сказал я уверенно.
Наступила тишина. Я понимал своих родителей, что мои слова открытие меня с другой стороны, с какой они меня не знали. Я был реалист и вдруг.
– Что ты видел? – нарушил тишину отец.
– Извини, но об этом умолчу. Не мое это дело, но поверьте, ничего плохого. Знаю еще, что к нему обращаются. Он не любит выставлять свои способности напоказ, но приезжали, как мне сказали, весомые люди. Да вы у тети Кати можете спросить.
