Юрий Горюнов
Город наших надежд
– Ты почему молчишь?
– А что хочешь услышать?
Татьяна пожала плечами: – Твое мнение.
Он поднял голову: – А зачем оно тебе? Ты же все решила. Я догадывался, что что-то должно произойти. Слишком часто ты стала вечерами сидеть за компьютером.
– Федя, там нет ничего предосудительного. Хочешь, я покажу тебе переписку? Это очень проникновенные письма, в них страдания и боль одиночества. Почитай.
Федор отрицательно покачал головой: – Я не любитель заглядывать через плечо и читать чужие письма. Она его за муки полюбила, а он ее за состраданье к ним, – ухмыльнулся он.
– Ты прости меня, Федь, – тихо сказала Татьяна.
– За любовь не прощают. А дети? Я их не отдам.
– Я это знаю. Вы сильные, я знаю, что вы сможете без меня.
– А ты без нас?
– Не знаю. Но сейчас я ему нужнее.
– Что ты хочешь от меня?
– Нам надо развестись.
– Раз тебе надо, тогда разведемся. Детям я сам скажу, когда ты уедешь.
– Прости.
– Оставь слова. Время покажет, что будет дальше.
С этого вечера они мало разговаривали, да и о чем, у каждого теперь была своя цель в жизни. Федор больше думал о том, как сказать детям и как перестраивать их общую жизнь, а Татьяна, как она будет жить в другом месте. В один из дней Татьяна подала на развод. Когда их разводили, Федор, идя рядом с ней, не произнес ни слова. В суде на Татьяну посмотрели так, что она поняла, все, что думала женщина-судья. После развода Татьяна стала готовиться к отъезду. На вопрос дочки, куда она собирается, Федор ответил за нее, что к тете, она заболела и за ней надо присмотреть.
– А разве у нас есть тетя?
– Оказывается, есть, – ухмыльнулся Федор.
Когда наступил день отъезда, то Федор, уходя на работу, сказал, что провожать не будет, а потом, помолчав, добавил: – У тебя здесь семья. Будет плохо, звони, приезжай. Детям скажу все потом. Удачи и любви не желаю, – и вышел, тихо закрыв дверь.
Татьяна сидела, и на глазах ее были слезы, но можно ли считать это слезами горести и разлуки она и сама не могла бы ответить. Она подумала о детях. Сейчас они были в школе и неизвестно, как бы она покинула этот дом, на их глазах. К назначенному сроку подъехало такси, и вскоре поезд уносил ее от родного дома. Татьяна стояла в коридоре вагона и смотрела на мелькающие пейзажи. Она понимала, что без детей ей будет плохо, но что сделано, то сделано. Через сутки она приехала в небольшой южный город, где на перроне ее встретил Николай. Он широко улыбался и был по-детски суетлив. На такси они доехали до его дома. Открывая квартиру, он дал ей возможность войти первой:
– Вот. Теперь это и твой дом. – Татьяна прошла по квартире, осмотрела холостяцкое жилье. – Делай в ней, что хочешь, все на твое усмотрение, – продолжил он.
– Посмотрим, не будем торопиться, – ответила она.
Квартира была двухкомнатная. Для одного более чем достаточно, да и для двоих хватит, подумала Татьяна. За время пути, сердце тихонько отпустило, и она настраивалась на новую жизнь. Мысли о детях не покидали ее. Это были самые грустные ее мысли, но она очень надеялась, что они ее поймут, вырастут и поймут. Она рассчитывала приехать к ним, когда пройдет время, чтобы не бередить рану ни им, ни себе. Она понимала, что ее поступок можно рассматривать, как предательство, но она иначе не могла. Так началась ее новая жизнь с человеком вдалеке от прежней жизни.
3
Прошло более полугода. Каких-либо изменений в жизни Федора не произошло. Когда Татьяна уехала, он, вечером придя после работы, разогрел ужин и, накормив детей, сел перед телевизором, не слыша, что там говорят. Как жить дальше он знал, он не имел права расслабиться, не мог показать детям, что ему тяжело. Случилось так, как случилось. Он не осуждал, ему было обидно, что вот так можно разрушить то, что создавалось годами. При этом не ясно было, как сложиться у нее жизнь дальше. Это в молодости можно решать быстро, а с возрастом понимаешь, что отношения быстрее порвать, чем выстроить. Она вернется, он знал, а скорее свою надежду прятал, убеждая самого себя. Он ее любил. Ну, блажь у нее. И не к другому мужскому телу, а просто к человеку. Наверняка его сочтут за ненормального, если примет ее обратно. А как иначе, если любишь, да и детям нужна мать. Как рассказать детям, но в тоже время не оттолкнуть их от матери он не представлял. Примерно через неделю, дочь спросила:
– Папа, а когда мама приедет?
Федор не хотел ее обманывать: – Я не знаю. Надеюсь, что приедет, она уехала жить в другой город. Понимаешь, она полюбила другого мужчину.
Услышав последнюю фразу, сын, который сидел перед телевизором, повернулся:
– Что значит полюбила?
– Я говорю то, что знаю.
– Она нас предала, оставила и сбежала!
– Замолчи. Она не сбегала, она мне все рассказала. И никого она не предавала. Не думайте, она вас также любит, как и прежде, а я думаю еще сильнее.
– Хорошо, скажу по-другому. Она нас променяла.
– Тоже не верно. Когда происходит обмен, то отдавая, что-то получаешь взамен. Она вас не отдавала, она временно покинула. Я бы хотел, что бы вы, когда она вернется, не напоминали ей о ее отъезде. Если вы совершаете ошибку, то я даю вам возможность ее исправить, так и ей надо дать такую возможность.
– Ты думаешь, она вернется? – усмехнулся сын.
– Думаю, да, – заявил Федор, стараясь придать своему голосу убежденность.
Во время их разговора, дочь смотрела то на одного, то на другого. Она своим детским чутьем понимала происходящее, но в ее голове не укладывалось, что мама уехала и может не вернуться. Последние слова отца, прозвучавшие убедительно заставили ее спросить:
– Это правда?
– Я в это верю, – Федор не мог сказать, что это правда. Он учил детей говорить правду и лгать дочери не хотел, а сам он не был уверен, но верить хотел.
– Если она вернется, ты ее пустишь? – спросил сын.
– А ты предпочтешь оставить на лестнице? У человека должен быть дом. Нам с вами надо не маму обсуждать, а жить дружно. Жить, так как жили раньше, доверяя друг другу, помогая друг другу.
– Ты доверял и каков результат?
– У каждого в жизни есть ошибки. Давай не будем ее судить, время все расставит по местам, и прошу, давайте не будем больше об этом.
Дети ничего не ответили, но Федор понял, что был услышан. Он продолжал жить в своем ритме, но дочь стала больше помогать ему по дому.
– Вас теперь двое мужчин в доме, за вами надо присматривать, – заявила она однажды. Сначала они после того разговора были замкнуты, но молодость не может долго грустить. Время шло, на их лицах появились улыбки. Ради этих улыбок Федор был готов на все. Они ходили вместе в кино, цирк, на прогулки. Он старался все больше быть с детьми, пока они в нем нуждались, хотя заменить им мать не мог. На его день рождения пришли Ольга с мужем. Он не ждал никого и был приятно удивлен и рад их приходу. Он уже тоже научился улыбаться, даже когда чувствовал сочувствующие взгляды за спиной.
– Не ждал? – с порога заявила Рита, – а мы вот решили.
– Не ждал, – признался Федор, – проходите, я сейчас что-то придумаю к столу.
– Не суетись, притормози, – сказал муж Риты, – у нас все с собой. Куда идти?
– В комнату, конечно, как всегда.
Стол накрыли быстро. Федор достал вина, а гости принесли торт и закуски. Дети ушли есть торт в другую комнату, давая возможность взрослым поговорить. Когда они вышли, и они выпили, Рита спросила: – Ты, Федь, извини, за прямоту. Ты как живешь?
– Как не покажется странным, не плохо. Не буду жаловаться.
– Ты никогда не жалуешься.
Я честно говорю. В материальном плане не страдаем, в моральном тоже. Все наладилось.
– А если она вернется?
– Она вернется.
– Ждешь?
– Специально не жду, жить этим не хочу. Жить надо тем, что у меня сейчас есть – детьми.
– Странный ты мужик, Федор, – заявил муж, – но крепкий. Не сломила тебя ситуация.
– А иначе и быть не могло. У меня дети, и я им благодарен. Им не надо видеть отца унывающим. Им надо верить в хорошее, а не жить прошлым. Их прошлое еще так мало, перед их будущим.
– Это верно.
Они посидели около часа, а потом ушли. Оставшись один, Федор снова задумался. А прав ли он в том, что верит в ее возвращение. Раздался телефонный звонок, он, сняв трубку, услышал голос Татьяны.
– Поздравляю тебя с днем рождения.
Это был первый звонок с того дня, когда она уехала.
– Спасибо.
– Как себя чувствуешь? Как дети?
– Хорошо и дети в порядке.
– Ты меня прости!
– А я и не обижался. Дел много, чтобы думать об обидах. Да, если разобраться, то ты не меня обидела, и не детей, а себя.
Татьяна в ответ промолчала, а потом тихо положила трубку. Федор, посмотрел на свою трубку, что держал в руке, удовлетворенно хмыкнул и положил. Ее молчание было достаточно красноречивым ответом на его реплику. Он ее хорошо знал.
Так прошел год. В один из вечеров, когда он вместе с детьми ужинал, в дверь позвонили. Федор пошел открывать и застыл: на пороге стояла Татьяна. У ее ног лежали вещи. Он, молча, взял их, и перенес за порог, давая ей войти, лишь вымолвив: – Проходи.
Татьяна вошла, закрыла за собой дверь и остановилась, осматриваясь. Ничего за время ее отсутствия не изменилось. Видя, что отец не возвращается к ужину, дети вышли из кухни и остановились в дверях, и, увидев мать, не знали, как себя вести. Татьяна подошла к ним, опустилась на колени и обхватив обоих руками, уткнулась в них. Она не произносила покаянных слов, они были не нужны. Да и где найти такие слова, которые позволили бы достучаться до их сердец, чтобы они простили ее. Слова были лишними, они звучали бы искусственно. Теперь она могла замаливать свой грех всю оставшуюся жизнь своими поступками, своим отношением к ним, отдавая им все свое внимание, заботу, которую недодала, за время своего отсутствия. Она чувствовала, что они рады, но понимала, что уже научились жить без нее, а значит, будут присматриваться к ней, словно чужому человеку в доме. Федор стоял рядом и тоже молчал. Когда она поднялась, предложил:
– Давайте ужинать. Раздевайся.
Они, как и прежде ужинали вместе. Сначала разговор был несколько натянутым, а потом разговорились. Все, не договариваясь, не касались только одной темы – как она там жила.
Прошло несколько дней. Татьяна позвонила Рите, а потом навестила ее. Подруга обрадовалась, а муж лишь буркнул что-то вместо приветствия и ушел в комнату. Рита налила чай:
– Рассказывай. Ты насовсем или навестить?
– Совсем.
– Как Федор, как дети?
– Все хорошо, они приняли меня, как будто я вернулась после лечения.
– А там что?
– Не могу сказать ничего плохого, но со временем он стал настаивать, чтобы я забрала детей к себе, забрала их от Федора.
– Это уже слишком. Что ему Федор плохого сделал? Жена ушла, так он еще и детей хочет забрать.
– Вот и я ему так заявила. Я это я, а детей не трогай, как и Федора. Он иногда молчал, а потом снова поднимал эту тему. В итоге мы разошлись.
– Я тебе тогда говорила, что у тебя никогда не будет того, что уже есть.
– Ты была права, но я была другой.
– Сейчас поумнела?
– Надеюсь, что да.
– И в чем это проявляется?
– Когда я выходила замуж за Федора я его любила, как и сейчас. Потом родился сын, потом дочь, и личные чувства отступили, притупились что ли, а мне казалось, что их нет. Я тогда не понимала, что они не исчезли, а просто стали другими, по-другому проявляются, но я не поняла. Теперь понимаю, что ты была права, рассказывая мне о чувствах к своим мужчинам.
– Запомнила.
– Запомнила. Но главное, что я поняла, так это то, что я слишком долго бежала по жизни в поисках любви, не смотря вокруг, а только вперед. А любовь, оказывается, все это время была рядом, жила рядом в верном мужском сердце. Жила и ждала, когда я ее увижу.
(фото Горюнов Ю.)
