Юрий Глебович Панов
Брод через Великую реку. Книга 1
– Теперь всё понятно… – вздохнув, решился им рассказать свой сон. – Дело в том, что месяц назад, а потом ещё вчера ночью, мне приснился сон, в котором ты, Пашка, падаешь в реку, а я вытаскиваю тебя и ларец из воды. Тамарка просит его отдать ей, а ты требуешь выбросить его в воду, потому что руки мои начали заливаться кровью из глаз Богомола. Только вас тогда я не знал, места этого никогда не видел и не предполагал, что когда-то поплыву на плоту! Но самое главное, я не знаю, чем всё это кончится!
Стало необычайно тихо.
– Скорее всего, тебя кто-то предупреждает во сне! – произнесла Пашка. – Возможно, это кто-то из предков или ангел-хранитель. Но решать проблему будешь только ты!
– Хорошо, что послушался тебя и закинул его в реку! – вырвалось у меня.
Наш разговор неожиданно прервала Светка. – Эй, мужики, вы веников наломали? Париться то чем будем?
– Айда ломать веники из пихты! – Пашка быстро встала, поднялись и мы, так как всем уже надоел этот тяжелый разговор про Богомола.
Скоро у полога, установленного Григоричем, лежало несколько пихтовых веников.
– Баня готова! – произнёс Григорич волшебные слова. – Кто первый?
Пока все переглядывались, беру Анину руку и с веником в руке делаю первый шаг вперёд. Володя Один и Надя тоже рискнули. Светка и Наташка, переглянувшись, смело направились к веникам и бане.
Все мы, в плавках и купальниках, ждали команды Григорича. Когда он торжественно открыл полог бани и произнёс только одно слово «Прошу!», все мы, как дурные, с гиканьем устремились внутрь…
Пар, обжигающий уши, нос, голову, всё тело, ударил и навалился как тяжелая громадина и мы все, как один, тут же присели. Слева и справа Григорич сделал по лежанке, а на пол постелил хвои, от которой шел приятный запах. Лоцман прошёл к печке и выплеснул на камин два ковша воды.
Жар сразу же всех нас положил на пол, а Григорич плеснул ещё пару ковшиков. Сухой пар обжигал рот, горло и не давал дышать полной грудью. Однако скоро мы отлежались на полу и привыкли к адской жаре. Мужики улыбались, а девчата никак не хотели уступать нам, хотя я видел, что Аня сильно боится. Обливаясь потом, скоро мы уже начали передвигаться, что позволило начать париться.
Я решил начать с Наташки и Светки. Взяв оба веника, показал Светке на левую лежанку. Она тут же улеглась на неё. То же произошло и с Наташкой, только её обслуживал Володя Один. Я водил веником вдоль тела Светки и прижимал его то к ногам, то к пояснице, то к плечам. Она кряхтела и ойкала, но лицо её выражало удовольствие. Наташка только отдувалась. Затем Светка перевернулась на спину, и стал прогревать ей колени, бедра, живот и грудь.
Довольная, она сползла с лежанки, освобождая место Ане. Аня ойкала и дергалась каждый раз, как только веник прикасался к её телу.
Тем временем Володя перешёл к Наде. Светку, которая снова улеглась на лежанку, теперь уже парил, как следует: сначала отхлестал со спины, а потом – с груди. Затем то же самое сделал и с Аней.
Настала моя очередь, и эти две чертовки, словно сговорились, обрушили на меня весь свой гнев и так отхлестали вениками, что ждал-не дождался, когда же Наташка с Надей не закончат издеваться над Володей Один.
– Всё, сдаюсь… Прошу пощады! – делаю соответствующую мину и кричу, наблюдая за тем, какой бальзам на раны испытывают мои мстительницы.
– Всё, с этого хватит! – решили Светка и Аня и упали на пол. Скоро к ним присоединились и другие две мстительницы.
– Все в воду! – крикнул Григорич, закончив себя похлёстывать, и открыв нам полог бани.
Естественно, мы, как горох, посыпались из парилки. Бегу к реке, не чуя под собой ни рук, ни ног. Тело горело до тех пор, пока благоухающая прелесть воды не начала свою спасительную работу. Вижу, как барахтается и кричит от удовольствия Аня, брызгается и прыгает, как ненормальная Светка, как Наташка выделывает кувырки, как стонет Надя…
– Всем в баню! – ору как оглашенный, нисколько не заботясь о правилах приличия, и тут же выскакиваю из воды, поймав за руку Аню. Баня почему-то оказалась такой тёплой и ароматной.
Наконец, вся наша компания снова была в сборе, и повторилось то, что было в первый раз. На третьем заходе мы выдохлись и упали рядом с баней.
– Вот теперь всё! – и кричу второй смене. – Заходите!
Но эта смена уже была не похожа на нашу. В неё входили Тамарка, Женька, Володя-Два и Нина.
– Ну, как тебе парилка? – спрашиваю Аню.
– Я даже не подозревала, что это так здорово! – ответила она и вдруг меня поцеловала. – Спасибо тебе за это!
Из всей второй смены в воду плюхнулась только Нина. В третью смену пошли Пашка и Сашка. Когда они вышли – не знаю, так как вскоре мы с Аней пошли переодеваться. Ужин был съеден так быстро, что и сам не заметил, а причиной тому было объявление, которое, встав, произвела Светка. – После ужина будут танцы!
Улюлюканье и аплодисменты были ответом ей. Как потом оказалось, Сашка привез с собой магнитофон с кассетами. Светка это пронюхала и организовала танцы.
Кавалеров на всех женщин явно не хватало, поэтому мы шли нарасхват. Я не успевал протанцевать с одной, как вторая уже ждала своей очереди, за ней третья, четвертая. И всё-таки умудрялся чаще других танцевать с Аней, тело которой так и стояло перед моими глазами после бани. Конечно, я посмеивался своим причудам, но ноги стали уже заплетаться, а озверелое женское племя вовсе не собиралось заканчивать танцы. Одним словом, к двенадцати часам ноги уже еле передвигались!
– Отбой! – командует Григорич, когда стрелки показали двенадцать, обрадовав этим, я думаю, не меня одного.
Глава 13. Любовь.
Я проснулся в своём спальном мешке, но уже не в своей палатке. Вчера, когда мы вернулись с танцев, сначала устроилась Аня, а потом и мне удалось забраться в свой спальный мешок, чтобы моментально уснуть.
Ани уже не было в палатке, и мне представилась возможность спокойно взять свои бритвенные принадлежности и направиться к реке. Светило солнышко, даже появилось желание искупаться, но, вспомнив своё первое купание, эту мысль быстро отбросил.
Стоило мне побриться, как водопад холодных брызг обрушился на моё бедное, ни в чём не повинное тело. Естественно, не только вздрогнул, но и вскрикнул от того, что холодная вода потекла по моей бедной спине, заставив тело изогнуться и устремиться куда-то вверх, приподнявшись на цыпочках.
– Ну, блин, разве так можно? – промелькнуло в моём рассерженном мозгу.
Повернувшись, чтобы примерно наказать нахала, замер – это была Аня! Она стояла по колено в воде в своём малиновом купальнике.
– Я не помешала? – как ни в чём не бывало, спросила она, улыбаясь своей обезоруживающей физиономией.
– Ну, погоди! – я зарычал и бросился брызгать её. Она завизжала и тут же выскочила из воды на полянку.
Успокоившись, начал дальше умываться как нормальный человек. Но через минуту она зашла с другого бока и снова напала. Поскольку я уже умылся и побрился, а также то, что на мне уже не было ни единой сухой нитки, терять было нечего. Как тигр скачками настигал я свою жертву…
Когда поняла, что сопротивляться уже бесполезно, она остановилась. Мне понадобилось всего несколько секунд, чтобы схватить её в охапку и взять на руки. И ещё две минуты, чтобы оказаться с ней в воде. Вереща и брыкаясь, она плюхнулась ногами и всем телом в воду, утащив с собой и мою многострадальную голову. Пришлось и мне тоже лезть в воду. Её губы были так близко, что не смог удержаться и поцеловал их. Приятный терпко-солоноватый вкус её губ понравился мне сразу же.
Мы вышли из воды как провинившиеся дети. Аня пошла к палатке, но потом изменила маршрут и уселась на камнях у бани. Я же стал добривать оставшийся участок щеки.
– Уж не влюблен ли я? – неожиданно подумалось мне и на душе вдруг стало так хорошо, как не было давно, а, посмотрев на Аню, добавилось. – Точно, втюрился…
Тут к Ане подошли Пашка и Сашка. Как оказалось, они шли умываться и давно смотрели на наше развлечение. Потом Пашка, нагнувшись к уху Ани и поглядывая на нас с Сашкой, что-то начала шептать. Мне удалось расслышать только одно слово «секс», но этого было достаточно, чтобы все понять.
– Так, сейчас она спрашивает, было ли у нас что-нибудь такое или нет? – прищурившись, наблюдаю за густо покрасневшей Аней, которая покачала головой. – Так и есть, ответила, что ничего не было…
Аня посмотрела на меня и смутилась. – Видно, не против, но стесняется…
Вот такие мысли бродили в моей бессовестной голове, и, если бы не трезвон по чашке к завтраку, неизвестно, чем всё это кончилось.
Плот спокойно плыл по фарватере, не предвещавшего ничего серьёзного: река стала глубже и полноводнее, скорость немного уменьшилась, и подводных камней не просматривалось.
– Володя, отдыхай! Пока я один справлюсь… – и машу рукой, чтобы бросил весло.
Мой напарник не стал уговаривать себя дважды: он достал удочку, что-то насадил и забросил её в реку. Я же, почувствовав на себе чей-то взгляд, тут же встретился с глазами Ани.
– Глянь, вон там скала тоже похожа на человеческую голову… – показала Аня на скалу далеко впереди.
Кивнув ей головой, скрывая даже от себя то, что её внимание мне было очень приятно, смотрел на поплавок удочки Володи Один.
Мне стало смешно: поплавок дернулся и тут же исчез под водой, а через несколько секунд у него в руках была маленькая рыбка. – Ну и рыбак!
Однако он, недолго думая, нацепил её на крючок как живца и снова закинул в реку.
Только мне надоело ждать, когда эта неразумная рыба, наконец, клюнет, как удочка вдруг резко выгнулась, а леска заходила, то влево, то вправо. Ну, и, как обычно, сразу же посыпались советы…
Весь плот азартно переживал, чем кончится эта борьба. Правда, были и скептики, утверждавшие, что рыба обязательно сойдёт с крючка, но, к счастью, этого не случилось. Через несколько минут борьбы в руках у Володи Один оказался ленок грамм на восемьсот, за что победитель удостоился поцелуя в щеку от Нины.
Поощренный таким способом Володя, потом ещё несколько раз забрасывал удочку, но больше так ничего и не поймал. Уже на берегу наши повара приготовили из него великолепную уху.
Уже на берегу Пашка и Сашка решили тоже порыбачить, и, найдя несколько червячков, уселись с удочкой. Когда я к ним подошёл, там уже сидела и Аня. Так и просидели мы с ней рядом, пока они рыбачили, радуясь их удачам и огорчениям.
Как-то получилось так, что мы с Аней незаметно прижались телами друг к другу. Моя рука сама собой легла ей на талию, при этом тут же ощутил её нервную дрожь, но руку мою она не убрала.
Когда я вошёл в палатку, Аня уже лежала с закрытыми глазами.
– Ань, ты не спишь? – тихо спрашиваю в надежде, что романтический вечер может иметь продолжение.
– Нет… – почти беззвучно ответила она.
Образовавшуюся паузу нужно было чем-то занимать, а я никак не мог начать разговор.
– Как тебе рыбалка? – тихо спрашиваю, а сам думаю. – Ну, наконец-то нашлась хоть какая-то тема!
– Я всегда люблю смотреть, как рыбачат, да и саму рыбалку, а ты? – голос её дрожал.
– Честно говоря, я люблю рыбачить только тогда, когда есть азарт… – тема рыбалки для меня всегда была одной из самых привлекательных. – И когда рыба бо-о-ольшая пребольшая!
Неожиданно рука, которую я развел как можно больше, чтобы показать любимый размер рыбы, наткнулась на что-то мягкое и теплое, которое тут вздрогнуло и расслабилось. Но я и так понял, что за округлость оказалась под моей ладонью.
– Это грудь?! – во рту у меня вдруг всё пересохла, и я проглотил слюну.
Пренебрегая всякими правилами приличия, передвигаюсь к моей соседке, влекущей сейчас меня как магнит. Уже не помню, что говорил и как говорил, но губы мои тянулись к её губам всё ближе и ближе, пока поцелуй не остановил бессмысленный поток слов…
От этих губ отдавало какой-то свежестью и немного – горечью, с одной стороны, и сладостью – с другой. Поэтому поцелуй сначала получился легким и немного воздушным, а потом – ненасытным, по которому я чувствовал, как возбуждение передаётся всем моим жилкам.
Но и второй поцелуй нас не насытил, а лишь ещё больше раздразнил. И рука моя нахально двинулась вниз по её телу.
– А-аа-аах! – выскочил легкий стон из её уст, лишь только я коснулся своим языком основания уха, а моя ладонь нашла то самое место, что расположено между ног. Тело её задрожало, она вцепилась в мою голову обеими руками. Тем временем вторая моя рука нашла её грудь и начала ласкать.
– Возьми… Меня… Скорей… – прохрипела она, уже не в состоянии больше сдерживать своё молодое тело, бьющееся в любовных судорогах…
Я лежал с ней рядом и улыбался: такой страстной женщины у меня ещё никогда не было – Аня отдавалась чувству полностью, без остатка, потому что полюбила по-настоящему.
– Я люблю тебя, моё солнышко лесное! – выскочили у меня сами собой слова любви и нежности, от которых она всхлипнула и бросилась меня целовать.
– Не-е-ет… Это я… Я люблю тебя! Очень сильно люблю! – шептала она мне на ухо и пряча моё лицо в своих волосах.
Мне показалось, что неведомая сила переливается от неё ко мне и делает меня непобедимым воином. И вдруг опять на меня нахлынуло – внизу живота загорелся огонь желания, а Аня, каким-то чудом почувствовавшая это, задрожала всем телом…
Проснулись мы в одном спальном мешке голые и счастливые. Я открыл свои глаза оттого, что влажные теплые губы Ани коснулись моих губ. Она тихо выскользнула из мешка и стала одеваться, а я подсматривал, любуясь её прекрасным телом.
– Ах, бессовестный! – и пара кулачков не больно меня стукнула, так, для порядка. – Он ещё к тому же подглядывает!
Засмеявшись, прикрываю глаза, но когда их открыл, в палатке прекрасной дамы уже не было.
– Уж не приснилось ли мне это? – подумал и вздохнул, начав одеваться.
Плот проплыл всё намеченное время без происшествий. В этот раз Володя Один стоял на вахте, а я, прислонившись к Ане, проспал вместе с ней до самого причала.
Женька всё это время рыбачил, а Тамарка, как всегда, мешала ему своими советами. Наконец, послав её подальше, он начал ловить рыбу. Потом к нему подсел Григорич и дело пошло значительно лучше. В конце концов, у нас снова была уха. Выбрав полянку получше, сделали остановку.
А после обеда Света объявила. – На завтра объявляю конкурс красоты!
– Это что ещё за конкурс? И почему это только женщины должны соревноваться? – возмутилась Наташка, добавив. – Это не справедливо!
Возмущение её было столь единодушно поддержано женской половиной команды, что мне пришлось встать и сказать. – А послезавтра – конкурс среди мужчин… Согласны?
Дружные аплодисменты были ответом.
– Наш конкурс будет называться «Манская красавица», а ваш? – не унималась Наташка.
– А наш – «Манский красовец»! – ответил ей Володя Один.
Ударение, сделанное им на последнем слоге слова «красовец» вызвало бурные извержения смеха, издевательств и шума. Но в целом идея всем понравилась.
Оставшись со Светкой для разработки условий проведения конкурса, мы остановились на следующем: чем больше неузнаваема женщина или мужчина, тем больше балл; демонстрируется танец по выбранной теме; костюм должен соответствовать ей; вести конкурс женщин придется мне, а конкурс мужчин – Светке.
Условия конкурса были доведены до всех без исключения. И дело закипело…
Занявшись приготовлением к конкурсу, Аня выпроводила меня из палатки.
Взяв удочку у Григорича и накопав несколько червячков, иду на реку. Вскоре ко мне присоединились Сашка и Григорич. Клёва почему-то не было и это дело мне быстро надоело. Григорич, отобрав удочку у незадачливого рыболова, пошёл искать другое место для рыбалки, а я, взяв топор, пошёл на заготовку дров. Ничего необычного вечером не произошло, попели немного песен и разошлись по своим палаткам, оставив нас с Аней дежурить.
– Расскажи о себе… – тихо попросила Аня. – Ты кого больше всего любишь в семье?
– Конечно, маму… – шевелю угольки, искоса поглядывая на свою подругу. – У всех были бабушки и дедушки, а у меня их не было. Хоть волком вой! Мама рассказывала, что они с охотниками пропали в тайге.
Так, шаг за шагом, рассказал ей всё, что сам знал.
– А в нашей семье, в Полевском, я больше всех люблю бабушку, Тапошникову Марфу Микулишну. Она фронтовичка, партизанила в Брянских лесах. Там и встретила деда. – Аня вздохнула, вспомнив тех, кого любила больше всего. – К сожалению его уже не застала: умер рано. Бабушка рассказывала, что он хороший был человек. У неё, в основном и пропадала. Она и подсказала мне про медицину!
Глава 14. Конкурс красоты.
Нина и Наташа, выйдя из палатки, отправили нас спать.
Утро следующего дня было обычным: завтрак, свёртывание лагеря и отплытие. А вот дальше начались изменения. Во-первых, сегодня за рулём стоял Женька, а Тамарка им командовала. Во-вторых, я с Аней, а Володя Один – с Надей, обнимая своих дам, спали, тихонько похрапывая. Ещё уторм, по счастливому лицу Нади я сделал вывод, что и они поладили. В-третьих, с того момента, как Пашка встретилась с Сашкой, прекратились наши вынужденные купания. Я, конечно, может, и не прав, совмещая эти два события, но мне так хотелось. В-четвёртых, купания наши в речной воде больше не были страшным событием, и мы купались теперь с удовольствием.
К трём часам появилась поляна, лучше других подходящая для праздника. Быстро пообедав, женская половина группы ушла готовиться к участию в конкурсе. Мужики же пошли готовить место и плот для участниц конкурса. Были заготовлены цветы каждой участнице, сделана уборка на плоту и поднят наш флаг, украшенный лентой «Манская красавица», склеена корона победительнице и раскраскрашен подготовленный приз, в который вошла коробка шоколадных конфет – презент Григорича. Сашка связал из сушек цепи для обладательниц второго и третьего места. В общем, мы старались, как могли, придумывая что-то особенное и исходя из наших скудных возможностей. Кстати, кашеварить в этот раз нам пришлось самим. К нашему счастью, женская половина безропотно съела всё, приготовленное нами, и молча удалилась, даже не сказав нам «спасибо».
– Будем считать, что отстрелялись… – тихо сказал Женька, которому достался жребий кашеварить. Зато посуду должны были мыть оба Володи.
Когда подошло время начала конкурса и об этом были оповещены мной все участницы, члены жюри уселись на лавку, которую соорудили сами себе из поваленного дерева. У самой воды была поставлена палатка, в которой мы когда-то парились, с выходом к плоту, на котором и происходили представления. Как оказалось, все конкурсантки вчера тянули жребий по очередности. Но ни мне, ни остальным мужикам эта очередность не была известна.
Зная, что заглядывать за полог палатки было нельзя, я подошёл к краю палатки и спросил. – Как называется тема первой участницы?
– «Спящая красавица» – прозвучал ответ.
– Внимание всем! Учстница номер один. Тема – «Спящая красавица» – объявляю громко и бью ложкой по тарелке.
Тотчас из-за полога палатки выпорхнула женщина в одной спальной рубашке и босиком. На лице её был натянут чулок, а на голове красовался тюрбан из накрученного полотенца. Танцующим индийским шагом она подошла к плоту, покрутилась немного и легла спать, согнув ноги калачиком, а руки положив под щёку. Потом чуть приподнялась, потянулась, словно ленивая кошечка и опять легла, повернувшись на другой бок. Рубашка сильно просвечивала на свету и было хорошо видно, как выделяются её большие красивые груди, ровные и овальные бёдра, тонкая талия.
Мужики, не отрывая взгляда от всего этого, забыл и обо всём. Я первым очухался, и то из-за того что надо было вести конкурс.
– Итак, кто же это? Узнали? – спрашиваю, а сам в то же время пытюсь прикинуть, кто же это мог быть. – Такого телосложения могли быть Тамарка, Аня и Нина. Но кто именно?
Мужики меж тем тоже гадали-гадали и, в конце концов, начали качать головами.
– Тогда прошу выставить на пальцах из десяти баллов оценку, когда скажу «три»! – давлю на них и считаю. – Раз… Два… Три!
На счёт «три» Женька поставил десяь баллов, а все остальные – по пять.
– Итого – тридцать баллов! – объявляю громко, а про себя думаю. – Теперь-то я точно знаю, кто это!
Тамарка (а это была именно она), улыбаясь, убежала за полог палатки.
– Кто следующая участница? – спрашиваю у палатки.
– «Лесная нимфа» – послышался ответ.
– Участница номер два. Тема: «Лесная нимфа»! – громко объявляю и ударяю ложкой по железной тарелке.
Из-за полога вышла женщина и танцующим шагом направилась на плот. Вместо платья у неё были листья лопуха, подобранные один к одному, а другие большие листья образовывали коротенькую юбочку. Цветы, подобранные одинаковым цветом, прикрывали груди. На шее было ожерелье из ромашек, голову и лицо закрывали листья и цветы так, что узнать её по лицу было просто невозможно. Покружившись на плоту, она остановилась, сделала книксен и кинула по цветку каждому из членов жюри.
– Итак, прошу выставлять баллы! Раз… Два… Три! – а сам, меж тем прикидываю. – Кто же это мог быть?
Володя Один выставил десять баллов, Володя Два – шесть, Женька – семь, Григорич – девять, а Сашка – восемь.
– Итого, сорок баллов! – подвожу результат, а сам думаю – Это – Надюха, раз Комар десятку поставил…
Меж тем, «Лесная нимфа» упорхнула за полог палатки, а мне из-за него шепнули. – «Морская царевна»…
– Участница номер три: «Морская царевна»! – выкрикиваю прямо у палатки и бью ложкой о тарелку.
Из-за полога вышла молодая женщина в футболке, напоминавшей чем-то тельняшку, едва пркрывавшие синие шорты. Вместо рыжих волос были водоросли, которые рапростирались от головы до пят, ряска и кувшинки как корона на голове.
– Итак, прошу выставлять баллы! – предложил я и начал считать их, отметив про себя, что один Гририч поставил десять баллов, а остальные – по восемь.
– Итого, сорок один! – хоть я и поставил восемь баллов, но так и не решил, кто бы это мог быть.
Меж тем «Морская церевна» поклонилась и убежала в палатку.
– «Ученица» – тихо шепнули мне из палатки. Что-то ёкнуло во мне, и в перый раз я пожалел, что не участвую в конкурсе, подумав. – Это Анька!
– Участница номер четыре, тема: «Ученица»! – объявляю и бью по тарелке, а самому интересно – Чем же ты удивишь всех?
В том, что выскочило из палатки, вообще было трудно угадать женщину: вместо короткой юбки была надета футболка на левую сторону, так что обе ноги оказались в рукаве. На одной ноге была надета колготка, остатки которой тащились по земле. На другой ноге – тоже колготка, но другого цвета, остатки которой были накручены на щиколотку, образовав огромную шишку. Сверху на голову и половину тела через одну руку было накинуто платье, свисающее на плече и обнажающее красивую руку и одну грудь в бюстгальтере. Часть правой щеки, виднеющаяся из ворота платья была измазана грязью.
Участница сделала два шага к плоту, запуталась, упала, подползла к плоту и взобралась на него, снова упала и, прислонившись к флагштоку, закрыла глаза.
Увидев, как смеются члены жюри, до меня дошло, что это был маленький спектакль.
– Эх, если бы она назвала свой номер «Грязнуля», я бы не раздумывая поставил десять баллов! – крикнул Григорич и выставил восемь баллов.
Столько же поставили и другие.
– Итого, сорок баллов! – сопровождая под аплодисменты участницу до палатки, тихонько шепнул. – Аннушка, я оцениваю твой номер в десять баллов!
Локоток моей спутницы вздрогнул, подтверждая, что я не ошибся.
– «Баба яга»… – тихо произнёс низкий голос из палатки.
– Участница номер пять. Тема: «Баба яга»… – кричу, бью ложкой по тарелке с удовольствием, потому что знаю. – Это Пашка!
Пашка вышла из палатки босиком в лохмотьях, тряпках, лесных кореньях. Лицо её было густо измазано грязью, но очки её выдали сразу же. На голове было сделано целое гнездо.
Конечно, никто из нас уже ни на минуту не сомневался в том, что это Пашка. Просто потому, что ни у кого из женщин такой комплекции не было. Но Пашка была бы не Пашка, если бы не устроила целое представление. Она хлопнула в ладоши и метла, которая была оставлена ею в палатке, вдруг вылетела из неё и полетела к ней, выкинутая одной очень знакомой рукой. Пашка схватила её, уселась и оттолкнулась от земли. Прыжок получился хороший и она снова подпрыгнула. Так, проскакав по поляне вокруг всех, она направилась к плоту и тут, оттолкнувшись сильно, вдруг зависла на секунду в воздухе. Это Сашка пальцем поддержал её в воздухе. Приземлившись прямо на плоту, она пальцем погрозила своему возлюбленному.
Буря аплодисментов была ей наградой, когда она подошла к палатке, а Сашка отправил ей свой воздушный поцелуй.
– Оценки, пожалуйста! – спохватился я и направился к палатке.
Сашка, конечно, выставил десять баллов, Володя Один, узнавший Пашку, тоже десять, Женька и Володя Два– по четыре, Григорич – семь.
– Итого тридцать пять баллов! – объявляю и подхожу к паллатке.
– «Прекрасная незнакомка» – слышу из палатки.
– Участница номер шесть. Тема: «Прекрасная незнакомка»! – кричу и ударяю ложкой по чашке.
Смех пошел сразу же, стоило ей выйти. Я смотрю на неё и никак не могу понять, кто это и что это. Спереди и сзади у неё под чем-то отдаленно напоминающим платье, были затолканы огромные клубки тряпок, отчего спереди она казалась беременной, а сзади – овцой из-за большого свешивающегося курдюка. Всё это было завернуто в простыню на животе с большим узлом спереди. Босая с намотанным на голове полотенцем, она провальсировала и встала у флагштока.
– Прошу оценить! – прозношу, считая.
Все, кроме Григорича, который выставил ей десять баллов, оценили её выступление на семь баллов.
– Итого, тридцать восемь балов! – подвожу итог и провожаю до палатки.
– «Восточная красавица» – тихо произнесли для меня за пологом палатки.
– И последняя участница. Тема: «Восточная красавица»! – мне это особенно было интересно, так как всегда восточные красавицы пленили мой взор.
Разговаривающие между собой мужики мгновенно замерли, а Григорич рукавом вытер пот, как только участница вышла из палатки. На ней был тюрбан из красного махрового полотенца, заколотого крупной брошкой. Лицо до рта было закрыто голубым газовым шарфиком. Ожерелье из шиповника в два ряда свисало на её прекрасную полуобнаженную грудь. Бюстгальтера не было и то, что его заменяло, закрывало только область сосков. Это были крупные оранжевые цветы, сплетенные в небольшие розетки на тонкой верёвочке. Платок, сложенный на узел, свисал одним концом на одну ногу, открывая до узеньких плавок полное округлое бедро и красивые ноги. Впереди узел платка был заколот брошью и рядами шиповниковых бус.
Она двигалась в восточном танце, игриво подергивая то одним бедром, то другим, околдовывая одного за другим членов жюри. У флагштока, исполнив танец живота, остановилась и выставила вперёд обнаженную ногу, изогнув в виде крыльев свои руки.
Раздались бешеные аплодисменты.
– Ну, сейчас ей по десятке каждый влепит! – подумал я и начал опрашивать жюри.
К моему удивлению все, за исключением Григорича, который выставил ей десять баллов, дали по восемь баллов.
– Итого, сорок два балла! – подвожу итог, и добавляю. – А теперь вам придётся угадать их!
Каждая из них, выходя из палатки, должна была покружиться, а затем ждать угадывания. Как только её угадывали, должна была привести себя в более или менее нормальное состояние.
Первой вышла участница номер один. Покружившись, она встала перед жюри. Чаще всего называли её Наташкой. Один только Женька встал и пошёл к ней со словами. – Это Тамарка!
Скинув тюрбан с чулком, она улыбнулась и, довольная, что он узнал её, поцеловала его в щёку.
Второй вышла «Лесная нимфа», покружилась, покружилась и встала перед жюри. Её угадал лишь Володя Один, сказав всем. – Это Надя!
Надя, довольная и счастливая, что её угадал именно он, смущаясь, поцеловала его в щёку.
«Морская царевна» кружилась долго, пока Григорич не сказал. – Да это же Наташка!
За что был вознаграждён легким поцелуем в щеку.
«Ученица» кружилась бы очень долго, но вмешался я.
– Позвольте мне хоть раз поучаствовать в этом конкурсе… – и, получив разрешение, сказал. – Это Аня!
За что был вознаграждён ласковым пожатием руки и легким чмоком в щёку.
Пашку угадали все, но из мужской солидарности промолчали, давая возможность Сашке проявить свою галантность.
«Прекрасная незнакомка» так бы и осталась неугаданной, если бы не Григорич, который встал и сказал. – Это Светка!
И получил от неё свой чмок в щёку.
«Восточная красавица» не только кружилась, но и исполняла танец живота. Восхищенные мужики совсем забыли о том, что нужно угадывать, и это позволило Володе Два громко сказать. – Это Нина!
Нина поцеловала Володю Два прямо в губы и публика одобрительно оценила такое поведение.
Подсчитав баллы, жюри подвело итоги конкурса.
– Звание «Мисс Очарование» присуждается «Спящей красавице»! – объявляет Григорич, водружая на Тамарку бумажную ленту с таким же названием. Она в ответ чмокнула Григорича прямо в губы, от чего тот даже крякнул.
– Звание «Мисс неузнаваемость» присуждается «Прекрасной незнакомке»!
Светка сделала несколько быстрых шагов и Григорич, довольный своей новой должностью, надел ей соответствующую бумажную ленту и получил свой поцелуй.
– Звание «Мисс Оригинальность» присуждается «Бабе Яге»!
Пашка подошла к Григоричу, сняла очки и снова надела, убеждаясь, что это именно тот, к кому надо подойти, надела ленту и чмокнула Григорича в подбородок, удивленно вскинув брови. Но он только рассмеялся, не обижаясь на неё.
– Звание «Вице-мисс два Манская красавица» присуждается сразу двум участницам – «Лесной нимфе» и «Ученице»!
В этот раз его поцеловали Надя и Аня сразу в обе щеки.
– Звание «Вице-мисс один Манская красавица» присуждается «Морской царевне»!
Наташка решила не останавливаться на достигнутом предыдущими награжденными и чмокнула Григорича в обе щеки.
– Звание «Мисс Манская красавица» присуждается «Восточной красавице»!
Слова Григорича потонули в шквале аплодисментов и свистков. Нина, счастливо улыбаясь, поклонилась жюри. Григорич, надевая на неё ленту и корону, был награжден тремя поцелуями в щеку.
Когда всем участницам вручили цветы, их попросили выстроиться на плоту для коллективного снимка.
Только Пашка, сославшись на головную боль, не захотела в этом участвовать. Её заменил я, пристроившись с гитарой перед участницами.
Когда все участницы отмылись и переоделись, начались танцы.
Ещё до начала танцев замечаю некоторую суматоху возле палаток. Заинтересованный этим событием, подхожу к Володе Один, который тащит свой рюкзак и спальник к палатке Нади и Наташки.
– Решил встать на постой? – слегка ехидничаю, видя как он, упираясь, тащит через траву свой скарб.
– Дурной пример заразителен… – ответил он, улыбаясь. – Тут вот что: Наташка перебирается к Светке, я – к Наде, а Нина – к Володе Два…
