Юлия Яр
Странный Йоль
Гаспар Кроун поступил весьма хитро, указав невзначай, что Кира приняла его предложение встречать праздник вместе, и верно рассчитывая, что Тэтчерд не сможет отказать себе в удовольствии провести вечер в ее обществе.
Следователь посмотрел на часы и нахмурился. Черкнув на листке бумаги короткое «согласен», бросил обратно в почтовик и стал нервно перебирать кипу бумаг на столе. Времени оставалось не так много, а еще нужно было успеть закончить все рабочие дела и заскочить в ювелирный за подарком.
Глава 5. Кирсана Кирстон и чертяка Шнырь
Кира
Сборы к зимнему балу в ратуше были в самом разгаре. Весь шифоньер выпотрошен подчистую, а по спальне развешаны комплекты платьев и туалетных принадлежностей. Посреди всего этого торжественного хаоса стояла Кира в белой батистовой сорочке и кружевных панталонах. Крестив руки на груди, ведьма нервно топала ножкой, мучительно раздумывая какое же платье выбрать.
На празднике соберутся все сливки города, перед ними нельзя было ударить в грязь лицом. Возможно, там даже будет полицейский следователь, Рэдмонд Тэтчерд, а уж для него Кире хотелось выглядеть особенно привлекательной.
– Розовое или золотое? Вот в чем вопрос… – бормотала ведьма, переводя взгляд с одного наряда на другой.
– А какая разница? – донесся из недр шкафа ворчливый голос чертяки.
– Хочу всех поразить, – задумчиво пояснила она.
– Ааа…Так ты тогда прямо в сорочке иди! Хвост ставлю, что никто равнодушным не останется, – посоветовал фамильяр и вылезая, грустно добавил, – А галстука-то нет…
– На кой он мне нужен? – удивилась Кира и потянулась к одному из платьев, – все-таки золотое.
– Не тебе, а мне. Как же можно на балу без галстука? – посетовал тот.
– А кто тебе сказал, что ты туда пойдешь? – нахмурившись уточнила ведьма.
– Постойте- постойте! Как это я не пойду? Как это вы там без меня будете? – возмущенно затопал ножками чертяка.
– Прекрасно будем, – заверила его Кира, – Зачем ты там вообще нужен?
– Штаны подержать, – предположил Шнырь.
– Кому? – сбитая с толку она присела на край кровати.
– Да хоть бы и Крису, – строил теории фамильяр, – Ну или этому…Как его? Следователю твоему!
– При чем тут он? Вообще-то, штаны на нем прекрасно держаться, – произнеся последнюю фразу, Кира слегка покраснела.
– Ну не скажи… – задумчиво протянул Шнырь, – он когда вечером приходит, так они у него еще на лестнице спадать начинают! Я сам видел! Ану, как и на балу спадут? А я, вот он, уже тут как тут, стою их за лямки придерживаю!
Ведьма закатила глаза и, пресекая эти пустые пререкания и странные обсуждения чужих штанов, решительно встала и отчеканила:
– Так! Никуда ты не пойдешь! Ты наказан за свои утренние проделки! Сиди дома и осознавай содеянное!
Фамильяр мгновенно надулся от возмущения, но спорить не стал.
– Я уже все осознал, – обиженно засопел он и повернулся в сторону выхода.
– И что именно? – рассеянно уточнила хозяйка, меняя выбор в пользу розового наряда.
– Что-что? – сердито пробурчал Шнырь в дверях, – что в следующий раз, заначки надо лучше прятать!
***
Шнырь
Чертяка был обижен. Нет, не так. Чертяка был очень обижен. Прямо до зубовного скрежета. Вредная Кира оставила его киснуть дома в одиночестве, а сама умотала веселиться с друзьями на балу. А Шнырюшка тут один. Голодный, холодный. Видите ли, он наказан. И за что?! Подумаешь, браги лишнюю бутыль наварил. Да она же маленькая совсем, всего-то десять литров. Это ж даже заначкой не назовешь! Так, горло промочить. Ну и что, что под лестницей спрятал, а она пролилась, там все равно один хлам валялся! Обувь она, видите ли, испортила. Да если Шнырь захочет, он своей хозяйке сто-пятьсот таких купит! Тухлей… Туфлёв… Или как там правильно? А уж как она орала, когда узнала, что он ее травы трогал! Ох, что было, что было!
– Ах, ты, черт лысый! Зараза рогатая! Пропойца потусторонняя! – верещала ведьма, – Все на свое проклятое пойло извел! Где я теперь новые ингредиенты достану?!
А Шнырь настаивал на своем. Он всегда настаивал на своем, но сегодня утром обнаружил, что свое вдруг закончилось и пришлось взять Кирино. Из всех ее бесценных редких трав, чертяка выбрал самую редкую и самую бесценную – мандрагору. Потому что на ней всегда самая крепкая настойка получается. Ну и подумаешь, взял с полки последний корень. Да он, Шнырь, он ста тысяч таких корней стоит! Вот! А когда не балуется, то и весь мильён! А она его, бесценного такого, метлой – метлой! Одно слово – ведьма! Эх, не ценит его хозяйка, не ценит.
Вздохнув, Шнырь плеснул в стакан горькую из многострадальной заначки и отхлебнул. Потом еще. И еще.
По мере того, как пустела бутыль, глаза чертяки наливались задорным хитрым блеском, а в голове рождались гениальные идеи того, как заслужить прощение. Когда от настойки остались только воспоминания, Шнырь уже был полон энтузиазма и незамедлительно приступил к выполнению намеченного плана по реабилитации себя в глазах хозяйки, а в случае успеха (в котором чертяка ну ни капельки не сомневался) и всеобщего восхищения.
Главная идея состояла в том, чтобы внезапно появиться в доме Кроуна в разгар празднества загримированным под Зимнего Старца и одарить всех присутствующих подарками. Гости, конечно же, обрадуются, а Кира растает и, подумав про себя, какой замечательны у нее фамильяр, простит ему сразу оптом все прошлые грехи и выдаст индульгенцию на будущее. Ну и сам чертяка, разумеется, в накладе не останется, потому что на приемах в высшем свете обычно исключительно вкусно кормят и можно наестся всяких вкусностей от пуза на год вперед. На это, собственно говоря, Шнырь и рассчитывал.
Дело оставалось за малым, найти что подарить, соорудить костюм и обзавестись средством передвижения, куда все это добро можно будет сложить. И фамильяр деловито приступил к работе.
Подарки нашлись тут же: уважаемому герцогу – бутылку игристого, сделанного из редкого сорта ночных фиалок. Крис купил ее у какого-то ужасно важного винодела в самой столице, а Кира отложила, чтобы потом всем вместе отпраздновать ею годовщину открытия детективного агентства. Но это ничего страшного, они обойдутся. Ему, Шнырю, нужнее. А пить вообще вредно для здоровья, это уж он по себе знал.
