Юлия Сергеевна Журавлева
Каролина в стране Лопухов
– До чего же прекрасно будет греться на солнышке по ту сторону забора, – высокомерно вымолвил Пырей, высунувшийся из-за ограждения.
– Ну! Здесь территория Мать-и-мачехи, – перешла на грубый тон одна из желтоголовых, – вы уж будьте добры, за своим гнилым забором цветите и пахнете, а на нашу сторону не засматривайтесь!
– Ну, не ругайтесь! – мирно сказал папа Лопух, – вы посмотрите, какой огромный простор вокруг. Здесь места на всех хватит!
– Ага! Вам-то я смотрю, места точно хватает! Разбросали тут свои здоровенные листья на пол улицы! А все остальные живите как хотите! – огрызнулась Мать-и-мачеха.
– Ну, нам этот участок от деда достался, – интеллигентно и слегка виновато заметила кроткая мама Лопух.
– Вас четверо? Ну, а нас сколько?! – закричала Мать-и-мачеха, указав на безграничное поле себе подобных, – мы уже не в силах больше тесниться!
– А мы так вообще, как в тюрьме сидим и света белого не видим, – вклинился в разговор Пырей, – того и гляди люди приедут и вырвут нас с корнем! А наши стройные, упругие и изящные стебельки уж точно этого не заслуживают!
– Ой, развонялся он! Иди свои басни ромашкам рассказывай, а нас этим не проймешь!
В самый разгар спора проснулась Крапива.
– Шшш, – угрожающе расправила она в стороны резные листья, – да как вы смеете препираться на моей улице? Это земля Лопухов. И они имеют полное право здесь жить!
– Спасибо, уважаемая Крапива, – поспешила было мама Лопух поблагодарить соседку.
– Но, если по каким-то причинам наше наидобрейшее семейство вдруг пропадет, естественно это место достанется мне, – о она угрожающе прошипела.
А с ее величеством Крапивой на улице никто не спорил, ведь все знали, как она больно жалит в гневе.
Так и прозябало Лопушиное семейство под гнетом других зеленых обитателей. А вскоре их положение совсем ухудшилось. Одной июньской ночью, когда жара стояла неимоверная, рядом с обочиной притормозил автомобиль. Оконное стекло опустилось и, из погруженного во тьму салона, вылетел черный полиэтиленовый мешок. Он был завязан на один хлипкий узелок и плотно набит мусором. В конце концов он не выдержал. Дождь из бытовых отходов обрушился на наших Лопухов. Колбасные ошметки, пустые коробки из-под молока, рыбные кости полетели на них. Зеленое семейство оказалось в зловонной ловушке: лепешки размокшего и заплесневелого хлеба утяжеляли листья, которые то и дело ранили острые края консервных банок, а остатки клубничного варенья приманили ос – на «сладенькое» уже слетелся целый рой. Когда мама Лопух пыталась очистить свои соцветия от сыра, она вдруг заметила, что из-под черного пакета, в котором до этого хранилось все это мусорное разнообразие, торчал маленький листик, необычного изумрудного цвета.
