Юлия Сергеевна Джемилова
Хранитель
Глава четвертая. Встреча
И вот вожделенный день настал. Меня выпускали на свободу, признав более или менее дееспособной. Вид, конечно, был еще не очень: бледная и худая, да и сил пока маловато, но вполне достаточно для простых каждодневных задач. Я, правда, не уверена была, является ли простой задача встретиться с Максимом, насколько я крепка и сильна для этого и не подведут ли меня силы в самый ответственный момент, но мне не терпелось действовать, и думать об этом совершенно не хотелось.
Итак, побыв дома несколько дней, приведя немного в порядок внешность, я пошла к его дому. У меня не было конкретного плана, просто хотелось выведать обстановку. Была уже зима, улицы занесло снегом. Его особняк находился на окраине города, и мне пришлось долго топать пешком по утрамбованному шинами насту, поскольку общественный транспорт туда не ходил, а личного у меня не имелось.
То, что я увидела, меня несколько разочаровало: Высокий забор с раздвижными автоматическими воротами, а за ним крыша дома, и ничего более не видно. Внутрь меня, понятно, никто не пустит, а ждать его здесь можно было достаточно долго, и смотрелось бы это подозрительно.
Первой мыслью было опять оставить это безнадежное дело, но я вспомнила глаза Максима перед расставанием, и поняла, что хотя бы попробовать я должна. Хотя бы просто увидеть его.
Я стала оглядывать местность: заснеженная улица элитного района с высокими заборами и еще более высокими домами, дальше лес. По краям улицы высились внушительные сугробы. Я решила прислушаться к внутреннему голосу, чтобы понять, что мне делать дальше, и почти сразу мне пришло озарение. У меня появилась идея, как мне остаться здесь надолго, не привлекая лишнего внимания!
На следующий день я опять поспешила к дому Максима, но выглядела я теперь несколько по-другому: утепленные резиновые сапоги, старая телогрейка, дутые ватные штаны, пуховой платок вместо шапки. Мне самой было смешно от этого маскарада, но по моим представлениям именно таким должен быть костюм у моей новой роли. Картину дополнял необходимый инвентарь: снегоуборочная лопата.
В таком виде я могла околачиваться около его дома сколько угодно времени, вообще не привлекая внимания. На «работу» я пришла рано, к восьми утра, и, когда открылись раздвижные ворота, я уже успела расчистить чуть не половину улицы. Хоть я еще была слаба, сил мне придавало сознание, что это единственный способ увидеть его.
Из-за ворот показалась белая большая Тойота, она плавно выехала, и … проехала мимо меня, а ворота закрылись сами. Я была разочарована, я-то надеялась, что он хоть выйдет ворота закрыть, но решила не опускать руки. Надо было попробовать еще раз. Если не получится здесь, подежурить возле его работы.
Я приходила к его дому со снегоуборочной лопатой еще несколько раз, потихоньку расчищая улицу от снега. Я выяснила, в какое время он обычно покидает дом, в какое возвращается, на какой машине ездит его девушка, и какой у нее график. Если быть точнее, я узнала, что у нее-то как раз графика не было, ее черный мерседес выезжал всегда в разное время, всегда после обеда, и возвращался тоже, когда ему вздумается.
Через несколько дней упорного дежурства возле его дома исключительно во время его отбытия и прибытия я потеряла всякую надежду, что смогу как-то с ним пересечься, и собиралась уже бросить это безнадежное дело и пробовать что-то другое. И вот стоило мне это подумать, как однажды белая Тойота, заехав за ворота, вдруг остановилась, дверь открылась, и из нее вышел высокий молодой человек в приталенной коричневой дубленке и меховой шапке. Но что самое неожиданное, он направился прямо ко мне!
Сердце мое застучало быстро, быстро, мысли вихрем проносились в голове: «Неужели узнал? Я так ужасно выгляжу! Как мне себя вести с ним? Что я ему скажу?». Я почему-то ожидала, что встречу того самого Максима, с которым рассталась несколько месяцев назад в другом мире.
Максим подошел, посмотрел серьезно, без тени улыбки, и спросил:
– Кто вас нанял?
Вот этого вопроса я не ожидала никак, хотя он был вполне логичен. Я начала тянуть что-то невразумительное, но Максим меня прервал:
– Ладно, не важно, у вас хорошо получается. Вы можете мой двор тоже почистить, я вам заплачу?
Я только отрывисто закивала головой, продолжая удивленно на него смотреть.
Максим пригласил меня жестом во двор, затем развернулся и пошел обратно к машине.
Да, такой встречи я никак не ожидала. Кажется, я теперь на него работаю. Плюс в том, что я продвинулась на маленький шажочек к его личности. Минус – он меня не просто не узнал, он вообще совсем другой! Такой, которого я не знаю, и уже тем более не имею понятия, как к нему подступиться.
Я решила понаблюдать за тем, как будут развиваться события. Так я проработала на его дворе несколько дней: двор, к слову сказать, оказался немаленьким. Я познакомилась немного с его укладом жизни, я разглядела внимательнее его невесту (все-таки эта особа не внушала мне симпатии. Может, во мне говорила ревность, но мне показалось, что за безупречной внешностью сногсшибательной блондинки скрывалась абсолютно холодная душа). И, самое главное, я услышала краем уха точную дату свадьбы. Пара оказалась романтичной, и, поскольку свадьбу им все равно пришлось переносить несколько раз (по разным причинам, последний раз он действительно сильно заболел), они назначили новой датой бракосочетания 14 февраля. То есть у меня была в запасе неделя.
Все это время мне очень хотелось оказаться с ним с глазу на глаз и поговорить, но повода не было. Да и вообще, как я поняла, я для него не представляла ни малейшего интереса в качестве человеческой особи, то есть я не была для него человеком, с которым можно о чем-то разговаривать, кроме моих обязанностей, конечно. Он просто не замечал меня, как не замечают предметы интерьера, например. Через какое-то время я вконец отчаялась привлечь его внимание. Мне уже много раз хотелось бросить эту никчемную затею, но каждый раз останавливала клятва. Все-таки я поклялась, что сделаю все от меня зависящее.
Через три дня работы у него во дворе Максим подозвал меня, поблагодарил и достаточно щедро заплатил. Последние надежды оставили меня, мне казалось, это полный провал. Но, когда я, собрав инвентарь, направилась к выходу, Максим вдруг окликнул меня, будто что-то вспомнив, и попросил мой номер телефона. «На всякий случай», как он выразился. Надежда опять во мне воскресла, и я подумала: «Ну зачем он меня так мучает! Ведь я теперь буду жить ожиданием его звонка!».
Глава пятая. Мама Теи
Последующие несколько дней я решила посвятить выполнению остальных своих обещаний. В частности, я обещала наладить отношения с мамой, что я успешно делала еще с самой больницы, ну и найти родителей Теи. Я нашла их контакты достаточно быстро, еще когда лежала в стационаре, а теперь мне предстояло встретиться с ними и рассказать совершенно невероятную историю. Я уже много раз обдумывала, что же я им скажу, с какого конца начну, но все мне казалось неубедительным. Больше всего я боялась, что они меня вообще не станут слушать. Со времени смерти Теи здесь прошло уже больше десяти лет, я даже не знала, оба ли ее родителя живы, и чем они сейчас живут. Хотя, если Тея попросила их найти, значит, они еще здесь, она бы знала, если бы кто-то ушел в мир иной.
Измучив себя всякими бесплотными раздумьями, в конце концов, я решила просто позвонить, а там действовать по обстоятельствам. В трубке я услышала мягкий старческий голос, это меня несколько приободрило, и я, представившись давней подругой Теи-Тани, попросила о встрече. Был, конечно, риск, что они до сих пор не простили дочь и не захотят говорить с ее подругами, но я просто не знала, что придумать еще. К счастью, мама Тани, Инна Сергеевна, хоть и была удивлена, согласилась со мной встретиться.
И вот мы сидели с ней в кофейне: женщиной, которой никак не дашь больше семидесяти (согласно рассказам Теи, ей должно было быть больше), достаточно ухоженной, несмотря на полагающиеся возрасту морщины и совершенно белые волосы. Она производила впечатление доброй женщины, и я подумала, что это упростит мою задачу. Возник, конечно, у меня вопрос, где ее супруг, но задавать его было неудобно. Да и вообще я совершенно не знала, с чего мне начать. Инна Сергеевна, видя мое затруднение, решила мне помочь:
– Итак, Вы говорите, вы были знакомы с Татьяной?
– Да, то есть не то чтобы… В общем, мы познакомились не так давно. То есть, я хотела сказать, незадолго до ее кончины…
Я совершенно не знала, что сказать. Я почему-то не подумала заранее подготовить речь, да и вообще очень не хотелось говорить заведомую ложь, но я боялась, что правде она не поверит. Инна Сергеевна внимательно меня слушала. Мне ничего не оставалось, как продолжить:
– Я хотела сказать, я познакомилась с ней в больнице. И она рассказала свою историю. Она раскаивалась в том, что ваши отношения не сложились.
Мама Теи очень внимательно на меня посмотрела:
– И Вы нашли меня через одиннадцать лет после смерти моей дочери, чтобы сказать это? А почему она сама этого не сделала, когда мы стояли и плакали под дверью ее палаты?
– Ну-у-у она не могла.
– Не могла? И попросила сделать это Вас?
– Ну да, так и есть.
– И где же Вы были эти одиннадцать лет? Где Вы были, когда мы места не находили себе от горя? Почему Вы решили объявиться именно сейчас? Когда наши раны на сердце нет, не затянулись, но хотя бы перестали кровоточить?
Я понимала, что моя история совершенно неубедительна, и мне совершенно не хотелось врать дальше. Я не знала, как выпутаться из ситуации, как донести до этой женщины то, что я должна донести, как сделать так, чтобы она мне поверила, чтобы то, о чем я хочу ей рассказать, не разбередило ее раны, а, наоборот, исцелило. В отчаянии я закрыла глаза и взмолилась:
– Пожалуйста, Тея, Хранительница, родненькая, подскажи, что делать!
Неожиданно быстро я почувствовала внутри умиротворение и будто услышала тихий голос внутри:
– Расскажи все как есть. Просто скажи правду.
Я открыла глаза, и, полная решимости, спросила:
– Скажите, а Вы верите в жизнь после смерти?
Глава шестая. «Благодари Всевышнего»
Инна Сергеевна почти ощутимо дернулась от моего вопроса:
– А почему Вы спрашиваете? Какое Вам дело?
– Я хочу рассказать Вам все, как есть. Я только что сказала Вам, что познакомилась с Татьяной в больнице. Это правда, но это было не одиннадцать лет, а три месяца назад.
– Вы шутите надо мной?
В ее вопросе было почти оскорбление, но я невозмутимо продолжила:
– Я лежала в коме после автокатастрофы. У меня было видение. Я видела Вашу дочь.
– Но… почему Вы так уверены, что видели в своих видениях именно мою дочь?
– А как, по-Вашему, я Вас нашла? Она рассказал мне всю свою историю, рассказала мне про вас и еще дала мне Ваши координаты.
– Почему я должна Вам верить?
– А зачем мне что-то придумывать? Я пришла сказать Вам, что Ваша дочь Вас любит и искренне раскаивается в своем поведении. Она сильно изменилась за эти годы, и она очень хочет, чтобы вы ее простили.
Я увидела, как взгляд Инны Сергеевны смягчился, она заморгала чаще, скрывая слезы. Я продолжила:
– Вы когда-нибудь задумывались над тем, что с нами бывает после смерти? И где сейчас Ваша дочь?
– Я часто задавалась этим вопросом, но никогда не находила ответа. Я боялась питать какие-то напрасные надежды на вечную жизнь, ведь этому нет никакого подтверждения.
– Ну зачем Вы так? Этому есть множество подтверждений. То, что я сейчас перед Вами – одно из них.
– Я часто видела ее во сне. Мне казалось, она хочет мне что-то сказать, но я не могла понять, что.
– Она просила прощения.
– Я-то давно ее простила.
Инна Сергеевна тяжело вздохнула. Мне казалось, внутри нее происходит борьба: ей очень хотелось поверить мне, но она боялась. Затем она подняла на меня взгляд:
– Ну и как она там?
– Очень даже неплохо. Она поняла, что прожила свою жизнь впустую и что только она одна в этом виновата, раскаялась в своих ошибках и теперь занимается активной деятельностью по спасению других душ.
– Звучит фантастично.
– Тем не менее, это правда. Она много мне рассказывала о вас и о своей жизни, она любит вас и регулярно посещает. Ей очень стыдно, что она так жестоко с вами обошлась, она поняла, что вы ей были самыми близкими людьми в жизни.
По щеке Таниной мамы скатилась слеза.
Ободренная, я продолжила:
– С ней все хорошо. Она очень хочет, чтобы вы не скорбели по ней, она сейчас там намного более счастлива, чем была при жизни здесь.
– Я только не могу понять, почему она явилась именно Вам?
– Потому что она мой ангел-хранитель.
Мы проговорили с Инной Сергеевной еще два часа. Она совсем оттаяла, и мне казалось, поверила мне. Слезу поминутно струились по еще щекам, она их даже не утирала. Я рассказала ей почти все, что касалось Тани и ее новой жизни в Том мире, я специально старалась упоминать некоторые детали и подробности, которые помогли бы Инне Сергеевне увериться в правдивости моих слов. Например, я рассказал о возвращении Тани к живописи (глаза мамы заблестели, она была счастлива, что дочь вернулась к творчеству.) Я вспомнила некоторые факты биографии Татьяны, о которых могли знать только ее близкие люди.
В конце разговора я все-таки решилась спросить о Танином отце. Инна Сергеевна отвела глаза:
– Я ничего ему не сказала. Он не хочет ничего слышать о дочери и просил даже не упоминать ее имени в нашем доме.
Эти слова как будто обдали меня волной холода. Я уже уверилась, что все хорошо, что я выполнила свою миссию, и теперь ни мне, ни Тее беспокоиться не о чем, как теперь вдруг осознала, что все намного сложнее. Я чувствовала себя представителем Теи, ее гонцом, и новость о враждебном отношении ее отца сильно меня расстроила. Я неуверенно спросила:
– Может, мне стоит с ним поговорить?
– Не думаю, что он захочет Вас слушать. Ко всему прочему, он еще и скептик и не поверит ни единому Вашему слову.
Я сникла, мне показалось, что я потерпела грандиозную неудачу. Инна Сергеевна, видя мое расстройство, ободряюще улыбнулась мне:
– Не принимайте все так близко к сердцу. Я-то Вам верю, а это уже кое-что, не так ли?
От этих слов мне действительно стало легче. Я благодарно на нее посмотрела:
– Спасибо Вам!
– Можно на «ты»? Это тебе спасибо!
Мама Тани сердечно сжала мою руку:
– Хоть ты и рассказываешь совершенно фантастические вещи, мне хочется тебе верить. Ты не похожа на человека, который бы что-то выдумывал или обманывал. К тому же по тебе видно, что ты действительно после тяжелой болезни.
При этих словах я удивленно подняла бровь (мне-то казалось, я уже совершенно здорова). Инна Сергеевна пояснила:
– Вон, какая бледная и худая.
Она помолчала, затем продолжила:
– Ты принесла мне радостную весть, – при этих словах по щекам пожилой женщины опять потекли слезы, – хоть я и не сильно религиозный человек, но о чем-то таком я догадывалась. Мне очень хотелось верить … в то, что моя единственная дочь сейчас в лучшем мире, … а ты это подтвердила, … и я чувствую, … что сейчас мне намного легче, чем до встречи с тобой.
Инна Сергеевна сглотнула и подождала, пока слезы отступят, затем продолжила:
Я чувствую, что мне легче, чем когда бы то ни было за последние одиннадцать лет…
Я закрыла глаза и обратилась мысленно к Тее, мне очень хотелось удостовериться, что она видит эту сцену, хотя по-другому быть и не могло. И я почти сразу получила ответ: я почувствовала ее благодарность.
Перед расставанием мы договорились с Инной Сергеевной, что обязательно продолжим общение. Я попробовала вернуться к теме ее мужа. Инна Сергеевна подумала и сказала:
– Не сейчас. Не сразу. Я попробую его подготовить. Но, может быть, когда-нибудь и он поверит.
После той встречи у меня остались противоречивые впечатления: я была счастлива, что Теина мама мне поверила, но меня очень расстраивало, что отец настолько сильно на нее обижен. Я попробовала представить, что бы сейчас сказала Тея, и услышала: «Спасибо, Вера, я счастлива и очень благодарна тебе, что ты это сделала. Не расстраивайся по поводу папы, просто нужно время». Это меня немного утешило.
В тот вечер я впервые подумала, что общение с ангелом-хранителем становится для меня частью повседневности. Это было легко и естественно, как будто так было всегда и так должно было быть, и мне это нравилось. Засыпая, я отправила Тее благодарность, и тут же как будто услышала: «Благодари Всевышнего».