Елена Фили
НезаРазные истории
Но, похоже, с вирусом он всё же перестарался. Прогнозы на его выздоровление были неутешительны. Теперь, скорее всего, остаток своей жизни он может провести в психиатрических лечебницах. А его случай станет хрестоматийным и ляжет в основу изучения влияния вирусов на психику человека.
Позже болезнь у Дмитрия стала прогрессировать, его поведение сильно ухудшилось: он начал вылизывать себя по-кошачьи, пить и есть исключительно из миски, мяукал, шипел на телевизор, когда ему не нравилась какая-то передача или когда видел собаку, и совершенно перестал разговаривать. Его решили перевести в другое отделение лечебницы.
В таком виде в последний свой приход и увидел его профессор Проханов.
Все персонажи являются вымышленными, и любое совпадение с реально живущими или жившими людьми случайно.
Елена Фили
www.elenafili.ru
Мышиный футбол
Солнце светило ярко, с подветренной стороны припекало, но стоило выйти из-под прикрытия надежного бревенчатого дома, как ледяной ветер налетал, накидывался, рвал полы куртки. В это время года всегда стояла такая погода. Цвела черемуха, от чего на участке воцарялся восхитительный запах! В начале цветения это был нежный легкий аромат, а когда цветение заканчивалось – одуряюще тяжелый, плотный.
Ира грелась на солнышке в старом кресле-качалке, его скрип разносился по всей улице дачного поселка. Иру привез на дачу внук, строжайше соблюдая меры предосторожности. Заказал электронный пропуск. Целью получения документа, почесав заросший щетиной подбородок, указал: «Проверка технического состояния дома». И всю дорогу ворчал, мол, что ж вы, старики, не сидите дома? Сидели бы, вязали свои носки. Такая зараза бродит по Москве! Да что там, по Москве. Весь мир кашляет и чихает. Ира тогда слушала вполуха, удивляясь, какая нынче молодежь нервная. Ну, да. Компьютерная томограмма показала небольшое затемнение в левом легком. И кашель по ночам стал совсем невыносим. Но она же сдала этот тест? Все проверят, карантин кончится, небо станет чистым, и она снова начнет ходить с такими же по возрасту «девочками» на выставки и в театры. А пока хмурый внук привез ее на дачу. Через некоторое время привез и мужа. Тот не захотел жить один, как он выразился, в «чумной Москве». Ира улыбнулась. Дача весной – это замечательно. Много-много свежего воздуха, молодая трава, желтые головки одуванчиков. И вот эта черемуха – хоть сама уже старая, корявая, но не сдается, цветет каждый год, на зависть соседям.
На свежем воздухе радовалась теплому сухому дню и «домашняя скотина» – так Ира называла своих питомцев. Кот Эм, французская бульдожка Пуля и черный громадный пес. Пса купил муж. Ему сказали, что это специальная порода овчарок, лучшей охраны не найти. Выросло же не пойми что, да еще со странным характером: пес ненавидел всех собак и кошек, кроме своих. Людей же игнорировал. Иногда прорывался за ворота, после чего Ира обходила соседей с извинениями и пирогами. Пса звали Джеймс. Пулю подарил сын. Принес в толстом теплом пледе, из которого выглядывала приплюснутая мордаха с выпученными слезящимися глазками. Кот Эм нашелся однажды в вольере Джеймса, голодный, обессиленный. Джеймс разрешил ему поесть из своей миски, и кот остался в семье.
Вся скотина появилась примерно в одно время. Ира тогда увлеклась романами о Джеймсе Бонде, поэтому имена им, недолго думая, дала из книг. Джеймс получил имя за то, что бесстрашно шел к цели, шикарно дрался и не давал спуску врагам. Эм – за тихое восхищение Джеймсом и политическую изворотливость: он не любил и не умел драться, ловко избегал встреч с соседскими котами и уличных потасовок, а также был равнодушен к провокациям зеленоглазых кошек. Ира подозревала, что причиной равнодушия была давняя кастрация. Ну и что. Француженка с плоской мордой быстро бегала, ее нарекли Пулей.
Сегодня коллектив развлекался футболом. Ира опустила на нос очки для чтения, отложила книгу и замерла в предвкушении. Она любила наблюдать за своей скотиной. Короткое «мря!», и на забор вскакивает Эм с дохлой мышью в зубах. Внизу уже ждут Пуля и Джеймс. Тушка падает на газон, первым к ней бросается Джеймс, пас! Пуля отбивает удар, подключается спрыгнувший Эм, завертелось!
Сверху послышался шорох – это подтянулся еще один болельщик. Черный. Противный был кот. Сам черный, и душа такая же. Завидовал, гадил, воровал дяди Петиных цыплят. А уж как доставалось от него Эм! Казалось, он специально выслеживал, когда котишка оставался один среди грядок, налетал на него черным ураганом и нещадно трепал, огород тогда оглашался протяжным кошачьим воем: жалобным – Эм и торжествующим – Черного. А Джеймс беспомощно метался по закрытому вольеру, рычал, лаял, бросался на сетку. Когда Эм, изрядно побитый, убегал, Черный красиво вытягивался возле вольера и долго издевательски вылизывался. Ира сама однажды видела это из окна, когда, привлеченная шумом, подошла, как оказалось, к самому концу драмы. А Джеймс смотрел на это с бессильной злобой.
Сейчас Черный делал вид, что ему неинтересно, а сам со злым блеском в глазенках следил за игрой. Через десять минут игра закончилась: на газоне лежал запыхавшийся Джеймс с высунутым языком, прижимая к себе лапой Пулю, а кот Эм продолжал подталкивать растрепанную в хлам дохлую мышь к забору, словно хотел вернуть на место, в дяди Петин курятник. Оттуда он добывал футбольные мячи для поединков. Дядя Петя, ближайший Ирин сосед, держал кур, и мыши плодились под полом курятника невероятно быстро. Эм пользовался этим, как бесплатной столовой и складом будущих футбольных мячей.
На поле тем временем остался только Эм, он все еще упрямо толкал мышь по направлению к курятнику. Пуля, видимо, умчалась по своим делам, а Джеймс вообще ушел за дом: там, возле ворот всегда журчал искусственный ручеек, и пес любил лакать из него воду, при этом громко фыркал и жмурился от летящих брызг.
Едва Ира подтянула поближе книжку и поправила очки, как мимо пролетела черная молния. Соседский кот не смог удержаться от соблазна, как же, как же! Упустить такой момент! В невысокой траве завязалась отчаянная схватка, серый Эм и Черный, как два куска слипшегося пластилина, катались по газону, летели куски шерсти. Ира в ярости подскочила, схватила первое, что попало под руку – это оказался уличный веник, серый, жесткий, то, что надо! И вдруг увидела мужа: он тихо смеялся, прижимая указательный палец ко рту, мол, тихо, и кивал себе за спину. Вдоль забора за кустами смородины крался Джеймс. В это время с громким лаем, переходящим временами в визг, отвлекая на себя внимание, на поле битвы ворвалась Пуля. Она наскакивала на котов, пытаясь цапнуть черный комок, и в какой-то момент ей это удалось. Черный выпал из драки и отпрыгнул в сторону родного забора. А там его уже поджидал Джеймс. Пес торжествующе переступил толстыми лапами, свирепо рыкнул и бросился на обидчика. Если до этого Ира держала веник в руке, чтобы вмешаться и помочь Эм, то теперь она понимала, что помощь понадобится Черному. Или уже не понадобится. И Черный тоже это понял.
В тот момент, когда Джеймс придавил Черного к траве всей тяжестью своего огромного тела и раскрыл пасть, сверкнув на солнце страшными клыками, Черный изогнулся под невероятным углом и все-таки сумел выскочить. А в пасти удивленного Джеймса осталась половинка черного хвоста.
Раздались жидкие хлопки. Дядя Петя, наблюдавший за боем со своей стороны забора, показал одобрительно большой палец и скрылся. Никто не любил Черного.
– А что это сейчас было? – муж забрал веник у Иры и прислонил на прежнее место.
– Это? Это было чудо взаимопомощи и взаимовыручки, – Ира аккуратно сложила плед, сверху пристроила книгу и пошла ставить тесто для пирогов. С ними и с половинкой хвоста она и пойдет извиняться перед соседкой, хозяйкой Черного. И главное. Главное – не забыть перчатки и маску. Такие времена…
Адреналин
Ленька с трудом выволок из машины огромный, набитый трофеями рюкзак, закурил, отдыхая перед подъемом на родной четвертый этаж, и оглядел свой двор. Глаза с усмешкой отметили огороженные яркой сигнальной лентой детские песочницы и пустые лавочки перед подъездами. «Попрятались, божьи одуванчики… Пневмонии боятся», – насмешливо прищурился Ленька. Это просто отлично. Как вовремя объявился этот коронавирус! Меньше старушечьих соседских глаз, оценивающих и ощупывающих его рюкзак после очередной экспедиции. Именно сегодня среди его трофеев, кроме подков с немецких сапог, блях и пуговиц от обмундирования, числились три пистолета: два маузера и парабеллум. Так удачно Леня еще ни разу не копал. Правда, ехать пришлось далеко. За Ржев. А потом еще идти двадцать километров. Да еще два раза ночевать в палатке под стылым апрельским небом, среди мокрых черных стволов деревьев. Но будоражащий нервы холодок адреналина от опасностей, подстерегающих одинокого путника в незнакомом лесу, был наградой. Ах, как любил Ленька это хождение по самому краю, когда адреналин бурлит в крови! Он и в «черные следопыты» пошел ради этого. Угроза встречи с правоохранительными органами добавляла остроты. Поиски и продажа трофейного оружия – это статья. Не раз миноискатель натыкался на оперение авиабомб, а уж мин сколько он нашел за то время, что занимался копательством! Там вообще не нужна даже чистка – подсоединил детонатор, и практически готово оружие, можно продавать. И так же бурлил адреналин при раскопках – опасно! Некоторые следопыты разбирали мины из любопытства и оставались без глаз, без пальцев. Леньке везло. Он вообще считал себя счастливчиком – уходил от погони, ни разу не попался при продажах, разборки с такими же, как он – солдатами удачи, заканчивались в его пользу.
В эту весну Ленька затосковал. Он и так не работал – его бизнес позволял неплохо жить, заказы на трофейное оружие поступали от коллекционеров регулярно. Нужно было только это заказанное оружие выхолостить, чтобы оно никогда не выстрелило. Не хотел Ленька быть причиной чьей-то смерти. Но привычка ощущать над собой нависшую, словно дамоклов меч, опасность (поиски в местах бывших боев, незаконная торговля!) щекотала нервы. А из-за дурацкого режима самоизоляции, придуманного, как он считал, государством непонятно для чего, у Леньки слетели две важные сделки. Покупатели, видите ли, решили подождать окончания карантина. К тому же не было тайных тусовок среди «своих» копателей. Даже перезванивались они между собой как-то вяло, говорить было особо не о чем. Не о вирусе же?
Поначалу Ленька протестовал. С конца марта до середины апреля он демонстративно ездил целыми днями на метро, замирая от предчувствия вроде бы надвигающегося на него гриппа. Даже обрадовался, когда заболел. Но оказалось, это его обычный гайморит дал о себе знать. Весеннее обострение. Никакой пневмонии, сухого кашля и высокой температуры. И Ленька сорвался. Плюнул на погоду, на холодную весну и умчался на раскопки.
Сейчас он стоял возле подъезда – высокий, широкоплечий, с развевающимися на прохладном ветерке русыми прядями, с рюкзаком, полном отличных находок, – с видом победителя.
С добычей в руках Ленька не торопясь прошел тамбур подъезда и сразу почувствовал исходящую сверху опасность. Он замер, мгновенно закинув рюкзак за спину – руки должны быть свободными, если придется драться. Несколько фигур в странных белых балахонах, бахилах и масках с огромными очками спускали вниз что-то бесформенное, завернутое в черный продолговатый мешок. На этаже приоткрылась дверь.
– Иди сюда, деточка, – из-под знакомых старушечьих очков на медицинскую маску текли слезы.
– Что случилось, теть Паш? – Ленька птицей перелетел вместе с рюкзаком небольшой лестничный пролет и закрыл за собой тяжелую дверь.
– Валечка с четвертого этажа, соседка твоя, померла. Вот приехали за ней. Говорят, коронавирус этот проклятый. Квартиру опечатают. Со всех жильцов подъезда анализ возьмут. На карантине будем. Две недели пока, дальше видно будет.
– Она же дома все время сидела? Откуда у нее? – Ленька похолодел от предчувствия вины. Он вспомнил, как таскал для тети Вали продукты из «Пятерочки». У нее часто опухали колени, и она сама не могла двигаться. Тетя Валя звонила ему, надиктовывала по телефону список, и он исправно приносил ей пакеты. И в марте приносил. И в начале апреля тоже, когда болел, как ему тогда казалось, гайморитом. Неужели, это из-за него…
…Анализы показали, что в подъезде есть зараженный. Леонид Стрельцов. С четвертого этажа. Весь подъезд просидел на положенном карантине.
Весь подъезд, кроме Леньки. Он снова уехал. В свой родной лес. Туда, где медленно просыпались после зимы березы, смотрели в серое небо равнодушные сосны и тихо хихикали толстенькие молодые елки. Бродил, вспоминал оклеенную предупреждающими плакатами дверь соседки тети Вали и плакал. Ничего не копал. Просто прощался с прежней жизнью.
* * *
Через пять лет Леня закончил педагогический университет и пошел работать в школу преподавателем физической культуры. Еще через три года секция красных следопытов, которую он организовал, гремела на всю Москву.
– Леонид Алексеевич – учитель от Бога, – хвасталась директриса на очередном учительском съезде, – он рассказывает ребятам о боях в Подмосковье, они помогают восстанавливать имена погибших, а главное, он учит их безопасности. Девиз поискового отряда нашей школы: «Помни, от тебя зависит жизнь других».
Андрей Ходыкин
@andreywriter
Яндекс Дзен: Андрей Ходыкин
Огненный лед
В помещении было темно, и только ветер заставлял скрипеть оконные рамы. Спокойствие нарушил хруст снега под ногами. Два человека тащили третьего. Дверь поначалу не поддавалась. Коренастый мужчина без лишних слов ударил ногой по замку, после чего сердечник вылетел с другой стороны. Люди вошли, наполнив помещение клубами пара. Вслед за ними в открытую дверь ворвался вихрь колючего снега. Раненого положили на стоявший посередине комнаты стол, предварительно смахнув на пол нехитрый набор предметов.
Человек на столе безостановочно стонал. Двое других посмотрели на его ногу. Прямо из штанины торчала кость.
– Спирт поищи! – приказал седой мужчина, скидывая капюшон.
Парень метнулся куда-то, но старший положил руку ему на плечо и добавил шепотом:
– И ножовку.
Когда тот исчез, мужчина выдохнул. Крик раненого усилился. Снег стал оттаивать, и запекшиеся пятна превращались в мокрые круглые точки красного цвета.
– Васин! – прохрипел раненый. Мужчина подошёл поближе. – Я знаю, что ты задумал, падла. Я жив только из-за мальчишки, да?
– Ты всё равно подохнешь, Салавахин! – сипло ответил седой мужик.
Тот снова застонал, корчась от боли.
– Мы оба знаем, что ты поступил бы так же, – добавил стоящий и начал разминать виски.
– Иди ты к черту! Я тоже хочу узнать, что произошло с этим чёртовым миром, – громко выкрикнул Салавахин.
– Тише, тише, – начал успокаивать лежавшего седой, гладя его по голове, словно сына.
– Здесь тоже никого? Я правильно понимаю? Всех эвакуировали, как мы и думали. Полярников больше нет, рации отключены.
– Похоже на то, – согласился Васин, вытирая рукой пот со лба.
– Это всё из-за той находки! Вы меня не слушали, вы не смотрели ему в глаза тогда! А я знал, знал, что всё чем-то таким и обернется.
– И что было в его глазах? – с насмешкой уточнил Васин.
– Ужас. Ожидание мести. Кара!
– Кара? Ты мне ещё про дождь из лягушек начни рассказывать, – усмехнулся Васин. – Не мы ж его убили. Наоборот, можно сказать, освободили из ледяного плена.
– Может, поэтому мы до сих пор и живы? – прохрипел Салавахин.
Васин задумался, пока его коллега корчился от боли в очередном припадке. Позже раненый вытащил из кармана книжечку, положил её на живот, придерживая рукой, и начал громко молиться.
– Хватит! – прикрикнул Васин. – То стонешь, то молишься. Я тут скоро с ума сойду с вами двумя.
Но Салавахин не прекращал. Он повторял какую-то молитву, словно мантру, а непродолжительные паузы сопровождались стонами. Васин подошёл к столу вплотную.
– Ты заткнешься или нет? – но тот словно бредил в агонии и не мог остановиться.
Тогда Васин наклонился и со всей силой сдавил горло несчастному. На мгновение убийца ослабил хватку – ему показалось, что с раненым происходят странные метаморфозы. Сначала его кожа была холодной, как лед. Но уже через секунду Васин почувствовал, что его пальцы буквально обожгло. При этом Салавахин не прекращал бредить и кричал только сильнее.
– Да заткнись ты!
Человек на столе хрипел, но не сдавался. Он ворочался, пытаясь ухватиться за мощные руки душителя. В этот момент он выпустил записную книжку, и она упала на пол. Тело Салавахина обмякло, а голова опустилась на стол. Васин обхватил виски и сел рядом на какой-то ящик.
В комнату на крик прибежал парень.
– Что случилось?
– Садись, Егоров, успокойся, посиди, – в приказном тоне посоветовал Васин.
– Что с ним? – спросил парень, разглядывая раненого коллегу. Тот начал остывать. Лицо быстро теряло цвет.
Васин не отвечал, только сильнее сжимал виски ладонями, но Егоров и сам всё понял. Он увидел бурые пятна на шее несчастного, заметил явные следы борьбы. Подняв с пола небольшой блокнот, Егоров начал медленно пятиться к выходу.
– Да не дури ты. Тебя я не трону, – заворчал Васин. – Он пять дней не давал нам жить, а сейчас пришлось бы отпиливать ему ногу. Ты вообще представляешь, что это такое? Он бы всё равно не выжил.
– Но это был наш коллега, – попытался возразить Егоров, отгораживаясь от Васина небольшой пилой и продолжая осторожно отступать к двери. Васин встал.
– Как же вы меня достали, интеллигенция хренова. Геологи, инженеры, в бога верите?
Он двигался медленно, как удав. Молодой попытался метнуться к двери, но старший в один прыжок догнал его и уложил одним мощным ударом кулака.
Егоров осел и заскулил. Он кривился от боли, пока Васин ходил по кругу.
– Да не трону я тебя. Ты, главное, успокойся. И без глупостей.
Егоров молча забился в угол. Он вытащил книжечку, открыл и стал медленно читать.
Васин осмотрел помещение. На стене висел плакат с пингвином и надписью на непонятном ему языке.
– Геолог, это какой язык?
– Финский.
– И что здесь написано?
– Берегите пингвинов, – немного успокоившись сообщил парень.
– Тебя, что ли, беречь? – рассмеявшись, спросил Васин.
На Егорова эта шутка не произвела впечатления. Он предпочел промолчать и продолжил читать.
– Что Салавахин записывал? – поинтересовался Васин, чтобы хоть как-то смягчить обстановку.
– Разное, – спокойно ответил Егоров. – Кажется, он связывал мамонта с этой ситуацией.
Васина это взбесило ещё сильнее. Он вырвал блокнот из рук Егорова и начал расхаживать по комнате, зачитывая текст на открытой странице.
«Тридцать второй день пребывания на полярной станции «Восток-2». Сегодня со стороны океана к берегу прибило льдину тридцать метров шириной и пять в высоту. Было решено распилить её на блоки и использовать как запас пресной воды. После снятия первых трех метров льда команда ледорубов заметила в центре глыбы крупный темный объект. Начальник станции приказал подобраться к нему, но не извлекать. Находкой оказалось крупное животное, предположительно, мамонт, застывший во льду. Из боков его торчало порядка пяти копий, а мясо в некоторых местах сгрызено до костей.
Начальником станции было принято решение отправить находку для дальнейшего исследования на большую землю. По рации нам подтвердили, что Институт археологии дал добро и сможет принять замороженное существо, для изучения.
P.S. Лично на меня сильное впечатление произвел испуганный и в то же время зловещий взгляд животного, смотревший сквозь тридцатисантиметровую толщу льда. Он словно замер в ожидании, зная, что глупый человек разморозит его, и он расправит свои мощные кости и отомстит всему человеческому роду за истребление своего».
Васин дочитал отрывок с нескрываемым удовольствием.
– Ну и придурок был этот твой Салавахин. Вставай, надоело уже. Жрать хочу. Будешь надписи переводить. Может, у них здесь что-нибудь осталось из жрачки.
Он поднял парня за шкирку и пинком сопроводил к двери. Планировка всех станций была примерно одинаковой, и оба знали, где располагалась столовая. Пройдя по извилистому коридору, они добрались до помещения с поднятыми на столы стульями. За зоной раздачи находилась кухня с холодильной камерой, в которой хранились продукты. На дверях висел листок бумаги с напечатанным текстом. Васин сорвал его и сунул Егорову в руки.
– Что здесь написано?
– Перечень продуктов, – ответил Егоров без интереса.
– Я с вами уродами уже шесть дней ничего не ел нормального. Зачем мы вообще кормили этого Салавахина. Надо было всё сразу сделать по уму, – ворчал Васин.
Вокруг было темно, лишь свет из окон падал, отражаясь в блестящей посуде.
– Главное, чтобы консервы были.
Васин потёр руки и открыл дверь холодильника. Изнутри вырвался запах гнилого мяса. Это его не остановило, и он, закрывая нос рукавом, двинулся внутрь. Внезапно дверь за его спиной закрылась. Васин стал отчаянно стучать и выкрикивать проклятья Егорову.
Но тот уже не слушал. Он облокотился на дверь запертого им же холодильника и медленно оседал вниз. В дрожащей руке он держал листок бумаги с напечатанным текстом, снизу вручную была сделана приписка. Распечатка была с сайта и гласила следующее:
«На сегодня уже больше двух третей населения планеты погибли от жуткой болезни под названием «огненный лёд». Причиной пандемии стала находка, которую доставили с полярной станции «Восток-2». Почти все страны мира согласились, что полярники этой станции не заслужили спасения. Сотрудники с других баз будут по возможности вывезены. Сегодня важен каждый здоровый человек!»
Ниже шла запись:
«Здесь находятся зараженные вирусом полярники, которых нельзя извлекать из контейнера ни при каких обстоятельствах». За текстом шел список финских фамилий.
Крик и ругань за дверью потихоньку стихали. Егоров закрыл глаза и погрузился в долгожданный, глубокий сон.
