Юлия Григорова
Первый шаг во тьме
Глава 2. Разум и огонь
За сто семьдесят семь дней до их прихода
Хессвандай
Постоялый двор был убогим. Ещё более убогим, чем стряпня хозяйки и личико её дочки. Брыкалась и стонала она, конечно, знатно, но вот брать пришлось сзади, лишь бы не видеть кривых зубов и пробивающихся над верхней губой усиков. В остальном её фигурка была без изъянов, стройная и подтянутая. Залюбуешься, если выше шеи не смотреть. За то, что удалось избежать поцелуев девицы и обойтись вообще без касаний губами её противной на ощупь кожи, меня следовало наградить. Вот приедем в эту проклятую крепость на краю мира – разгуляюсь не на шутку. Пока же пришлось довольствоваться тем, что было. Не воротить же нос только из-за уродливого личика и пары отталкивающих моментов?
Заранее приведя себя в порядок, я как ни в чём не бывало вышел из комнатушки хозяйской дочки, даже не обернувшись на звук её едва слышного голоса. Что там она спросила? Понравилось ли мне и зайду ли ещё, или что-то другое? Проще было сделать вид, что вообще её слов не уловил. Стараясь остаться незамеченным, я направился к выделенным нам покоям. Ну как к покоям – к двум самым лучшим комнатам постоялого двора, в которых когда-то останавливался сам барон на целых три часа! Так мне расхвалил крохотные помещения на втором этаже владелец заведения. Из мебели нам достались две односпальные кровати, сундук для вещей, стол, три стула, табуретка и печь в углу, чтоб не холодно было. Цену же заломили, как за хоромы во дворце. Потому ничего удивительного, что сдачу я стребовал с его дочки. Так ему и надо, пусть задумается о своей жадности. Девица, кстати, до меня невинной была, но кого это волнует?
Перед тем как пнуть сапогом дверь нашей комнаты, я взмолился, чтобы Нейтан не заперся там и мне не пришлось будить его или идти досыпать остаток ночи к сопровождавшим нас солдатам. Тем и вовсе пришлось разместиться в зале на первом этаже, где в дневное время накрывали столы и подавали еду. Расположившись на лавках или прямо на полу, каждый из солдат выбрал себе уютный уголок. Так выразился их капитан. Вот ему досталась комната ещё меньше той, где жила девица, но это было лучше, чем ничего. Не стоило вообще брать с собой такую толпу, но, как сказал Нейтан, его отец настоял на сопровождении.
Когда дверь покоев поддалась, я вошёл внутрь и предусмотрительно запер её. Мало ли что. Не очень хотелось стать жертвой разъярённого папаши или мамаши во время крепкого сна.
К моему удивлению, на столе горела свеча. Она стояла в глиняном горшке, служившим вместо подсвечника. Нейтан сидел на стуле, подперев голову кулаком, и всматривался в исписанные листы дневника моего отца. Нахмурившись, я резко направился к другу, намереваясь вырвать у него самую дорогую вещь из моего наследства, но тут он посмотрел на меня.
– Закончил? – сорвалось с его губ.
– Не трогай мои вещи, – недовольно пробубнил я в ответ, замерев на месте.
– Вы мешали спать всему дому. – Захлопнув дневник, Нейтан потянулся.
– Ты преувеличиваешь.
– Скажи это завтра хозяину, он тут по коридору с топором ходил. Благо Дастин отговорил его от бездумных поступков, напомнив, кто соизволил заглянуть к нему.
– Кто такой Дастин? – спросил я.
Скинув с ног сапоги прямо посреди комнаты, я прошёл в соседнюю, где и располагались два подобия кровати. Матрасы были просто никакие, но ничего лучше нам предложить не смогли.
– Капитан Орнин, – пояснил мне Нейтан.
– Его зовут Дастин?
– Тебя правда сейчас это интересует?
– Дастин Орнин, серьёзно? – усмехнулся я.
Как был в штанах и рубашке, не раздеваясь, я упал на кровать, зарывшись лицом в подушку. Глаза закрылись сразу. Через неплотные серые шторы забрезжил рассвет, а значит, спать осталось всего пару часов.
Вот только друг явно решил потрепать мне нервы.
– Ты хоть читал записи своего отца?
Сразу после вопроса мне по голове прилетело тем самым дневником. Выругавшись, я случайно отпихнул его в сторону, из-за чего он с глухим звуком рухнул на пол. Сильнее прижавшись к пропахшей елью подушке, я подсунул под щёку руки и пробубнил невнятный ответ. Сообразив, что сам ничего из сказанного не понял, а друг этого даже и не услышал, я приподнял голову и посмотрел на стоявшего в дверном проёме Нейтана. Суровые черты лица сына герцога лучше любых слов говорили, что он осуждает каждое моё решение, действие, да и сказанное слово, в том числе, но вот вслух никогда об этом не заикнётся. За что я мысленно сказал ему спасибо.
– Давай обсудим это завтра.
– Завтра уже наступило, и мы обсудим это сейчас.
– Тебе бабу надо, ты слишком напряжён, – недовольно буркнул я, повернувшись на спину и уставившись в деревянные доски на потолке.
– Со своим напряжением я справлюсь сам. Но поскольку сегодня мы подъедем к крепости, вопрос стоит в том, сдержишь ли ты своё. – Обойдя мою кровать, Нейтан нагнулся и поднял дневник с пола. Присев, друг открыл его и принялся перелистывать страницы, словно разыскивая что-то конкретное.
– Я своё только что сбросил.
– Хесс, меня не волнует, будешь ли ты делать непристойные предложения придворным дамам, главное, чтобы ты не делал их самому барону.
От слов друга я рассмеялся настолько громко, что схватился за живот. Этой ночью я точно никому не дам уснуть, даже эти несколько часов перед рассветом. Ну вот зачем так смешить? Стоило вспомнить, как выглядит барон Роберт Десмонтас, и смех только усилился, причём до слёз. Их я ощутил в уголках глаз и поспешил сразу смахнуть.
– Не переживай, непристойных предложений барону я делать точно не буду.
– Просто обвинишь его в использовании рабского труда, основываясь на записях отца? Ты даже не знаешь, правдивы они или нет. Прошло несколько лет, барон мог уже всё изменить сам. Тут нужен более тонкий подход. Нельзя заявиться в его тронный зал, ткнуть этой тетрадкой и попросить всех отпустить.
– Давай обсудим это позже, мне нужно хоть немного поспать, – устало взмолился я, успокоившись и закрыв глаза.
– Раньше надо было об этом думать. До того как потратил половину ночи на девку. Отец велел мне не допустить войны с бароном, а тот вполне может прийти в ярость от таких обвинений. С чего ты вообще подался в ряды борцов против угнетения и рабства? – спросил Нейтан.
– Если бы я не потратил половину ночи на девку, то точно сделал бы пару непристойных предложений, и хорошо, если не жене барона, за такое он мне точно войну объявит. И… я не подался ни в чьи ряды, я пытаюсь очистить свою душу.
– Что ты пытаешься сделать? – Возмущению друга не было предела. Мне пришлось приподняться на локтях, чтобы, когда глаза снова открылись, они могли видеть его, сидевшего в ногах моей кровати.
– Очистить свою душу. Ну, ты листай-листай, там всё написано, на последних страницах, – сказал я и снова упал на подушку, вытянув руки и ноги в разные стороны.
Как же хотелось спать! Закрыв глаза, я слушал звук перелистывания страниц дневника. Нейтан был моим лучшим и единственным другом. Больше десяти лет я провёл под крышей его дома, нас обучали одни учителя, мы были неразлучны, ведь мой отец отдал меня герцогу на воспитание. Сам же герцог Нейрон за всё это время не обмолвился со мной и десятью словами. Нейтан хоть и приходился ему младшим сыном, но тоже не особо удостаивался длительных бесед. Но ведь главное не это?
– Твоей душе уже ничего не поможет, – злобно проговорил друг.
– Наш бывший жрец, тот, с бешеными глазами, проболтался моему отцу, что сумеречные не приходят к тем, кто чист сердцем и совершает бескорыстные поступки, – пробубнил я, догадываясь, что Нейтан будет ещё долго рыться в дневнике в поисках нужных страниц, а значит, мне не удастся даже немного выспаться.
– И ты решил бескорыстно освободить рабов со всех рудников и карьеров королевства?
– Только с тех, о которых мне известно. Их перечень у отца тоже был, но там в основном его братья и близкие друзья. В том числе барон Десмонтас. Отца больше нет, я им ничего не должен, так почему бы не воспользоваться шансом? Дядьям я уже отправил письма, а вот барона придётся просить лично.
– Ты знаешь значение слова «бескорыстный»? – спросил Нейтан. Его голос доносился до меня так, словно друг находился где-то на дне колодца.
– Знаю, – промямлил я.
– Тот факт, что ты хочешь освободить рабов ради очищения души и лишь бы за тобой не пришли, уже делает этот поступок небескорыстным.
– Отец хотел бы этого. Он сам писал, что неоднократно думал о способах пресечения рабского труда на их рудниках, но не успел ничего сделать, – сказал я и ощутил горечь во рту. Ну вот, опять скорбь по отцу пробилась сквозь мою броню безразличия, а всему виной стали дурацкие вопросы Нейтана. Неужели ему было до этого дело?
– Развязать войну с бароном – не лучший способ почтить память твоего отца.
– Избавь меня от своих нотаций, поговорим утром, – отмахнулся я от друга.
Мне срочно требовалось поспать, пока мысли снова не вернулись к волнительным воспоминаниям о человеке, которого больше нет.
– Утро уже наступило, Хесс.
Я ничего не ответил, но услышал удаляющиеся шаги и как в соседней комнате хлопнула дверь. Ну и ладно. Я знал, что Нейтан разозлился на меня, однако через несколько часов отойдёт, и всё снова станет как прежде. Ведь у него тоже не было никого, кроме меня, даже при живом отце, матери и старшем брате. Ему повезло родиться вторым, а мне – нет.
В моей семье в живых осталась только мать. Отец и младший брат трагически погибли несколько месяцев назад при обрушении в одной из шахт, где как раз проводили осмотр нового месторождения. Ещё один младший брат получил травмы на охоте, несовместимые с жизнью. Промучился неделю и оставил нас с матерью вдвоём. Ей я был безмерно благодарен за то, что именно она взяла на себя все вопросы, связанные с управлением нашей крепостью и рудниками. Хоть официальным наследником выступал я.
Пока меня терзали свалившиеся на нас несчастья, мать хладнокровно выполняла мои обязанности. Смысла взваливать всё на себя и соответствовать полученному титулу графа я не видел, ведь всего через каких-то сто семьдесят семь дней мне должно было исполнится двадцать два. А это означало либо неминуемую смерть, либо шанс обрести силу жрецов, дальнейшее обучение в их храме и принятие дурацких обетов. Ни один из вариантов меня совершенно не радовал, вот я и отрывался как мог.
Случайно найдя дневник отца и прочитав его, я зацепился за одну фразу.
«Сумеречные приходят только к тем, чья душа познала тьму».
Я так и не разобрался, что это значит, но нашёл кучу теорий и решил попытаться воплотить хоть одну из них. После весьма разгульного образа жизни на протяжении последних лет очистить мою душу от тьмы, если мне и правда довелось познать её, представлялось делом непростым. Но разве помощь многим сотням людей, обречённых на рабский труд на алмазном карьере барона Десмонтас, не перевесит прошлое? Если мой отец не соврал о том, что барон использует рабов для сокращения расходов на производство, то моя роль в их освобождении должна стать моим очищением. К тому же так я исполню и одно из желаний отца, записанных на страницах дневника. Ему самому никогда не хватало духу поступить так, как собирался сделать я. Ничего лучше придумать я не смог и надеялся, что этими действиями оправдаю своё прежнее поведение и искореню тьму в душе. Ну а что до девиц… Вот спасу хоть кого-нибудь и сразу после этого завяжу. Может, даже женюсь, как велит мать, и успею зачать законного наследника. А пока надо урвать от жизни всё.
Когда мне на голову прилетело что-то мокрое, я резко вскочил с кровати. Руки невольно потянулись к поясу, но кинжалов на нём не оказалось. Они вместе с ножнами были заботливо уложены на сундук в ногах кровати Нейтана. Именно там я их и оставил перед тем, как отправился на миссию по соблазнению дочки хозяев заведения, намереваясь сделать всё быстро и вернуться в течение часа. Настолько быстро не получилось, а сдаваться я не привык, потому весь процесс и затянулся почти до самого утра.
Встряхнув головой и зарывшись в волосы пальцами, я сонно осмотрел подушку, не понимая, что меня разбудило. Взгляд случайно скользнул по полу между кроватями, куда и свалилось полотенце, которого здесь не должно было быть. Быстро повернувшись к двери, я встретился со злыми глазами друга.
– Приведи себя в порядок, а то выглядишь как бродяга. Я бы тебя в таком виде даже в крепость не пустил. И одежду смени на запасную. Поторапливайся, у тебя полчаса, – скомандовал Нейтан, не дав мне вставить и слова. Соображая, а удалось ли мне поспать, я нехотя слез с кровати и пошатнулся, стоило ногам коснуться пола.
– Да куда так спешить, – пробормотал я.
– Барон принимает посетителей только до полудня. Если явимся позже, он не соизволит даже встретить нас, не то чтобы поговорить, – сообщил друг, развернулся и вышел.
Прислушавшись к его удаляющимся шагам, я вздрогнул, когда дверь покоев с грохотом закрылась. Ладно, пусть будет так, как он сказал. Всё же сын герцога, хоть и второй, стоял выше меня и имел полное право отдавать мне приказы. Если, конечно, мы не находились в стенах моей крепости. Однако, увы, её даже не было рядом.
На всё у меня ушло куда больше времени, чем было отведено, но Нейтан в комнату так и не вернулся. Только убрав грязную одежду в свой мешок, я сообразил, что его вещей здесь больше нет, а значит, друг уже собрался в путь и вместе со своим сопровождением ожидает меня на улице. Посмотрев в окно, я различил силуэты наших спутников. Кто-то нервно бродил из стороны в сторону возле лошадей, кто-то уже восседал в седле. Два высоких штандарта развевались на ветру почти на уровне второго этажа.
Длинные русые волосы Нейтана выделялись среди всех остальных, ведь его солдаты были пострижены по уставу, и только он один выглядел как коротко стриженная девица, если смотреть сзади. Усмехнувшись, я невольно задержался на собственном отражении в стекле. Да, мои рыжие волосы не были короткими, но и не делали меня похожим на девчонку. Сейчас, после мытья, они выглядели красными и прилизанными. Ничего, за время пути успеют высохнуть.
Оторвав взгляд от окна, я осмотрел помещение ещё раз, убедился, что ничего не забыл и пошёл к выходу. Встретившая меня в коридоре девица не была сюрпризом. Не удивлюсь, если она ждала меня тут, метаясь из стороны в сторону. Стоило ей взглянуть на меня своими огромными серыми глазами, как она сразу расплылась в улыбке, демонстрируя кривые жёлтые зубы. Меня передёрнуло от их вида. Боги, как же хорошо, что я избежал участи быть поцелованным ею!
– Милорд, мне собрать вещи к вашему возвращению? Когда это будет? – запричитала девчонка, бросившись ко мне.
Прикрыв дверь комнаты, я чуть не споткнулся, пытаясь отпрянуть в сторону. Что я там вчера наобещал? Наверное, взять с собой и устроить в своей крепости? Или жениться? Да нет, не мог же я такое ляпнуть девке с постоялого двора. Или мог? Да какая разница, все они на одни и те же слова клюют, как одержимые. Пара восторженных вздохов, красивых фраз, в особых случаях – отдельные обещания, и вуаля – девушка уже сама мой ремень расстёгивает, даже напрягаться не нужно.
– Ничего не могу сказать, всё зависит от моего друга. Счастливо оставаться, – я поспешил отмахнуться от неё, лишь бы ничего не пришлось объяснять. Ещё хуже было бы, полезь она целоваться прямо тут. Пресечение этих действий вчера далось мне с огромным трудом. Поцелуи я не любил. Ведь они – это что-то более личное и чистое, и такого мало кто может заслужить. А уж первая встречная тем более не достойна касаться моего лица и рассчитывать на какие-то ответные действия.
– Но милорд, вы же вернётесь? – с надеждой в голосе взмолилась девушка, сцепив руки на груди и сделав шаг в мою сторону. Боги, как жалко она выглядела с этим выражением лица и полными надежды глазами. В них горели восторженные огоньки. Да-да, на меня все так смотрят, я уже привык. Внешностью я в мать, а она настоящая красавица с длинными вьющимися рыжими волосами и зелёными глазами. Даже сейчас, в её сорок пять, на неё заглядываются мужчины. Я не удивлюсь, если узнаю о наличии у неё пары любовников или скорой свадьбе с кем-то из них.
– А куда я денусь, здесь только одна дорога, – заметил я, кивнул на прощание и улыбнулся. Пусть хранит память о моей улыбке, ведь на обратном пути я попрошу Нейтана сюда не заезжать. Лучше объехать этот постоялый двор лесом, если есть такой путь.
Спустившись на первый этаж, я поймал на себе хмурый взгляд хозяина заведения. Бросив ему ехидную улыбку, удержался от желания показать язык. На улице меня уже заждались, и я не стал задерживаться возле двери, а сразу направился к приготовленной лошади. Нейтан восседал на своём чёрном коне, нетерпеливо теребил поводья и наблюдал за мной. Стоило мне устроиться в седле, как мы продолжили путь.
Массивная крепость возвышалась на фоне горного хребта и не могла не привлекать к себе взгляды. Где-то там, за ней, скрывался самый глубокий в нашем королевстве алмазный карьер. Он превосходил все остальные не только своими размерами, но и объёмами добычи, отражаемыми в документации, что предоставили полгода назад моему отцу. Если перевести всё в золото, то барон Десмонтас должен был быть самым богатым человеком в мире, но почему-то он таким не был. Почему? Ответа на этот вопрос я пока не знал.
В записях отца, доставшихся мне по наследству, имя барона всегда упоминалось не в лучшем ключе. В чём его только не подозревали. Причём не только мой отец, но и многие из лордов, с которыми он общался. Меня же, сказать по правде, это почти не волновало. Я просто хотел попытаться спасти свою шкуру от сумеречных и готов был попробовать любой способ, даже самый невероятный. Всё равно я ничего не терял, а до чувств и расходов барона мне не было никакого дела.
– Ты не будешь с порога орать ему про рабов, – неожиданно сказал Нейтан.
Друг ехал рядом со мной, в то время как все остальные солдаты, кроме двоих, со штандартами в руках, взяли нас в полукруг, но двигались на небольшом расстоянии.
– Хорошо, что ты предлагаешь? – поинтересовался я.
Повернувшись к Нейтану, я обнаружил, что тот смотрел не на меня, а на приближавшуюся крепость и поднятый подвесной мост через ров. Нас вообще могли не пустить внутрь, если так решил бы барон.
– Я отправил вперёд двоих гонцов ещё от постоялого двора. Они попытаются выбить для нас аудиенцию с самим бароном, но, если не получится и он решит принимать нас в общем зале, сперва следует ещё раз попросить о приватной беседе.
Рассудительности Нейтана можно было лишь позавидовать. Впрочем, как и его терпеливости. Даже сейчас, пока он говорил, лицо друга оставалось спокойным, хотя он прекрасно знал, насколько мне не по душе сказанное.
– Это будет проявлением неуважения и к тебе, и ко мне. Граф и сын герцога выше, чем какой-то барон, он обязан нас выслушать, а если не станет…
– Он ничего не обязан. Это его крепость. А мы лишь незваные гости, ведь нас никто не приглашал.
– Хорошо, что ты предлагаешь? – закатив глаза, повторил я.
– Если он откажется от аудиенции, то пойдём другим путём. Заявим, что явились сюда ради заключения помолвки.
– Я не собираюсь жениться. – Каждый раз, когда мать заводила разговоры на любимую ею тему продолжения рода, меня начинало трясти от злости. Вот и сейчас я сжал поводья с такой силой, что кожа перчаток натянулась и затрещала по швам. Зачем мне жениться, если скоро меня могут забрать? Чтобы всё наследство моего отца досталось какой-то знатной даме, которой посчастливилось подлизаться к тем, кто смог уговорить меня взять её в жёны? В моём случае любой брак был невыгоден, и я не видел в нём смысла. Пусть лучше всё достанется матери. А что насчёт продолжения рода, то уверен, на свете уже есть пара моих бастардов, вот пусть вырастут и идут в храм доказывать своё происхождение. Меня на тот момент, возможно, уже не будет в живых.
– Помолвка ещё не брак. К тому же никто не заставляет её заключать, сперва нужно всё обсудить. У барона четыре дочери, и он будет счастлив сбагрить хотя бы одну. Ради этого он тебя и ночевать в замке оставит, и наутро за стол ко всей семье пригласит. А уж там в отсутствии кучи придворных можно будет и про твоих рабов поговорить, и эта тема не покажется ему провокационной.
– Почему ты так в этом уверен? – спросил я.
Мы уже подъехали к краю леса и остановились. Замолчав, Нейтан подал какой-то знак людям на крепостной стене. Те ответили ему. Я же продолжал осматривать саму крепость, поражённый тем, как ровно были выложены камни, из которых её построили. Интересно, их добывали у себя или закупали у предков Нейтана? А может, у моих? Я знал только о том, что барон Десмонтас владел месторождениями алмазов, про другие его ресурсы дневник отца умалчивал.
– Потому что у него четыре дочери, две из которых уже достигли брачного возраста. Его заваливают предложениями, а супруга беспокоится, что дочери влюбятся в гвардейцев и не дай боги что случится, ведь тогда они вряд ли найдут себе достойную партию, – тихо ответил Нейтан. – Ты читаешь дневники своего отца, а я переписку своего, – чуть наклонившись в мою сторону, добавил он.
Усмехнувшись, я покачал головой. Учитывая знания друга, мне и правда стоит прислушаться к нему.
Мост начали опускать. Рассматривая ближайшую из башен, возвышающуюся над крепостной стеной ещё на несколько метров, я скользнул взглядом по оконному проёму на самом верху. Там стояла парочка. Девушка с распущенными светлыми волосами в розовом платье смотрела прямо на меня.
За спиной незнакомки замер высокий мужчина. Его лицо было зарыто в её волосах. Рукой он по-собственнически обнимал девушку за талию. Стоило мне присмотреться к ней, как она тут же отпрянула от окна и скрылась из виду. Почему-то никто не хочет быть замеченным за любованием мной. Каждый раз, когда я ловил на себе взгляды, их пытались отвести. Пусть, их право. Девушку я запомнил, и если ещё раз увижу, то не буду делать вид, что заметил её – пусть полюбуется мной подольше.
