Юлия Григорьевна Рубинштейн
Честная игра
Как лязгнуло, зашуршало по обшивке поста слежения – уже не слышала сквозь грохот крови в ушах, не пробивал взор белой пелены перед глазами.
– «Граница», я трэтий, – когда Сыртанов весь был в работе, проскальзывал акцент, – снял обоих, астропат нэ дышит, Таргимхоев остался, иду назад максимална!
Было ясно: на максимальной скорости. Щукин переключился снова на Жору, но «одиннадцатый» молчал. Телеметрия при этом шла. Видимо, решил Щукин, спасатель устанавливает связь с терпящими бедствие по ТИШу. Приёмный комп-пульт переключил на медотсек. Вызовы сыпались уже не только от болельщиков, но и от персонала «Запланетной» и «Нептуна-Пасс».
Гонка набирала ритм, появлялась интрига. Икс-спейсовец продолжал лидировать, первый номер толкался корпусами с девятым. Девятый пытался отбросить первого на канаты, пользуясь боксёрской терминологией. Касание гиперполевой трубы отъедает энергию, скорость первого, теснимого к прозрачной лиловатой ограде, наглядно проседала от каждого прижатия. Однако в наборе скорости после её потери маленькая, вёрткая шлюпка явно превосходила длинный драккар. Двух преследователей от икс-спейсовца отделяла уже немалая дистанция – и всё увеличивалась, хотя все трое продолжали держать около пяти «же». До трибуны оставалось ещё несколько десятков астрономических единиц. Остальные отстали, казалось, непоправимо.
Чэн вдвоём с репортёром висели в «тарелке» над трибуной. Репортёр вещал:
– Номер девять, Хагеруп, резко сбрасывает скорость, это расчёт на то, что первый номер врежется и изменит направление, будет отброшен на ограждение трассы… нет, Юра не так прост, вильнул, молодец, огибает! Пятый по-прежнему впереди, а позади мы видим… О-о, одиннадцатый ещё замедляет ход, возможно, он собирается покинуть… сойти с дистанции…
Жора, пилот-одиннадцать, почти не видел происходящего впереди – перед взором летали точки и чёрточки, пестрели птичьи перья, сливаясь в исполинский клювастый силуэт с хохолком на голове. Как на плакатах – «Добро пожаловать, Зеркальные\Welcome\Bienvenida» и прочее. Силуэт прозрачно дрожал в направлении финиша, и от этой дрожи противно тормозило за рёбрами, оставляя пустоту слабости. Пустота заполнялась белёсым звоном, и оставалось полагаться на приборы.
ТИШ… Наставление вспоминалось туго, тоже как сквозь белёсую плёнку. Зрение почти отказало. На ощупь. Хорошо, что в лючок вставил с самого начала, отчаливая. Настройки – руки, отяжелевшие от двух «же», шарили ползком по кнопкам и сенсорам, что-то вспоминалось – о! Ожил экран. Чудо в перьях – вот же оно. На экране. Не в лобовом визоре. Теперь Жора был уверен, что впервые в жизни, первым из землян видел Зеркального без ТИШа. Даже в голове прояснело.
Зеркальные слали один и тот же сигнал. Одну и ту же комбинацию импульсов. Борт-комп сразу вычленил её и преобразовал в мелодию. Ти-ли-ауэ-ли… Ничем не напоминало морзянку СОС, но каким-то образом было понятно: оно.
В кабину ворвался ором громкой связи голос командира:
– …шишь меня, одиннадцать, Жорка, слышишь? Обгоняй! Всех! Рви на максимуме, рви, разрешаю до десяти «же»! Как обгонишь – в подпростран, они там! Слышь? Рви, обязан выдержать, приказываю!
Со стоном, переходящим в вой, Жора вдавил обеими руками сенсор. И услышал – Щукин переключил громкую связь, выплеснул на Жору накалённый эфир гонки:
– …сойти с дистанции… Нет! Вы видели? Вот это фонтан! Целая огненная феерия, даже не могу сказать, сколько это «же», похоже, пилот снаряда типа «катер» вырывается в лидеры!
Конец фразы размазался, утонул в колокольном бое крови в жилах. Вдавило в ложемент со слоновьей силой. Замелькало в глазах. Не знал уж, мерещится – или это беснуется вокруг катера плазма, вырывающаяся из дюз обгоняемых. Потом потемнело, оставалась только слоновья нога Вселенной, геометродинамическая инерция, плющащая, останавливающая сердце…
Зрители на трибуне, судьи, все, кто смотрел в эту минуту репортаж с гонок на Земле, Марсе, в поясе астероидов, на дальних базах – увидели: обдавая соперников огнём не хуже солнечного протуберанца, катер с бортовым номером одиннадцать ускорился невероятно. Чёртом пронёсся между гонщиками основного пелетона. Чиркнул над номерами первым и девятым, осенив огненным хвостом обоих – те разлетелись по сторонам в жёлобе гиперполя, проутюжили стенки. Нагнал сверху пятого – и лучистая бесшумная вспышка ухода в подпространство. Труба гиперполя разорвалась, снаряд с номером пять завертело на месте и выкинуло с трассы в никуда.
Кононов среагировал первым из судей – дал сирену. Руки и у него противно вспотели, в глазах плыло, сердце билось реденько и хило. Гонка была остановлена. Первый и девятый номера столкнулись в последний раз и встали у края гиперполевой пробоины.
– Капитан станции «Космоспас-Гланица», капитан «Космоспас-Гланицы», – услышал в наушниках Щукин, – вас вызывает главный судья гонок Чэн Ю, вызывает главный судья. Ваш подчинённый нарушил правила гонок, предположительно виновен в гибели экипажа снаряда номер пять!
– Тьфу, – плюнул Щукин под ноги и выключил микрофон с такой злостью, что аж кнопка отлетела. Стало слышно заглушённо доносившееся из медотсека:
– Что уже кололи?
– Пульса нет, т-твою!
– Электроды. Разряд!
Треск. Щелчки. Звяканье склянок. Щукин заглянул. Врач и лекпом старались над обнажённым телом Мухачёва. Бессмысленно распахнутые глаза астропата зияли в пространство. Разбросаны пузырьки, ампулы, пахнет озоном высокого напряжения. Снова запиликало в наушниках. Щукин выскочил стремглав.
Мелодия. Ти-ли-ауэ-ли… Никогда не слыхал. Вовремя-то как. Выключить не получалось.
Переключил экран видеосвязи на трибуну. В фан-зоне начиналась паника. Кричали, махали руками, оттаскивали друг друга от теко – терминалов коллективного доступа. Кого-то затоптали, кто-то лежал без сознания. Уже раздавалось «убил чемпиона», «гад», «подстава – выдумали Зеркальных», «с-своих, р-русских пр-ротаскивал», «бей!» и прочее. Межпланетный страп – корпус стражей порядка – в закрытых помещениях мало был способен помочь.
Медроботы уходили один за другим. Один за другим возвращались с пострадавшими болельщиками, погружёнными в электросон. Дождаться помощи. Скапливались перед медотсеком.
Мухачёв не приходил в себя.
Жора открыл глаза. Или сами открылись.
Зайчик от ТИШа падал на лицо. Так уж расположен в катере ложемент пилота: включаешь ТИШ – зайчик падает на лицо.
Зайчик гладил Жору по лицу. Легчайшим пером.
