Я вошла в квартиру, закрыла за собой дверь и, прислонившись к ней спиной, накрыла холодными ладонями пылающие щеки. Чувствуя себя так, будто только что пробежала марафон. Сердце барабанило в груди, как сумасшедшее.
Да я и сама, наверное, сумасшедшая. Точно сумасшедшая!
Во мне бурлил целый коктейль эмоций. И я не знала, за какую из них ухватиться, чтобы хоть немножко привести мысли в порядок.
– Маш, ты уже вернулась? – раздался из глубины квартиры тётин голос.
– Да! – крикнула я, приложив ладонь к груди. Даже сквозь мех шубы чувствовалось бешеное биение сердца.
Вскоре в прихожей появилась и сама тётя в длиннющем шёлковом халате и с объемным тюрбаном из полотенца на голове. Она была всего на три года младше моей мамы, но выглядела гораздо моложе. Ужасно красивая и стильная. Была бы я мужчиной, точно влюбилась бы в неё. Но как это часто бывает, как раз с мужчинами тёте и не везло.
– Ну что, не заблудилась? – спросила она, держа в руках баночку с кремом и прямо на ходу нанося его пальцами на своё лицо. – Нашла аптеку?
– Ага, нашла, – соврала я, достав из кармана и показав ей бумажный пакет с лекарствами, любезно преподнесённый мне сексуальным доктором-пикапером.
Чёрт, я ведь даже не запомнила, как его зовут…
Захотелось истерично расхохотаться, но при тёте я, конечно, не стала этого делать.
– Ну хорошо. А мне так и не дали выспаться, представляешь. С работы позвонили, ехать надо.
Тётя у меня была крутым топ-менеджер в каком-то крупном московском холдинге. И даже в отпуске ей не давали нормально отдохнуть.
– Представляю, как ты устаёшь от такого темпа, – сочувственно посмотрела я на неё.
– Да я уже привыкла, – отмахнулась она. – Жалко только, что тебе опять сегодня придётся одной скучать. Но завтра, я обещаю, мы весь день проведём вместе! Накупим ведро всякой вредной вкуснятины, будем валяться на диване, смотреть телек, болтать и хохотать.
На мгновение я даже забыла про своего доктора, почувствовав острый прилив любви к тёте. Она – самый лучший человек на земле. И пусть другие члены моей семьи так не считают, но это чистая правда. Как же мне повезло, что она у меня есть.
– Не переживай, Вер. У нас впереди почти целый месяц, ещё успеем! – улыбнулась я.
Вера состроила виноватую мордашку, подошла ко мне и обняла. А потом помогла раздеться.
– Как тебе шубка, кстати? Не мёрзнешь в ней? – спросила она, вешая свой подарок на плечики и убирая во встроенный в стену зеркальный шкаф.
– Нет, она чудесная! Спасибо тебе ещё раз.
– Да брось. Могу я, в конце концов, немного побаловать свою племянницу? Ну, побежала я собираться. Тебе помочь руку мазью намазать?
– Да нет, Вер, сама справлюсь.
– Ну если что, зови, пока я здесь.
Тётя скрылась в ванной.
Я разулась и прошлёпала босыми ногами по роскошной тётиной квартире в выделенную для меня спальню. Почти целый месяц мне предстояло жить как королеве в царских хоромах. Ну, не в царских, конечно, но комната действительно была очень классной.
В центре стояла двуспальная кровать, накрытая мягким пыльно-розовым покрывалом, невероятно гладким на ощупь. Пол был застелен таким же розовым и нежным, как пух кролика, ковром. На стене висел огромный телевизор. А с другой стороны находилось ещё более огромное французское окно. И волочащиеся по полу воздушные шторы.
Напротив кровати – туалетный столик и большой шкаф для вещей, который я на свою голову решила немного пододвинуть, чтобы поставить у окна привезённый с собой мольберт. Не могла долго без своих красок. А теперь было непонятно, когда снова возьму в руки кисть. Оставалось надеяться, что выписанные доктором-пикапером лекарства скоро помогут.
В общем, о такой спальне можно только мечтать. Но ещё больший шик придавало этой комнате и этому дому то, что они находились в Москве.
Я обожала этот город.
Позови меня тётя провести у неё целый отпуск ещё хотя бы год назад, я бы, наверное, умерла от счастья. Но тогда у неё и без меня своих проблем хватало.
А теперь уже я не могла ничему порадоваться в полную силу. Наоборот, старалась испытывать как можно меньше положительных эмоций, потому что после всегда случался откат. Мой персональный адский котёл, в котором я варилась последние месяцы, начинал бурлить с ещё большей силой.
И поэтому то, чему я позволила случиться с доктором, было чистым безумием с моей стороны.
Положила телефон и пакет с лекарствами на кровать, сама села рядом. Потрогала пальцами немного припухшие после поцелуев губы. Закрыла глаза, и сердце снова часто-часто забилось в груди.
Боже, у меня раньше никогда такого не было!
Каждый раз наедине с доктором мои мозги выключались. Я не думала ни о чём, и камень в груди на время испарялся. Я даже боль в руке переставала замечать!
Когда я увидела его впервые, там, в холле клиники, едва не лишилась дара речи. Таких красивых врачей я никогда не встречала. Ещё этот идеально выглаженный белый халат, который так выгодно подчёркивал его мужественную фигуру. И натягивался при каждом движении широких плеч…
Зачем только Вера настояла, чтобы я потащилась туда на ночь глядя? Уж лучше бы я дождалась утра!
Мне даже просто разговаривать с доктором давалось с трудом, а от мысли, что он станет ко мне прикасаться, и вовсе хотелось упасть в обморок!
Но надо же, не упала.
Я сказала ему, что подумаю.
Подумаю!
Согласна ли я встречаться с ним только ради секса.
Да любая уважающая себя девушка после такого вопроса залепила бы ему пощёчину.
А я сказала, что подумаю. Кошмар.
Неужели я всерьёз собралась над этим размышлять?
Не зря говорят, что большие города развращают. Всего несколько дней в Москве – и вот, пожалуйста. Что будет дальше? Страшно себе представить.
Высыпала содержимое пакета с препаратами на кровать. Аккуратно закатала рукав свитера и нанесла мазь на больное место. Легонько помассировала, надеясь, что это поможет. Хотя теперь боль в руке стала наименьшим поводом для переживаний.
Телефон на кровати пиликнул входящим сообщением.
Номер на экране высветился незнакомый.
«Забыл сказать, у тебя нереально красивые глаза»
Отправил сообщение и долго смотрел на экран с двумя галочками «прочитано», чувствуя себя идиотом. Не покидало ощущение, будто Маша согласилась подумать над моим хамским предложением только для того, чтобы я разблокировал двери и выпустил её из машины.
Но, как говорится, что сделано – то сделано, обратно фарш не провернёшь.
Телефон пиликнул входящим сообщением, когда я уже выезжал с Машиного двора.
«Это никак не поможет тебе убедить меня согласиться»
Невольно усмехнулся. Ну, по крайней мере, у нас складывался диалог. Это намного лучше, чем если бы она послала меня куда подальше. Но рано я радовался.
Притормозив на красном, напечатал ответ, всё ещё улыбаясь во все свои тридцать два зуба:
«А что поможет?»
На этот раз Маша ничего не ответила.
Я рулил и без конца поглядывал на телефон. Он упорно молчал всю дорогу, заставляя меня с каждой минутой всё больше терять веру в успех операции.
Ехать домой не хотелось. На улице всё так же валил снег, но на щедро посыпанных реагентами дорогах не образовывалась каша, и кататься по ним было приятно.
Я долго колесил по центру, разглядывал старинные монументальные здания и современные стильные высотки. Мне нравилось здесь. Мне нравилось здесь всё. Огромный бурлящий жизнью город. Он будил во мне что-то. Что-то новое – или хорошо забытое старое. Какое-то дикое, необузданное желание жить. Идти вперёд. Не останавливаться на достигнутом. Покорить Эверест и вернуться обратно. Доказать всему миру, что я чего-то стою. Как в детстве…
Но тогда я мечтал достичь всевозможных вершин, чтобы мой биологический отец однажды узнал о моих успехах и горько пожалел о том, что отказался от меня. Но теперь мне было на него плевать. Теперь природа моих желаний носила совсем иной характер. Будто я очнулся от долгого сна и наконец взглянул на мир ясными глазами.
Я вернулся домой, когда уже начало темнеть. А Маша так и не написала.
Следующая неделя выдалась суматошной. По моей инициативе меня отправили на повышение квалификации, где я проводил половину дня, а другую половину – вёл приём в клинике.
О своей необычной пациентке вспоминал только по ночам. Маша с завидным постоянством снилась мне, и просыпался я с мучительным стояком. Но больше не предпринимал попыток связаться с ней. Она ведь так и не ответила на моё сообщение. Я решил оставить девушку в покое.
Только нужно было срочно найти кого-то, чтобы снять напряжение, и выбросить уже эти голубые глаза из своей головы.
В субботу вечером, закончив работу, я зашёл в кофейню недалеко от клиники, там варили самый лучший кофе в округе. И почти всегда была очередь.
Этот раз не стал исключением. У стойки, где трудились сразу три баристы в одинаковых форменных рубашках, скопился народ.
Я подошёл ближе, намертво прилепившись взглядом к длинной копне светлых волос, спадающих вниз по очень знакомой шубке. Их обладательница стояла в конце очереди ко мне спиной. Будто почувствовав мой взгляд, она повернула голову, и я обрадовался, как ребёнок.
Хоть и решил, что продолжать общение с Машей – плохая идея, сейчас, когда я увидел её здесь перед собой, мне напрочь отшибло память. Не задумываясь, подошёл к своей голубоглазой пациентке, которая успела отвернуться и сделать вид, будто не узнала меня. Наклонился к ней сзади и нагло прошептал в ухо:
– Привет…
Только после этого заметил, что Маша здесь не одна. Рядом с ней стояла молодая стильно одетая женщина, удивлённые глаза которой тут же впились в меня с особой пристальностью.
– Привет, – ошарашено повернулась ко мне Маша и смущённо покосилась на ту самую женщину.
– Добрый вечер, – улыбнулась мне та, продолжая разглядывать с неприкрытым любопытством.
– Добрый, – ответил я с вежливой улыбкой. И снова посмотрел на Машу, которая сейчас выглядела ещё более напуганной, чем в день нашего эксцентричного знакомства: – Как твоя рука?
– Спасибо, уже намного лучше, – скромно ответила она.
– Маша, ты нас не представишь? – звонко поинтересовалась её спутница.
Маша, казалось, испытывала какую-то просто чудовищную неловкость. Будто её только что застукали с любовником, не меньше. Её щеки пылали красным, глаза то бегали, то смотрели вниз, под ноги.
Я ничего не понимал. Может, она обманула по поводу мужа? Но зачем?
– Это Вера, моя тëтя, – произнесла, наконец, моя пациентка и сконфуженно замолчала.
– Илья, – представился я и пожал Машиной тëте руку.
– Очень приятно! – Она, в отличие от своей племянницы, держалась уверенно и свободно. И вела себя вполне… дружелюбно. Что окончательно сбивало с толку.
– Взаимно, – ответил я, снова переключив внимание на Машу.
Пока мы тут знакомились, народ за стойкой незаметно рассосался, и подошла наша очередь.
– Добрый вечер, один апельсиновый раф и один латте с корицей, пожалуйста, – обратилась родственница Маши к баристе.
– И двойной американо. Я заплачу, – добавил я, мягко оттеснив её от кассы.
– Какой приятный молодой человек, – проворковала Вера, подтолкнув плечом свою племянницу, пока та продолжала стоять рядом и упорно молчать, глядя в пол. – А откуда вы с Машей знакомы, если не секрет?
– Илья – врач, мы познакомились в клинике, куда я ходила с рукой, – неожиданно подала голос Маша, наконец, отлепив взгляд от пола.
– И ты мне даже ничего про него не рассказала? – Тётушка с шутливым задором толкнула племянницу в бок. – Как ты могла?
– Вер, – с укором посмотрела на неё Маша.
– Ладно, молчу-молчу. Илья, а вы никуда не торопитесь? Может быть, составите нам компанию?
– С удовольствием, – ответил я, заметив, как Маша возмущенно округлила глаза. Но возражать не стала.
Дождавшись заказа, мы устроились за удачно освободившимся у окна столиком. Вера засыпала меня вопросами о работе, Маша сидела и смотрела в свою чашку. Я чувствовал себя максимально странно, не понимая, что происходит.
От меня не ускользнуло, как Вера иногда бросала быстрые взгляды на свою племянницу, будто желая увидеть её реакцию на мои слова. И как внимательно следила за мной, когда я в свою очередь пытался встретиться глазами с Машей.
Но всё это продлилось недолго. Буквально спустя пять минут наших посиделок, Вера достала из сумочки свой телефон и с озабоченным видом уставилась на экран.
– Чёрт. Ребята, мне придётся вас покинуть. Срочно нужно метнуться в офис. Илья, как хорошо, что мы вас встретили, вы же не бросите Машу здесь одну?
– Конечно, не брошу, – заверил я, мгновенно проникаясь симпатией к этой милой женщине.
Маша же смотрела на свою тётю так, будто та её предала.
Но Вера этого словно не замечала. Поднялась на ноги, чмокнула племянницу в щеку и, прихватив свои вещи, поспешила на выход.
Мы с Машей остались вдвоём за маленьким круглым столиком.
Долго смотрели друг другу в глаза, пока я первым не нарушил молчание.
– Ну что, подумала?
Казалось, она смутилась на секунду. Щёки снова тронул розовый румянец.
Но уже спустя мгновение Маша приосанилась. Поправила высокий ворот шерстяного платья, мимолётно коснулась пальцами волос, убрав их за уши. Посмотрела мне в глаза и задорно поинтересовалась:
– Ты что, следишь за мной?
– Вообще-то, я тут работаю за углом, – усмехнувшись, развёл я руками. – Не поверю, что ты забыла.
Маша улыбнулась. В её прекрасных голубых глазах плясали озорные огоньки. Складывалось такое впечатление, что с уходом тëти девушку будто подменили.
Она взяла двумя руками свою чашку и отпила из неё.
– Я подумала. И решила, что это плохая идея, Илья, – деловито сообщила Маша.
Ну, в общем, я ничего другого от неё уже не ожидал. Однако несмотря на то, что меня в очередной раз отшивали, происходящее всё больше нравилось мне.
– Почему плохая? – с деланным любопытством поинтересовался я.
– Потому что ты обязательно в меня влюбишься, – убила она меня ответом, – и будешь ходить за мной по пятам, умоляя выйти за тебя замуж, а мне это совсем не нужно.
– Вот это самоуверенность, – негромко рассмеялся я. – А может, ты сама боишься в меня влюбиться, м?
– Может, и боюсь, – не стала спорить Маша. – Какая разница, кто из нас станет жертвой? Главное, что идея всë-таки плохая.
– Ну а если мы влюбимся друг в друга?
Девушка покрутила головой.
– Обычно всегда влюбляется кто-то один. А второй либо позволяет себя любить, либо отвергает, причиняя жуткую боль. Честно говоря, меня ни тот, ни другой варианты не устраивают.
– Откуда в тебе столько пессимизма? – удивился я.
Маша пожала плечами.
– Не ты ли мне недавно говорил, что никогда не встречал счастливых семей?
– Говорил, да, – согласился я, взяв со столика свой стакан и отпивая горячий кофе. – Но из любого правила бывают исключения. Я думаю, нам с тобой будет так классно вместе, что ради этого не жалко и чем-то пожертвовать.
– Не жалко пожертвовать чьим-то сердцем? – хитро прищурившись, уточнила она.
– Понимаешь, Маша, – вздохнул я, покрутив в руках стакан и вернув его на место, – жизнь такая штука, никогда не знаешь, с какой стороны она ударит. Если постоянно бояться, что случится что-то плохое, можно и не жить вовсе.
Маша опустила глаза на свою чашку и принялась задумчиво водить пальчиком по фарфоровому ободку.
– Но ведь если есть шанс уберечь себя от боли, глупо же им не воспользоваться? – в конце концов, спросила она.
– Ещё глупее отказывать себе в удовольствиях, боясь того, что может даже не произойти.
Маша посмотрела на меня, и её глаза снова коварно заблестели.
– А я смотрю, язык у тебя подвешен, – поддела она меня.
– Поверь, это не единственное моё достоинство, – ухмыльнулся я.
– О, я в этом даже не сомневаюсь.
Какое-то время мы снова сидели и молчали, глядя друг другу в глаза, не замечая суеты вокруг. У стойки толкались люди, ожидая свои заказы, кто-то сновал по залу в поисках свободного места, кто-то слишком громко разговаривал, у кого-то без конца звонил телефон. Но нам было всё равно. Казалось, будто кто-то приглушил звуки всего остального мира или накрыл наш столик невидимым куполом.
– Ты очень красивая, – сказал я.
– Ну прекрати, – возмутилась Маша, пряча улыбку. – Нормально же общались, что ты начинаешь?
– Нет, правда, ты очень красивая. Не в смысле этих навязанных эталонов красоты, а как человек. Я много разных людей встречаю каждый день, и все они в большинстве похожи друг на друга, а ты… Ты другая. У тебя глаза такие… Умные.
– Как у собаки? – с серьёзным видом уточнила девушка.
Я чуть кофе не поперхнулся.
Нет, я, конечно, не мастак делать комплименты, но могла бы и промолчать из вежливости.
– Маш, я, между прочим, искренне, не надо ёрничать.
Она тут же перестала улыбаться и пронзительно посмотрела на меня.
– Ладно, ты тоже красивый.
– Да, я знаю, – с важным видом кивнул я.
– Пффф… – Маша закатила глаза и звонко рассмеялась.
И я залюбовался ею. Её веселье было таким искренним и заразительным, что хотелось смеяться тоже. Но я только улыбался и смотрел.
Чёрт, кажется, жертвой всё-таки быть мне.
– Хочешь ещё кофе? – предложил я, заметив, что её чашка опустела.
– Нет, спасибо.
– А есть хочешь? Поехали в другое место.
– Нет. – Маша с тёплой полуулыбкой покачала головой.
– Может быть, хочешь чего-нибудь сладкого? Тортик? Пирожное? – продолжал гадать я.
– Не-а.
– А что же ты тогда хочешь?
Маша кокетливо пожала плечами.
– Не знаю.
Наш столик был очень маленьким. Стоило всего лишь завести под него руку и наклониться немного вперёд – и вот я уже коснулся ладонью девичьего колена. Обтянутого лишь тонкой тканью колготок. Или, возможно, чулок…
Маша на мгновение опустила ресницы, выдохнув. А её пальцы сильнее сжались на пустой чашке.
Как мало мне было нужно рядом с этой девушкой, чтобы заиграла кровь и возбуждение побежало по венам.
– Подумай хорошо, – произнёс я, понизив голос, легонько поглаживая её колено, – чего ты хочешь. Я выполню любое твоё желание, как джинн из сказки. Но только при одном условии.
– При каком условии? – едва слышно отозвалась Маша.
– Желание должно быть искренним.
– Ах ты хитрый джинн…
Моя рука забралась чуть выше, и я легонько сжал пальцами Машину ногу. Девушка снова прикрыла глаза.
– Да, я такой. Ведь на самом деле я знаю, чего ты хочешь.
– И чего же я хочу?
– Ты хочешь… – Моя рука забралась ещё выше, переместившись на внутреннюю сторону бедра. – Чтобы… – Я продвинулся ещё на пару сантиметров и посмотрел Маше в глаза. – Чтобы я тебя…
Но тут она плотно сжала ноги и не пустила меня дальше.
– Джинн очень самонадеянный, – осуждающе произнесла она с пылающим лицом.
– Джинн ужасно соскучился по твоим губам.
– Джинн ещё пожалеет, что так нагло соблазнял меня.
– Может быть, пожалеет… Ну и что?
– Да ты не джинн, ты змей искуситель!
Я убрал руку из-под стола и невинно улыбнулся.
– Пойдём отсюда?
– Ну пойдём, – вкрадчивым тоном ответила моя собеседница.
Мы вышли на улицу, и ветер тут же растрепал её волосы. Я принялся укладывать их на место. Прядку за прядкой, проводил ладонью, приглаживая, но новые порывы ветра пускали все мои труды насмарку.
Маша смотрела на меня снизу вверх и улыбалась, позволяя творить со своими волосами всё, что вздумается.
– Это бесполезно! – в конце концов, со смехом заверила она после очередного налёта ветра.
Я нахмурился.
– Почему ты ходишь без шапки? На улице холодно.
– А ты почему?
– Мне проще, я же врач. Если заболею, могу сам себя вылечить.
Маша снова рассмеялась.
– А если я заболею, то у меня будет повод прийти к тебе!
– Лучше не болей, – я заправил очередную прядку ей за ухо, – ко мне ты можешь приходить и без повода.
Обнял за талию и привлёк к себе, но заметив, как Маша сглотнула и напряглась, сохранил небольшую дистанцию. Просто смотрел на её губы, мечтая снова их поцеловать. Джинн рвался из бутылки на волю.
Но я не хотел, чтобы Маша снова от меня сбежала.
– Пойдём в кино? – внезапно пришла мне идея. – Сто лет там не был. Возьмём билеты на последний ряд…
– Ого, а что, разве такая программа входит в отношения только для секса? – притворно удивилась Маша.
– А зачем ограничивать себя какими-то рамками? В нашу программу может входить всё, что мы только пожелаем.
– Нет, так не пойдёт. Если мы хотим обойтись минимум жертв, тогда лучше установить правила.
– Так, а это уже интересно. Какие правила?
Маша отстранилась от меня и начала загибать пальцы:
– Никаких походов в кино, никаких прогулок в обнимку под луной, в общем, никакой этой романтики. Мы встречаемся ровно три недели, а потом расстаемся и больше никогда не увидимся. У тебя ведь ко мне спортивный интерес, правильно? Ты получишь, что хочешь. А я получу своё…
Моя челюсть полетела вниз так стремительно, что я не сразу смог её подобрать.
Никак не ожидал услышать нечто подобное от Маши. Да я вообще уже не верил, что она согласится.
– Почему только три недели? – озадаченно поинтересовался я, надеясь, что это не очередная её шутка. Но было не похоже.
– Не спрашивай. Такие у меня условия, – отрезала девушка. – Если они тебя не устраивают, то…
– Меня всё устраивает, – поспешно заверил я, пока она не передумала.
Огромные голубые глаза снова смотрели на меня испуганно, будто Маша сама была в шоке от того, что только что наговорила. Я притянул её к себе и успокаивающе погладил по голове.
Три недели казались ничтожно маленьким сроком для нашего романа. Но я был уверен, что это поправимо. Мы оба не захотим ничего заканчивать ни через три недели, ни позже.
– Тогда поехали ко мне? – предложил осторожно.
Девичьи ладони упёрлись мне в грудь.
– Нет, я сегодня не готова… Давай завтра?
Былая уверенность пропала из её голоса, и я напрягся.
– Нет. Сегодня. Завтра ты передумаешь.
– Не передумаю. Клянусь.