Юлия Бузакина
Выскочка
Он не преувеличивал насчет состояния ее любимой машинки. Правое крыло было помято, бампер отлетел в сторону, а осколки от фар усыпали собой всю дорогу.
– Ох… – вздрогнула Лера. Андрей помог ей пересесть в его машину и позвонил прорабу.
– Постарайся меньше двигаться, хорошо? Мы скоро будем в больнице, и тебя осмотрит врач.
– Андрей, у меня на сегодня запланировано много дел. Вечером я обещала Александру Даниловичу принести свою готовую картину, и мне совсем не хочется торчать в больнице. От головной боли есть таблетки, – упиралась она.
– Лера, ты в шоке и не очень хорошо понимаешь меня. Постарайся услышать – ты потеряла сознание на несколько минут. У тебя может быть серьезное сотрясение мозга. Такие вещи не проходят бесследно.
– Андрей, это ты не понимаешь меня. Мне просто нечем платить врачам.
– А куда ты деваешь деньги? – изумленно посмотрел на нее он.
– Я теперь плачу кредит в два раза больше, чем раньше. Я спешу закрыть его, и чем скорее это произойдет, тем лучше.
– Для чего тебе закрывать его раньше? Я не понимаю!
– Жаль. Как только о нашей интрижке станет известно в строительной компании, меня уволят. И кредит я уже платить не смогу. А без машины я чувствую себя очень неуютно.
– По-моему, ты ударилась сильнее, чем я предполагал, – покачал головой он. – Не понимаю, как ты умудряешься настолько не доверять мне?
– Ты не всегда тактичен со мной на работе, – выдохнула она. Перед глазами замелькали черные точки. Какой неподходящий момент для выяснения отношений!
– И поэтому ты считаешь, что я не смогу защитить тебя? – усмехнулся Андрей.
Лера ничего не ответила. Да и к чему спорить с Андреем, если есть повод для настоящего беспокойства? Во сколько теперь обойдется ремонт машины?
В больнице ей поставили нехороший диагноз – сотрясение мозга второй степени, и, принимая во внимание отказ от госпитализации, прописали гору лекарств и постельный режим на ближайшие дни. Андрей хотел доставить ее к себе в квартиру и потребовал безукоризненного следования всем инструкциям врачей. Но Лера была неумолима.
– Отвези меня домой и оставь в покое! Я смогу справиться со своей травмой сама! – отмела она все его просьбы переехать на время к нему.
– Я не смогу разрываться между стройкой и беспокойством за тебя! – теряя терпение, кричал Андрей. – К тому же, доктор сказал, что тебя нежелательно оставлять одну!
– Мне все равно, что он сказал! Я справлюсь сама! – обезболивающие средства уже действовали, и она чувствовала себя лучше.
– Вот и отлично! Если ты такая упрямая, я тоже умываю руки! – вконец разозлившись, взорвался Андрей и высадил ее возле дома.
– Всего хорошего! – забрав пакет с лекарствами, Лера хлопнула дверью его машины и быстро скрылась за железной калиткой.
К ночи шок прошел, и ей стало хуже. Ее рвало, и нестерпимо болела голова. Она вдруг резко осознала, что осталась совсем одна. И по телу пополз липкий страх. Это был страх одиночества.
Лера попыталась сесть на кровати, и перед глазами замелькали черные точки. Почему-то ей никак не удавалось справиться с эмоциями, и непрошеные слезы рвались наружу. Вспоминались мама и Берта, и больше всего на свете Лере хотелось, чтобы кто-то из них оказался сейчас рядом. «Как же трудно болеть одной…» – села она на мамину кровать и прикрыла рот рукой.
Где-то совсем рядом зазвонил сотовый телефон. Всхлипнув, Лера потянулась за трубкой. Внимательно посмотрела на экран. Звонил Андрей.
– Алло? – услышала на удивление спокойный и мягкий голос в трубке, и, не выдержав напряжения, расплакалась.
– Лера, почему ты молчишь?.. Постой-ка, ты что же, плачешь? – растерянно спрашивал он на другом конце провода.
– Мне так страшно, Андрей. Я ведь совсем одна… Одна, понимаешь?
– Нет, ты не одна. Я сейчас приеду.
– Уже поздно…
– Я буду через пятнадцать минут. Собери самые необходимые вещи, я заберу тебя. Надо было не слушать тебя днем, и сделать это сразу.
– Я стану для тебя обузой. Я не хочу этого…
– Перестань говорить глупости, хорошо? Ты за сегодняшний день наделала их предостаточно. Я скоро буду, – отключился Андрей.
И Лера снова осталась наедине со своими страхами. «Ах, вот если бы только Берта вернулась! Я бы попросила у нее прощения за свое высокомерие, и мы снова смогли бы общаться…» – думала она, растирая слезы по лицу.
Вскоре приехал Андрей.
– Ты останешься у меня, пока не выздоровеешь, – с порога заявил он.– Я постараюсь все время быть рядом.
– Но завтра тебе надо быть на работе… – все еще сопротивлялась Лера. Заплаканная и растерянная, она больше не выглядела самоуверенной.
– Я могу не идти туда. В конце концов, это и моя компания тоже, – вздохнул Андрей, и ему очень захотелось ее обнять. Он привлек ее к себе, с нежностью поправил растрепавшиеся из неуклюжего хвоста волосы, и Лера почувствовала себя намного лучше.
Следующие несколько дней смешались в один беспрерывный кошмар. Этот кошмар состоял из чередующихся головных болей, безуспешных попыток встать на ноги, и тяжелого длительного сна. Андрей почти всегда был рядом, он неукоснительно следил за тем, чтобы Лера принимала лекарства, и, обеспокоенный ее состоянием, пару раз приглашал врача.
Однажды к ним в гости заходила очень приятная женщина, кажущаяся Лере смутно знакомой, но головная боль мешала вспомнить, где она видела ее раньше. И лишь обрывки фраз за дверьми спальни позволили ей сделать единственно верное умозаключение на этот счет. Эта женщина – Карина Аркадьевна, жена Льва Константиновича Сотникова. У Леры все похолодело внутри. Воспаленные нервы натянулись, как струнки, и казалось, вот-вот лопнут от напряжения. Как он мог? Как мог так предать ее, пригласив в свой дом жену отца, зная, в каком она состоянии? Теперь ее точно уволят, и она не успеет выплатить кредит, и еще неизвестно, во сколько обойдется ремонт машины. Конечно, у нее есть страховка, но пока страховая кампания выплатит деньги, рак на горе свистнет!
– Как ты мог? – прошептала Лера, когда Андрей снова материализовался в спальне.
– Что случилось, Лерочка? – тут же присел он на кровать, которую делил с ней уже несколько тяжелых ночей подряд.
– Зачем ты сказал Карине Аркадьевне, что я у тебя дома? Ты хочешь, чтобы меня выкинули из компании прямо сейчас и даже не оплатили больничный? – через силу проговорила она.
– Бог с тобой, Лера! Откуда в твоей голове такие мысли? Карина мой хороший друг. К тому же квалифицированная медсестра. И она не скажет отцу про тебя до тех пор, пока мы с тобой не решим, что это уместно.
– Настолько хороший друг, что ничего не скажет Марте Сергеевне?
– Да она Марту Сергеевну на дух не переносит! И тетю Софью тоже, – дружелюбно усмехнулся Андрей. – Ну, Лера! Посмотри на меня! Неужели я не вызываю у тебя ни капли доверия?
– Андрей, я же говорила тебе. Я – сама по себе. А твоя затея позвать сюда жену отца, не посоветовавшись со мной, подтверждает мое убеждение, – отвернулась она.
– Лерочка, ну, пожалуйста, постарайся поверить мне! – взмолился Андрей. – Ты очень медленно идешь на поправку, и я переживаю. А Карине я доверяю, как себе самому. Да и она искренне порадовалась, узнав, что у меня появилась ты.
– Ну конечно! – язвительно хмыкнула Лера и почувствовала, что ее силы снова иссякли. – Ты делаешь все для того, чтобы мне было еще сложнее выжить в этой дурацкой строительной компании! Притащил меня к себе домой, рассказал обо мне жене отца!
– Лера, успокойся. Неужели ты никогда никому не веришь?
– Нет. За все приходится платить. А за доверие можно поплатиться последним.
Голова снова нестерпимо болела, и Лера закрыла глаза. Андрей коротко вздохнул и поднялся. Ему было невдомек, как это можно никому не доверять? И как научить Леру верить ему лично и окружающим его близким людям? Так некстати случившаяся авария вскрыла целый пласт невидимых раньше проблем в их взаимоотношениях, и Андрей бился об этот пласт пока совершенно безуспешно.
Медленно, но верно Лера шла на поправку. Она хотела поскорее оказаться выздоровевшей и заняться ремонтом машины. А еще больше ей хотелось вернуться к себе домой и остаться наедине со своими картинами. Порой ей казалось, что она поторопилась, выбирая Андрея и поощряя его ухаживания. Они слишком разные. То, что недопустимо для нее, кажется ему нормой. Она понимает, что играет с огнем, оставаясь в его квартире на время болезни, а он радуется, как ребенок, тому, что она рядом. И как совместить их представления о том, что верно, а что нет, она не знала.
Этот день наконец наступил. Субботнее утро выдалось на редкость солнечным и теплым, в воздухе повеяло долгожданной весной, и Лере не терпелось вырваться на свободу.
Андрей привез ее домой, и она все ждала, когда же он уйдет и оставит ее одну. Ей очень хотелось открыть дверь в свою запыленную мастерскую, развести краски и рисовать, рисовать до самого вечера. И перестать есть по расписанию, заменив несколько приемов пищи на крепкий зеленый чай, как это было всегда в ее жизни до аварии.
– Ну, я смотрю, ты рада возвращению домой? – прислонился к кухонной стене Андрей.
– Очень рада! – счастливо сияя, повернулась к нему Лера. – Я так хочу поскорее развести краски и рисовать! А с понедельника я займусь вопросом ремонта машины. Интересно, дорого ли обойдутся работы по ее восстановлению?
– Нет, Лера! Забудь про машину! Мы продадим ее, и все! – тут же запротестовал Андрей. – Я буду возить тебя сам! За руль ты больше не сядешь!
– Что?.. – она не поверила своим ушам. – Но ты не можешь мне запретить водить машину! Для меня нет ничего дороже этого и картин! Запрети мне еще рисовать!
– Ты чуть не погибла из-за своей невнимательности! Знаешь, чего мне стоили эти дни твоей болезни?!
– А почему я попала в аварию? Не потому ли, что ты грубо разговаривал со мной на стройке? Ты позволил рабочим смеяться надо мной! И даже не принял во внимание тот факт, что проект создала я, что мне не хочется менять в нем даже маленькую деталь!
– Это все глупости! Ты могла бы учесть и мое мировосприятие этого проекта! Только тебе важны лишь собственные амбиции!
– Ты можешь нанять другого дизайнера. Я даже не возьму с тебя денег за предыдущие усилия на стройке, – разозлилась Лера.
– А шестьдесят тысяч на ремонт машины ты возьмешь из воздуха? – холодно усмехнулся он.
– Шестьдесят тысяч?.. – потрясенная, Лера сразу же замолчала. Ей негде взять такую сумму. Придется отныне ходить пешком.
– Ну же, не молчи, Лера! Давай, скажи мне еще что-нибудь гадкое! – едко проговорил Андрей и с вызовом посмотрел на нее.
– Мне нечего тебе сказать, – огорченно развела руками она. – Потому что мне действительно неоткуда взять такую сумму. На картинах много не заработаешь. Придется ходить пешком.
Она так расстроилась из-за озвученной суммы, что на глаза навернулись слезы. Лера часто заморгала и отвернулась к маленькому окошку над мойкой. Ей так нравилась ее машина! Она так гордилась собой, ведь это ее первое собственное приобретение, которое она сама оплачивала. А теперь придется отказаться от поездок до лучших времен и откладывать на ремонт.
– Ты не можешь отказаться от машины даже ради меня! – с горечью произнес Андрей и, достав из кармана куртки ключи от ее машины, бросил их на кухонный стол. – Можешь забрать ее с платной стоянки после обеда. Она в полном порядке.
– Как это в порядке? – огорошенная, повернулась к нему Лера. – Ты же сказал, что ремонт обойдется мне в шестьдесят тысяч?
– Он во столько и обошелся. Надеюсь, ты не разобьешь голову еще раз после того, как сядешь за руль. Мне к этому больше нечего добавить, – и он ушел, громко хлопнув дверью.
Через мгновение после его ухода Леру волной захлестнула радость. Она прижала к сердцу ключи от машины и даже поцеловала их. Андрей злится на нее за упрямство и ушел, не попрощавшись, но она знала, что он торопится в пансионат, где его ждут рабочие. Вечером она обязательно исправит возникшее между ними недоразумение, потому что знает, что Андрей любит ее, иначе он просто не стал бы чинить машину за собственный счет.
– Жесть, – судорожно сглотнул Славик, когда Лера развернула перед ним свою картину из кошмарного сна. – Откуда в твоей симпатичной головке такие дикие фантазии?
– Иногда я рисую совсем не то, что предполагаю изначально, – довольная произведенным эффектом на впечатлительного юношу, заулыбалась она. – Как думаешь, можно выставить ее в Краснодаре?
– Хе-хе, – покосился на картину Александр Данилович. – Предыдущая работа была наполнена робкими чувствами, и я уже подумал, что все остальные картины пойдут в том же русле. Надо же, ошибся. Подправим пару штрихов для сущего ужаса и выставим. Это будет первая подобная работа в нашей галерее. Интересно, кто-нибудь захочет купить ее для своей гостиной?
Лера удовлетворенно заулыбалась. Она в своей собственной стихии, рядом есть единомышленники, способные понять и поддержать даже самые смелые идеи.
Но чем быстрее близился вечер, тем чаще поглядывала она в окно на хмурые волны. Андрей за весь день не прислал ей ни одной весточки на телефон. А ей так хотелось получить от него хотя бы смайлик!
Лера вернулась домой, объятая тоской по нему. От ее утренней уверенности в себе не осталось и следа. Надо же, находясь у него в квартире во время болезни, она чувствовала себя как в заточении и мечтала выбраться на свободу. А обретя свободу, затосковала по Андрею. Он же, как назло, не звонил, обозначая свою непримиримую позицию по вопросу машины.
И тогда Лера пошла на женскую хитрость. Если ей не удастся соблазнить его сладкими речами и вернуть в свою постель в этот вечер, то грош цена всей ее внешней привлекательности.
Облачившись в длинную черную шелковую ночную рубашку с откровенным вырезом, она достала из холодильника бутылку шампанского и бокалы. Удобно расположившись в постели, набрала номер телефона Андрея.
– Привет, – мягко произнесла она, услышав щелчок на другом конце провода. – Я ужасно соскучилась…
– Что-то утром я этого не заметил, – буркнул такой родной мужской голос в ответ.
– Прости меня… Я совсем одна в своей постели, и черный шёлк моей рубашки почти не греет… И так хочется, чтобы ты обнял меня, а ты все не звонишь… Мы могли бы открыть бутылку шампанского и отпраздновать мое выздоровление… – медовым голосом проговорила Лера, с трудом сдерживая улыбку.
– Это что, некачественные интимные услуги по телефону? – насмешливо фыркнул Андрей. – Если ради того, чтобы вернуть меня, то это лишнее. Потому что я уже возле твоего дома.
– Правда? – осеклась и заморгала Лера, сев на кровати. Услышала, как хлопнула входная дверь, и насупилась.
– Правда, правда, – разуваясь в прихожей, продолжал говорить с ней по телефону Андрей. – И вопрос с машиной ты этим не загладишь. Я все равно против того, чтобы ты садилась за руль, и надеюсь со временем убедить тебя продать ее, – появившись в дверях спальни, он продолжал выговаривать ей по телефону.
Лера рассмеялась и отключила телефон.
– Мне не удалось провести тебя с помощью соблазна, да? – зашуршав шёлком, потянулась к нему она.
– Нет, – прижимая ее к себе и осыпая колючими поцелуями, отвечал он.
Как все же хорошо, что Андрей именно такой, пронеслось у Леры в голове. И в нем не надо ничего менять. Ведь именно рядом с таким мужчиной она чувствует себя как за каменной стеной. А что подумают окружающие, разве это важно? Им все рано его не отнять.
Глава 15
Последняя неделя февраля в строительной компании была заполнена разговорами о предстоящем юбилее Натальи Васильевны. Директриса волновалась и суетилась. Шутка ли – праздновать свое пятидесятилетие? Проследить за вручением приглашений и оформлением банкетного зала в ресторане вызвалась Мирра, как самая ответственная в отделе, и часть этой внеплановой работы легла на плечи Леры, почти поправившейся после аварии. Лера была не очень довольна нагрузкой – у нее самой на носу была Краснодарская выставка картин, и Александр Данилович возлагал надежды на ее безвозмездную помощь. А последняя картина Леры еще не совсем оформилась в полноценное произведение искусства, и ей приходилось оставаться в мастерской у художников по вечерам.
Все это вызывало недовольное бурчание Андрея, который с каждым днем испытывал все большую неприязнь к подельникам по кисти своей милой Лерочки. И то, что она больше ни разу не оставалась на совместные художественные банкеты, а проще говоря, попойки, никак не меняло ситуацию в положительную сторону.
– Ты страдаешь от постоянного отсутствия денег, но платишь баснословные суммы за уроки рисования от каких-то нетрезвых, странных людишек! – вопил он посреди ее кухни в их очередную ссору. – Неужели нельзя просто рисовать дома и дарить картины своим знакомым?!
– Я хочу, чтобы мои работы признавали! – в вопросах вождения и творчества Лера могла быть твердой, как кремень. – А это возможно только через дружбу с Александром Даниловичем! Ты знал, что я художница, когда начинал строить со мной отношения! Это единственная часть меня, которая никогда не поменяется!
Андрей кипел, хмурился, но старался это принять. Что, конечно, не мешало ему в глубине души стойко ненавидеть всех ее дружков. И вот теперь Лера собирается на выставку в Краснодар и сообщает ему об этом в самый последний момент!
– Почему ты не сказала раньше, что уедешь на все выходные?!
– Я просто забыла! На меня слишком много всего навешали перед юбилеем Натальи Васильевны! – отбивалась Лера от нападок. – И вообще, я устала от твоего постоянного контроля! Тебя все не устраивает, даже сигареты в моей сумочке!
– Потому что я не курю! Это позор, когда женщина курит, особенно после того, как получила черепно-мозговую травму!
– Я стараюсь курить меньше, совсем не курю, когда ты рядом и отказываюсь даже от бокала шампанского, чтобы лишний раз не вызвать твоего недовольства! Но я устала от твоей бдительности! Поэтому на выставку поеду одна! И не смей меня переубеждать! Мы даже не живем вместе, а ты уже успел достать меня своими придирками!
Андрей вдруг посмотрел на нее другими глазами и мягко спросил:
– Лера, а почему мы с тобой не живем вместе?
– Что-что? – заморгала она. – Да потому что ты мне этого не предлагал! Да и я уже через это один раз прошла. Моя личная свобода мне дороже. К тому же, я все-таки надеюсь доработать до конца этого года в строительной компании, а если станет известно о наших отношениях, мне будет сложно оставаться в стороне от нападок.
– Ты же понимаешь, что на самом деле все твои страхи насчет строительной компании выдуманы? Они так же нереальны, как и твои картины с ужасными трупами, – Андрею расхотелось ссориться, и он подошел ближе, мягко взяв ее за подбородок. В самом деле, почему ему раньше не пришла в голову мысль о совместном проживании? Так будет намного проще и удобнее. И Лера почти всегда будет рядом.
– Мои картины живут в моей голове. И они иногда оживают во сне, – хмурясь, убрала она его руку. – А сейчас они оживают в твоих придирках и странных, нелепых предложениях о совместном проживании.
– Почему это нелепых? – разобиделся Андрей. – Ты разве не хочешь быть рядом со мной чаще?
– Я об этом еще не думала, – она нервничала. Нет, она совсем не готова прямо сейчас к нему переехать.
Чтобы хоть как-то отвлечься, она протянула руку за чайником.
– Кстати, через выходные я тоже буду отсутствовать.
– Это почему еще?! – тут же снова ощетинился Андрей и скрестил руки на груди.
– У моей школьной подруги Элеоноры свадьба. Вчера вечером пришло приглашение. Я не могу не пойти, она расстроится, – пожала плечами Лера и налила чай в кружки.
– Постой-ка, лучшая подруга прислала тебе приглашение на одну персону?
– А на сколько?
– Ты что же, не делишься подробностями о личной жизни даже с подругами?
– Ох, Андрей, я не люблю делиться, – покачала головой Лера.
– Ты настолько не уважаешь меня, что даже не рассказала Эле Фроловой о нас с тобой?! – продолжал наступать он.
– Я уважаю тебя, Андрей! Но я боюсь в итоге остаться у разбитого корыта! За моей спиной никто не стоит! Ты привык к тому, что всю жизнь рядом с тобой отец, и ты никогда не ощущал на себе, что это такое, когда у тебя никого нет. А я жила так всю жизнь, с самого детства! Я ненавижу нищету, я вдоволь ее натерпелась! Да, меня бросало из стороны в сторону в попытках обрести материальное благополучие, и я даже чуть не угодила за решетку из-за наркотиков, но работа в компании твоего отца – это единственное достижение в моей жизни! И если я лишусь ее из-за длинного языка, то опора, на которой держится мое существование, рухнет. Понимаешь?
Ее голос становился все тише и в конце тирады даже смягчился. Она с ожиданием посмотрела на Андрея, но тот лишь растерянно блуждал взглядом по стенам.
– Вот что, Лера. Я не знаю, есть ли в этом мире способ переубедить тебя, но я пойду вместе с тобой на эту свадьбу. И на юбилее Натальи Васильевны я сяду рядом, хочешь ты этого или нет. Ясно?
– Нет! Если ты действительно хочешь посетить мероприятие Элеоноры, добро пожаловать. Хотя, мне кажется, оно будет для тебя скучным. Но на юбилее ты этого не сделаешь. Если я хотя бы что-то для тебя значу, запрячь свою юношескую браваду подальше!
– Мне иногда кажется, что я бьюсь головой о стену! – воскликнул он.
– И мне тоже! – бесстрашно заглядывая ему в глаза, парировала она.
А в пятницу Лера не пришла на юбилей. Она предупредила заранее Мирру и Наталью Васильевну, что не сможет присутствовать на банкете из-за субботней выставки картин, но ничего не сказала Андрею. Ей было страшно и больно это делать, но она понимала, что если он сядет рядом с ней за праздничным столом, она лишится рабочего места на следующий же день.
Он был обескуражен, подавлен и вынужден был весь вечер шутить и развлекать Мирру и Нину, вроде бы случайно оказавшуюся в нужном месте в нужное время, а когда вечер подошел к концу, Лера уже уехала в сторону Краснодара на своей машине вместе с Александром Даниловичем и картинами.
Эта выходка в очередной раз больно ударила по его самолюбию, и Андрей предпочел провести остаток вечера в компании Марка, напившись до беспамятства и флиртуя со всеми особями женского пола, находящимися в зоне досягаемости. Он даже поощрил ухаживания Нины, и та счастливо поблескивала украшениями, не сомневаясь, что дело, наконец, сдвинулось с мертвой точки и что Андрей скоро перейдет в ее безраздельное пользование.
Он не звонил Лере в субботу и не интересовался ее делами в воскресенье, желая отомстить как можно больнее за то, что она самовольно уехала в Краснодар на день раньше и не потрудилась предупредить его об этом. Он уже успел подметить, что двух дней мнимой свободы для кошачьей натуры миловидной художницы, гуляющей самой по себе, хватает через край, и к третьему дню она начинает проситься обратно в его теплые объятия. Но на этот раз теплых объятий не будет. Она должна уяснить раз и навсегда, что с ним нельзя так поступать.
И Валерия тоже не звонила. Она не находила себе места и смутно понимала, что жестоко обидела его, но звонить первой не решалась. И если до этого все их ссоры заканчивались быстрым примирением, то сейчас зловещее молчание являлось знаком неразрешимых противоречий. Взаимное чувство, до этого казавшееся незыблемым, вдруг дало трещину и причиняло боль им обоим. Андрей твердо решил не сдаваться, и Лера очень хорошо осознавала, что он ждет от нее хотя бы признания собственной неправоты. Но сделать шаг ему навстречу казалось ей таким сложным, и чем дольше длилось это испытание, тем хуже она себя чувствовала.
Лера не выдержала первой. В среду вечером забросила краски подальше в угол и поехала к Андрею домой. Она понимала, что это самый глупый поступок за всю ее жизнь, но ничего не могла с собой поделать. За время разлуки она очень хорошо ощутила горький вкус одиночества, и он оказался ей не по нраву. Ей хотелось вернуть расположение Андрея, вновь почувствовать себя сжатой в крепких объятиях и ощутить сладость его горячих поцелуев. Зная, что может застать его с кем-нибудь другим, она все равно решилась на эту поездку, и машина преданно везла ее к центру города.
Лера поднималась по лестнице, а ее руки тряслись от волнения. Что она скажет ему, если он окажется дома? Может, стоит повернуть обратно, пока не поздно? Но если она свернет к выходу, то никогда не узнает, есть ли у них с Андреем шанс построить нормальные отношения в таких неудачных условиях.
Она собралась с духом и постучала в его металлическую дверь. Андрей открыл почти сразу, и по его самодовольной презрительной ухмылке Лера поняла, что он ждал от нее именно этого.
– Нагулялась? – вопросительно посмотрел он на нее, вытирая руки о фартук.
Ей стало душно от его презрительного взгляда, и она пожалела, что пришла.
– Наверное, я совершила ошибку, придя сюда, – растерянно произнесла она.
– Это только ты сама можешь решить, – все также холодно отвечал Андрей.
Из квартиры слышалось аппетитное шипение жарящегося мяса. Лера неловко переминалась с ноги на ногу и никак не могла решить, уйти ей сейчас или все же остаться. Она уже было сдалась и повернула к лестничной клетке, как он снова заговорил с ней.
– Мне очень не понравилось то, как ты поступила со мной в день рождения Натальи Васильевны. И такого отношения я больше не потерплю. В следующий раз я захлопну дверь перед твоим носом раз и навсегда.
– А что же сейчас не захлопнешь? – повернулась и, скрестив руки на груди, с вызовом взглянула на него она.
– Я надеюсь на то, что за эти дни ты усвоила простую истину: из-за своего высокомерия ты можешь меня потерять. И думаю, раз ты пришла сюда без приглашения, то ты ее усвоила.
– Возможно, – сердце бешено отстукивало свой ритм, руки противно дрожали, и Лера с трудом сглотнула ком в горле.
– И еще. Если мы продолжим встречаться, наши отношения потекут в нормальное русло. Ты будешь сопровождать меня на всех мероприятиях, как и положено женщине. И никаких поездок без предупреждения!
– Может, все твои требования записать в мой ежедневник? – буркнула она и почувствовала, как глаза застилают слезы.
– По-другому не будет, – холодно смерил ее взглядом он. – Или мы встречаемся, как все нормальные пары, или между нами все кончено. Решать тебе.
– А если я не хочу, чтобы все закончилось? – в глазах защипало, и Лера заморгала.
– Тогда принимай мои условия и можешь подойти ближе.
Лера, понимая, что если она не запрячет свое упрямство поглубже, перемирия не будет, сглотнула гордыню и сделала шаг ему навстречу. И только оказавшись в его руках, она почувствовала, как же плохо ей было без него на самом деле.
– Ты должна научиться доверять мне. Поверить, что никто из моего окружения не причинит тебе зла. Мне жаль, что в твоей жизни было столько лишений. Это не означает, что так будет и впредь. Я всегда буду защищать наши отношения, но для этого мы должны полностью верить друг другу, – приговаривал он, гладя ее по растрепавшимся волосам. – Кстати, ты можешь переехать ко мне, если захочешь. Ну же, Лера, не плачь. Идем в столовую, я дам тебе бумажные салфетки.
Усадив свою гостью за барную стойку, Андрей дал ей пачку салфеток и вернулся к приготовлению ужина.
– А что ты готовишь? – немного успокоившись, поинтересовалась она.
– Плов.
– Плов?
– Ну, да. Самый настоящий плов, с мясом и приправами. Ты же останешься на ужин? – повернувшись к ней, улыбнулся Андрей. Еще немного, совсем немного усилий, и ему удастся добиться от нее понимания.
– Возможно, – снова всхлипнув, пожала плечами Лера.
– А жить ко мне переедешь?
– Я не думаю, что сейчас этот разговор уместен.
– Тогда поможешь хотя бы накрыть на стол? Тарелки в сушилке, – не настаивая на своем предложении, попросил он.
Лера собрала использованные салфетки и выбросила их в мусорное ведро. Затем подошла к сушилке и принялась доставать тарелки.
– Лер, а ты всегда так жила? – посмотрел в ее сторону Андрей.
– Как? – не поняла она.
– Ну, вот так, безответственно. Не задумываясь о тех, кто рядом?
– Это что, упрек? – поставив тарелки на стол, растерянно заморгала она.
– Нет. Попытка выявить причину твоей линии поведения. Ведь если бы ты не любила меня по-настоящему, ты не пришла бы сегодня.
– Неужели ты до сих пор не понял, чего я боюсь? Это же так очевидно! – с горечью усмехнувшись, воскликнула она. – Я забрала тебя у всех в этой строительной компании! И если о нас узнают, мне никто не позволит здесь жить и работать! А я так долго билась за свое благополучие, что сейчас для меня очень важно не потерять то, что я имею! Я не хочу снова остаться одна, как это было до приезда сюда!
– Как мне развеять твои страхи? Чем доказать тебе, что никто не посмеет причинить тебе зла?
– Ничем… – глубоко вздохнув, ответила Лера. – Но если хочешь убедиться в реальности моих страхов и уничтожить меня, можешь завтра сказать всем в компании, что я переезжаю к тебе жить.
– А ты переедешь?
– Нет.
– Тогда к чему мне об этом всем говорить? – окончательно запутавшись в их беседе, потер лоб Андрей.
– Ни к чему… – устало махнула рукой Валерия и вернулась к сервировке стола.
Плов оказался на удивление вкусным.
– Где ты научился так хорошо готовить? – спросила она, желая как можно скорее перевести неприятный разговор на другую тему.
– Дома. Где же еще? – вскинул голову Андрей. – В старшей школе сверстники не очень любили со мной общаться. Я был сыном мэра, в нашей семье не знали, куда девать деньги, а другие дети жили почти так же, как и ты. Дома я тоже страдал от одиночества. Моя мать редко бывала здесь. Отец всегда был занят, вот я и научился готовить сам. На некоторое время это стало моим главным увлечением.
– А когда я училась в старшей школе, моя мама ударилась в религию. У нее это граничило с безумием, каким-то слепым самоуничижением. У нас дома постоянно топтался отец Григорий, повторяя одни и те же библейские истины. Сребролюбие – грех, за гордыню и тщеславие можно сгореть в аду, а быть убогими и нищими – это очень хорошо. Меня коробило от его присутствия. Я сбежала из дома в Краснодар сразу после окончания школы. До сих пор не могу без содрогания мимо церкви ходить, – поморщилась Лера.
– То есть ты у нас атеистка? – усмехнулся Андрей.
– Ой, ну только не говори мне, что ты исправно посещаешь храм по воскресеньям! – с легким оттенком брезгливости посмотрела на него Лера.
– Ну, не по всем воскресеньям подряд, конечно. Иногда я туда хожу. И на душе становится немного легче. Карина приучила нас к этому. Она очень трепетно относится к православию, – спокойно, как маленькому ребенку, пояснил ей свою позицию Андрей.
– Не верю! – фыркнула Лера, и он рассмеялся.
И жизнь снова потекла своим чередом. В строительной компании по-прежнему отказывались замечать, что между Лерой и Андреем что-то есть, а они не афишировали, но и не скрывали своих намерений. Тона в проекте «Преображение» заменили по желанию Андрея на более мягкие, кофейные, на территории установили детскую игровую площадку, в старом пансионате возвели фасады, и он засверкал по-новому.
