Юлия Алейникова
Лиссабон слезам не верит
Глава 9
Путешествие в страшную сказку
– Юль! Ну, наконец-то! – капризно-томным голосом произнесла Аська, выплывая из своей спальни. – Где ты так долго пропадаешь? Надо срочно собираться! Нас пригласили на шикарную вечеринку! Высший свет и все такое.
– Куда? – вяло поинтересовалась вымотанная культурно-гастрономической программой Юля. Спрашивать, кто их пригласил, было глупо, и так понятно.
– К Наташе Селести.
– И кто это?
– Жердь, – легко пожала плечами Аська.
– Ты шутишь? – не поверила своим ушам Юля.
– Ничего подобного. Она наша соседка, у нас есть общие знакомые.
– Знакомый.
– Не важно. Нас пригласили, мы идем. Надо же мне заводить знакомства в местном обществе! – капризно сложила губки Аська и павой скрылась в будуаре.
Тащиться никуда не хотелось. Тем более Юля терпеть не могла подобные развлечения. Но деваться было некуда, попробуй не пойди, Васильева на всю оставшуюся жизнь обидится. Лучше уж немного там помучиться, а потом исчезнуть по-английски. Благо до дома рукой подать, за пять минут на шпильках добежать можно.
И вот, разодевшись, обвешавшись бриллиантами и снова взгромоздившись на высоченные каблуки, они выбрались за ворота. К счастью, их ждал Анри на машине.
– Кто она хоть такая? – спросила Юля у подруги по-русски, пока Анри преодолевал двести метров, отделявшие их от соседней виллы.
– Бывшая чемпионка мира по баскетболу.
– Ты шутишь?
Юля мало интересовалась спортом, а если и интересовалась, то предпочитала что-то эстетичное, типа художественной гимнастики, синхронного плавания и фигурного катания. Ее ассоциации со словом «баскетбол» сводились к высоким, чернокожим, мускулистым мужикам в длинных до колена шортах.
– И за какую страну она выступала? – полюбопытствовала Юля.
– За Францию, кажется. Но она уже довольно давно оставила спорт и несколько раз побывала замужем, причем весьма удачно, и теперь может жить в свое удовольствие, – тихим голосом делилась с Юлей Аська, вероятно, почерпнувшая информацию у Анри.
– Интересно, где она нашла столько богатых мужиков подходящего роста? – насмешливо поинтересовалась Юля.
– Не будь такой ехидной. Может, она и ничего, – заступилась за модельную жердь Аська.
– Вчера тебе так не казалось.
Машина въехала в ворота, а через минуту они уже поднимались по лестнице на огромную просторную террасу, на которой среди множества гостей сновали официанты с подносами, на лужайке играл оркестр, а несколько пар медленно двигались на освещенной китайскими фонариками площадке.
– Наташа! – окликнул хозяйку Анри, держа своих спутниц за талии и поднимаясь с ними по низким ступеням. – Познакомься с моими новыми приятельницами и своими соседками, – пропел он, идя ей навстречу.
Наташа обернулась к нему, извинилась перед кучкой гостей, с которыми беседовала до этого, и двинулась навстречу Анри, сияя лучезарной улыбкой. Сегодня на ней было длинное легкое платье с открытыми плечами и огромным вырезом, верх которого свободно болтался вокруг ее мускулистого торса. На Юлин взгляд, зрелище было ужасным. Довольно плоская грудь и развитые плечевые мышцы красоты Наташе не добавляли. Худые, но сильные, украшенные массивными браслетами руки с длинными пальцами напоминали клешни бабы-яги. Интересно, какой мужчина мог позариться на эту жердь?
Аська в золотом платье-футляре рядом с этой моделью смотрелась как драгоценная статуэтка, изящная и безупречная. Не говоря уже о самой Юле. В шелковом струящемся платье от Ральфа Лорена она смотрелась как богиня рядом с мощной долговязой жердью.
Наташа, вероятно, питала к подругам похожие чувства, ибо, разглядев, кого так нежно приобнял Анри, сперва перекосилась, но потом справилась с собой и с легкой светской улыбкой двинулась навстречу гостям.
Аська, пребывая в любовной эйфории, ничего не заметила и вполне искренне поздоровалась с мисс Селести. Та любезно провела их в дом и познакомила с парой десятков гостей, ни одного из которых Юля не успела запомнить и спустя полтора часа бессмысленных блужданий по гостиной и террасе отбыла на покой, скинув босоножки и шлепая босыми ногами по теплому асфальту.
Когда Юля покидала виллу, ее взору предстала чудная картина: двухметровая Наташа, изогнув длинную гибкую шею, беззаботно щебетала с полутораметровой изящной Васильевой. Смотрелись они как сделавшая стойку кобра и вытянувшийся по стойке «смирно» суслик.
Добравшись до родной постели, Юля упала без чувств и очнулась спустя несколько минут от жуткого, душераздирающего вопля.
– Ну почему же в этом доме все время орут и будят? – страдальческим тоном спросила Юля, не открывая глаз.
Когда она их все же открыла, оказалось, что за окном уже ярко светит солнце, а по коридору кто-то несется в сторону ее спальни.
– Юлька! Вставай! Умоляю! – влетела в спальню Аська с уже ставшим дежурным воплем. Лицо ее было бледно, большие зеленые глаза, полные ужаса, сверкали.
– Ну что еще? – голосом мученицы спросила Юля, мечтая хоть раз проснуться в этом доме по собственному желанию.
– У нас труп! – истерично выпалила Аська и с ревом повалилась на кровать.
– Господи Иисусе! – выдохнула Юля.
«Нет, это прокаженное место, отсюда надо срочно сматываться. Только вот вряд ли меня теперь отсюда отпустят», – пронеслись в ее голове первые мысли. После чего она встала, накинула халат и спросила:
– Где он?
– В саду.
«Хорошо хоть не в доме», – порадовалась Юля, спеша за подругой в сад.
В тенистой, укрытой шпалерами аллее, которая ей раньше так нравилась, лежал он. На боку, поджав к животу колени, сложив руки на груди, почти что в позе зародыша. Чуть в стороне стояла аккуратно одетая, как всегда, раздражающе-спокойная Мезе; ближе к лестнице, ведущей к бассейну, стоял Жуан, в трусах и майке, с грустными, полными светлой печали глазами. Рядом, держа его за руку, уткнувшись лбом в его волосатый локоть, пристроился Кака, свободной рукой стыдливо придерживая полы коротенького халатика, он тихо поскуливал от страха.
– Кто это? – тоном следователя спросила Юля, не спеша приближаться к телу.
– Сосед. Старикашка с соседней виллы, – плаксиво ответила Аська.
Приглядевшись, Юля увидела грустно свесившийся с макушки белокурый завиток.
– Час от часу не легче. А может, он еще жив? Вы проверяли? – взглянула Юля на присутствующих.
– Не. Помер, – уверенно ответил Жуан.
– Кто его нашел?
– Я нашел, – снова ответил Жуан. – Шел к Мезе за кофе, у нас кончился, и нашел.
– Когда это было?
– С полчаса назад. Пока я его нашел, пока пошел за Кака, потом мы пошли за Мезе. Потом она пошла за хозяйкой. Потом хозяйка пошла за вами. Да. Полчаса будет.
Слушать этот рассказ спокойно и без эмоций стоило Юле больших усилий. Она неустанно повторяла себе: «Это не твои работники, а Аськины».
– Полицию вызвали? – снова обратилась она к присутствующим, все, включая Аську, переглянулись. – Понятно. Мезе, не будете ли вы так любезны позвонить в полицейский участок и сообщить об обнаруженном вами, – Юля выразительно окинула взглядом троицу сотрудников, – трупе?
– Разумеется, – ехидно ответила Мезе, – я сообщу об обнаруженном на вилле трупе, – подчеркивая каждое слово, ответила она и двинулась к дому обычным неспешным шагом.
Полиция прибыла на виллу минут через пятнадцать.
Глава 10
С добрым утром
– Я так и знала! Я так и знала! – как заведенная повторяла Аська, сидящая на диване в гостиной, с бешеной скоростью опиливая ногти. – Я так и знала, что все это плохо кончится.
На этот раз ни о каком кокетстве с полицейскими речи не было. Аська в халате, нечесаная, бледная, предавалась отчаянию, пока полицейская бригада обследовала окрестности, беседовала с прислугой и увозила тело.
Спустя полчаса в гостиной появился инспектор. Крупный усатый дядька лет пятидесяти со строгими карими глазами, которые так и говорили: «Со мной финтить бесполезно, я про вас все знаю!» Усевшись в кресло напротив подруг, он расправил широкие плечи и взглянул на них инквизиторским взглядом.
– Итак. За что вы убили дона Родриго Мартима Дуарте Кошта, вашего соседа?
– Что? – взвизгнула Аська, ушам своим не веря.
– Так. – Юля распрямила плечи не хуже инспектора и посмотрела на мерзавца не менее волевым и решительным взором. – Анастасия, немедленно вызывай своего адвоката, впредь мы будем общаться лишь в его присутствии. И еще мы немедленно составим письмо в газеты, в департамент туризма, в Министерство иностранных дел, в российское посольство, мэру города, президенту страны и в правозащитные общественные организации по поводу предвзятой, отдающей ксенофобией и непрофессионализмом манеры вести следствие инспектора Мейра Абреу Фонсека, – взглянула Юля на лежащую перед ней карточку.
Никогда раньше она не произносила по-французски столь длинных и сложных фраз. Восхищенная собственными лингвистическими успехами, она взглянула на присутствующих.
Аська сидела, приоткрыв рот, с зажатым в руке, застывшей на полдороге к носу, носовым платком. Инспектор сидел молча, неподвижно, с бессмысленным выражением на неприятном квадратном лице, словно все еще слушал ее пламенную речь.
За окном сияли искренним восхищением простодушные глаза Жуана, рядом с ним виднелась макушка Кака, лицо его до окна не дотянулось, а может, он присел от страха.
Наконец инспектор пришел в себя и прокашлялся, а Аська все же донесла платок до носа и шумно высморкалась.
– Хорошо, что я тебя вызвала, так и знала, что пригодишься, – спокойно по-русски заявила подруга Юле.
– Ну спасибо, – язвительно отозвалась та.
В Юле манера поведения инспектора вызвала вполне ожидаемую рефлекторную реакцию. С некоторых пор представители иностранной полиции повадились выдвигать против ее семейства надуманные, необоснованные, предвзятые обвинения, чем выработали в ней определенный рефлекс. Два года назад ее старшая дочь Вероника была взята под стражу по обвинению в убийстве на основании непроверенных и недостаточно веских улик, и Юля с Василием едва не получили по инфаркту от такого известия. А год назад и сама Юля стала жертвой полицейского произвола. Хотя, как потом выяснилось, этот произвол был скорее плодом ее собственной фантазии и следствием вызывающего поведения Василия Никаноровича. В результате вышеизложенного Юля завелась в мгновение ока.
Тем временем инспектор еще раз прокашлялся, попил водички из стоящего на столе графина и очень мягким, корректным тоном обратился к Юле, как к наиболее буйной и опасной из присутствующих здесь дам.
– Кажется, я не так выразился или был не совсем точно понят. И приношу свои извинения за излишне напористую и жесткую манеру вести допрос.
Юля лишь зло усмехнулась краешком губ. Аська презрительно фыркнула.
– Давайте попробуем сначала. Как хорошо вы были знакомы с покойным?
Юля с Аськой молча смотрели на инспектора тяжелыми недоверчивыми взглядами, не торопясь с ответами. Инспектор, который, по-видимому, все же не был последним болваном, уже горько каялся в том, что следовал вначале ошибочной тактике ведения допроса. Но всему виной была горничная Мария Жозе Барбоза Перес, двадцати шести лет, уроженка Лиссабона. Она, давая показания инспектору, отзывалась о хозяйке и ее гостье в насмешливо-презрительной манере, как о взбалмошных, пустоголовых, легкомысленных, капризных иностранных вертихвостках. Совершенно безмозглых и бесхарактерных. Из чего инспектор и сделал свой ошибочный вывод о том, что стоит ему немного припугнуть обеих, как они выложат ему все, что есть у них за душой преступного, вплоть до безбилетного проезда в общественном транспорте в годы глубокой, давно закончившейся молодости. И ошибся. Хотя первый беглый взгляд, брошенный им на сидящих в гостиной растрепанных женщин, лишь подтвердил полученную им информацию. Но, похоже, эта девица сама безмозглая и легкомысленная особа, и он с ней еще побеседует! А теперь надо выправлять ситуацию, пока международный скандал не начался, а то мало ему трупа.
Инспектор выжидательно-заискивающе смотрел на дам.
– Мы должны одеться и привести себя в порядок, – вставая, холодно ответила хозяйка дома, очевидно, уже полностью овладевшая собой, – и заодно посоветоваться со своим адвокатом, а потом мы, возможно, продолжим беседу. Вы, инспектор, можете подождать в гостиной. Мезе, сделайте инспектору кофе, – строго велела она, и обе дамы, гордо подняв головы, удалились.
Теперь вытянуть из них что-либо стоящее будет сложно, с горечью понял инспектор и вцепился в вошедшую в комнату Мезе, желая выместить на ней свое раздражение.
Мезе, поставившая перед инспектором кофе, с удивлением отметила разительную перемену, произошедшую с блюстителем порядка буквально за несколько минут, проведенных им в обществе ее хозяйки.
– Донна Перес, – холодным, жестким тоном обратился к ней инспектор, – я хочу, чтобы вы оставили мне телефон и адрес агентства, через которое вы были наняты на службу.
Вначале девица произвела на него положительное впечатление и он не включил ее в список подозреваемых, но теперь его отношение к ней изменилось. Если она ввела его в заблуждение по одному вопросу, запросто могла соврать и в остальном. И он вцепился в Мезе мертвой хваткой.
– Ну, что будем делать? – спросила Аська, едва за подругами закрылась дверь ее спальни.
– А что делать? Оденемся и пойдем чистосердечно признаваться.
– В чем? – пискнула Аська, прижимая ладошки ко рту.
– В собственной невиновности, конечно. Или это ты его прикончила? – спросила, прищурившись, Юля.
– Ты что, издеваешься? – не оценила шутки подруга.
– Просто старайся лишнего не говорить, своими домыслами не делиться, – посоветовала опытная Ползунова.
– А может, Анри позвонить и спросить, нет ли у него знакомого адвоката? – с сомнением протянула Аська.
– А может, лучше мужу? Ты его еще помнишь? Невысокий такой, с пышной шевелюрой и носом картошкой?
– Хватит юродствовать! Одевайся давай. А насчет адвоката, я думаю, все же стоит озаботиться, – вернулась к роли хозяйки Васильева.
– Конечно, конечно. Да и крепкое мужское плечо нам никогда не помешает, – жеманно ответила Юля, передразнивая подругу, и ушла к себе.
Когда они вернулись в гостиную, на обеих были надеты строгие летние костюмы, туфли-лодочки, а Васильева нацепила на нос очки для пущей солидности.
Скромные, но дорогие украшения должны были дать инспектору почувствовать, что он имеет дело с состоятельными, достойными и небеззащитными членами общества.
Инспектор это почувствовал. Сидящие перед ним дамы теперь разительно отличались от жалких, перепуганных теток, заливавшихся слезами всего двадцать минут назад. К слову сказать, теперь слезами заливалась Мезе. Проходя мимо кухни, Юля краем глаза заметила ее зареванное лицо, распухший нос и потерянный вид.
– Как близко вы были знакомы с погибшим? – вновь, но теперь очень вежливо и подчеркнуто почтительно повторил свой недавний вопрос инспектор.
– Мы вовсе не были с ним знакомы, – ответила Аська, на этот раз ровным спокойным голосом.
– Вам знакомы эти вещи? – Инспектор достал из-под дивана прозрачный полиэтиленовый пакет, полный всякой ерунды, среди которой Юля безошибочно узнала свою щетку, крем и расческу.
– Какая прелесть, моя расческа! – издевательски проворковала Юля. – Вы ее у преступника отняли?
– Отнюдь. Эти вещи мы нашли в комнате покойного, – не отреагировал на Юлин выпад инспектор.
– Так вот кто таскал у нас всякую мелочовку, – поджала губы Ася. – Оказывается, он был не только любителем подглядывать, но еще и мелким воришкой.
– Теперь понятно, кто шуршал по ночам, – согласно кивнула Юля.
– А вас не раздражала пропажа ценных вещей?
– Вы расческу имеете в виду?
– Или зубную щетку? – поддержала Ася подругу. – Безумно. Приходилось открывать дверцу шкафчика и доставать новую щетку. Ужасно напрягало.
– Может быть, вы чем-то обидели дона Дуарте Кошта, и он таким образом сводил с вами счеты?
– А может, он просто старый извращенец, которому нравится следить за молодыми женщинами, а потом похищать принадлежащие им безделушки?
– Так вы объясняете обнаруженную у него коллекцию принадлежащих вам вещей?
– Я думаю, инспектор, это вы должны нам объяснить, как к покойному попали наши вещи, – строго ответила Юля.
– К тому же несколько дней назад я вызывала полицию и четко обрисовала происходящее на моей вилле безобразие – пропажу мелких, копеечных вещей. Поделилась с полицейскими своими подозрениями относительно проникновения на территорию посторонних, они даже обнаружили подкоп, который кто-то вел к моему дому! И если бы не этот подкоп, никто бы мне так и не поверил, что неизвестное лицо тайно пробирается в мой дом, угрожая моему и моих гостей здоровью и жизни.
– Но вы-то как раз живы, а погиб совсем другой человек, – не преминул вставить инспектор.
– Мне за это извиниться? – возмущенно спросила Васильева.
– Нет, конечно, – тут же пошел на попятную гадкий тип.
– В таком случае объясните, каким образом наши вещи оказались в доме этого человека, – нажала на него Юля.
– Дон Кошту страдал определенной разновидностью клептомании и проживал на вилле в компании сиделки, под домашним арестом. Днем сиделка бдительно караулила своего подопечного, но ночью она, как и всякий человек, нуждалась в отдыхе, чем и пользовался покойный. Мы обнаружили в ограде брешь, заросшую кустарником, через нее-то он и проскальзывал на вашу территорию.
– А как он попадал в дом? – беспокойно спросила Аська.
– У него был комплект ключей.
– Что? – в один голос воскликнули подруги.
– Очевидно, он утащил его в один из своих визитов. У вас не пропадали ключи?
– У меня нет, но вот кое с кем мне, наверное, стоит жестко побеседовать! – и Аська зло стрельнула глазами в сторону кухни. Садовникам ключи не полагались, но вот Мезе…
– А кто нанял эту сиделку? – задала Юля инспектору неожиданный вопрос, приведший его в сильное удивление.
– Его родственники.
– Покойный проживал в весьма большом доме, судя по тому, что я видела издали, ни в чем себя не ограничивал, хорошо одевался, очевидно, у него имелись деньги. Возможно, кто-то из родственников решил ускорить получение наследства?
– В вашем парке?
– А разве это не тонкий ход?
– Возможно. Но дон Кошта уже лет пять находится под опекой своих детей, и они сами распоряжаются его средствами, – с некоторым самодовольством пояснил инспектор.
– Тогда, возможно, – все больше увлекалась Юля, – его сиделка случайно встала ночью по нужде и решила проверить, как там поживает ее пациент, не обнаружила его в комнате, выглянула в окошко и увидела, как он скачет по чужим лужайкам. Бросившись в погоню, она настигла его, окликнула, резкий окрик в ночной тиши привел к трагическим последствиям. Сердце бедного искателя приключений не выдержало, и он скончался.
Аська одобрительно кивала, полностью одобряя выдвинутую подругой версию.
– Это могло бы быть принято за рабочую гипотезу, если бы не одно досадное недоразумение. Дон Кошту умер не от разрыва сердца, а от ножевого ранения. Разве вы этого не знали?
– А почему мы должны это знать? Мы к нему даже не приближались! – возмутилась Аська. Ей эти беспочвенные обвинения и намеки начинали действовать на нервы. – Может, вы намекаете, что это мы его убили?
– Мстили за украденную зубную щетку? – поддержала ее Юля, инспектор и ей действовал на нервы.
– Нет, конечно. Но ведь могли быть и скрытые мотивы, о которых мне неизвестно.
– Какие, например? – скептически приподняла брови Юля.
– Вот это мне и предстоит выяснить, – строго ответил инспектор, вставая. – Я проверю, поступал ли ваш вызов в полицию и что написано в представленном дежурным офицером рапорте.
– Будьте любезны, – сухо улыбнулась Аська, ее улыбка больше походила на волчий оскал. – Как он смеет? Мерзавец! – бушевала Аська спустя полчаса после отъезда полиции. – Что он о себе возомнил?
– Понятия не имею. Но, пожалуй, ты права, если других знакомых, кроме Анри, у тебя в Синтре нет, звони ему. Надо искать адвоката. Хотя я бы предпочла не впутывать его в эту историю.
– Это еще почему? – сразу насторожилась Васильева.
– Может испугаться таких проблемных барышень и исчезнуть из виду.
– Гм, – Аська нахмурила лоб и глубоко задумалась.
Глава 11
В окружении
Спустя два часа виллу покинули две машины, желтый кабриолет и красный «Пежо». Аська отправилась к Анри по вопросу поиска адвоката, а Юля на вокзал за сумкой – что-то ей подсказывало, что искать адвоката вдвоем Аське с Анри будет интереснее.
Неспешно скользя по окруженной густой зеленью дороге, Юля никак не могла выбросить из головы недавнюю трагедию.
Кто же убил старичка? Этот вопрос постоянно крутился у нее в голове. Какими бы странностями он ни отличался, но совершенно очевидно, что был он безобиднее кузнечика. Так за что же его так жестоко лишили жизни и, главное, кто?
Если отбросить его собственных родственников, и без того владеющих всем его имуществом, и сиделку – хотя тут Юля не была готова так легко согласиться с инспектором, мало ли какие отношения складываются у людей, живущих замкнуто под одной крышей, то, что раньше на ее счету не было ни одного трупа, что еще само по себе не факт, так люди меняются под влиянием ситуации, но все же, если исключить и сиделку, то кандидатов на роль убийцы не так уж и много. Она сама, что полностью исключается, Васильева, за которую Юля тоже готова поручиться, Мезе и двое олухов-садовников.
Если, конечно, на территории виллы не орудовал кто-то посторонний. Последняя версия, наиболее вероятная и страшная, почему-то категорически отвергалась инспектором. Он настаивал на том, что после установки сигнализации ни одна душа не могла проникнуть в парк незамеченной. Но ведь покойник проник, и ничего. Так почему другие не могли проделать то же? Но инспектор настойчиво твердил про какие-то камеры слежения, установленные на соседних виллах, которые наблюдают за участком шоссе, примыкающим к Аськиной собственности, и еще какую-то столь же несостоятельную чепуху.
Лично Юля всегда считала, что если человеку чего-нибудь сильно хочется, он всегда изыщет средства этого добиться. Вопрос в том, какую цену он готов за это заплатить. В данном случае цена была высока. Смерть человека.
Юля въехала в город. Чтобы вырулить к вокзалу по малознакомым улицам, ей пришлось сосредоточиться, и она на время оставила свои аналитические построения. Припарковав машину на площади, Ползунова вошла в небольшое здание вокзала и увидела впереди знакомую фигуру.
Мезе в джинсах и футболке торопливым шагом двигалась на платформу, под мышкой у нее была большая замшевая сумка.
«Куда это она собралась? Нам всем строго-настрого запрещено покидать Синтру. Неужто это она пришила дедушку и теперь собралась податься в бега?»
Юля вся подобралась, втянула носом воздух, словно ищейка, берущая след, и решительным шагом двинулась за беглянкой на платформу.
И едва не столкнулась с Мезе. Девица нервно ходила взад-вперед по платформе, то и дело поглядывая на часы и бросая тревожные взгляды на пустые рельсы.
Юля нырнула назад в здание вокзала и быстренько взглянула на табло. В ближайшие десять минут ожидалось прибытие электрички из Лиссабона.
Может, она кого-то встречает? Или решила двинуть на этом поезде в глубь страны? Юля проверила кошелек и на всякий случай купила билет до конечной станции следования электрички. Потом купила в сувенирном ларьке шляпу и успела выскочить на платформу за минуту до прибытия поезда.
Просторные шаровары и рубашку без рукавов, в которые Юля нарядилась для поездки в город, Мезе на ней еще не видела, так что, спрятав под шляпу волосы и нацепив на нос очки, она смело пристроилась рядом с горничной, готовая к любым неожиданностям. Единственное, что ее огорчало, это отсутствие пистолета и телефонного номера инспектора. Брать в одиночку убийцу Юля была не готова.
Поезд, наконец, подъехал, двери открылись, и пассажиры жиденькой струйкой потянулись на платформу. Мезе, издав громкий вздох облегчения, кинулась навстречу какому-то парню. Он ловко перехватил ее руки, как-то воровато оглянулся по сторонам и, крепко ухватив девушку за локоть, потащил прочь с перрона. Юля, прячась за спинами пассажиров, пристроилась следом. Парень то и дело хмуро поглядывал по сторонам, лицо Мезе выглядело еще более тревожным, чем до прибытия поезда. Похоже, у нее и вправду рыльце в пушку, с удовлетворением констатировала Юля, устремляясь к дверям вокзала и боясь потерять парочку из виду, но впереди, как назло, топала какая-то жирная бегемотиха в пестрой панаме.
Она заслоняла собой половину прохода. Юля пыталась обойти ее то справа, то слева, но ей это никак не удавалось. Они уже почти добрались до дверей, ведущих на площадь, когда идущий впереди молодой человек снял с плеча большую спортивную сумку, чтобы было удобнее пройти в дверь. Толстуха, желая поскорее миновать двери, дабы избавиться от Юлиного назойливого подпрыгивания за спиной, втиснулась в проем вместе с сумкой, там они обе застряли, долго пытались выбраться, в конце концов, когда Юля вырвалась из здания вокзала на площадь, парочки и след простыл. Увы.
Обежав пару ближайших кварталов, заглядывая во все встречные кафе, Юля, наконец, сдалась и без сил опустилась на поросшее мхом крыльцо старого заброшенного дома. Если бы он располагался не в центре города, такой домишко вполне бы мог стать пристанищем пары десятков привидений. Старинный фасад, облицованный серым камнем, заколоченные досками мертвые окна, наличники, украшенные резными головами медуз-горгон. Покосившиеся, с облупившейся краской, некогда застекленные двери с выбитыми кое-где стеклами и теперь наскоро забитые фанерой, витые чугунные решетки под окнами, в которых прежде стояли ящики с цветами, плети плюща, тянущиеся к верхним этажам. В облике дома была романтика готических историй, так и жди, что на закате из дома выплывет прозрачная дама в старинных одеждах. Юля зябко повела плечами и передвинулась поближе к солнышку.
Итак, Мезе исчезла с неизвестным типом. Тип ей хорошо знаком и, судя по хозяйской манере, с какой он тащил ее на выход, имеет на девицу определенное влияние. Тип был противный, с бегающим взглядом глубоко посаженных глаз, тонкой, жесткой линией губ и трехдневной рыжеватой щетиной. Эту неряшливую небритость у мужчин Юля просто не выносила. Волосы у него, как и у большинства местных жителей, были темные, но с какой-то ржавой рыжиной. Сам он, естественно, был загорелым, никаких особых примет не имел, и сейчас Юле надо попытаться запомнить его, чтобы потом, случайно встретив на улице, узнать. За что бы зацепиться? Зацепиться было решительно не за что. Средний рост, средний вес, средний цвет глаз, то есть карий. Разве что нос? Он был длинным, с вытянутым вперед узким кончиком, словно парень все время к чему-то принюхивался. Вычленив и запомнив главное в облике подозреваемого, Юля перешла к следующему этапу рассуждений.
Могла ли Мезе убить старичка дона Кошту? Теоретически вполне могла. Юля вспомнила горничную. Статная и решительная, с наглыми манерами, такая самоуверенная особа может убить человека. Но нужны весомые причины. Мезе казалась строгой, вдумчивой, напрочь лишенной склонности к легкомысленным поступкам, такая семь раз отмерит, прежде чем один раз пришить. Если это она, то наверняка причина для убийства соседа скрыта в прошлом горничной. Юля размышляла, идя по какой-то незнакомой узкой улочке, густо завешанной выстиранным бельем. Веревки оплетали фасады домов, словно корабельные снасти. Нырнув под чью-то простыню, она продолжила собственные размышления. Одно несомненно: Юля просто обязана собрать о Мезе как можно больше сведений. И этот парень, которого Мезе встречала на вокзале, вполне мог бы ей помочь. Юля вспомнила, как особенно нарядно выглядела Мезе на платформе. Ее темные, до плеч волосы чаще всего были убраны в хвост, но сегодня, в честь приезда знакомого, она их распустила, и они густой блестящей волной рассыпались по плечам. Она была накрашена, нарядно одета и то и дело поглядывала на себя в окна вокзала, несмотря на все свои внутренние переживания. Значит, он ей нравится, а скорее она влюблена в него. Как пылко она бросилась к нему на шею и как огорчилась, когда он оборвал ее порыв! И что из этого выходит?
Пока ничего. Но до встречи с этим парнем Мезе всегда выглядела решительной, волевой личностью, а в присутствии небритого, несимпатичного субъекта сразу же превратилась в этакое клубничное суфле.
А может, это он ею руководит? Возможно, старичок угрожал не Мезе, а этому типу? Возможно, покойный каким-то образом поставил под угрозу их личное счастье? Как правило, мужчины чаще убивают из-за денег, а женщины из-за любви. В случае крайней необходимости Мезе бы вполне могла убить человека. Допустим, они узнают, где поселился этот дон Кошту, следят за ним некоторое время, а потом разрабатывают план. Причем главная роль достается Мезе. Она не связана напрямую с покойным, у нее нет очевидных мотивов, ее не заподозрят. И вот в одну прекрасную, а точнее, ужасную ночь обстоятельства складываются таким благоприятным образом, что Мезе, которая, разумеется, следит за соседом, подкарауливает его в темной аллее и убивает. Это объясняет и то, откуда у нее взялся нож – она заранее купила его в Лиссабоне и хранила до случая у себя в комнате, а потом успела избавиться от орудия убийства и спокойно лечь спать.
Версия Юле понравилась. Она была логичной, стройной, правда, от начала и до конца выдуманной. Но чего не бывает в жизни! И если версия кажется логичной, то заслуживает проверки. Эх, жаль, она так бездарно упустила преступников. Ну да ничего! Все только начинается! Но все же не помешает продумать еще одну версию про запас, чтобы не зацикливаться на собственных выдумках.
Юля свернула в незнакомый переулок и огляделась по сторонам. Кажется, она совершенно заблудилась. Облупившиеся старые домики, узенькие, в три-четыре этажа, с низенькими, потертыми от времени крылечками, распахнутые настежь окна, запах готовящейся еды. Почему-то все это напомнило ей Севастополь времен ее глубокого детства. Они часто ездили туда с родителями отдыхать к маминой двоюродной сестре. В самом облике города не было ничего похожего. Район, где жила тетя, застраивался после войны небольшими двухэтажными многоквартирными коттеджами, выкрашенными в желтый цвет, с маленькими квартирками, крохотными балкончиками, под которыми росли тощие акации. Но запахи и атмосфера какой-то деревенской открытости была почти такой же. Юля вдохнула запахи, с наслаждением прислушалась к летящим из открытых окон звукам и, аккуратно раздвинув цветочные горшки, присела на чужое крыльцо. Убедившись, что ее не прогонят, она еще немного попредавалась ностальгии и наконец снова задумалась о деле.
