Юлия Александровна Фомина
Ника. Реально, как во сне
XIII. Господин Президент
Следующие несколько дней прошли так, будто в жизни Ники ничего и не было. Ей звонили клиенты. Оказалось, что Контора позаботилась о Никиной работе – кто-то педантично поддерживал переписку по электронной почте со всеми клиентами. Она не потеряла за это время ни одного своего работодателя.
Телефон звонил не переставая. Нике пришлось проводить все переговоры, которые были перенесены из-за ее «отпуска», как думали ее наниматели. Две недели прошли как в угаре. Она проводила по три встречи за день. Приезжая домой она падала на кровать, как подкошенная. Выходные тоже были заполнены до отказа. Ника сменила полностью гардероб всему своему небольшому семейству. Первый раз в жизни она себя чувствовала полноценной женщиной, сменила имидж, хорошо одевшись, посетив кучу визажистов, стилистов, косметологов и всяких там парикмахеров.
Несмотря на это, Ника не была счастлива. Она каждый вечер забиралась в ванную и терла с остервенением свою несчастную кожу мочалкой, пытаясь изгнать казалось въевшийся в нее мускусный запах чужой мерзкой слюны. Ника просыпалась по ночам внезапно и плакала от понимания того, что ей, возможно, придется не раз повторить то, на что ей пришлось пойти.
Утром раздался телефонный звонок на телефон, про который Ника уже забыла. Он так и лежал на дне сумочки, каким-то чудом не разрядившись.
Это был ПГ:
– Ника, нас ожидают. Пожалуйста, будь готова. Я через сорок минут буду у твоего подъезда.
– Надолго?
– На этот раз – нет.
– Хорошо, буду, – коротко ответила Ника и положила трубку.
Черная машина забрала Нику в назначенное время. Они долго ехали молча, потом ПГ спросил:
– Ты как?
– Да как… А какая тебе разница? – хмуро ответила ему Ника. Хотя, в общем-то, понимала, что ПГ не виноват в том, что произошло – он был таким же невольным участником событий, в которые таких как они втягивала Контора.
– Не сердись, – вздохнул он, и Ника с удивлением услышала его мысли: «Я искренне спросил. Мне жаль, что тебе пришлось пережить все это. Я понимаю тебя». Он обычно забивал «эфир» внутреннего монолога какими-то дурацкими песенками, видимо защищая свое сознание от способности Ники проникать в мысли собеседника. И явно было то, что его мысли сейчас были направлены именно на то, чтобы Ника услышала их.
ПГ тем временем продолжал: «Я не хочу подвергать тебя дальнейшему риску. Я знаю, что ты меня слышишь сейчас. Нас слушают, но преимущество в том, я могу донести до тебя информацию так, что меня услышишь только ты. Единственное, о чем я тебя прошу – верь мне. Я постараюсь защитить тебя».
Где-то она недавно это уже слышала.
Ехали они в сторону Москвы. Подмосковье кончилось. Никуда не сворачивая, они ехали прямо в центр. Кремль. Черный тонированный БМВ, почти не останавливаясь, преодолел все кордоны, проникнув в самое сердце Москвы. Ника никогда не была в Кремле. Однако, шли они отнюдь не парадными ходами, а пользовались исключительно служебными помещениями, пока не добрались до какой-то переговорной комнаты.
Нисколько не удивилась Ника и тому, что ее уже ожидал Юстас. Они коротко поздоровались, и Ника выжидающе посмотрела на ненавистного прибалта. Сегодня он был серьезен, как никогда.
– У тебя крайне важное задание. Сегодня состоится встреча нашего Президента…
– Ах, так он и Ваш президент, Юстас? – не удержалась Ника. – А еще, я хотела вас поздравить с тем, что наконец-то вы разговариваете без акцента… У вас плохо получалось изображать акцент, честно…
Прибалт посмотрел на нее страшными глазами, но никак не прокомментировал. Напротив, терпеливо продолжал:
– Так вот, сегодня на закрытую встречу с Президентом прибывает необычный гость – сам Далай Лама. Он редко наносит визит лидерам других стран. Назначена эта встреча так же была при крайне странных обстоятельствах. Твоя задача состоит в том, чтобы внимательно следить за ходом переговоров и запоминать моменты, когда слова и мысли нашего гостя будут разниться. Я понятно объяснил?
Ника поняла задачу. Она задумчиво теребила подбородок, а затем спросила Юстаса:
– Если вы в курсе дела, то должны понимать, что мне нужна прямая видимость человека, которого я должна услышать. Я не смогу сделать это из-за стены, например. А вы говорите, что переговоры будут закрытыми… Как же меня туда допустят? Это будет скандал, как-только они меня увидят…
– Мы сделаем так, что тебя не увидят, – отрезал Юстас. Он внимательно посмотрел на Нику, кивнул и вышел из комнаты.
Несколько минут спустя, он вернулся и спешно потащил Нику за руку коридорами, выйдя из потайной двери в просторную, с высокими потолками, но небольших размеров залу, где одну из ее стен украшал нелепо гигантский для таких размеров помещения герб России. Юстас подвел Нику к правой лапе двуглавого орла. Он ловко нажал куда-то и часть выпуклой лапы символа России плавно убралась в стену. За ней обнаружилась небольшая ниша, скорее – капсула с выступом на уровне колен. Юстас запихнул Нику в эту нишу, нажал куда-то на невидимую ей кнопку, и ниша закрылась.
Оказалось, что изнутри символика была вполне прозрачной, не считая темных полосок на орлиных лапах или чего-то, что оказалось на уровне Никиного лица…
Она прекрасно могла обозревать комнату, два кресла друг напротив друга и замечательные дорогие фолианты на длинных стеллажах. Весьма уютно для переговоров.
Вскоре открылась парадная дверь и в комнату вошел сам Президент. Он прошелся по комнате. Зачем-то потрогав сидения кресел. К нему подошел Юстас и предложил попробовать пройти и сесть, как он сделает это вскоре на переговорах.
Президент безропотно подчинился ему. Вышел. Затем, зашел своей «фирменной» президентской походкой. Изменился даже его запах, заметила Ника. Он теперь прямо-таки изучал аромат свежей хвои и лайма – это был аромат открытости и честных намерений. Ника мысленно похвалила своего Президента. Он был как надо. Настоящий Лидер.
Напротив него, имитируя оппонента сел в кресло Юстас. Но что-то ему не понравилось. Он взволнованно вскочил и сердито сказал:
– Вадим! Я же объяснял вам, что это необычный гость. Если вы в таком низком кресле решите положить ногу на ногу, ваша подошва неизменно поднимется и будет видна Вашему собеседнику.
Президент смущенно поставил обе ноги на пол, даже несколько поджав их под кресло и закивал:
– Ммм… Ээ… Да, действительно, нужно быть внимательным даже к таким мелочам.
Юстас стал багроветь лицом:
– Ме-ло-чам? – почти прошипел он, – да знаете ли Вы, уважаемый Вадим Вадимович, что показать подошву Далай Ламе – означает нанести высшее оскорбление, по их обычаям.
– Да, действительно? – рассеянно удивился Президент.
– Давайте-ка начнем все сначала. Можно же просто войти и сесть как подобает в таких случаях?!
– А ноги? Куда их девать? Кресла низкие. Не по-женски же садиться, сведя колени. Замените эти чертовы кресла. И стол поставьте.
Возникла небольшая суета. Кресла заменили на более удобные. Между ними водрузили стол, задрапированный белой шелковой скатертью. Стало гораздо уютнее. Так, под прикрытием этого нехитрого декора, Президент мог сидеть гораздо комфортнее.
Ника была поражена. Как же можно разговаривать с первым лицом государства таким образом? Никакого уважения…
Трижды Юстас заставлял Президента заходить и садиться. Так же были отрепетированы некоторые жесты. Ника на месте Президента уже бы превратилась в манекен – ему все запрещалось… Все было неподобающим и оскорбительным… Хотя нет, Ника бы послала Юстаса подальше, обладай она такими полномочиями, как сам Президент…
И вот, наступил момент, когда набежала куча народу с фото и видео аппаратурой, а из двух противоположных дверей вошли на встречу Президент и долгожданный его гость Далай Лама.
Отщелкали фотоаппараты положенные кадры. Зайчики вспышек успокоились, и фоторепортеры были выдворены из-зала.
Пошла на хорошем английском неспешная беседа двух настолько важных людей, что и представить сложно было, что Ника находилась всего в нескольких метрах и, если бы только она могла запросто выйти из укрытия – она могла бы их коснуться, пройдя всего с десяток шагов.
Ника сосредоточилась на своем задании. Глаза обоих собеседников не были матовыми. Далай Лама был безупречен. Он прибыл на встречу в белых одеждах. Наш лидер, напротив, был в классической «тройке», безукоризненно подчеркивающей его фигуру. Далай Лама благоухал какой-то горной чистотой и источал настолько приятный золотой аромат, что Ника невольно залюбовалась.
Все было честно и прямо. Оппоненты говорили и думали на английском, в котором Ника имела весьма скромные познания, но здесь нужно было контролировать отнюдь не слова. Все, что было произнесено с обеих сторон до сих пор, было сказано безо всякой лжи и задних мыслей.
Но Нику что-то тревожило. Она поняла, что тревога ее нарастает и скоро, если она не найдет причину – будет поздно.
Ника переключила свое внимание на остальную обстановку в зале. Здесь было еще несколько человек – неприметная охрана, как тень, везде следовавшая за такими особенными людьми.
Ника поняла, что справа возле двери что-то не так. Как в замедленной съемке Ника услышала страшные мысли человека, достающего замаскрованное оружие, которое он был намерен направить для единственного выстрела. Ника попыталась выйти из капсулы, в которой ее запер Юстас, но как она не била в непоколебимую изнутри дверцу – ничего не происходило. Ко всему прочему, капсула была абсолютно звукоизолирована. Секунды растянулись, почти застыв… Человек справа от двери уже почти извлек пистолет, для молниеносного поражения цели…
И тут Ника вспомнила. Она вспомнила, как когда-то, как будто в прошлой жизни, так давно это было – она помогала очнуться от комы своему работодателю. Она вспомнила ЧТО она тогда сделала. Собравшись всем существом, глядя прямо в матовые глаза тому, кто справа у двери, Ника будто насильно погрузилась в его личную темноту, пробралась в молочно-белые недра из колышущихся, будто от ветра простынь, туда, где пульсировал алый источник, бьющийся в такт его сердца… И опять, в ее руках оказалась великая власть… Она из последних сил сжала яростно его, пока не прозвучал выстрел, пока она может это остановить… Она чувствовала, что, останавливая пульсацию источника, останавливала и свое собственное сердце… Невозможно было отделить свое от чужого, не было времени разбираться… Она понимала на что идет и надеялась только на то, что ее сила воли и бушующая в ней ярость помогут ей прожить на секунду дольше, чем-тому, что был справа от двери…
Ника потеряла сознание. Угасая, она увидела, что-тот, что справа, достав почти невидимое оружие вдруг обмяк и повалился на пол. Но тут и ее накрыла знакомая темнота.
Видимо она недолго находилась без сознания. Открыв глаза, увидела, что телохранители быстро уводят обоих визави через разные двери. В зале царила суета. Оружие нападавшего изъяли. Быстро появились люди в белых халатах. Они деловито проверили пульс лежащего не полу предателя, погрузили его на носилки и покинули вместе с ним зал. Остальная охрана исчезла за ними вслед. Появился и Юстас.
Наконец-то, вспомнили и про Нику. Юстас открыл ее капсулу. Он ругал кого-то за то, что о вентиляции не позаботились. Видимо, по этой причине Нике стало плохо, и она потеряла сознание. Юстас набегу сказал ей, чтобы она быстрее приходила в себя – он будет ее ждать в прежнем кабинете № 104 на этом же этаже. Налево по коридору.
Ника села на край капсулы, чтобы восстановить дыхание. Она была измучена и чувствовала себя так, будто ее били палками.
Вдруг, в совершенно пустой комнате она услышала шорох с противоположной стороны. Она с удивлением увидела смуглого раскосого мальчика лет двенадцати, который находился в другой части символа России – видимо в идентичной капсуле. Выбравшись, мальчик встретился с Никой взглядом, кивнул ели заметно и поспешно ретировался в другую потайную дверь, шмыгнув, как мышонок.
Одного только взгляда было Нике достаточно, чтобы понять то, что непростой это мальчик. А еще, Ника решила, что без крайней надобности рассказывать о нем никому не будет. Вдруг это ему навредит?
Одежда Ники была тяжелой и мокрой, волосы слиплись, как если бы она полчаса проторчала в парилке. Но дыхание уже восстановилось – и Ника побрела искать 104 кабинет.
Войдя в него без стука Ника тут же пожалела и о своем внешнем виде, и о том, что не удосужилась постучать.
За дверью во главе длинного стола ее ожидал сам Президент.
Он был доволен. Улыбался той самой улыбкой, которой он любил улыбаться всем Россиянам с экрана в лучшее время.
– Алина Андреевна Вебер? Немка? – президент встал, и подошел к Нике, твердо пожав ее неуверенную руку. – У вас на бейдже так написано.
Он пристально посмотрел в ее глаза:
– Значит это вам я обязан своим внезапным спасением?
Ника судорожно сглотнула и неуверенно кивнула. Затем перевела взгляд на Юстаса. Тот, сделав успокоительный жест, заметный только Нике, встал со своего стула, и подойдя к девушке, панибратски хлопнул ее по плечу:
– Да жив твой бандит… одноразовый… Ты ему просто приступ сердечный сделала. Не переживай, – он махнул беспечно рукой, и обратившись к Президенту посетовал, – боится убить человека, что поделаешь… Переживает каждый раз…
Ноги Ники подкосились, и она только и успела, что сесть на ближайший стул.
Президент вдруг стал серьезен и спросил у Юстаса:
– Так она что, и мои мысли может вот так запросто читать?
Юстас посмотрел на него испытующе и кивнул.
– Ну неееет, господа хорошие. На такие условия я пойти не могу. Сейчас конечно все пришлось как нельзя лучше, но это же немыслимо! Мало ли о каких государственных тайнах могут быть мои мысли…
Президент развернулся на каблуках круто и вышел. Перед самым выходом, он задержался на мгновение, посмотрел на Нику и кивнул ей. Затем вышел прочь – и Юстас последовал за ним, жарко что-то обсуждая по пути.
ПГ уже ждал ее в машине. Он молча предложил ей маленькую бутылочку газированной минералки.
Ника только сейчас поняла, на сколько она хочет пить. Осушив моментально предложенную ей бутылочку, она плюхнулась на сидение, почти не боясь получить укол в шею на этот раз и почти сразу же заснула сама – просто от усталости.
XIV. Зачем в раю деньги?
Дома она отсыпалась почти двое суток, изредка вставая по крайней необходимости и тут же ложась обратно. Она была на столько вымотана, что ей совсем не хотела есть и только иногда пила воду.
Однако, на третьи сутки она все же нашла в себе силы встать с постели.
Ника тяжело пошаркала тапками на кухню и вернулась к компу с огромной кружкой дымящегося кофе. Переслащенного и с молоком.
Проверив электронную почту, она решила залезть в свой онлайн банк – любопытство взяло верх. Если за ту историю с экспериментом и тем случаем с оружием она получила гонорары с шестью нулями, то что же она получила сейчас?
Ника зачарованно смотрела на цифру, говорившую о том, что гонорар был выше в десять раз двух предыдущих…
На эти деньги можно было купить хорошую, да что там – шикарную квартиру в самом центре Москвы… От своей подруги – риелтора она была наслышана о ценах на элитное жилье… Теперь она могла себе позволить и такое…
Неслышно сзади подошла мама и вздохнула, глядя на сумму.
– Доченька… Может быть, не будешь ты в банке такие деньги держать?
– Предлагаешь держать дома и каждый раз перед выходом в бюстгальтер прятать? – зло спросила Ника.
– Мне тут Антонина статью показывала недавно… С первого августа этого года вступает в силу какой-то указ Центробанка, по которому если захочешь деньги со своего счета снять, тебя вежливо попросят предоставить справку об их происхождении. Ну там – справки в места работы… Если таковой не и скажешь, к примеру, что заняла, так попросят расписку о займе или займодавца вызовут и попросят его объяснить откуда «дровишки» … А какую сумму объяснить не сможешь – так тебе ее выдадут, но за минусом 13 % – их удержат в качестве налога на прибыль в пользу бюджета.
Ника даже про кофе забыла… Она представила, что ее спросят… И что же она ответит? «Вот эта сумма – это я Президента нашего спасала. Да вы у него спросите! Брр…», – Ника помотала головой, отгоняя бредовые мысли.
Через пять минут она уже заказывала в банке всю сумму наличными. Пришлось назвать сумму трижды – банковская девушка думала, что ослышалась.
Как назло, оказалось, что договор, прилагающийся к карте куда-то затерялся. В его поисках была перевернута вся квартира, пока наконец-то нужная бумага не нашлась. Нет худа без добра – все самые важные документы – паспорта, свидетельства о рождении и дипломы были бережно сложены в новую красивую папку.
Через два дня Ника поехала забирать свое… Дорога в банк была недолгой. Тремор ее рук был так силен, что она не решилась сесть за руль сама.
Столько денег Ника никогда в руках не держала. Однако, процедура выдачи происходила вполне буднично: Ника взяла на электронной стойке талон на выдачу наличных, терпеливо дождалась очереди. С облегчением, она поняла, что выдавать крупную сумму ей будут в закрытой зелеными перегородками кассе с дверью – будто в отдельном кабинете.
Кассир долго и нудно пересчитывала пачки в счетной машинке, выдавая пятитысячные купюры порциями – такая сумма не помещалась в узкий лоток для передачи денег. Затем, Ника сама пересчитывала наличность, сбиваясь и злясь на себя за рассеянность.
Наконец, процедура выдачи закончилась. Оказалось, что деньги очень тяжелые. Хорошо, что Ника предусмотрительно взяла для наличных большую дорожную кожаную сумку, выдерживающую большой вес. Застегнулась она с немалым трудом.
У Ники разыгралась паранойя – ей казалось, что жадные взгляды бросают на ее все в банке – и сотрудники, наверняка знающие о выдаче крупной суммы, и простые посетители, будто бы они так же были в курсе того, что скрыто у Ники в сумке.
Девушка, стараясь ни на кого не глядеть, выскользнула из отделения банка. Нужно было как-то добираться домой. Ника раздумывала, заказать ли «яндекс-такси», или обратиться к ближайшим таксистам на стоянке поблизости.
Внезапно, сзади нее взревел мотор. Мимо девушки пронесся мотоцикл, сорвав с нее драгоценную ношу так резко, что девушка чудом не угодила к нему под колеса.
Ника толком не успела осознать случившееся, как ближайшее такси сорвалось с места, дверца распахнулась и восточного вида водитель резко стал ей сигналить, приглашая в машину. Времени на раздумья не было, и Ника прыгнула на сидение, резко тронувшейся машины. Дверь пришлось закрывать уже почти на полной скорости.
Началась погоня. Мотоциклист, как оказалось, не успел уехать далеко – он, доехав до кругового движения, вежливо уступал дорогу чуть раньше выехавшей на круг машине. Проехав по кругу, он начал набирать скорость, стремясь как можно скорее ускользнуть от Никиных глаз. Однако, восточный водитель, ничуть не смущаясь, пересек две сплошные так, что чуть не задев мотоциклиста, ринулся за ним вслед.
– Не уйдет, Аллахом клянусь! – крикнул он то ли себе, то ли Нике.
Погоня следовала по главной улице города. Почему-то никого на пути не попадалось и оба транспортных средства беспрепятственно ехали на огромной скорости.
Никин городок был весьма небольшим. Поэтому, главная улица города скоро кончилась, мотоциклист, пытаясь оторваться от прилипшего к нему таксиста, ушел в боковую улочку, куда не замедлило последовать и такси, двинувшее наперерез встречному движению.
Однако, то ли мотоциклист был не слишком хорошим водителем, то ли таксист – отлично знал город и попросту гнал цель в определенном направлении, вскоре погоня дошла до места, где асфальт кончился. Не зря таксисты выбирают марку «Рено» – за особую неприхотливость подвески к дорожному покрытию. Шустрый китайский мотоцикл, напротив, внедорожником не был. Так, на ближайшей яме погоня и закончилась: таксист, вылетев из седла, шмякнулся, угодив в жалобно зазвеневший забор-рабицу.
Такси же, картинно затормозило у разбитого мотоцикла. Восточный водитель вылез из-за руля, одновременно вытягивая из-за пояса здоровенный «макаров», подошел к бесчувственному телу. Пошевелив бездвижного, в шлеме человека, он спрятал оружие, наклонился к лежащему и снял весьма потрепанную теперь, но выдержавшую испытания кожаную сумку. Повесив ее на плечо, он пробормотал что-то над мотоциклистом, обтер ладонями лицо и, не оглядываясь, направился обратно к машине, где ждала его замершая, будто истукан Ника. Водитель сел за руль и протянул девушке сумку. Ника на автомате вцепилась в нее.
В полном молчании, он привез Нику к ее дому, хотя адреса ему никто не называл. Правда, этому обстоятельству, Ника, почему-то даже не придала значения. Когда машина затормозила возле подъезда, она спросила у таксиста, будто это была обычная поездка:
– Сколько?
Тот, усмехнувшись, ответил ей:
– Мне было велено передать тебе привет от Ржавого. И еще, он сказал, что теперь вы в расчете.
Ника задумчиво кивнула, а он, помолчав, добавил:
– И запомни, что банки не любят отдавать со своих счетов.
Ника молча кивнула ему еще раз и вышла из машины. Маме об этом приключении точно ничего знать не нужно.
И вот, она уже дома. Встречают все. Кот Зайчик бежит наперегонки с Ниночкой. Мама злится – какие-то хулиганы бросают камушки в окно. В этот раз полетел такой крупный, что стекла зазвенели. Мама сердито засучила рукава и пошла открывать окно, чтобы крикнуть как следует на этих малолетних негодяев… Ника в этот момент подошла к шкафу – положить в него красивую папку с документами. Но не успела. Началось.
В распахнутое сердитой мамой окно влетел крупный предмет, едва не задев мамину голову. Моментально взметнулся столб пламени, пожрав в один момент воздушные занавеси на окне.
Ника, держа документы в одной руке, второй вытащила остолбеневшую маму с пылающего балкона. Повалил черный дым. Ника, схватив Ниночку в охапку и волоча за собой несчастную свою маму выбежала из комнаты, закрыв поспешно дверь.
В это же время на кухне разлетелись в дребезги оконные стекла. Ника попыталась открыть входную дверь, но что-то не пускало. Ника, взревев, навалилась всем весом. Дверь выдержала ее натиск, будто об нее потерся котенок… Потянуло черным дымом и из кухни. Все начали кашлять. Втроем они забежали в Никину спальню и закрыли за собой дверь. Это конечно не было спасением, но все же… Из-под двери начали наползать черные клубы дыма… Прыгать со второго этажа на бетон казалось безумием… Если и не свернут шеи, то покалечатся так, что…
Вдруг Ника услышала голос. Она его уже когда-то слышала.
«Следуйте за мной!».
Ника безумным взглядом окинула помещение, заходясь в удушливом кашле. В комнате были Мама и Ниночка. Бедная девочка уже почти потеряла сознание. Вдруг Ника опустила глаза и увидела кота Зайчика у своих ног.
«Следуйте за мной!».
Котенок сделал несколько маленьких шагов и сел перед дверцей платяного шкафа. Дым как будто был ему нипочем.
«Открой дверь, возьмитесь за руки и следуйте за мной».
Мало что соображавшая Ника открыла дверь шкафа, развернулась, схватила почти потерявших сознание маму и Ниночку и сквозь плотные, как чадра облака дыма рванула внутрь шкафа.
Все трое, споткнувшись обо что-то, упали, кубарем покатившись… Куда?
Отчаянно кашляющая Ника никак не могла открыть слезящиеся от резкой гари глаза. Рядом хватали воздух почти задохнувшиеся мама и дочка. Наконец, продрав глаза Ника обвела ничего не понимающим взглядом комнату. Розовую такую… Или бежевую? Приглушенный свет проникал сквозь плотные шторы… Огромная кровать. За их спинами дверь. Через которую они только что попали в эту комнату. Дверь платяного шкафа?
Мама с трудом приподнялась на локте.
– Никуша… Что произошло? Где мы?
– В Нарнии, судя по всему, – грубовато отшутилась Ника и пошла назад к двери.
Ее изумленному взору, за дверью предстал розовый в бежевый оттенок совмещенный санузел, такой большой, что можно из него было сделать еще одну полноценную комнату. Ника внимательно осмотрела дверь. На внешней ее стороне явственно отпечатался черный след ее пальцев – видимо, когда они бежали от пожара, Ника инстинктивно закрыла за собой дверь…
– Мааам, где мы? – потребовал в свою очередь разъяснений чумазый, как чертенок, ребенок.
– В сказке, доченька…
– Ура! Значит больше в школу никогда-никогда не надо будет ходить! И Бородавка нас больше учить не будет!
Ника повернулась к матери:
– А кто такая Бородавка?
Мать махнула рукой… Прежде всего, нужно все же понять где они и что вообще происходит.
– Мааам, а где Зайчик? – Ниночка тут же разревелась, оплакивая потерю кота.
Действительно, вошли они за ним, комната закрыта, но его нигде не было видно. Ниночка плюхнулась на пузо и попой вверх стала обследовать всю мебель снизу, на предмет забившегося от страха к незнакомой обстановке котенка.
Оказалось, что Ника во всей этой панике так крепко зажала подмышкой папку с документами, что, только расслабив руку поняла, как свело мышцы. Сумка с немыслимой по меркам Ники кипой денег висела на правом плече, перекрещивая ремнем грудь, надежно покоилась на ее левом бедре.
Было решено умыться и привести себя в порядок. Вернее, умыться и вымыть руки от копоти – с одеждой за короткое время ничего не решишь. Не успели они выйти из ванной комнаты, как дверь в номер отворилась и вошла горничная.
На несколько секунд воцарилось молчание. Горничная изумленно смотрела на маленькую компанию, которая, в свою очередь, лихорадочно соображала, как выйти из создавшейся ситуации.
– Простите, – пискнула горничная, глядя на эпатажную подкопченость нарядов, – я не знала, что этот номер был сдан.
– Ничего страшного, – поспешно заверила ее Ника. – Вчера с этой неразберихой… Нас, погорельцев, заселили, не взяв даже денег. И что, паспортные данные тоже не нужны? Документы у нас с собой.
– О! Что Вы! Видимо это недоразумение. Вчера новенькие в смене работали. Наверное, что-то напутали. Пойдемте сейчас же на ресепшн – девочки быстро исправят все… Извините за доставленные неудобства. Надо же…
Ника, кивнув маме и дочке, закрыла дверь и отправилась следом за горничной. В холле красовалась незнакомая надпись: «Onego Palace Hotel». Заполняя анкету гостя, Ника, наконец отыскала нужную ей информацию: «Адрес ул. Куйбышева, д. 26, Петрозаводск, Россия». Мысленно поздравив себя с такой полезной находкой, Ника из пачки пятитысячных купюр отсчитала ловко нужную сумму прямо в сумке, вытянула ее наружу. Расплатившись и чуть не забыв сдачу – что крайне редко с ней бывало. Когда с формальностями было покончено, она припустила чуть не бегом обратно в номер.
В номере было тихо. Мама с дочкой стояли около окна и что-то рассматривали в нем. Подойдя ближе Ника поняла. За окном был сказочный закат. Озеро, окаймленное валунами. На краю примостилась почти белая лодочка.
Ниночка придвинулась к Нике:
– Мам, а мы все умерли, да? Это рай?
Ника рассмеялась в ответ:
– За такие деньги, наверное, и в рай можно попасть, сколько я отдала за этот номер за неделю.
– Не богохульствуй! – привычно ругнулась мама, но тут же вернулась к основному вопросу, – Никуша, так, где же мы?
Ника ответила ей вопросом на вопрос:
– Петрозаводск – это у нас где?
– Урал, по-моему, а что?
– Ну в Карелии же, мам! – перебила бабушку Ниночка. – Ты, что ли, совсем бабушка двоечница? Мы же это давно по «окружающему миру» прошли, зимой еще!
– В Карелии значит? – задумчиво повторила мама, – это конечно интересно, но теперь ты точно мне все должна рассказать.
– Мама, раз мы в Нарнии, ну в Карелии, ну в смысле в сказке, – окончательно запуталась Ниночка, – значит мне тоже можно послушать самые взрослые разговоры?
Деваться было некуда. Слушать было разрешено. Они сели на кровать и Ника начала свой странный рассказ. Рассказывала она долго. Ниночка заснула почти сразу же, привычно, как под самую обыкновенную сказку на ночь.
Мама молчала, лишь иногда недоверчиво качая головой, а иногда испуганно прикрывая рот ладошкой. И мрачнела она с каждой минутой.
Наконец, Ника дошла до того места, как она рванулась, увлекая их с малышкой в открытую дверцу шкафа, следуя за голосом кота. Да в такой ситуации за чертом лысым побежишь, не то, что за родным котом… Где он, кстати?
Когда Ника закончила свой рассказ, была глубокая ночь. Мама, пожевав губами, спросила ее:
– Ну, со шкафом в этой истории мне все понятно. Когда человек напуган, он в игольное ушко проскочить может. Видимо там была в стене какая-то дырка…
– В Карелию, мам?! – удивленно уточнила Ника.
– Ну, мало ли, какие чудеса бывают, – беспечно пожала ее некогда прагматичная мама плечами.
Они помолчали, думая каждая о своем. Мама скорбно переживала нажитое непосильным трудом, библиотеку, которую еще дедушка собирал – подписные издания! Как жаль! Ведь все это уничтожено пожаром. Нику, в свою очередь, одолело столько мыслей, что она даже не понимала, о чем думает. Тишину прервала мама:
– А теперь нам нужно понять, кому ты так не понравилась… Со своими особенными возможностями… Что нам аж красного петуха в дом пустили. Вот сейчас, на ресепшене ты свой паспорт им дала, чтобы в номере зарегистрироваться? Знала бы я хоть половину того, что ты мне сейчас рассказала – я не дала бы тебе такую глупость делать… Теперь прятаться придется. Не очень-то тебя твой этот ПГ защищает, телохранитель хренов…
Обе они, все больше расстраиваясь, замолчали. Более всего от того, что попросту не знали, как действовать дальше. Решив, что утро вечера мудренее, легли втроем на широкую кровать, по обе стороны от сладко сопевшей Ниночки.
Утром придется решать самые насущные проблемы – нужно было приобрести новую одежду и обувь – не в гостиничных же тапках им ходить, в самом деле.
Наскоро позавтракав в отеле – завтрак был включен в стоимость проживания, дождавшись время открытия большинства магазинов, Ника отправилась на вылазку одна. Черные джинсы и футболка давали ей возможность без подозрительных взглядов получить все необходимое.
В гостиницу Ника вернулась с объемным баулом всех вещей первой необходимости и пакетом готовой еды.