Эйльем Лард
Рассеянные по Вселенной

Полная версия

Глава 5

…И спросил его Ученик:

–Учитель, как мне подавить в себе позывы плоти моей, чтобы не препятствовали они более совершенствованию Духа моего всё-созерцающего?

И ответствовал ему Мессия:

– Тот, кто подавляет силой воли своей природу страсти земной в себе самом, тот боится плоти своей, и она начинает господствовать над ним при помощи страха, умом порождённого. А тот, кто воспылает к плоти, природой порождённой, любовью неземной, тот рабом её до скончания века своего краткого так и останется. Ибо не может дать природа вещей земных удовлетворения полного для Души бессмертной.

***

Элиосса, Альканс. 2087 г. от Рождения Эа

Каррелу шёл шестнадцатый год, когда по галактике пронёсся Катаклизм, произошло Смещение. Этот памятный день он запомнил надолго. Ночью его едва не сбросило с кровати. Дом сотрясло так, что с полок посыпались кристаллы и посуда. Он, ничего не понимая, выбежал во двор. Население посёлка тоже уже не спало. Вся земля под ногами содрогалась, словно оживая. Повсюду раздавались частые сильные хлопки, а высоко в небе одна за другой зажигались фиолетовые вспышки. Каррел не сразу сообразил, что это из Пустоты выходили планетарные катера, ведь эти вспышки должны быть у самой земли. А потом прямо над крышами посёлками с низким утробным воем пронёсся наклонённый крест планетарного катера с дымящейся обшивкой и рухнул в лес за посёлком, ломая стволы высоких деревьев. Каррел одним из первых прибежал к месту падения летательного аппарата. Небольшой, весь почерневший от прохода через атмосферу, катер уткнулся сильно погнутой одной из четырёх дуг в мягкий мох небольшого болотца. Сломанная лиственная крона белоствольной наксиеры укрыла собой фотоэлементный слой крыши катера, оторванный штырь верхней антенны с многогранным кристаллическим навершием валялся в десяти метрах от катера. С места слома ствола наксиеры одна за другой, словно девичьи слёзы, устремлялись вниз мутные капли сока, которые грозно шипели, попадая на всё ещё раскалённую обшивку катера. Дверь люка наклонно стоящего катера находилась на высоте трёх метров и Каррел, недолго думая, снял с себя рубашку из плотной ткани и обмотал её вокруг правой руки. Затем, ловко забравшись на нижний сук сломанной наксиеры, перепрыгнул с него на бортик катера и, что было силы, рванул ручку двери на себя. Дверь люка даже не шелохнулась, видимо герметизирующая прослойка обуглилась и намертво заклинила дверь катера.

– Сколько же у них осталось кислорода? – мрачно подумал юноша, обстукивая кулаками дверь и вытаскивая из щели фрагменты обугленной резины. Неожиданно его стук привёл к тому, что внутри катера упало что-то тяжёлое и ручка двери начала медленно поворачиваться изнутри. Он ещё раз дёрнул на себя дверь и из катера прямо ему на руки выпала женщина со спутанными чёрными волосами, вся в многочисленных ссадинах и кровоподтёках. Из одежды на ней была лишь короткая полупрозрачная ночная рубашка, словно эта женщина вбежала в свой катер прямо из постели. Женщина судорожно и глубоко вдохнула воздух и обмякла на руках у Каррела, потеряв сознание. К тому времени уже прибежали другие поселяне. Они споро соорудили из полотна прочной ткани импровизированные носилки и бережно уложили на них ещё двух мужчин, извлечённых из катера. Женщину же Каррел понёс в посёлок на руках. Женщина была красивой. Полные бёдра, выделяющаяся талия, большая грудь, пухлые чувственные губы, утончённые черты лица. Женщина была, несомненно, гартианкой, но Каррел так и не мог понять, к какому же Клану она принадлежит, уж очень необычным было сложение её тела. И оно надо признаться честно очень взволновало молодого Каррела. У него до этого момента жизни, конечно же, были женщины, но все местные гартианки, бывшие переселенки из Клана Ваэнди, были чрезмерно субтильными, а их холодные руки, медлительная текучесть движений и чересчур внимательные большие глаза не нравились пылкому и шустрому Каррелу. Юноше порой небезосновательно казалось, что в них не было ни капли душевного тепла, а был лишь один расчётливый ум, которым они пользовались, обменивая совместную ночь с ним на его захватывающие рассказы о далёкой Аэрте. Часть этих рассказов он сочинял сам, насмотревшись, доставшихся ей от исчезнувшей амми, старинных маайлэнгов.

Во время Смещения всех местных каэйров, словно ветром сдуло, и Каррел беспрепятственно уложил женщину в свою ещё не остывшую постель. После чего смыл спиртом с неё кровь и, вдоволь налюбовавшись её обнажённой красотой, всё же, скрепя сердце, накрыл её тёплым пледом, а сам расстелил себе в подсобном помещении большое пуховое одеяло и провалился в сон.

Утром он встал и пошёл проведать спасённую гартианку и сразу понял, что с ней далеко не всё в порядке. У женщины поднялся жар, она ворочалась, металась головой по подушке, всё время повторяя какое-то незнакомое ему слово «энхайве». Он поставил разогреваться свой завтрак на индукционную печь, а затем взял концентрированный настой местной лечебной травы, пропитал им кусок пористой ткани и аккуратно положил компресс на горячий лоб женщины.

Она пришла в себя лишь под вечер. За это время Каррел сбегал в посёлок и узнал об ужасной трагедии, случившейся этой ночью на Тэе и о том, что многие альтэйцы пытались бежать с неё на Элиоссу. И многие не долетели. По радиосвязи известили, что спасатели прочёсывают всю планетарную систему вблизи Элиоссы, разыскивая пропавшие без вести планетарные катера в слабой надежде, что хоть кого-то из экипажа удастся спасти. Затем ошарашенный этой новостью Каррел зашёл к местному лекарю, который поведал ему, что младший из Тэйви скончался в палате от многочисленных переломов позвоночника, так и не приходя в сознание. Состояние второго гарта было тяжёлым, но поправимым. Больше всего, пострадал мозг пилота и его контакт с айри был сильно нарушен. Для нормализации его вестибулярного аппарата и психики потребовалась помощь квалифицированного Хранителя Чистого Сознания, то есть Эсси, которого уже вызвали из города по радиосвязи.

Когда Каррел вошёл в комнату, гартианка открыла свои глаза, и он заметил, как они расширились, при виде его.

– Энхайве… мой супруг. Что с ним?

– Хэй, сиэра, – любезно поприветствовал её Каррел. – Вы не представляете себе, как я рад, что с вами всё в порядке.

Каррел не спешил делиться с вдовой плохими новостями, благоразумно полагая, что волноваться в таком состоянии ей не следует.

– Я, – энгара, – надменно произнесла гартианка. – А ты кто? На Ксиорри ты совсем не похож. Ты мутант с Левиора? Кровь Дракона, ты – аэртиец! Не может этого быть, как ты здесь очутился?

– Прошу прощения, энгара, – грациозно поклонился изумлённый Каррел. – Вы правильно заметили, что я не Ксиорри, поэтому я и не смог понять, к какому альтэйскому Дому вы принадлежите. Что касается меня, то моя амми Элеана была родом с Аэрты.

– Ах, вот оно, что! Элеана… шестнадцать лет назад вся Тэя… Тэя. Вы уже знаете о трагедии?

– Да, энгара. Мне уже рассказали в посёлке. Кстати моё имя – Каррел, Каррел Вэйст к вашим услугам, прекрасная энгара.

– Хаэнси Эвиа, – назвала своё имя женщина, пытаясь встать с постели. – Это молодой Клан, в нём пока ещё только два колена. Не мудрено, что ты ещё не сталкивался с энгарим Хаэнси.

– Поверьте мне на слово, энгара. Это самый прекрасный Знак Крови, что я когда-либо встречал в своей жизни.

Каррел протянул ей руку, пытаясь помочь ей подняться на ноги, но та отвергла этот знак внимания.

– Юноша, не будете ли вы так любезны, сходить и подобрать мне в посёлке какую-нибудь чистую женскую одежду. Я не хотела бы предстать перед вашими глазами, сиар, в своей ночной рубашке.

Каррел попытался было возразить, что столь чудесную фигуру, которую он изучил этой ночью во всех деталях, не стоит скрывать под покровом деревенского платья, но вовремя осёкся и пошёл к соседям за одеждой. К тому же её обращение «сиар», которое относится только к близким друзьям, тронуло пылкое сердце юноши, отозвавшись там многократным эхом любовных фантазий. Конечно, он предпочёл бы, что бы ему сказали «аэви», но с этим, видимо, придётся пока повременить.

После того, как с нарядом было покончено, они сели за стол пить крепкий эйхелес. И гартианка, внезапно взяв Каррела за руку, тихо сказала:

– Я благодарна тебе, мой спаситель, за то, что ты вернул меня к жизни. Но ответь мне только предельно честно, – энгара внимательно посмотрела ему в глаза. – Что случилось с моим супругом? Не бойся, я – Хаэнси и поэтому достаточно сильна, чтобы принять любую правду.

Каррел склонил низко голову, чтобы не смотреть в чёрные миндалевидные глаза Эвиа, и тихо произнёс:

– Очень сожалею, энгара, но лучшие лекари посёлка так и не смогли вернуть айри в его тело. Мне очень не хотелось говорить всё это вам, прекрасная энгара, но я готов вместо него всегда быть с вами, Эвиа, отныне и навеки.

Юноша с пылом посмотрел в глаза Хаэнси.

Но… увидел в них лишь недоверие и надменность.

– Наивный мальчик, вы ошибаетесь. Мой супруг жив. Магнетическая связь говорит мне о том, что его айри всё ещё пребывает в теле. Хотя сигнал этот какой-то странный. Не могу понять, в чём тут дело.

Каррелу, которому вовсе не понравилось, как его назвали, тут же выпалил:

– Но выжил только пилот. Второй Тэйви умер ещё в катере.

– Бедный Тэйви! Он не выдержал всех ужасов Катаклизма. Да хранят светлые звёзды его чуткое айри! Однако мой супруг и был пилотом этого катера.

– Я бы решил, что он ваш отец, – поникшим голосом пролепетал Каррел.

Энгара в ответ слабо усмехнулась самым уголком своих чувственных губ:

– Мой супруг Энхайве ненамного старше меня. Эта моя Кровь – Хаэнси делает меня визуально моложе. Мне почти сорок лет, так что между нами лежит огромная пропасть, не забывай об этом, сиар. В твоей жизни ещё встретится настоящая любовь, и ты непременно услышишь в полночной тишине тихое «аэви».

***

На следующее утро Эвиа навестила своего супруга. И вернулась в дом Каррела вся расстроенная и в слезах. Гартианка сняла платье и села на застеленную постель, оставшись в той самой ночной рубашке, в которой она прилетела на Элиоссу. Каррел, работавший рядом с домом в оранжерее, почти сразу же вошёл вслед за ней. Эвиа, постоянно всхлипывая и размазывая рукой по лицу слезы, сдавленно произнесла:

– Я не понимаю, что с ним. Такое впечатление, что его айри словно не в состоянии управлять ни телом, ни речью. Мозг утратил полное магнетическое сцепление с айри, и речь Энхайве превратилась в полнейшую бессмыслицу. Одни фразы моего супруга, не заканчиваясь, резко обрывались, и он начинал говорить совершенно о другом, при этом взгляд Тэйви всё время блуждал по сторонам, не в состоянии сфокусироваться даже на моём лице. Лечащий его местный Эсси был способен лишь на то, чтобы сокрушённо разводить руками. Энхайве даже не сразу узнал меня. А узнав, понёс какой-то бред, обвиняя меня в том, что я втайне от него нарушаю обет нерушимости Брачных уз. Нет, лучше уж гибель в катере, чем такое существование! Теперь, если только не свершится чудо и местные Эсси не помогут его айри восстановить контроль над телом, его наверняка отправят на Лорену.

Каррел опустился перед ней на колени и попытался утешить Эвиа:

– Не переживайте, милая энгара, вот увидите всё наладится. В полдень Эсси поговорит с Хранителями Жизни, и они все вместе поставят на ноги вашего супруга. Возьмите чистый платок, и, прошу вас, не плачьте, а то затопите своими слезами всю комнату, и мы захлебнёмся.

Эвиа, слегка улыбнувшись, взяла юношу за запястья и с благодарностью посмотрела ему в глаза. Каррел чуть подался вперёд, и её волосы слегка коснулись лица юноши. Каррел вновь почувствовал, как жар неистового желания, поднимаясь из потаённых глубин тела, вырывается наружу, сокрушая на своём пути все препятствия. Этот огненный поток влился в Поле Дыхания находящейся рядом Эвиа, и она полностью потеряла контроль над собой. Кровь Хаэнси настойчиво билась в её висках и подсказывала ей, что надо всего лишь резко ударить Каррела обеими раскрытыми ладонями по ушным отверстиям, и он тут же от неё отстанет. А затем решительно поставить этого наглого аэртийца на своё место. Но Эвиа уже не хотела отталкивать от себя юношу, наблюдая как бы со стороны, как его умелые сильные руки гладят её открытые полные бёдра, мнут её пышные груди, забираются в самые тайные складки её тела. А потом ей, по своей природе не способной впадать в эти аэртийские состояния возбуждения, внезапно передался его неистовый пыл, который накрыл бушующим пожаром всю её с головой, заставляя бледнеть, стонать и сокращать мышцы, чтобы, в конце концов, вместе с ним испытать неповторимое блаженство… которое тут же из неё бесследно исчезло, как только Поля Дыхания их айраим перестали соприкасаться.

***

Когда Эвиа открыла глаза, Каррела уже рядом не было. Не было его и в доме, – Хаэнси точно знала об этом, даже не вставая с постели. Она не спеша встала и с некоторой брезгливостью надела на себя подаренное ей платье.

Она впервые в жизни ощутила в себе некую двойственность. Её телесная половина ощущала себя просто прекрасно, ей давно не было столь хорошо. Она словно парила высоко над землёй, упиваясь полётом и лёгкостью в каждой клеточке своего тела. Эвиа никогда не получала от своего мужа и десятой доли того, что дал ей этот незнакомый аэртиец. Но её чистая Кровь Хаэнси утверждала обратное: то, что произошло с Эвиа просто отвратительно. Это же надо было допустить, чтобы какой-то безродный аэртиец (!), которого она знает всего два дня, затащил её – ХАЭНСИ (!!!) в свою постель.

– Надо же, какая я всё-таки глупая флурица, – подумала вдруг Хаэнси. – Не смогла вовремя понять, что мой несчастный покалеченный супруг, Мастер Энхайве, предсказал мне этим утром моё близкое будущее.

Сколько же прошло времени? Она увидела висящий на стене, разделённый на многочисленные сектора, круг. В центре круга находилась маленькая зелёная Элиосса. На нижнем чёрном секторе мерцали искусственные звёзды. По верхним секторам плавно клонился к своему закату яркий световой кружочек, символизирующий местное жёлтое солнце. Когда она вошла в дом, световое пятно было в одиннадцатом секторе, а теперь оно сияет себе уже в четырнадцатом. Следовательно, это их безумство продолжалось целых три часа!

И всё же Эвиа недаром была чистокровной Хаэнси, и поэтому план дальнейших действий тут же предстал перед её глазами во всей своей красе.

Зэйта. 2469 г. от Рождения Эа

Все города Зэйты, за исключением города-призрака Тэльвауза связывались между собой скоростными автомагистралями. Под слоем гладкого бетонного покрытия, по всей протяжённости трассы располагались небольшие генераторы анти-поля, питаемые электрическим подземным кабелем. Профиль трассы напоминал собой вогнутый жёлоб, чтобы машины, разогнавшись до большой скорости, не вылетали с трассы. Кроме того, на днищах машин, в том числе и на междугородных многоместных аввихэйльдах, располагалась платформа, способная удержать в воздухе над дорогой вес машины. Аэродинамический двигатель, скрытый в передней части капота, работающий от сферического аккумулятора, позволял машине, не знающей что такое колёса, трение и сцепление с дорогой, набирать весьма внушительную скорость, а регулируемый экран на днище машины позволял транспортному средству моментально затормозить или резко ускориться.

***

С Гертой Вайге познакомился, когда ездил на своей машине – околоземном катере на воздушной подушке по делам в Эльмаглис. Он остановился у местного ваззари, а вечером пошёл на местную тусовку, где и познакомился с Гертой. На следующий день они вместе встречали восход солнца на живописном берегу Ленги. Вайге предложил Герте создать с ним семейный Очаг, и она не отказала ему, но сказала, что сначала нужно познакомить его с её отцом. Глядя в её серые глаза, теребя её чёрные короткие волосы, Вайге подумал:

– Какое счастье, что я родился не на Тэе.

Они сели в машину и поехали за город к её отцу.

Обычно после Школы юные зэйтяне начинали вести самостоятельную жизнь в построенном местными бионами жилище. И то, что Герта осталась жить рядом в пристройке со своим отцом Лангертом, немало удивило его.

– Авва, познакомься это сиар Вайге, – представила мужчин друг другу Герта. – Вайге, это мой отец Лангерт.

Вайге по своей природе хорошо разбирался в Знаках Крови и сразу же определил, что предки Лангерта были Лауви. Потом Лангерт пригласил его за стол в саду и угостил крепким ароматным эйхелесом.

– Ты хорошо чувствуешь Знаки Крови и, наверное, безумно рад, что женишься на моей дочери, а не на предназначенной тебе твоими Кровниками служительнице Храма Музыки, не так ли Вайге?

– Вы же знаете, сиэр, что на Зэйте повсюду свобода выбора, хвала Отцу нашему Крылатому.

– Свобода, – как бы пробуя на вкус это слово, и, морщась как от сока неспелого лэйма, процедил Лангерт. – Мой юный друг, взгляни на небо, что ты там видишь?

– Сиарру, облака, звёзды, – не понимая, к чему он клонит, пролепетал Вайге.

– Там за стеной тумана, удалённые от нас огромным количеством лиг, сияют миллионы миров и каждый из них неимоверно прекрасен и несёт в себе такие знания, доступ к которым, увы, утрачен.

– Да, но нас учили в Школе, что сверхдальняя магнетическая связь нам не доступна, а лучевой перенос айри невозможен из-за плотной атмосферы Зэйты – повторил, заученные в школе, фразы Вайге.

– А ты приглядись внимательнее к ночному небу, юноша, взгляни на Сиарру…

– Сиарра! – вдруг внезапно осенило Вайге. – Вы думаете, что…

– Теперь, когда ты это понял, ответь мне на простой вопрос, Вайге, – почему за триста пятьдесят лет, что мы живём на Зэйте, никто не воздвиг Крылатую Башню на Сиарре? Ведь на ней нет атмосферы.

– Но ведь это крамола! Вазарри, конечно же, не хотят встречаться вновь с альтэйскими энгарим, подчиняться их жёстким Законам Крови. Мы не хотим, чтобы нашу Свободу снова ограничили и лишили нас благословения наших Ведущих, – пылко возразил Вайге.

– Никогда не говори «мы», – жёстко оборвал его напор Лангерт. – Говори только от своего айри. Ты бы сам, Вайге, хотел бы посетить другие миры, наполнить свою душу иноземной красотой, пообщаться с местными гартами, заново открыть для себя вычеркнутые из книг, как крамольные, древние знания? Молчишь, ну да ладно, хорошо, хоть ты начал задумываться, критически осмыслять вбитые тебе жрецами проповеди. Другие в твоём возрасте не могут, увы, уже и этого. Я рад, что у моей дочери будет весьма достойный её супруг, тем более Ксиорри.

Глава 6

…И напутствовал последователей своих верных Мессия:

– Пусть тот, кто в поиске усердном пребывает, не перестаёт искать до тех пор, пока не найдёт. А когда он, наконец, найдёт, то будет изумлён безмерно, ибо то, что он найдёт, будет тем, чего никогда не видел глаз человеческий, и чего никогда не слышало ухо чуткое, и чего никогда не касалась рука натруженная. А найдя это, он примет его с благодарностью и обретёт его, ибо поймёт нашедший, что этот дар невидимый и неощутимый ему одному предназначен Светом чистым всевышним…

Элиосса, Альканс. 2087 г. от Рождения Эа

Связь с Тэей оборвалась, и поэтому долгое время никто не знал, что там происходит. Ещё два катера удалось вытащить с орбиты Элиоссы, но, к сожалению, удалось спасти лишь одного гарта из Клана Ауми. Он и рассказал подробно о том, какие ужасы всем им пришлось испытать и что скоро поверхность Тэи превратится в выжженную безжизненную пустыню. Элиоссцы узнали, что все альтэйцы прятались от пожаров в пещерных системах недалеко от подземных озёр, что многие жители Тэи погибли и продолжают гибнуть …

Связь вновь появилась только спустя одиннадцать дней после катастрофы.

***

Она знала то, о чём даже не догадывался наивный Каррел. Хаэнси сразу поняла, что за аэртийцем должны были внимательно и ежечасно наблюдать, причём как Зелёные, так и местные Ваэнди. Она внимательно осмотрела комнату. То, что находилось в других комнатах, ей было совершенно неважно. Не заметив ровным счётом ничего подозрительного, Хаэнси задала себе вопрос, – а где бы ты сама спрятала видеорегистрирующие кристаллы, чтобы они все отмечали, но, чтобы их ни за что бы не обнаружили? Отвечаю: Раз – глазок регистратора не должны никогда закрывать посторонние предметы, так что, скорее всего, он наверху. Два – рядом с тайником не должно быть предметов, которыми часто пользуются, иначе его рано или поздно обнаружат. Три – поскольку глазок регистратора всё же имеет блеск, рядом с ним должны находиться блестящие ненужные предметы, ибо подобное маскируется подобным. Хаэнси ещё раз пробежала глазами по комнате и сразу же заметила на противоположной стене запылённые полки с пустыми стеклянными бутылями. Ага!

Она подошла поближе и внимательно осмотрела полки. Полки были деревянными и покоились на прочных кронштейнах. Сами же кронштейны держались на двух винтах, ввинченных в деревянную стену дома. Шляпки винтов были из нержавеющего сплава и сильно блестели. Вот оно! Шляпка одного из винтов была аккуратно заменена кристаллической, собирающей свет, линзой. Этот серебристая кристаллическая полусфера фактически не отличалась по виду от остальных шляпок, если не присматриваться к ней. Каррел, конечно же, не присматривался. Она кончиком ногтя аккуратно нажала на глазок, и направляющая пружина выдавила из паза в стене цилиндр видеорегистратора. Хаэнси вытащила чёрный кристалл с записью и положила его на стол. Затем, начала рыться в своей сумке, куда она в спешке успела-таки затолкать свои наиболее ценные вещи. Она извлекла из сумки семейный альбом на кристаллических пластинках и небольшое видеоустройство, позволяющее просматривать записи на кристаллах и записывать новые. Эвиа вставила найденный иссиня-чёрный кристалл в камеру аппарата и принялась смотреть непристойную видеозапись. Затем она вновь открутила запись на момент прихода Каррела в дом и, нажав соответствующую клавишу на пульте, безжалостно стёрла всю запись до того момента, когда она по её вине оборвалась. Она была чистокровной Хаэнси и поэтому не спешила возвращать видеорегистратор в его родное гнездо.

– Я бы на их месте поставила второй видеорегистратор прямо напротив первого, чтобы контролировать сохранность его содержимого. И оставила бы открытой лишь точечную щель, чтобы видеть только первый тайник.

На второй стене ничего не висело, и Эвиа начала ощупывать каждый сантиметр её отполированных досок. Она бы никогда бы не нашла второй тайник, если бы не знала, где точно нужно искать. Если бы Эвиа не была бы Хаэнси, она бы ограничилась простым стиранием лишней информации. Но Кровь Хаэнси подсказала ей, что следует просмотреть и эту видеозапись.

– Кровь Дракона! – воскликнула гартианка. – Вот же хитрецы! Не иначе каэйры постарались.

Широкофокусный глазок регистратора отмечал не только сохранность тайника, но и часы, так чтобы запись шла в реальном времени. Хаэнси пришлось долго помучаться с устройством этих часов, чтобы перевести время на три с половиной часа назад и поставить ускоренный ход времени, чтобы к закату солнца они смогли бы показывать правильное время, а потом незаметно для соглядатаев вернуть их в привычный режим. Только после этого она вставила оба регистратора в свои гнёзда и при помощи пульта снова возобновила запись. По счастью для неё, каэйры не любили постоянно идущих радиосигналов с видеорегистраторов, – они плохо влияли на Семена Жизни. Поэтому Зелёные предпочитали, чтобы их следящие устройства передавали всю информацию через каждые восемь часов.

Пришедший домой, Каррел даже не заметил того, что часы сильно отстают. Ослеплённый любовью, он радостно произнёс:

– Хэй, Аэви! Ты стала ещё прекрасней, моя энгара. Ты знаешь, я уже успел сильно соскучиться по тебе, пока собирал фрукты в саду нам на ужин.

Он приблизился к сидящей за столом Эвиа, желая её нежно обнять и поцеловать в такие женственные и чувственные губы, но женщина внезапно выбросила вперёд обе ладони и оттолкнула юношу от себя.

– Вы забываетесь, сиар, – ледяным голосом процедила Эвиа. – Вы не в джунглях Аэрты. Не забывай, пожалуйста, что я всё-таки энгара и мне понадобится время, быть может, половина вечности, чтобы привыкнуть к тебе, юноша. А тебе предстоит ещё долго менять себя и своё поведение, чтобы быть вместе со мной, хотя бы иногда.

Каррел просто оторопел от такой отповеди. Никогда ещё в жизни он не сталкивался со столь резкими женскими переменами и пребывал в шоковом состоянии.

– Очнись, сиа-ар! – внезапно сменив грозный тон, на мелодичное звучание в голосе, пропела энгара. – Забирай корзинку с фруктами и воду, и пойдём в лес. Я желаю ужинать на природе, подальше от этих запылённых и неубранных комнат.

***

Они сели прямо на траву, расстелили перед собой импровизированную скатерть из полотна авизента и поставили на неё корзинку с едой. Эвиа теперь старалась не приближаться к Каррелу ближе, чем на полметра. Хаэнси отчётливо понимала, что стоит только подпустить аэртийца к Полю Дыхания своего айри, как он снова без труда овладеет ей, поэтому она умело дистанцировалась от юноши, но и не хотела чрезмерно обижать его своим врождённым высокомерием.

Хаэнси внимательно просканировала пространство айри-искателем и, оставшись удовлетворённой результатом, вынула из сумки две металлических диадемы, одну надела себе на голову, другую протянула Каррелу. Тот недоуменно уставился на Эвиа с застывшим на губах невысказанным вопросом.

– Надевай. Быстро! – прошипела гартианка. – Ты что совсем ничего не соображаешь, аэртиец? Мог бы давно уже понять, что за сыном Элеаны будут следить лучшие специалисты своего дела. Помни это всегда! Нам сильно повезло, что мне удалось стереть запись сцены, в которой в главных ролях были мы с тобой, но большего я сделать для тебя ничего не смогу. Ты даже не представляешь себе, сколько шуму бы поднялось вокруг после просмотра этого классического сюжета вашими дорогими Кураторами и старостами. Завтра же я переберусь в дом к Ваэнди, и не вздумай туда приходить. Я сама тебя найду для встречи где-нибудь в безлюдном месте. Я всё сказала. Больше об этом ни слова. А теперь разом снимаем защиту от сканирования, а то за нами пришлют патрульный катер.

После ужина, который очень понравился энгаре, Хаэнси Эвиа, прикрыв свои красивые бёдра на всякий случай большим платком, напомнила Каррелу о хронологии появления молодых Кланов Тэи:

– Каррел, ты, должно быть, в Школе плохо слушал своих Учителей и не смотрел требуемых школьных курсом маайлэнгов, если не помнишь, кто такие Хаэнси. Ну, так слушай теперь меня:

– В тысяча четыреста восемьдесятом году от Рождения Эа на Тэе появились Кланы: Леварри, Ксиорри, Анви и Эйси, в тысяча девятьсот шестидесятом году – Ваэнди, Каурси, Эйнзи и Тэйви, а в двухтысячном году – Хаэнси, Коэнси, Эльвиа и Лауви.

Эльвиа, – это непревзойдённые Мастера Сети. Гарты Тёмно Фиолетового Клана в своём северном Ареале возвели прекраснейший Дворец из фиолетового виэланга, крупного аметиста насыщенно фиолетового цвета. И ежечасно по пять минут наполняли всю Сеть прекраснейшей музыкой, пропущенной через аметистовые кристаллические плиты. Вишнёво-коричневые Ваэнди – Повелители Стихий. На восточной оконечности нашего единого материка Ваэнди воздвигли Храм Семи Ветров и установили чашу с трёхцветным огнём на скалистом берегу, к которой ведут каскады каменных ступеней. Ваэнди, – Мастера арды, они прогнозируют погоду и управляют стихиями. Салатовые Каурси не хуже каэйров умеют переносить генетическую информацию при помощи высокочастотного излучения. Чёрно Золотые Эйнзи способны беседовать с Зоарим. Серо-Голубые Тэйви – Мастера Предсказаний. Ярко Оранжевые Лауви – Мастера лучевой техники и волновых процессов. Коэнси – Мастера систематизации и интеграции. Именно они систематизировали и сжали до объёма двухсот маайлэнгов все накопленные двумя Расами Знания о нашей Вселенной. Серебристо-Серые Коэнси нашли способ ускоренной интеграции Знаков Крови, который они хотят применить в Вельте для создания нового аэртийского народа, – хранителей Знаний. Коэнси помогли Ваэнди в деле коллективного управления ардой и осуществили на Тэе ещё много славных свершений. Ну а Хаэнси, их клановый цвет – тусклое зеленоватое золото, – это прирождённые правители. Они почти все являются лидерами, хариями. Они точно знают, что и в какой последовательности нужно осуществить, принятие решения у них занимает доли секунды. Запомни это, Каррел и больше не делай попыток брать меня своей силой и энергией. Я сама, когда мне это будет нужно, приду к тебе, сиар.

Этой ночью они не спали, до утра бродя по лесным тропинкам и беседуя о всяких незначимых пустяках, а потом Эвиа собрала свои вещи в дорожную сумку и ушла в соседнее поселение к знакомым Ваэнди, чтобы вернуться к Каррелу только через месяц.

Разлучившись с Эвиа, Каррел не находил себе места и лишь обещание встречи от неё и обещание не встречаться первый месяц от него держали в нём зверя, рвущегося из него наружу, на стальном поводке.

– Эвиа, Эвиа, Эвиа-а-Аэви, Аэви, Аэви, – повторял Каррел перед сном имя гартианки, словно волшебную мантру.

Волны, идущие от Каррела, захлёстывали её особенно по ночам. Эвиа просыпалась, ощущая в себе снова уже знакомую раздвоенность. Ей хотелось снова увидеть Каррела и она же сильно боялась этой встречи. Смятение мешало ей полноценно отдыхать ночью и сосредотачиваться днём. Она, Хаэнси, не могла найти иного способа, чтобы защититься от этих волн, как только навсегда покинуть Элиоссу. А через месяц она внезапно поняла…

Тэя, Ареал Эа. 2400 г. от Рождения Эа

Из дневников Леварри Аэрбио

Перед тем, как забрать Алину и перенестись к Крылатой Башне, у меня было два часа времени, чтобы ознакомится с содержанием сверкающего шарика, найденного в песке, близ развалин Корума. На всякий случай я выставил таймер сигнального устройства на полтора часа, чтобы прервать глубокий транс, если просмотр кристаллической записи сильно затянется. Я удобно расположился в тени скал, напротив того места, где когда-то срывался с гор знаменитый водопад Ареала Эа, взял маайлэнг в ладони и закрыл глаза.

Море разноцветных флагов развевалось над Корумом. Звучала бравурная музыка, и вспышки фейерверков украшали вечернее небо. Был Праздник Неба. Лучшие мастера полётов Леварри и Авви демонстрировали публике своё высокое мастерство. Сначала ансамбль Эа исполнил прекраснейший гимн покорителей Неба. Затем темп музыки сильно замедлился, и высоко в небо взмыли танцующие пары в клановых разноцветных одеяниях. Они, то кружились попарно, то взявшись за руки, создавали сложные геометрические узоры. Юноши высоко подбрасывали своих партнёрш вверх и те, совершая в свободном падении немыслимые красивые фигуры, расправляли крылья ксаэльгайры и плавно опускались на силовой поток. Потом в небо взлетели, наряженные в яркие люминесцентные одеяния, воздушные акробаты. Они, набрав огромную скорость, взлетали ввысь, как от трамплина, оттолкнувшись от силового моста и, падая, демонстрировали захватывающие кульбиты и сальто. Потом музыка снова сменила темп на более зажигательный и ритмичный, и над восьмью секторами Корума взмыли вверх лучшие воздушные фехтовальщики шестнадцати Кланов. Попарно сражаясь на лучевых парализаторах, они легко уклонялись от разящих ударов противника, нанося в ответ свои быстрые уколы. В конечном итоге остались двое участников они и разыграли между собой главный приз – золотую статуэтку летящего дракона. В этот раз приз достался фехтовальщику в белой мантии. В резком выпаде, рискуя сбиться с потока, Ауми всё же удалось слегка задеть опытного Мастера Авви, и неотразимая Эа Диона увенчала его голову венком лазурной имры. Летающие гарты соревновались между собой также и в скорости передвижения в потоке и в прыжках в высоту. Потом в воздух поднялись исполнители опасных трюков Мастера Полётов. На встречу Леварри с большой скоростью летели шары, наполовину наполненные светящейся краской. Их траектории не поддавалась расчёту, и только реакция и отточенное практикой чувство дистанции позволяла шустрым Леварри уклоняться от встречных предметов. Звуки сначала смолкли, а потом из тишины возникло крещендо тревожной музыки, и на уже потемневший небосвод взлетел непревзойдённый легендарный Мастер Полётов Леварри Вэйльим. Его ксаэльгайра сильно отличалась от других, – яркая кобальтово-синяя с серебристыми прожилками в отражённом свете она приобретала ярко-фиолетовый отлив. Вся публика с замиранием сердца наблюдала за его немыслимо красивыми, сложными и всегда рискованными фигурами полёта. Особенно всех впечатлило стремительное кружение по широкой узловой спирали вокруг силового моста и плавное возвращение обратно с гордо расправленными крыльями ксаэльгайры. Затем Мастер Вэйльим снова взмыл высоко вверх, так высоко, что на ночном небе был заметен только его серебряный медальон. Музыка вновь стихла, и это послужило командой для техников Авви, которые тут же отключили силовой генератор поля. Мастер расправил крылья ксаэльгайры и вместе того, чтобы плавно спланировать вниз, продолжил исполнять сложные спирали в отсутствии поля! Как ему удавалось ловить восходящие потоки и подниматься ввысь оставалось загадкой. Но это было и было потрясающе! Все ярусы Корума взорвались бурным ликованием. Трёхцветные фиолетово-чёрно-белые флажки ожили в руках зрителей. Завершал праздник парад наездников на драконах. Лазурные гиганты с наездниками в чёрных балахонах с яркими золотистыми вставками, совершив в воздухе крутой вираж, описали круг над трибунами, а, затем…