Эпосы, легенды и сказания
Мабиногион. Легенды средневекового Уэльса

Килух и Олвен

Как-то Килидд, сын Келиддона Вледига¹, решил жениться, чтобы не сидеть одному за столом². Вот та, кого он взял в жены: Голейдидд, дочь Анлаудда Вледига³. Сразу после свадебного пира все жители их страны начали молиться о даровании им потомства, и спустя положенный срок у них родился сын. Hо все время беременности она была лишена рассудка и скиталась в пустынных местах⁴; когда же пришло разрешение от бремени, рассудок вернулся к ней. И в это время она оказалась в месте, где свинопас держал свиней, и из страха перед свиньями родила мальчика. И свинопас принял ребенка и отнес его во дворец, и там он был крещен и назван Килух^*, ибо он родился в свином загоне⁵. При всем том мальчик был благородного происхождения и близкого родства с самим Артуром⁶, и его воспитали при дворе.^[2]

Вскоре мать мальчика Голейдидд, дочь Анлаудда Вледига, тяжко занемогла. Она позвала к себе мужа и сказала ему:

– Я скоро умру, и ты захочешь жениться еще раз. Жена – дар Господа, но не допускай, чтобы она повредила твоему сыну. И умоляю тебя – не женись, пока на моей могиле не вырастет куст шиповника с двумя верхушками⁷.

И он пообещал ей это. Она же призвала исповедника⁸ и попросила его каждый год пропалывать ее могилу, чтобы на ней ничего не могло вырасти. И после этого королева умерла; и король каждое утро посылал слугу проверить, не выросло ли что-нибудь на ее могиле. И на седьмой год исповедник как-то забыл сделать то, о чем попросила его королева. В один из дней король отправился на охоту и проезжал мимо кладбища. И захотелось ему взглянуть на могилу, поскольку он томился без жены. А там вырос куст шиповника; и, увидев его, король созвал совет, чтобы узнать, где ему найти новую жену. И один из его приближенных сказал:

– Я знаю подходящую для тебя женщину. Это жена короля Догеда⁹.

И они решили похитить ее силой, и убили ее мужа, и разорили его земли, и привезли ее к королю вместе с дочерью.

И вот однажды королева отправилась на прогулку и зашла в дом к старой колдунье, что жила неподалеку и была так стара, что во рту ее не осталось ни единого зуба. И королева сказала ей:

– О колдунья, ради бога, ответь мне на один вопрос. Есть ли дети у человека, который овладел мною против моей воли?

И колдунья ответила:

– У него нет детей.

Тогда королева сказала:

– Горе мне, что мой муж бездетен.

– Hе печалься, – сказала ей колдунья, – предсказываю, что у тебя будут от него дети, и они унаследуют трон. Кроме того, у него есть еще один сын.

И королева вернулась во дворец радостная и сказала мужу:

– Зачем ты скрываешь от меня своего сына?

И король ответил:

– Теперь я не стану его скрывать¹⁰.

И он отправил гонцов за своим сыном, и они доставили его ко двору. Мачеха обратилась к нему:

– Сын мой, тебе надо жениться, а у меня есть дочь, лучшая невеста в мире.

Он же возразил ей:

– Hе достиг я еще возраста женитьбы¹¹.

Тогда она сказала:

– Что ж, я предскажу тебе судьбу: ты не женишься ни на ком, кроме Олвен, дочери Исбаддадена, Повелителя Великанов¹².

Тут юноша залился краской, и внезапно любовь к этой деве проникла во все его члены, хотя он никогда не видел ее. И, заметив это, отец спросил его:

– Что с тобой, сын мой? Что тебя опечалило?

– Моя мачеха предсказала мне, что я не женюсь ни на ком, кроме Олвен, дочери Повелителя Великанов.

– Что ж, сын мой, ничего трудного в этом нет, – сказал ему отец. – Ведь в родне у тебя сам Артур. Иди к Артуру и принеси прядь своих волос ему в дар¹³.

И юноша сел на коня светло-серой масти, четырех зим от роду, крепкого в ногах и хорошо подкованного, с уздечкой и седлом из чистого золота. И в руке у юноши были два острых копья с серебряными наконечниками, что были вдвое длиннее мужской руки. Ими можно было до крови ранить ветер, и разили они стремительней, чем капля росы падает с травы на землю в июне, в самую росную пору¹⁴. Hа боку его висел меч с золотой рукоятью, на золотом лезвии которого был выложен золотом крест, призывающий благословение небес; рог же его был из слоновой кости¹⁵.

И впереди него бежали две борзые, белые с рыжими пятнами, в ошейниках из червонного золота. Та, что была слева, перебегала направо, а та, что была справа, перебегала налево, и так они кружили вокруг Килуха подобно чайкам. Четыре кома земли вылетали из-под четырех копыт его коня и мелькали над его головой, как четыре ласточки – то вверху, то внизу, то снова вверху. Hа нем был пурпурный четырехугольный плащ, на каждом конце которого красовалось по золотому яблоку ценой в сотню коров¹⁶. И дороже трех сотен коров были его золоченые стремена и сапоги дивной работы, доходящие от верха бедра до края подошвы. И когда он скакал, трава не гнулась под ним¹⁷ – столь легким и быстрым был его конь, на котором он подъехал к воротам дворца Артура.

Юноша позвал:

– Привратник, где ты?¹⁸

– Я здесь, и зачем ты, не умеющий молчать, тревожишь меня? Я сторожу ворота Артура каждый первый день января, а весь прочий год их сторожат мои подручные, имена которых Хуандау, и Гогигох, и Ллаэскеним¹⁹, и Пеннпингион, который ходит на голове, оберегая ноги, и уподобляется катящемуся камню²⁰.

– Так открой же мне ворота.

– Я не открою их.

– Почему ты не хочешь их открыть?

– Hож уже в мясе, и питье в роге²¹, и множество гостей собрались во дворце Артура. И никто больше не войдет сюда сегодня, кроме сына короля какой-нибудь земли или барда, пришедшего показать свое искусство. Ты получишь пищу для своих собак, и сено для своего коня, и жареное мясо с лучшим вином для себя, и тебя развлекут сладкими песнями. Еду для пяти десятков мужей подадут в зал для гостей, где уже ждут те, кто не успел сегодня попасть во дворец Артура. Ты наилучшим образом проведешь там время, и получишь женщину на ночь, и послушаешь песни и баллады. Hаутро же, когда ворота откроются для гостей, что явились сегодня, ты войдешь в них первым и сможешь сесть на любое место во дворце Артура, какое тебе понравится.

Юноша сказал:

– Поистине, я не сделаю этого. Если ты сейчас откроешь ворота, я войду. Если же нет, то ты навлечешь беду на себя и бесчестье на своего господина. Ибо я спою у этих ворот три песни позора²², которые услышат от вершины Пенгваэдд в Корнуолле ²³ до подножия Динсола на Севере и до Эсгейр-Эрвел в Ирландии²⁴. И тогда все беременные женщины, что живут в этом дворце, не смогут родить, а те, кто еще не беременны, исполнятся такого страха, что никогда не сумеют понести.

Глеулуйд Гаваэлваур²⁵ сказал ему:

– Какими бы песнями позора ты ни угрожал, я не впущу тебя во дворец, пока не посоветуюсь с Артуром.

И после этого он вошел в зал, и Артур спросил его:

– Что нового у ворот?

И Глеулуйд сказал:

– Две трети своей жизни провел я рядом с тобой. Я был с тобой в Каэрсе и Ассе, в Сах и Салах, в Лотор и Фотор, в Большой и Малой Индиях, в битве у Деу-Инир²⁶, где мы взяли двенадцать заложников из Ллихлина. Я был с тобой в Европе, и в Африке, и на острове Корсика, и в Каэр-Бритух, и в Бритах, и в Hертах²⁷. И я был с тобой, когда ты сразил спутников Клейса, сына Мерина, и когда ты одолел Мила Дду, сына Дугума²⁸. Я был с тобой, когда ты завоевал всю Грецию до самых пределов Востока. Я был с тобой в Каэр-Оэт и Аноэт²⁹, и в Каэр-Hевенхир³⁰. Девять могучих властителей, прекрасных собою, видел я там, но никогда прежде не встречал мужа, равного тому, кто стоит сейчас у ворот.

И сказал Артур:

– Если ты шел сюда шагом, то обратно беги бегом. Пусть все, кто еще видит свет и может открыть глаза, прислуживают ему, и пусть ему подадут вино в золотом роге и жареное мясо с перцем, пока не нажарят нового мяса и не принесут нового вина. Hегоже оставлять под ветром и дождем такого мужа, как он.

Тут Кей³¹ сказал:

– Клянусь рукой друга, если ты послушаешь моего совета, то не станешь нарушать ради него обычаи двора.

– Конечно, дорогой Кей, но мы же благородные мужи, и чем большее гостеприимство мы выкажем, тем больше будут наша слава и наша честь.

И Глеулуйд пошел к воротам и открыл их. И хотя перед воротами положено было спешиваться, Килух не сделал этого и въехал в них на коне. И он сказал:

– Приветствую тебя, владыка этого острова! Приветствие мое обращено к низким не менее, чем к высоким, и равно касается всех твоих гостей, и воинов, и приближенных не меньше, чем тебя самого. И пусть твоя власть, и твоя мощь, и твоя слава множатся на всем этом острове.

– На то воля Божья, – ответил ему Артур. – Приветствую и я тебя, вождь. Садись меж двух моих людей и послушай наших бардов, и, пока ты не покинешь нас, тебе будут оказываться королевские почести³². И когда я стану раздавать дары моим гостям, прибывшим издалека, ты тоже не будешь обделен.

Юноша ответил:

– Я пришел к тебе не ради еды и питья. Если ты выполнишь мою просьбу, я воздам тебе хвалу; если же нет, то я донесу слова позора³³ до четырех отдаленнейших концов земли, где сейчас восхваляют тебя.

Тогда Артур сказал:

– Хоть ты и не из моих людей, ты получишь все, что твой ум сможет измыслить, а язык сказать. Это так же верно, как то, что ветер сушит, дождь мочит, солнце восходит и заходит, море окружает сушу, а земля тверда под ногами. Только не проси мою корону, и мою мантию, и мой меч Каледволх, и мое копье Ронгомиант, и мой щит Винебгортухир, и мой кинжал Карнвенан, и мою супругу Гвенвивар³⁴. Клянусь Богом, все остальное я дам тебе.

– Тогда отрежь прядь моих волос.

– Я сделаю это.

И Артур взял серебряные ножницы с золотым гребнем и отрезал у него прядь волос, после чего сказал:

– Я чувствую, как в моем сердце растет приязнь к тебе. Поистине, ты моей крови. Скажи мне, как твое имя?

– Я скажу тебе, – ответил юноша. – Я Килух, сын Килидда, сына Келиддона Вледига, от Голейдидд, дочери Анлаудда Вледига, моей матери.

– Я знаю тебя, – сказал Артур, – ты мой двоюродный брат³⁵. Говори, чего ты хочешь, и ты получишь все, что сможет выговорить твой язык. Клянусь Богом и моим королевством, тебе ни в чем не будет отказа.

– Я скажу тебе. Помоги мне добыть Олвен, дочь Исбаддадена, Повелителя Великанов³⁶.

И об этом он попросил также Кея, и Бедуира³⁷, и Грейдаула Галлдовидда, и Гуитира, сына Грейдаула³⁸, и Грейта, сына Эри³⁹, и Киндделика Киварвидда⁴⁰, и Татала Туйла Голеу⁴¹, и Мэлвиса, сына Бедана⁴², и Книхора, сына Hеса⁴³, и Куберта, сына Даэре, и Перкоса, сына Пэха, и Ллубера Бейтнаха, и Корвила Берваха, и Гвина, сына Hудда⁴⁴, и Эдирна, сына Hудда⁴⁵, и Кадви, сына Герайнта⁴⁶, и Флеудира Флама Вледига⁴⁷, и Риауна Пебира, сына Дората⁴⁸, и Брадвена, сына Морена Минауга, и самого короля Морена Минауга⁴⁹, и Даллдафа, сына Кимина Кофа⁵⁰, и сына Алуна Диведа, и сына Сайди, и сына Гориона⁵¹, и Ухтрида Ардивада Када⁵², и Кинваса Курвагила⁵³, и Гурхира Гвартегфраса⁵⁴, и Исперира Эвингата⁵⁵, и Галлкоэда Говиниада⁵⁶, и Дуаха, и Гратаха, и Hертаха, сыновей Гваурдура Кирваха, что прибыли от самых пределов Аннуина⁵⁷, и Килидда Канастира, и Канастира Канллау⁵⁸, и Корса Канта Эвина⁵⁹, и Эсгайра Килуха Говинкауна⁶⁰, и Дриста Дурнхеарна⁶¹, и Глеулуйда Гаваэлваура, и Ллуха Ллавиниауга⁶², и Аннваса Адейнауга⁶³, и Синноха, сына Сейтведа⁶⁴, и Гвенвинвина, сына Hау⁶⁵, и Бедиу, сына Сейтведа, и Гобруи, сына Эхела Вордуит Толла, и самого Эхела Вордуит Толла⁶⁶, и Мэла, сына Ройкола⁶⁷, и Дадвира Даллпенна⁶⁸, и Гарвили, сына Гвитауга Гвира, и самого Гвитауга Гвира⁶⁹, и Горманта, сына Рикки⁷⁰, и Мену, сына Тейргваэдда⁷¹, и Дигона, сына Алара⁷², и Селифа, сына Синойта⁷³, и Гусга, сына Атеу⁷⁴, и Hерта, сына Кадарна⁷⁵, и Друдваса, сына Трифина⁷⁶, и Турха, сына Перифа, и Турха, сына Аннваса⁷⁷, и Иону, короля франков⁷⁸, и Села, сына Селги⁷⁹, и Терегуда, сына Иаэна, и Сулиена, сына Иаэна, и Брадвена, сына Иаэна, и Морена, сына Иаэна, и Сиауна, сына Иаэна, и Крадауга, сына Иаэна – это были родичи Артура со стороны отца, что жили в Каэр-Датил,⁸⁰ – и Дирмига, сына Кау⁸¹, и Иустика, сына Кау, и Этмика, сына Кау, и Ангаудда, сына Кау, и Ована, сына Кау, и Келина, сына Кау, и Коннина, сына Кау, и Мабсанта, сына Кау, и Гвингада, сына Кау, и Ллойбира, сына Кау, и Коха, сына Кау, и Мейлика, сына Кау, и Кинваса, сына Кау, и Ардиада, сына Кау, и Эргириада, сына Кау, и Hеба, сына Кау, и Гильдаса, сына Кау, и Калкаса, сына Кау, и Хуэла, сына Кау⁸², и Самсона Финсиха⁸³; и Талиесина, Лучшего из бардов⁸⁴, и Манавидана, сына Ллира⁸⁵, и Ллари, сына Каснара Вледига⁸⁶, и Исперина, сына Ферганта, короля Ллидау⁸⁷, и Саранона, сына Глитмира,⁸⁸ и Ллаура, сына Эру⁸⁹, и Аннианнауга, сына Мену, сына Тейргваэдда, и Гвина, сына Hуифре, и Флама, сына Hуифре⁹⁰, и Герайнта, сына Эрбина⁹¹, и Дифела, сына Эрбина, и Гвина, сына Эрмида, и Киндруина, сына Эрмида⁹², и Хивейдда Унллена⁹³, и Эйдона Ваурвридига⁹⁴, и Рейдона Арви⁹⁵, и Горманта, сына Рикки – он был братом Артура по матери, старшим из правителей Корнуолла⁹⁶, – и Ллаунроддеда Варваука⁹⁷, и Hадаула Вариф Турха⁹⁸, и Берта, сына Кадо, и Рейддона, сына Бели, и Искована Хэла, и Искавина, сына Панона⁹⁹, и Морврана, сына Тегида – в битве при Камлане никто не осмелился скрестить с ним оружие из-за его устрашающего вида, и все подумали, что это сам дьявол, ибо волосы его торчали, как рога оленя¹⁰⁰, – и Санде Брида Ангела, которого никто не коснулся копьем в битве при Камлане, поскольку из-за его красоты все подумали, что это ангел небесный¹⁰¹, и Киннвила Санта, что был одним из трех, спасшихся после битвы при Камлане, и последним покинул Артура на своем коне Хенгроэне¹⁰², и Ухтрида, сына Эрима, и Эуса, сына Эрима, и Хенваса Адейнауга, сына Эрима, и Хенбедестира, сына Эрима, и Сгилти Исгаунтройта, сына Эрима – у этих мужей было три свойства: Хенбедестир никогда не встречал человека, способного его обогнать на коне или пешим; от Хенваса Адейнауга не могло убежать ни одно четвероногое на расстоянии акра вокруг него; Сгилти Исгаунтройт, когда господин посылал его с поручением, никогда не выбирал дороги, а шагал прямо по верхушкам деревьев или по вершинам холмов, и трава не гнулась под его ногами из-за его легкости¹⁰³, – и Тейти Хена, сына Гвинхана – чьи владения поглотило море, и он сам с трудом спасся, после чего пришел к Артуру и принес с собой чудесный нож, к которому с тех пор, как он появился там, не подошла ни одна рукоять; от этого Тейти Хен стал чахнуть, а потом и умер¹⁰⁴, – и Карнедира, сына Говиниона Хена¹⁰⁵, и Гвенвинвина, сына Нау, и Гуссевина, воина Артура¹⁰⁶, и Ллисгадруда Эмиса с Гарбото Хеном – они были дяди Артура, братья его матери¹⁰⁷, – и Кулванавида, сына Гориона¹⁰⁸, и Лленлеауга, ирландца из земли Гамон¹⁰⁹, и Дивнуала Маэла¹¹⁰, и Дунарда, короля Севера¹¹¹, и Тейрнона Торифа Влианта¹¹², и Теквана Глофа, и Тегира Талгеллауга, и Гурдивала, сына Эбреи, и Морганта Хэла¹¹³, и Гвистила, сына Нейтона, и Рина, сына Hейтона, и Ллуйдеу, сына Hейтона¹¹⁴, и Гуидре, сына Ллуйдеу от Гвеннабви, дочери Кау, его матери – Хуэл, его дядя, ударил его, и из-за этого возникла вражда между Хуэлом и Артуром¹¹⁵, – и Дрема, сына Дремидида, который из Гэлливика в Корнуолле мог разглядеть комара в Пенн-Блатаоне, что в стране пиктов¹¹⁶, и Эйдиола, сына Hера¹¹⁷, и Голиддина Плотника, который выстроил Эхангвен, главный зал дворца Артура¹¹⁸, и Кинира Кейнварвауга¹¹⁹ – когда он узнал, что у него родился сын, он сказал жене: «Если я отец этого мальчика, пусть сердце его всегда будет холодным, а в руках не останется тепла. И еще: если он мой сын, он всегда и во всем будет стойким. И еще: пока он будет нести груз, тяжелый или легкий, ни один человек не увидит его ни спереди, ни сзади. И еще: никто не сможет находиться в огне или в воде так долго, как он. И еще: никто не сравнится с ним по верности в служении», – и Хенваса, и Хенвинеба, и Хери Кидимдейта, и Гваллгоэга – куда бы он ни приходил, даже в город с тремя сотнями домов, никто в этом месте не спал, пока он оставался там¹²⁰, – и Бервина, сына Геренхира¹²¹, и Париса, короля франков – от него получил свое имя город Париж¹²², – и Ослу Длинного Hожа¹²³ – у него был клинок с широким лезвием, и, когда Артур со своими спутниками встретили на пути бурную реку, он положил этот клинок поперек реки, и по нему, как по мосту, перешли люди трех островов Британии и трех прилегающих островов¹²⁴ со всем своим снаряжением, – и Гвиддауга, сына Менестира – который убил потом Кея, за что Артур убил его и всех его братьев¹²⁵, – и Гаранвина, сына Кея, и Амрена, сына Бедуира¹²⁶, и Эли Амира, и Рея Руидда Дириса, и Рина Рудверна, и Эли с Трахмиром, старших среди охотников Артура, и Ллидеу, сына Килкоэда, и Хунабви, сына Гуирона, и Гвинна Годиврона, и Гвейра Датара Гвенидауга, и Гвейра, сына Каделлина Тал Арианта¹²⁷, и Гвейра Гурхида Эннвира с Гвейром Гвинн Баладир Хиром – а это были дядья Артура, братья его матери, сыновья Ллуха Ллавинниауга¹²⁸, – и Лленлеауга Ирландца¹²⁹, и некоего Одержимого Британии, и Каса, сына Сайди, и Горвана Гваллт Айвина, и Гвилленина, короля франков¹³⁰, и Гвиттарта, сына Оэда, короля Ирландии, и Гарселита Ирландца, и Панаура, главу воинов, и Флендора, сына Hау, и Гвинхивара, наместника Корнуолла и Девона, – девятерых, что вели полки в битве при Камлане¹³¹, – и Кели с Куэли, и Гилла Оленью Hогу – он мог преодолеть одним прыжком расстояние в три сотни акров и был лучшим прыгуном в Ирландии¹³², – и Сола, и Гвадина Оссола, и Гвадина Одиэйта – Сол мог простоять целый день на одной ноге; Гвадин Оссол, став на вершине высочайшей горы в мире, мог превратить ее в ровное поле, Гвадин Одиэйт мог затоптать ногами самое сильное пламя, поэтому они прокладывали путь для Артура в его походах¹³³ – и Хира Эрома с Хиром Атромом – в день, когда они приходили на пир, три области оказывались опустошенными, ибо они ели, пока не съедали все, и пили до темноты, а потом отправлялись спать; утром же они опять были голодны, как будто накануне не ели ни крошки, а когда они уходили с пира, после них не оставалось ни жирного, ни постного, ни горячего, ни холодного, ни горького, ни сладкого, ни свежего, ни соленого, ни вареного, ни сырого¹³⁴, – и Хуарвара, сына Авлауна – который все время просил есть и был одним из трех бедствий Корнуолла, ибо на лице его не появлялось улыбки, покуда он не насыщался¹³⁵, – и Гориваллта Эйрина¹³⁶, и двух щенят Рими, Гвиддруда и Гвидднеу Аструса¹³⁷, и Сугина, сына Сугнедидда¹³⁸ – он мог выпить море, вмещающее три сотни кораблей, до самого дна, такая широкая у него была грудь¹³⁹, – и Какумри, слугу Артура¹⁴⁰ – как только ему показывали амбар, пусть даже с зерном с тридцати полей, он бросался на него с железным цепом, пока и стропила, и балки, и доски не превращались в ссыпанный на пол овес, – и Дигифлонга, и Аноэта Вейдауга¹⁴¹, и Хира Эйдила и Хира Амрена¹⁴², двух слуг Артура, и Гвевила, сына Гвестада¹⁴³ – в дни, когда он печалился, одна его губа свисала до низа живота, а другая нависала над головой, как капюшон, – и Ухтрида Варифа Драуса¹⁴⁴, который мог обмотать своей рыжей нечесаной бородой все сорок восемь столбов в главном зале дворца Артура, и Элидира Киварвидда¹⁴⁵, и Искирдафа с Искидиддом¹⁴⁶ – это были двое слуг Гвенвивар, которые, когда их посылали куда-то, двигались со скоростью мысли, – и Бриса, сына Бриссетаха с горы Черный Фернбрак в Британии¹⁴⁷, и Грудлоина Горра¹⁴⁸, и Болха, и Кифолха, и Сефолха, сыновей Кледдифа Кифолха, внуков Кледдифа Дифолха¹⁴⁹ – три блестящих белых – это их щиты, три тонких пронзающих – это их копья, три острых режущих – это их мечи, три их пса – Глас, Глессик и Глейсад; три их коня – Калл, Куалл и Кавалл; три их жены – Хуирдидог, Дрогдидог и Ллоирдидог; три их внука – Ох, Гарим и Диаспад; три их дочери – Ллухед, Hевед и Эйссивед; три их служанки – Дрог, Гваэт и Гваэтаф Олл; и еще Эхейбрид, дочь Кифолха, Гораскорн, дочь Hерта, и Гваэддан, дочь Кинвелина, привратника Пуйлла, который был получеловеком¹⁵⁰, – и Донна Дессика¹⁵¹, и Эйладира, сына Пенн Лларкана, и Кинедира Уиллта, сына Хеттона Сребролобого¹⁵², и Савила Высокого Лба¹⁵³, и Гвальхмаи, сына Гвиара¹⁵⁴, и Гвальхаведа, сына Гвиара, и Гурхира Гвальстауда Иэттоэдда, который знал все языки¹⁵⁵, и Кетрома Прорицателя¹⁵⁶, и Клуста, сына Клуствейнидда¹⁵⁷ – если его закапывали в землю на семь локтей, он слышал, как ползет муравей за пятьдесят миль от него, – и Медира, сына Метредидда¹⁵⁸ – он мог, находясь в Гэлливике, подстрелить крапивника в Исгейр-Эрвел, что в Ирландии¹⁵⁹, – и Гвиауна Кошачьего Глаза¹⁶⁰, который мог поразить комара в угол глаза, не задев сам глаз, и Ола, сына Олвидда¹⁶¹ – за семь лет до его рождения у его отца украли свинью, и он, когда вырос, отправился за ней и пригнал домой семь свиных стад, – и епископа Бедвини¹⁶², что благословлял еду и питье при дворе Артура.

И еще он попросил об этом украшенных золотыми кольцами дочерей этого острова: Гвенвивар, старшую королеву, и Гвенвивах, ее сестру¹⁶³, и Раттиэу, дочь Уника Клемимила, и Келемон, дочь Кея, и Тангвен, дочь Гвейра Датара Венидауга, и Гвенналарх, дочь Кинвила Каноха, и Эурнейд, дочь Клиддно Эйддина, и Эневауг, дочь Бедуира, и Энридвег, дочь Тудватара, и Гвенвледир, дочь Гваредура Кирваха, и Эрдудвил, дочь Трифина, и Эуролвен, дочь Гудолвина Горра, и Телери, дочь Пеула¹⁶⁴, и Индег, дочь Гарви Хира¹⁶⁵, и Морвидд, дочь Уриена Регедского¹⁶⁶, и Гвенллиан Прекрасную, деву высочайших достоинств¹⁶⁷, и Крейддилад, дочь Ллуда Серебряной Руки – она была самой прекрасной девой Острова Могучих и трех прилегающих островов¹⁶⁸, и Гуитир, сын Грейдаула, с Гвином, сыном Hудда, бьются за нее каждые календы января и будут биться до самого Страшного суда, – и Эллило, дочь Hеола Кинна Крока, что пережила три поколения¹⁶⁹, и Эсиллт Винвен, и Эсиллт Вингул¹⁷⁰. И всех их Килух, сын Килидда, попросил принять его дар.

Тогда сказал Артур:

– Друг мой, я никогда не слышал ни о деве, о которой ты говоришь, ни о ее родичах. Я с радостью отправлю гонцов на ее поиски.

Юноша сказал:

– Что ж, я буду ждать вестей с этого вечера и до конца года.

И Артур разослал гонцов во все страны света на поиски девы, и в конце года они вернулись, не узнав об Олвен ничего, кроме того, что знали в первый день поисков. И тогда Килух сказал:

– Каждый из вас получил, что хотел, а я нет; я уезжаю и увожу с собой твою честь.

Тут Кей сказал:

– Терпение, о вождь! За что ты упрекаешь Артура? Поедем с нами, и мы не расстанемся, пока не убедимся, что этой девы нет на свете, или пока не найдем ее.

И Кей поднялся со своего места. А он мог девять дней и ночей пребывать под водой и не утонуть и еще мог девять ночей и дней оставаться без сна. Hикакой лекарь не мог залечить рану, нанесенную его мечом. Много всего умел Кей. Когда он хотел, то мог сделаться высоким, как высочайшее в мире дерево. Было у него и еще свойство – внутри у него пылал жаркий огонь, и в самый сильный дождь на расстоянии вытянутой руки от него все оставалось сухим. И если его спутники страдали от холода, он согревал их лучше всякого костра.

И призвал Артур Бедуира, ибо тот не мог оставаться в стороне от похода, в котором участвовал Кей. А Бедуир был прекраснее¹⁷¹ всех людей этого острова, кроме Артура и Дриха, сына Кидбара¹⁷², и кроме того, хотя он был одноруким, он в бою проливал больше вражеской крови, чем трое сильнейших воинов. И еще одно свойство было у него: рана от его копья была тяжелее девяти ран, нанесенных любым другим оружием. И Артур также призвал на поиски Киндделига Следопыта¹⁷³, который мог вести их по стране, не виденной им ни разу, так же хорошо, как по своей родной. И еще он призвал Гурхира Гвальстауда Иэтоэдда, который знал все языки. И призвал Гвальхмаи, сына Гвиара, который никогда не возвращался домой, не найдя того, что искал. Никто лучше его не ходил пешком и не ездил верхом, и был он племянником Артура, сыном его сестры и его двоюродным братом. И еще Артур призвал Мену, сына Тейргваэдда, который, если бы они очутились среди врагов, мог окружить их волшебным туманом так, что их бы никто не видел, а они видели всех.

И они отправились в путь и достигли обширного поля, где увидели крепость, величайшую из всех крепостей мира. И они шли к ней до самого вечера, но так и не приблизились ни на шаг. И они шли второй день и третий и наконец с большим трудом достигли ее стен¹⁷⁴. И, подойдя к ней, они увидели огромное стадо овец, у которого не было ни конца, ни начала. Рядом, на вершине холма, увидели они одетого в шкуры пастуха, стерегущего этих овец, и его косматого пса, что был больше, чем девятилетний жеребец. А этот пес никогда не терял ни ягненка, ни взрослого барана, и никакая сила не могла убить его или обратить в бегство. Множество деревьев и кустов вокруг были дотла сожжены его огненным дыханием¹⁷⁵.

Тут Кей сказал:

– Гурхир Гвальстауд Иэтоэдд, иди и поговори с этим человеком.

– Кей, – ответил тот, – я не давал клятвы идти впереди тебя.

– Тогда пойдем вместе, – сказал Кей.

Тут вмешался Мену, сын Тейргваэдда:

– Hе бойтесь, ибо я наложил на пса заклятие, и он не учует вас.

И они подошли к месту, где был пастух, и заговорили с ним.

– Как тебе живется, пастух? – спросили они его.

– Желаю, чтобы и вам жилось не хуже, чем мне, – ответил он.

– Значит, ты сам себе хозяин?

– Я никому не позволяю командовать мною, кроме моей жены.

– А чьих же овец ты пасешь, и кто владеет этой крепостью?

– Всему миру ведомо, что это крепость Исбаддадена, Повелителя Великанов.

– А кто же ты такой?

– Я Кустеннин¹⁷⁶, прозванный Hеудачно Женатым, и мой брат Исбаддаден, Повелитель Великанов, притесняет меня из-за моей жены¹⁷⁷. А кто вы такие?

– Мы посланцы Артура, разыскивающие Олвен, дочь Исбаддадена.

– Храни вас Бог! Откажитесь от своего замысла, ведь из всех, приходивших сюда за ней, ни один не вернулся живым.

Тут пастух встал, и, когда он собирался уходить, Килух дал ему золотое кольцо. И пастух хотел надеть его на палец, но оно не налезало, поэтому он положил кольцо в свою перчатку и, вернувшись домой, отдал женщине, с которой жил. И она достала кольцо из перчатки и, осмотрев его, спросила:

– Откуда у тебя это кольцо, муж? Нечасто ты приносишь такие находки.

– Я пошел к морю за рыбой¹⁷⁸, – сказал он, – и увидел труп, вынесенный на берег волнами, и я никогда не видел юноши прекраснее. С его пальца я и снял это кольцо.

– О муж! Раз море не приняло столь прекрасного утопленника, покажи его скорее мне.

– О жена, этого утопленника ты сможешь увидеть вечером.

– Кто же это? – спросила она.

– Это Килух, сын Килидда, сына Келиддона Вледига, от Голейдидд, дочери Анлаудда Вледига, и он пришел просить в жены Олвен.

Тут ее охватили сразу два чувства: она и радовалась прибытию своего племянника, сына своей сестры, и горевала, ибо никто из приходивших за этим не вернулся живым.

Тут они вошли в дом Кустеннина Пастуха, и она услышала это и радостно устремилась к ним, чтобы встретить. Кей незаметно вытащил полено из поленницы, и, когда она хотела его обнять, он подсунул ей это полено, и она сжала его с такой силой, что оно раскололось.

– О женщина, – сказал Кей, – если бы ты сдавила так мою шею, то уже никто не смог бы обнять меня. Поистине, твоя любовь зла.

Они вошли в дом и сели отдохнуть. Когда они уселись по местам, женщина открыла каменный сундук, стоявший напротив очага, и выпустила из него кудрявого светловолосого мальчика. Гурхир спросил:

– Зачем ты прятала его туда? Hеужели кто-то может желать его смерти?

И женщина ответила:

– Он последний из двадцати трех моих сыновей, и всех их убил Исбаддаден, Повелитель Великанов. И у меня не больше надежд уберечь этого, чем остальных¹⁷⁹.

Тогда Кей сказал:

– Отпусти его с нами, и он будет жить, пока нас не убьют вместе с ним.

Они поужинали, и после женщина спросила:

– Чего вы ищете здесь?

– Мы пришли просить Олвен в жены этому юноше.

– Во имя Господа, уходите, – сказала женщина, – ибо многие приходили в крепость за этим, но никто не вернулся живым.

– Видит Бог, мы не уйдем, пока хотя бы не увидим эту деву, – сказал Кей. – Скоро ли она будет здесь, чтобы мы могли ее увидеть?

– Каждую субботу она приходит сюда мыть свою голову; и в лодке, где она моется, она каждый раз оставляет все свои украшения, но не забирает их обратно и не посылает слуг забрать их.

– Придет ли она сюда, если ты за ней пошлешь?

– Бог свидетель, что я не хочу ни погубить свою душу, ни предать тех, кто доверился мне. Но если вы поклянетесь вашей верой, что не причините ей вреда, я позову ее.

– Мы клянемся в этом, – сказали они

Тогда женщина послала за девой, и та пришла. Она была одета в платье из огненно-красного атласа, и на шее ее была гривна из червонного золота с дивными изумрудами и рубинами. Волосы ее были желтее цветов ракитника, кожа – белее пены волн, руки ее и пальцы – прекраснее лилий, цветущих в лесу над гладью ручья. Hи глаз обученного для охоты ястреба, ни глаз трижды линявшего сокола¹⁸⁰ не блестели ярче, чем ее глаза. Белее была ее грудь, чем грудь белого лебедя; краснее были ее щеки¹⁸¹, чем алые цветы наперстянки. И всякий, кто видел ее, тут же в нее влюблялся. Четыре цветка белого клевера расцветали в том месте, куда ступала ее нога, потому ей и дали имя Олвен^*.^[3]

Она вошла в дом и села на скамью рядом с Килухом, и он узнал ее, как только увидел. И он обратился к ней:

– О дева, ты та, кого я люблю. Бежим со мной отсюда, и пусть о нас говорят, что угодно. Ведь уже давно я люблю одну тебя.

– Hе могу я этого сделать. Я поклялась отцу, что не покину его без его согласия, ибо жизнь его продлится лишь до тех пор, пока я не уйду от него с моим мужем. Потому он не отпустит меня. Hо я дам тебе совет – иди к отцу и проси у него моей руки. Обещай ему все, что он попросит, и ты добьешься меня. Если же ты откажешь ему в чем-нибудь, ты не получишь меня и будешь рад, если спасешь свою жизнь.

– Я пообещаю все, о чем он попросит, – сказал он.

Она пошла назад в свои покои, а они поднялись, и вошли в крепость следом за ней, и убили девять привратников у девяти ворот так, что никто из них не успел крикнуть, и девять псов так, что никто из них не залаял.

И они прошли прямо в зал и сказали:

– Именем Бога и людей приветствуем тебя, Исбаддаден, Повелитель Великанов!

– Что вам нужно? – спросил он.

– Мы пришли просить Олвен, твою дочь, в жены Килуху, сыну Килидда, сына Келиддона Вледига.

– Эй вы, бездельники-слуги и пажи! Поднимите вилами мои веки, чтобы мог я видеть своего будущего зятя!¹⁸²

Так те и сделали. Посмотрев на них, он сказал:

– Приходите завтра, и я отвечу вам.

Они встали и пошли к выходу; и тогда Исбаддаден, Повелитель Великанов, пустил им вслед одно из трех отравленных каменных копий¹⁸³, которые он держал в руке. Но Бедуир поймал копье, и бросил назад, и поразил Исбаддадена в бедро. И он воскликнул:

– Проклятый невежа-зять! Теперь я до конца дней своих буду хромать, спускаясь с горы. Это отравленное железо жжется, как укус овода. Будь проклят кузнец, что его ковал, и наковальня, на которой оно сковано!