Энди Кворри
Женщина в доме
(философско-юмористический рассказ)
В какой-то момент своей жизни Альберт Моисеевич Хохлопский понял, что он соскучился по женщине. Не в том смысле, чтобы съездить на Тверскую или в Химки, но Альберт Моисеевич соскучился по женщине, которая находилась бы в его доме постоянно. Зачем нужна женщина в доме, Хохлопский ещё не мог объяснить даже себе самому. Является ли женщина в доме просто весьма удачным дополнением интерьера или же чем-то вроде многофункционального устройства, играющего на самых тонких и сокровенных человеческих чувствах – чем-то вроде японского Тамагочи, – ему оставалось совершенно непонятно. Однако он интуитивно чувствовал, что в любом случае женщина в доме – нечто большее, чем просто ещё одна половая щель.
Возможно, что Хохлопского на все эти размышления навели постоянные звуки из соседской квартиры: звон падающей посуды, стук опрокидывающей мебели, быстрый топот чьих-то маленьких ножек, и раздражённые женские окрики и взвизгивания, чаще возмущённые, порою восторженные… Хохлопский обнаруживал, что за всем этим действом природных сил, царящих в соседской квартире, ему интересно следить с той же сосредоточенной расслабленностью, как, к примеру, за плеском и гулом падающей воды. «Вот ведь, дура-дурой», – думал Альберт Моисеевич о соседке, – «но зато как интересно наблюдать за всей этой её безумной и неустанной вознёй. Кино, да и только. Уж точно, никакая там рыбка в аквариуме в своих бесчисленных и бессмысленных водных пируэтах не сможет создать столь же причудливые сценические картины, как это удаётся делать женщине. Да и кошке с собакой тоже весьма далеко до всего этого чисто женского сумасбродства… Но, следует отметить, что женские достоинства вовсе не исчерпываются всеми этими сумасбродными праздничными мероприятиями по случаю торжества жизненных сил природы. Будучи настроенной должным образом, женщина способна достаточно эффективно выполнять функции повара, посудомойки, уборщицы, прачки, няни ваших детей и даже, как это явствует из истории недавно ушедшего века, может класть шпалы, лить бетон, варить сталь… Способности правильно настроенной женщины, должно быть, столь же неисчерпаемы, как и атом…»
В таких вот размышлениях пребывал Альберт Моисеевич, когда к нему по электронной почте пришёл ответ от его давнего институтского товарища. Товарищ писал:
«Альберт,
доброго времени суток,
Ниже маленькая стихи-о-метрия.
Фильмы я не смотрю – под откос!
Нагнетаю невинность в моторчик,
Избегаю ложбинок и кочек
И давно не целуюсь взасос.
Встрече нашей я жажду помочь,
За возможность прошу опозданье.
Лозунги все и формальности – прочь!
Радикальные струны восстанья
Не волнуют нейтральную кровь,
Я евреев прошу, перестаньте;
И татарам загладить готов,
Ибо всем верховодит любовь.
Сотрясая основы основ,
Я ищу бытия пониманье,
В размышленьях не спал эту ночь.
Всего тебе самого-самого доброго
Антон»
С этим своим товарищем Хохлопский познакомился, лет пятнадцать назад, сразу по возвращении со срочной службы, и, может быть, лишь потому и познакомился, что к Антону ушла первая невеста Хохлопского, пока сам Хохлопский служил положенные два года в рядах Советской армии, оказавшись там по злопамятному горбачёвскому призыву. Антон тоже попал под тот призыв, но на полгода раньше Альберта – на полгода раньше и возвратился… «Но вот ведь перегиб и парадокс», – вспомнились Альберту Моисеевичу слова одной из песен Владимира Высоцкого. – «Мы-то с Антошей до сих пор остались приятелями, и, возможно, даже друзьями, а наша общая невеста прошла затем ещё два-три десятка мужиков и теперь живёт в весьма престижном доме где-то на Старом Арбате…»
