Эля Айдарова
Девы Кудры. Изгнанница
Глава 5. Санадат.
Уже на следующий день после отъезда Анмара и Элли в Тамацу, была объявлена и проведена похоронная процессия короля Икнадора на площади перед дворцом, и погибших страж Кадара на территории Дрерария.
Собрался весь кадарский народ. Люди приезжали с соседних со столицей поселений, чтобы проводить в последний путь доброго и справедливого правителя. По землям Аврелия довольно скоро облетело известие о нападении северной принцессы на дворец. Все были ошарашены этой новостью и испытали страх перед возможной войной между королевствами. Но вести о смерти короля Зарга и об отсутствии наследника на трон в Северном королевстве тоже не заставили себя долго ждать. И многие вздохнули с облегчением от того, что некому отомстить за смерть правителей Севера.
Народ оплакивал Икнадора, жалел и причитал о судьбе Девы Элиры, которой по воле Духов было суждено изведать Смрадово зелье дважды за свою не такую длинную жизнь. И многие шушукались за спиной, что у Аврелия уже не будет чистокровного наследника, ведь все прекрасно понимали, каков побочный эффект нес за собой Смрад – бездетность.
Дамаск убедил брата, что справится с делами в Кадаре, и Аксар через пару дней после процессии и допроса пленных, организовал их отправку домой, на Север, заранее отобрав оружие, но обеспечив монетами и провизией для преодоления обратной дороги.
Сам же Аксар устремился в Санадат. Необходимо было рассказать Саламине об отце и сестре. В их сохранности и безопасности сахши́рский правитель не сомневался. В сопровождение он забрал лишь двоих страж и тронулся в путь.
Всю дорогу он думал о Валери, Анмаре и Элли. Думал, как бы поступил сам на месте брата. Аксар бесспорно гордился Анмаром и искренне сожалел о случившемся.
Анмар никогда не выделялся рвением связать свою жизнь узами брака с какой-нибудь хорошенькой Девой. Наследные принцы хорошо знали брата, о его увлечениях, предпочтениях, насколько сильно Анмар не желал становиться правителем Санадата. Ему нравилось отдыхать у родника в Ближнем лесу рядом с Бараром. Предпочитал работать на ферме, лично ухаживать за лошадьми. Савалар никогда не препятствовал прихотям сыновей. Несмотря на вседозволенность и лояльность отца, все четверо братьев выросли достойными наследниками своей благородной семьи…
Всего за два дня Аксар и двое его страж добрались до границ Санадата. Стоило правителю Сахшира оказаться в родных местах, как он тут же по-настоящему осознал, как сильно соскучился. За все свое путешествие вдали от дома, он нигде не встретил именно таких горных холмов, что окружали Харон, такой сочной зелени, что насыщали луга ярким цветом. Нигде белые облака так не стремились прикоснуться к земле, как это происходило над санадатскими полями. А еще Аксар понял, что так и не встретил нигде хотя бы одного свободно пролетающего над землей ястреба, которого можно было беспрепятственно увидеть только в здешних местах.
Все обитатели дворца были обнаружены Аксаром в полном здравии. Саламина плакала и беспрерывно задавала бесконечные вопросы об Икнадоре, об Элли, об Ингрид и Валери. Все намеревалась отправиться в королевство Тамацу, но Рафул просто перекрыл своим телом выход из кабинета Анмара и не выпускал ее. Савалар, как услышал, что его старший сын и наследник Санадата умер и воскрес, чуть не пережил приступ остановки уже своего пожилого сердца.
Слухи о смерти Икнадора еще не успели дойти до столицы Санадата. О трагических событиях королевской семьи стало известно лишь еще два дня спустя.
Аксар рассказал все. О том, что они пережили на пути к Северному королевству, о наемницах, о том, как погибли король Зарг и его дочь, как попали в плен племени Юда Белоклыкой Амила́и и помогли их обитателям обрести новый дом, о незнакомце, благодаря которому они хоть и не совсем вовремя, но мгновенно оказались в Кадаре и предотвратили смерть многих невинных.
Селия спала в своих покоях дневным сном и еще не знала, что любимый дядюшка прибыл в Харон.
– Валери отправилась в Тамацу. Ингрид и Дамаск остались в Кадаре, – добавил под конец рассказа, Аксар.
– Дамаск поступил правильно. Он нужен Ингрид. В Талир по необходимости я сам поеду, – ответил Савалар. – Икнадор… Мой друг… Тяжелая утрата… Саламина, – обратился он к Деве, – мне искренне жаль.
Саламина стояла в объятиях Рафула и продолжала тихо плакать, прикрыв ладонями лицо.
Вскоре принц проводил невесту в ее покои и пробыл рядом пока она не заснула. Затем вернулся к отцу и брату и рассказал о событиях, которые произошли в Хароне в их отсутствие.
Они еще долго говорили, обсуждали и одновременно каждый размышлял о своем. Савалар думал об Анмаре. Отец гордился своим сыном и боялся даже представить, что бы стало, если бы старший наследник Санадата не оказался Нареченным Девы и погиб. Король не пережил бы его ни на мгновение. Аксар беспрерывно думал о Валери, о том, как бы он хотел быть рядом и делить с ней все переживания и тяготы всего того, что с ней сейчас происходило. Рафул думал о своей невесте. Он понимал, что не удержит Саламину, что придется отпустить в Кадар. Но оставлять отца в отсутствие Анмара и Дамаска он тоже не мог. Сейчас он стоял у большого окна и размышлял о дальнейших действиях. Тут его мысли прервал король и оба братьев внимательно всмотрелись в лицо пожилого отца в ожидании того, что он скажет.
– Дети мои, нам важно поддержать Кадар. Мы – одна семья. Рафул, ты отправишься туда вместе с Саламиной. Аксар, тебе придется отправиться в Награфа. Скоро объявят о проведении Совета. Тебе необходимо там быть и принять на себя обязанности представителя Аврелия. Наверняка там будет присутствовать Дром, но ты в случае необходимости будешь с ним рядом и поддержишь его. Я останусь в Хароне с Селией и буду ждать всех вас с добрыми вестями.
Братья согласились с королем и кивнули в ответ.
***
Как и ожидалось, Саламина с рассветом объявила о своем немедленном отбытии домой. Рафул был уверен, что на утро это произойдет, поэтому с вечера подготовил все необходимое в дорогу. Так же братья решили, что будет неплохо перевезти парочку барарцев для Дамаска и Ингрид.
Саламина была благодарна жениху за заботу и столь острое внимание, что ее глаза от переполнявших чувств не переставали быть красными.
Пара и несколько стражей двинулись в путь, а Аскар незамедлительно отправился в Сахшир – в свой дворец, чтобы уладить дела до отъезда в Награфа.
Глава 6. Непринятие.
Элли открыла глаза и оглянула помещение. Немного подумав и повспоминая последний день, когда была еще в сознании, довольно скоро поняла, где она находится. На этот раз никаких чувств Дева не испытала: ни радости, ни сожаления, ни горечи, ни облегчения. Она будто смирилась со своим положением и бездумно смотрела в деревянный потолок.
На улице было пасмурно уже с утра. Волны бушевали и озлобленно ударялись о берег.
Элира пошевелила пальцами ног. Так она делала, еще, будучи ученицей в Общине, чтобы заставить себя проснуться и поднять тело после сна. Сейчас принцесса была крайне слабой, но упорно пыталась заставить себя приподняться. Но даже принять сидячее положение ей удалось спустя долгое время. И теперь она уже не лежала, а сидела обессиленная и уставшая.
На ней – мешковатое, хлопковое платье широкого кроя, в горле пересохло, не осталось сил пошевелить руками. Но Элли решила, во что бы то ни стало добраться до двери и глотнуть свежего воздуха, испить холодной родниковой воды.
От груза собственного тела, Дева ощутила усталость уже после одного проделанного шага. Она держалась за ширму, но та рухнула под ее весом и Элли лишь успела схватиться за спинку близ стоящего стула, чтобы не упасть.
Никого из мужчин дома в этот момент не было. Хам ушел на охоту, а Анмар решил принести в дом воды. Неизвестно какое время Дева находилась в пути к заветному выходу, но отворить дверь, глубоко вдохнуть и почувствовать головокружение от резкой подачи кислорода в легкие она все же смогла. И чтобы не рухнуть на пол и не сломать себе что-нибудь, Элира медленно скатилась спиной по стене и уселась на пороге, попутно охватывая взором яростно бушующее море. Несмотря на серую и облачную погоду, воздух обвивал тело теплом. Босая Элира заметила на крыльце длинную палку, и с ее помощью и с неизвестной целью двинула к морю.
***
Еще не настал полдень, как Анмар и Хам, встретившись на опушке леса, направились к лачуге. Пасмурная погода не поддавалась мысленным уговорам немногочисленного населения побережья позволить нежным лучам солнца за тяжелыми серыми облаками разрушить ее хозяйский покой. Море бушевало, разламывало тишину и не жалея себя, беспощадно разбивалось о каменистые берега.
Первым в дом вошел Анмар и застыл на пороге. Ведра рухнули, и вода безжалостно разлилась по всему полу. Разломленные части ширмы лежали у койки, а сама койка оказалась пустой! В голове Анмара пронеслись далеко не приободряющие мысли. Беспрерывные картины устрашающих версий мешали здраво думать.
Принц выбежал во двор и стал озираться в разные стороны в поисках Элли. Его взгляд был устремлен в основном на землю. Анмар посчитал, что ее тело где-то бездыханно лежит с торчащим острым предметом.
– Элира исчезла! – крикнул он Хаму, который в это время подвешивал убитого кролика.
– Как исчезла? – Отшельник смотрел по сторонам, пытаясь увидеть фигуру Девы, но поблизости никого не было. – Беги к морю! Надеюсь, она еще не успела…, – не договорил жуткое предположение Хам.
На мгновение Анмар застыл на месте, потом резко сорвался к морю, умоляя Духов сохранить жизнь Элли. Сердце билось в бешеном ритме, ноги невольно несли принца на всех парах. «Пожалуйста» – безмолвно умолял он, продолжая бежать. Обращался ли он к принцессе или к стихийным волнам, наверное, принц и сам не понимал. Он всеми силами души боялся обнаружить мертвое тело или, что хуже – не обнаружить вовсе.
Напротив лачуги у самого берега у того самого одинокого дерева, Анмар заметил сидящую фигуру, опершую на длинную палку. Принц замедлил бег и жадно разглядел Элли. В груди родилось облегчение, руки занемели от испытанного перенапряжения. Анмар дернул уголками губ в желании улыбнуться, но не стал этого делать.
***
«Ещё до того покушения, в юности, когда умирал кто-нибудь из близких, меня охватывало бескрайнее чувство жалости к остановившейся жизни несвоевременно покинувшего этот мир: к его несбывшимся мечтам, любимым близким людям, силам, брошенным на стремления, достижения и признания… Но ведь если поддаться фантазиям и на мгновение представить, что наш существующий мир – не единственный в своём роде, то можно предположить, что смерть – и есть переход в другую жизнь. Ведь и сюда мы прибыли с рождением из неизвестности. Возможно, в том мире также остались другие родные люди, любимые родители, дети, незавершённые дела. Что если, именно таков истинный промысел мироздания и настоящая суть существования человечества: преодолевать испытания каждого мира и доказывать то, что каждый из нас достоин после смерти перехода в лучшую жизнь, с наиболее благоприятными условиями? Или же совершив злодеяния, Человек в новой жизни чаще подвергается суровым испытаниям для замаливания грехов? Новый родившийся Человек ничего не помнит о прежней жизни, а, значит, кроме как о планах о будущем, больше о другом не беспокоится. Говорит ли это о том, что умирая не стоит переживать о прожитом, о том, что не успел сделать? Ведь в другом мире обо всём просто не вспомнишь. Больно оставлять любимых, но ради их блага можно пойти на отчаянный, но тщательно отмеренный поступок».
Элира смотрела на тонкую нить бесконечного горизонта, что соединяла два бескрайних пространства над поверхностью земли: небо и море. Ветер настойчиво устремлял свои порывы на твердо сидящую Деву и упрямо норовил нарушить не только ее внешний, но и ненадежный внутренний мир. Элли продолжала беспорядочно рассуждать, как поток погромных мыслей нарушил голос того, ради которого Элира оказалась там, где желала находиться меньше всего.
– Элли! Я чуть с ума не сошел! Зачем ты встала?! Тебе пока нельзя! Ты могла пострадать!
Элли на Анмара даже не взглянула и никак не отреагировала. Она смотрела в определенную точку, словно завороженная яростным движением буйствующей воды. Анмар, укрощая безудержно пустившееся в галоп дыхание, медленно присел рядом, неотрывно за ней наблюдая.
«Анмар… Живой… Значит Сила Жизни – не сказка. Что ж, это того стоило», – думала она про себя.
– Ты привез меня сюда? – сипло и тяжело произнесла Дева свой вопрос. – Можешь не отвечать. Уверена, что ты, – сама же ответила.
– Ты смогла выжить во второй раз. И меня не просто спасла, а воскресила. Все это невероятно, но, правда.
– Ты совершил величайшую ошибку, Анмар. Если ты думаешь, что все будет как раньше – не будет.
– Вернемся. Тебе нужен отдых…. – пытался успокоить он Элли.
– Никогда уже не будет как прежде. Впредь не пытайся говорить со мной. Будет лучше, если ты уедешь в Харон и все забудешь. Хам позаботится обо мне. Ему не в первой…. Да и мне тоже, – Элли попыталась встать, Анмар – поддержать, но Дева резко оттолкнула его. – Не смей ко мне прикасаться! Никогда! – как можно грозно и грубо крикнула она.
– Принцесса, Элира! – позади окликнул Деву Хам.
– Вы вовремя, – пропустив приветствия и горячие объятия после долгой разлуки старых знакомых, выдала она. – Помогите мне добраться до постели. Отныне я запрещаю принцу Анмару приближаться ко мне. И вообще, ему нечего делать на земле чужого королевства.
– Пойдем, Элли. Я провожу, – Хам, молча приняв приказ к сведению, закинул руку Девы на плечо, и они медленно направились к лачуге. Анмар остался сидеть на своем месте и проворачивать в голове услышанное.
Глава 7. Все сначала.
Очередной день начался с легким намеком на то, что погода все же собирается разжать тиски и одарить воздух теплом.
Анмар лежал на шкурах и, закинув руки за голову, глядел в потолок. Еще перед рассветом он услышал, как Элли поднялась с койки, и тяжелыми, медленными шагами направилась к выходу, опираясь на присвоенную палку. Анмар поначалу решил последовать за ней. Но, еле удерживаясь от соблазна сопроводить, и случись что – помочь, остался лежать.
За целую ночь он так и не сомкнул глаз. Все думал о словах Элли. Перед глазами стоял ее образ: яростный взгляд, дрожащая ненависть в голосе. Тяжелая серая обида летала вокруг нее кровожадной черной птицей, которая разрушала взмахами отчаяния и боли ее окружающий мир.
Что бы там она не говорила тогда у дерева на берегу, Анмар, будь на то еще один шанс пережить битву в Дрерарии, поступил бы также. Он все равно принял бы решение привезти Элиру к Хаму, чтобы спасти.
Признаться о своих чувствах к ней он не мог даже самому себе. Что мешало это сделать, принц и сам не понимал…
Прошло приличное время с тех пор, как Элира покинула лачугу.
На койке Хама появилось движение. Это означало, что отшельник проснулся. Мужчина в последнее время позволял себе беспробудно поспать. Принц Хаму нравился. Тот был работящим, к тому же удочерил его ребенка и заботился о ней, как о родной. И к принцессе Хам относился как к члену семьи. Еще тогда, когда Элли впервые попала к нему, он понял, что она поистине благородная Дева, готовая расстаться с жизнью ради тех, кто ей по-настоящему дорог. Он пророчил ей прекрасную жизнь, наполненную счастьем, и мудрое, честное правление после того, как та унаследует королевский трон своего отца.
– Хам, прошу, выйди к ней. Она уже несколько часов не возвращается в дом, – выкрикнул принц, продолжая лежать в одном и том же положении.
– Собираешься слушаться ее? – отшельник выдал хриплый смех.
– Только сегодня, – спокойно произнес Анмар, и уголки его губ снова сдержали довольную улыбку.
***
Дева вышла на крыльцо и громко вдохнула предрассветного бодрящего воздуха. Возникло нестерпимое желание отмыться. Казалось, принцесса сейчас была согласна и на ледяной пруд в Дрерарии.
Во дворе стояла широкая кадка с водой, предназначенная для бытовых нужд, которую накануне натаскал с родника Анмар. Элира медленно дошла до кадки и, зачерпнув в ладони ледяную воду, омыла лицо. Холодная вода стекала по шее на грудь, вызывая дрожь всего ослабленного и исхудавшего тела. Но принцесса лишь сжала кулаки, и словно бросая вызов самой себе, продолжила утреннее омовение.
Несмотря на силу воли Девы, горло предательски все же издало приглушенный хриплый стон. Вода была настолько холодная, что для достоверности не хватало только тонкой ледяной корки на водяной поверхности.
Элли не боялась простудиться, заболеть. Ровным счетом было все равно, что с ней теперь станет. Она старалась не думать о Кадаре, потому что вспоминала о своем погибшем отце и сестрах. За сестер она не волновалась. Как она любит говорить: «сёстры – большие девочки. Разберутся».
Смрад будто целиком и дотла выжиг рвение жить. Дева Элли, которая всегда была жизнерадостна, всегда находила что-то положительное даже в кромешной темноте, напрочь потеряла всякий смысл к существованию. Ее не грело то, что Анмар, с которым было многое связано, не вызывал прежнего трепета и нежности. Но стоило сейчас о нем подумать, она резко черпнула еще воды и со злой силой плеснула себе на лицо, отрезвляя рассудок и изгоняя мысли о принце. Разум хоть и не принимал будущего с ним, сердце же отчаянно продолжало бороться и надеяться.
Элли взяла в руки свою палку и начала медленно поднимать и отпускать то в одной руке, то в другой. Каждое движение приносило боль. Через малое количество взмахов у принцессы появилась одышка. Но стиснув зубы, Дева продолжала эти движения.
Несмотря на досаду и обиду на судьбу, что одарила ее этими суровыми испытаниями и утратами, Элира, хоть и нехотя, но решила начать все сначала. Чтобы не чувствовать боль и неподъемность движений, мысленно уносилась на поля Дрерария, где провела юность. Вспоминала Шави и даже Наю.
Девы были равны перед Общиной. Все были разными по происхождению, но одинаковыми по духу и стремлениями к своим целям. Усердие и воля, что вырабатывали ученицы с годами, приносили обладательницам свои плоды. И это касалось не только Дев, но и любого человека, который понимал суть существования в этом бренном мире.
Элли продолжала поднимать и опускать палку, останавливаясь отдохнуть. Разумеется, отдыхала она больше, чем упражнялась. Сил не было даже просто стоять, не то что бы проделывать какие-либо движения. Элли не думала о времени. Но когда рассвет твердо приступил к обязанностям пробуждать все живое вокруг, она решила остановиться.
– Пока рассиживаешь, подвесь это на плечи, – Хам стоял на крыльце и держал в руках коромысло. Медленно подошел к Деве и сложил ей на плечи деревянное приспособление. От этого нетяжелого груза, тело принцессы обдало болью, но та лишь стиснула зубы и не сопротивлялась.
– Я хочу помыться, – просипела Элли, глядя на море, которое сегодня уже было более-менее спокойным, чем вчера.
– Устроим, – Хам медленно направился к крыльцу и исчез за дверью.
***
Принц на славу натаскал воды в баню, и вскоре печь с удовольствием выпустила дым, свидетельствуя о том, что к вечеру принцессе можно будет полноценно помыться.
От простых движений палками и некоторого времени нахождения коромысла на плечах, Элли обессилила окончательно и до вечера пролежала в постели. Хам, понимая, ее состояние, сам молча накормил Деву наваристым бульоном. Он видел непокорность в глазах Элли и досаду от того, что, несмотря на нежелание быть слабой, ей приходится прибегать к помощи посторонних. Он молчал, а она мысленно благодарила его за это. За четыре месяца пребывания у отшельника, Элира научилась понимать его, а он – ее. И его личное участие в кормлении принцессу вполне устраивало.
Весь день до вечера принц провел во дворе. Он занимал себя разными делами, лишь бы не появляться в лачуге. Он помнил о словах Девы. Посчитал, что сегодня исполнит ее приказ не разговаривать, не смотреть, не прикасаться. А что касается последующих дней: «чему быть, того не миновать», – подумал он и продолжил убирать навоз из загона под хрюканье назойливых поросят.
Элли хоть и лежала слабой и разбитой на койке, но грезила скорым посещением бани. Она очень обрадовалась, когда Хам заглянул к ней за ширму, которую успел восстановить и объявил, что баня готова. Ради такого случая, Элли сама встала, но добраться до заветного сооружения помог ей все же Хам. Он приготовил ей воды в большом количестве, оставил деревянный ковш и удалился. А Элли, избавившись от ненавистной для нее одежды, прислонилась к теплой стене и вдохнула горячий пар, насыщенный ароматами нежных трав.
Она пробыла там очень длительное время и не подозревала, что в предбаннике все это время сидел и охранял ее харонский принц. Он слушал, как плещется внутри бани вода, как после того, как окатывала себя водой принцесса, издавала выдохи.
Когда, он понял, что Дева хочет выйти, ловко переместился на крышу и наблюдал уже оттуда. Завернутая в холстину принцесса уселась на деревянную скамью и прислонилась к стене. Она прикрыла глаза и устало опрокинула голову, смакуя свежий вечерний воздух и приятное гудение по всему разгоряченному телу. Анмар жадно вглядывался в ее лицо сверху, опасаясь стать замеченным. Он осознавал свое бессилие не разглядывать ее. Одни Духи и сам принц знали, с каким трудом удерживал себя, чтобы не подойти и не прижать Деву в своих объятиях.
Элира, посидев, еще немного времени, вернулась в баню за чистой одеждой, что оставил для нее Хам, и Анмар также ловко приземлившись с крыши, удалился в дом предупредить о скором ее возвращении.
Мужчина встретил Элли на улице и помог добраться до койки, куда постелил чистые простыни. Заварил особую настойку с «Горьким корнем».
Вскоре Элли погрузилась в красочный и сказочный мир грез. На лице отражалось умиротворение и покой. Анмар присел рядом с ней, после того, как отшельник доложил, что она заснула. Он долго смотрел на ее милое лицо и сдерживался, чтобы не прикоснуться. Перестал дышать, чтобы ощутить ее дыхание. Втянул воздух и, накрыв покрывалом, направился к своим шкурам на полу.
Сегодня Анмар решил все же поспать. Вести от Хама об утренних тренировках Элли и об ее пробудившемся аппетите принца сильно порадовали. И теперь, устроившись на полу, он мысленно устремился за Элли в мир сладчайших грез, чтобы хотя бы во сне побыть с ней, поговорить или просто молча смотреть.
