Элтэнно. Хранимая Звездой
До того, как пришла тьма
– У меня всё получится. У нас получится, – сказал он, и Вероника, мягко улыбнувшись, спросила с наигранным задором:
– Тогда пошли, да?
– Да.
Дима ответил столь поспешно не столько по причине того, что хотел поскорее сделать всё, что так настойчиво требовала книга. И не столько по причине того, что, пока Вероника по новой не начала сомневаться, следовало идти. Он просто хотел как можно скорее потушить огонёк в ладони. И нет, нисколько он не обжигал кожу Димы. Просто чем чаще он проделывал этот «фокус», тем больше ловил себя не непонятном беспокойстве. Некое предчувствие шептало: «Не надо, а то сгоришь на ерунде».
«Хватит, надо сперва сделать всё, что велит книга. Вдруг и правда этот огонь пока для меня опасен», – подумал Дима, а потому поспешно поднялся с камня.
– Блин, – тут же простонала Вероника. – Давай ещё немного посидим здесь? Я так задолбалась идти и идти.
– Ха, вообще-то я тоже.
Дима вернулся на камень, и там парочка молча посидела ещё пару минут. А затем Вероника хитро улыбнулась и поцеловала Диму в губы. И хотя не был этот поцелуй их первым, обоих ребят охватило приятное волнение. Эти двое были по-настоящему влюблены друг в друга. Влюблены первой яркой любовью. Также, многое их объединяло: постоянные ссоры с родителями, один класс, общие интересы, включая желание научиться менять этот мир. Они со времён первого просмотра «Гарри Поттера» мечтали стать магами. И что тут сказать? Всякий подросток чем-то увлекается, и мечта стать магом ничем не хуже, стремлений прочих стать рок-музыкантами, великими учёными, миллиардерами или звёздами подиума. Интересы у всех разные, но именно эти интересы влияют на поступки. Так что, если будущий инженер начинает конструировать, то начинающий маг жжёт свечи и вовсю призывает духов. Для подростков это развлечение. Мало кто из них думает, что на некий ритуал кто-то во вселенной захочет откликнуться. Да ещё и тот, кого приглашать в наш мир никак не стоит…
– Я люблю тебя, – прошептал Дима и покраснел. В его возрасте было сложно признаваться в подобном, поэтому слова «я люблю тебя» впервые сорвались с его губ.
– И я тебя. Очень.
Сердце Димы радостно забилось. Пожалуй, никогда ранее он не чувствовал себя таким счастливым, а потому он хотел было прижать Веронику к себе, чтобы снова поцеловать её. Но девушка ловко увернулась и, покинув камень, рассмеялась.
– Ну уж нет, – через смех сказала она. – Когда я поцелую тебя снова, ты уже станешь магом и никак иначе. Давай, пошли заканчивать мутотень с твоим причастием к великому.
– А и да, – испытав невероятный азарт, согласился Дима, и они, следуя подсказкам в книге, продолжили идти. Благо, до места, где находился алтарь из белого мрамора, было уже совсем близко.
– Ого, зачётненько, – оценила новый зал пещеры Вероника. – Только глянь какая красотень.
– Ага, – разглядывая непонятные, но интересные для взгляда узоры на алтаре, согласился Дима. – И всё как в книге.
– Отлично. Раз всё так, то закончим мы быстро. А то тут, знаешь ли, трындец как холодно.
Сказав так, Вероника начала стягивать с себя одежду. Она нисколько не стеснялась, так как без ничего Дима видел её и не раз. Да ещё фонари, которые они расставили по периметру зала, всё равно не давали нормального освещения, из-за этого во всех подробностях девичье тело было не рассмотреть.
– Ты, главное, не переживай, – счёл нужным сказать Дима. – Там написано, что нужна кровь, но про количество ни слова. Поэтому только маленький порез. Один единственный.
– Да хватит талдычить одно и тоже, ты мне это уже раз в сотый говоришь, – с раздражением воскликнула Вероника и смело легла на неуютный холодный алтарь. – Всё, приступай. Здесь звездец как холодно, поэтому чем быстрее ты справишься, тем быстрее я согреюсь.
– Блин, мне стрёмно тебя резать.
– Не, ну ты нормальный? – уставилась на него девушка с возмущением. – Ты же сам меня уговаривал.
– Знаю, но…
– Короче, Дим, я сама согласилась, так что давай. Это ведь немыслимо круто. Представляешь, мы сможем открыть врата в другой мир. В другой мир, вау! И, право слово, кто знает? Вдруг это не кто-то явится, чтобы учить тебя заклинаниям, а мы проскользнём, покинем это серое болото и отправимся в мир реального волшебства. Где магия такая же обыденность, как гамбургер.
Вероника поглядела на своего парня влюблёнными глазами. Дима улыбнулся в ответ и одновременно закончил последние приготовления к ритуалу.
– Окей. Сейчас зачитаю эту абракадабру и всего один маленький порез. Помни, всего один маленький порез.
Вероника с тоской закатила глаза, и из-за этого стало яснее некуда, что в настоящий момент из них двоих больше всего переживает он. Поэтому Дима поудобнее устроил в руках книгу и принялся за чтиво.
Сила откликалась на его зов. По другому, собственно, и быть не могло. Ритуальный круг был построен по всем правилам. Древние слова, не раз звучавшие в голове мальчика во сне, проговаривались им с правильной интонацией. Спящая доселе энергия пришла в движение. Она подчинялась приказу мага, никак не вникающего в потаённую суть фраз. Дима знал, каков будет конечный итог, и этого ему было достаточно. Так что он решительно ухватил нож за рукоять и (уже не так уверенно) поднёс его к шее любимой. Ему снова захотелось сказать: «Не бойся, Вероника, всего капля крови». Он хотел так сказать, но побоялся насмешек девушки, а потому молча коснулся лезвием тонкой кожи и замер.
Диме было страшно – сделать больно человеку, да ещё и любимому, оказалось для него сложной задачей. А затем он сам не понял, что произошло. Вроде бы действительно едва царапнул кожу подружки, как вдруг будто бы нечто с силой толкнуло его под руку. В следующее мгновение Вероника ухватилась руками за горло, а сам Дима выпучил от ужаса глаза. Нож вошёл в тело девушки глубоко, где-то на треть лезвия. Его любимая захрипела от боли и страха, на губах её появилась кровь. Но ещё больше крови полилось на алтарь из раны.
– Вероника.
От испуга Дима словно лишился голоса, из его горла вырвался только шёпот, да и сам он словно утратил подвижность. Дима застыл, не зная, что ему делать, но вскоре ничего и нельзя стало бы поделать. Полные ужаса глаза Вероники начали медленно закрываться, а алтарь вдруг засветился да так, что этот свет резанул по глазам Димы.
– Вероника, – жалобно простонал парень и, через силу, открыв глаза, дотронулся до безжизненной ладошки. – Я не хотел, Вероника. Это не я. Я не хотел так, не хотел…
Будучи донельзя растерянным, Дима мог бы причитать долго, но тут сильные, даже свирепые, порывы ветра заставили его убрать руки от девушки. Движение воздуха подняло каменную крошку и пыль. Чтобы сберечь зрение, парню пришлось прикрыть глаза сгибом локтя. При этом его движение вышло таким резким, что он нечаянно уронил фолиант, но в настоящем Диме не было дела до его драгоценной книги. Ему было до чёртиков больно. Его сердце разрывалось на части из-за того, что произошло с Вероникой. А ещё ему было страшно, и этот страх вынудил Диму всё же выглянуть из-за сгиба руки.
Ветер всё ещё свирепствовал, заставляя жмуриться, но Дима смог увидеть, как безжизненное тело Вероники поднялось над алтарём. Её кровь, словно вокруг возникла невесомость, тоже поднялась в воздух и осталась капельками висеть в нём. Это уже было жутко. Однако, едва Дима набрался смелости, чтобы подойти ближе, как тело его девушки стало чернеть и исчезать по кусочкам. Выглядело всё это так, будто плоть тлела сродни обычной бумаги, и, превращаясь в пепел, оседала на землю.
– Да что же это такое? – жалобно пролепетал Дима.
Паренька сковал смертельный ужас, но через страх к нему всё равно подкралось осознание, что пока ещё в его силах нарушить ход ритуала. Для этого ему всего-то нужно было выйти за пределы ритуального круга, однако… однако, Дима не мог сделать ни шага. Ни вперёд, ни назад. А пепел тем временем затрепетал и закружился вихрем, пока не превратился в тёмное-фиолетовое смазанное пятно портала. И нет, нисколько бы не получилось у Димы осуществить свой тайный план. Ни за что не получилось бы у него с разбега попасть в чужой таинственный мир, это осознание тоже пришло к нему. А потому он с трепетом наблюдал, как это из чужого мира (мира, из которого уже были высосаны все соки) в нашу реальность ступают пятеро уродливых старцев-карликов. Вместо глаз у них были выпуклые наросты более светлого оттенка, нежели остальная белёсая кожа. Кончики их длинных носов едва не касались нижней губы. Короткие ноги выглядели кривыми, а животы вздутыми.
– Ты справился, глупый потомок магов.
– Да-да, ты справился.
– Вот только, будучи идиотом, совсем не подумал, что с тобой играют в смертельно опасную игру, – язвительно сообщили морщинистые уродцы на своём древнем языке, и всё же Дима прекрасно понял их речь. Он не раз слышал этот язык во сне, и, видимо, там научился ему.
– Я. Я. Я, – начал заикаться подросток и, наконец, пролепетал. – Эм-м, а кто вы такие?
– Мы создатели нового царства. О да, на эти земли вновь вернулась Чудь Белоглазая. Мы вернулись в этот мир. Ха-ха, благодаря тебе, между прочим. Право, ты прекрасно справился со своей задачей, малыш-маг. И твоя вселенская глупость достойна памятной награды.
– Чего он там хотел, Магрим? – с кривой ухмылкой проскрипел другой карлик.
– Он хотел увидеть чудеса.
– Ха! Так он уже узрел нас, и, значит, глаза ему больше не нужны.
– Погоди, – коварно улыбнулся тот, кого звали Магримом, – этот глупец возжелал не только этого. Он хотел не просто увидеть чудеса, но вовсю мечтал сам стать чудом и при этом нисколько не стареть.
– Ах-ха-ха, – протянул уродец со смехом. – А что, пусть он отныне только чудесным образом молодеет. Это ещё веселее!
Все карлики жутко рассмеялись и вдруг единовременно притопнули левой ногой да после хлопнули в ладони. При этом раздался такой грохот, что Дима вздрогнул. Оцепенение тоже вмиг спало с него. Честно, он даже не подумал наклониться за фолиантом, а просто рванул со всех ног прочь из пещеры. Инстинкт самосохранения требовал от него этого.
– Поймаем его? – ещё услышал он за спиной.
– Не-е, пусть бежит, дурачок. Всё равно от смерти своей не скроется.
– Да, займёмся другим. Как я соскучился по настоящему делу в этом заключении!
Большего слух Димы не смог уловить. Да и паренёк был не в том состоянии, чтобы останавливаться и прислушиваться Ему было плохо, больно, страшно! Он не мог представить, как ему теперь жить без Вероники, и как вообще заявиться домой. Что ему делать? Рассказать предкам? Молчать?
