Элеонора Фео
Дотла. Книга первая
Глава пятая
Ванесса
Аля не обожглась.
Это заставило лопнуть внутри огромный, переполненный пузырь облегчения, и оно, взорвавшись, распространилось под кожей.
Огонь не подобрался к коже головы и не задел кожный покров, но Алю все равно увели на осмотр, чтобы на сто процентов исключить вероятность ожога. Несмотря на то, что они находились в больнице, атмосфера разрядилась, и в зале ожидания было довольно шумно. Ребята общались между собой, и напряжения больше не чувствовалось. Переживания и тревога отступили. Это просто был небольшой несчастный случай, произошедший по неосторожности и не приведший к тяжелым последствиям.
И все же Ванесса грызла себя, хоть и совершенно не хотела этого. Понимала, что все в порядке, но в голову, как назло, лезли самые страшные мысли, которые начинались со слов «а что, если…».
Сидела чуть поодаль, опустив голову и уперев ладони в мягкую обивку сиденья по обе стороны от своих ног. Они находились здесь уже минут десять. Вряд ли осмотр затянется надолго, если, конечно, врачи не нашли никаких повреждений…
Скрип берцев по идеально чистой плитке больничного коридора заставил жар в груди разгореться. Арс приблизился, остановившись прямо перед Ванессой: она уперлась взглядом в носки его массивной обуви. Подняла голову, встречаясь взглядом с каре-зелеными глазами.
– Ты слышала, что я сказал там, у площади? – глухо спросил он.
Ванесса вздохнула, пожевав щеку изнутри.
– Слышала.
– Ты не виновата, – повторил Арс.
– Я могла убить ее сегодня. Сжечь лицо, если бы пои пролетели чуть ниже в тот момент.
– А она могла сжечь лицо тебе. Не только в тот момент, но и вообще в любой момент каждого вашего выступления. Это заведомо опасная затея. Для вас обеих.
Ванесса поджала губы, однако не смогла отвести взгляд от его глаз. Не стала. Он смотрел уверенно и твердо, спокойно, тихо. И Ванесса верила ему – она всегда верила Арсу. Он никогда, ни разу не соврал ей. И ни разу не дал повод усомниться в своих словах.
Только Арс умел говорить о смерти так, что этот разговор не пугал Ванессу.
– Виновата та девушка, но не ты, – продолжил он.
– Она просто зрительница.
– Она не совсем умная или слепая зрительница. Мы не фокусы показываем. Мы извращаемся с огнем. Это не шутки, и люди, у которых все в порядке с инстинктом самосохранения, это понимают. Остальные же – нет. И техника безопасности для них просто пустой звук.
– Нам нужно подумать над тем, чтобы протягивать ленты и огораживать территорию, на которой мы выступаем.
– Да, нужно, – согласился Арс и упер руки в бока. Закусил щеку изнутри, качнувшись с пятки на носок и опустив голову. А потом снова посмотрел на Ванессу. – Я поговорю с Андреем об этом.
Ванесса сжала зубы и, не справившись с внутренним порывом, поднялась на ноги, врезаясь в грудь Арса, обхватывая его руками и прижимаясь к нему всем телом. Слезы ушли – остались только его руки, обхватившие ее в ответ бережно и спокойно. Она уткнулась носом куда-то в его шею прямо под челюстью, в участок теплой кожи, до которого не доставала горловина водолазки, и тут же почувствовала, как становится легче.
Фантастика, не иначе. Но Арс всегда умел ее успокоить, даже если у Али и Андрея это не получалось.
Может, его чересчур спокойная и умеренная энергетика способствовала этому. А может, Ванесса слишком верила его уверенности во всем, что он делал или говорил. Верила ему.
Арс никогда не ошибался. По крайней мере, сколько она его знала – никогда.
Сколько ошибок ему пришлось совершить, чтобы перестать с ними сталкиваться?
– Не вини себя. Каждый из нас берет во внимание всевозможные риски, когда подносит фитиль к огню и зажигает его, – голос Арса пробрался под кожу и, вибрируя, распространился по всему телу.
– Я это понимаю, – пробубнила Ванесса.
– И что тогда?
Ванесса немного отстранилась, чтобы найти его глаза.
– Думаешь, я смогу спокойно жить, если собственными руками покалечу кого-то из вас? Пусть даже не из-за собственной ошибки.
– Это будет уроком вам обеим не брать в руки пои, пока вы не укрыли волосы, – он прошелся взглядом по ее телу и вернулся к глазам. – Сожги к чертям эту кофту, когда вернешься домой. Вообще все кофты, на которых нет капюшона.
– Вообще не понимаю, почему позволил вам выйти без капюшонов, – голос Андрея заставил повернуть головы к нему почти синхронно. Он подошел к ним и остановился, сложив руки на груди. Ванесса сделала шаг назад, но рука Арса так и осталась лежать на ее лопатке, то ли приобнимая на автомате, то ли в знак поддержки не желая отпускать.
И в этот момент Ванессу будто пронзило ядовитой стрелой понимания. Она слишком давно не видела столько сожаления в светлых глазах Андрея. И как она не подумала? Он наверняка винил себя так же сильно, как и она сама. Если не сильнее. В конце концов, ответственность за каждого члена команды была на нем как на руководителе группы. А она, эгоистика, лелеяла только свое чувство вины, словно маленького капризного ребенка.
– Ну мы же не выступаем с неубранными волосами. Ты же знаешь. Мы всегда туго заплетены, – плеснула она отчаянием в голосе.
– Даже туго заплетенные волосы хорошо горят, Несса. А я идиот, что не настоял и доверился одному лишь вашему профессионализму, не беря во внимание прочие факторы.
– Раз уж на то пошло, – хмуро отозвался Арс, – то идиотка здесь только та девушка, которая выпрыгнула на площадку.
– Может, у нее тоже были определенные обстоятельства, – Андрей пожал плечами. – Мы не знаем, что произошло. Я, к сожалению, потом ее даже не видел.
– Ее невнимательность и беспечность произошли. И только, – бросил Арс, хмуря брови.
Ванесса подняла руку, коснувшись его плеча, а он мягко и успокаивающе провел ладонью по ее спине. Он мог быть недоволен, или зол, или раздражен, но никогда его действия не показывали этих чувств по отношению к ней. От этого появлялось чувство комфорта и безопасности.
– Несса предложила натягивать огораживающие ленты. Или как-то ограничивать площадь, на которой мы работаем. Во избежание несчастных случаев.
– Я уже думал об этом, – покивал Андрей, сложив руки на груди. Идея явно показалась ему дельной. – Не всегда можно полагаться на понимание и осторожность людей.
– На это никогда нельзя полагаться.
– Нужно будет в следующий раз обсудить этот момент с организаторами. Думаю, мы решим, каким образом отрезать площадку для выступления от зрителей. А пока что, – светлые глаза наткнулись на Ванессу. – Не вини себя. Всякое бывает. Да, опасно, да, нужно быть осторожнее. Но в этом точно нет твоей вины, Несса.
Стало легче. Немного, но стало. Так действовал разговор с Андреем. Отгонял негатив и давал надежду.
– Спасибо, Андрей, – улыбнулась Ванесса.
Арс, стоящий рядом, закашлялся. Отшатнулся от Ванессы и, отвернувшись, прошел дальше по коридору, пережидая приступ. А когда обернулся, Ванесса заметила, что он хмурился с явной эмоцией раздражения. Возможно, у него начала болеть голова некоторое время назад, а приступ кашля сейчас лишь спровоцировал усиление этой боли.
– Легче? – Андрей протянул открытую бутылку воды, когда Арс вернулся, остановившись рядом и уперев руки в бока.
Он принял бутылку, коротко поблагодарив.
– Да, все нормально. Спасибо.
Ванесса поджала губы. Он поднес бутылку ко рту и, запрокинув голову, сделал глоток, а она наблюдала, как движется его кадык на вытянутой шее. И как бьется жилка с правой стороны.
Когда они приехали в больницу, первым делом Арс отлучился в туалет, чтобы прополоскать рот. Сделать это после выступления он не успел из-за инцидента с Алей, а совсем забыть про это противоречило всей технике безопасности. И здравому смыслу.
Ванесса залезла рукой в свой рюкзак и наощупь нашла обезболивающее в одном из внутренних карманов. Она не страдала головной болью и не была метеозависимой, но брать обезболивающее с собой стало привычкой из-за Арса, который с головной болью практически жил.
Ванесса протянула ему пластинку с уже несколькими пустыми ячейками. Арс поднял на нее глаза и метнулся нечитаемым взглядом по лицу.
Хотелось уже тряхнуть рукой и возмутиться: «Возьми же, я ведь вижу, что они нужны тебе!», – но Ванесса просто продолжала протягивать ему обезболивающее, пока через несколько секунд он не принял его. Закинул в рот таблетку и сделал несколько глотков из бутылки с водой. А когда Ванесса хотела забрать у него пластинку обратно, поднес руку к ее лицу, как если бы собирался убрать прядь волос за ухо, но ее волосы были туго заплетены в пучок. Он просто коснулся костяшками пальцев ее скулы. Так нежно, что практически невесомо.
– Спасибо.
– Пожалуйста, – ответила она и неосознанно склонила голову вбок, к его руке.
– Я не говорил, что у меня болит голова.
– Да.
– Как поняла тогда?
– Мне показалось по выражению твоего лица.
– А если бы тебе действительно всего лишь показалось?
– Ты же принял обезболивающее. Я уверена, что просто так глотать таблетки ты не будешь, – усмехнулась она в угол рта.
Чем рассмешила и Арса. Он улыбнулся широко, обнажая зубы, и снова осторожно погладил ее щеку фалангами пальцев, а затем опустил ладонь ниже, останавливаясь на ее плече, и притянул к себе. Она с готовностью шагнула вперед, снова оказываясь в его объятиях, касаясь носом углубления его шеи, чувствуя, как он прижимается щекой к ее макушке.
– Сколько еще ты будешь спасать меня, Несса?
Было ли это сказано всерьез? Или просто подобие шутки, которой он завуалировал благодарность?
Но она совершенно серьезно ответила:
– У меня еще ни разу не получилось тебя спасти, Арс.
И это было чистой правдой, бьющей под дых. Он не знал об этом – и хорошо. Это было не нужно. Но она жила с этой правдой, как с маленькой иглой в сердце, мешающей вдохнуть полной грудью и выпрямить спину. Постоянным напоминанием.
Она еще не спасла его.
Хотя до безумия хотела.
И сейчас, прижимаясь к нему, сомкнув руки за его спиной, чувствуя тепло его тела каждой клеточкой своего, Ванесса осознавала это острее раз в сто, если не больше.
Когда за спиной хлопнула дверь, Ванесса обернулась. Аля вышла из смотровой, улыбаясь ребятам и Андрею, что обступили ее со всех сторон. С платком на голове, закрывающим сожженные волосы. На ее лице не было обреченности, скорби, раздражения – ни одной негативной эмоции. Вит что-то сказал, и она рассмеялась, звонко и заливисто, прикрыв глаза.
– Всякое бывает, Несса, – голос Арса, раздавшийся позади, проник под кожу, в голову, в грудь, под свод ребер. – Аля не злится на тебя. Ты не виновата. Посмотри на нее, она светится, как и всегда.
И в этот момент Аля нашла ее глазами. Арс был прав, целиком и полностью. Почему-то Аля не расстраивалась, не злилась и не обижалась. Совсем наоборот: она подняла руку, махнув ладошкой, и игриво подмигнула, давая понять, что все отлично.
Ванесса направилась к ней, ускоряя шаг, пока в конце концов не влилась в круг ребят, внутри которого стояла Аля.
– Аля, если что, я знаю очень крутой салон красоты, в который Андрей тебя отвезет, – напомнила про компенсацию, о которой говорил Андрей, Тая, многозначительно выгибая бровь.
Их круг тут же взорвался смехом.
– Выбирай любой! – от души сказал Андрей, приложив руку к груди и чуть наклонившись в сторону Али. – Поедем прямо сейчас.
– Ну что за крутые возможности дарит мне жизнь, – хихикнула Аля и повела плечом.
Они действительно остановились у одного из самых престижных салонов красоты. Андрей зашел туда вместе с Алей и, прямо как заботливый отец, не вышел до тех пор, пока она не закончила. Ребята прождали в машине минут тридцать, прежде чем дверь салона открылась, и на крыльце показалась Аля, а следом за ней и Андрей, смотрящий на нее с невероятной теплотой в глазах. Теперь ее волосы, когда-до закрывающие лопатки и практически касающиеся талии, лишь лежали на плечах идеально ровным срезом. Ванесса почувствовала странное жжение в груди, будто кто-то обхватил ее сердце ладонями и сжал с такой силой, что из него полились сгустки крови, которую до этого оно перекачивало. Когда Аля подошла к машине, Ванесса не выдержала. Открыла дверь, оказываясь рядом с ней, глядя в ее зеленые глаза и мягкую, искреннюю улыбку. А потом обняла. Крепко-крепко. И только, сжимая на спине Али руки, чувствуя, как она обнимает в ответ, утыкаясь носом в ее плечо, чувствуя аромат дорогого шампуня, которым воспользовались мастера салона, практически полностью перебивающий ее духи, Ванесса поняла, что плачет.
А Аля гладила ее по голове и шептала:
– Все хорошо, Несса. Ты не виновата.
«Ты не виновата».
Арс сказал то же самое. И Ванесса поверила. Только факт того, что потрясающе красивые волосы Али еще сегодня утром были на тридцать сантиметров длиннее, говорил совершенно об обратном.
– Я давно хотела каре, ребят, правда, – с чувством заверила Аля, убирая короткие пряди волос за уши. – Я же говорю: жизнь подбрасывает возможности.
– Все, что ни делается, – к лучшему, – кивнула Тая, улыбаясь краешком рта и поглаживая Алю по спине.
Кажется, все выдохнули, когда поняли, что для Али случившееся не стало катастрофой. Наверное, потому что все действительно понимали, что в искусстве огня может случиться что-то пострашнее, чем лишиться волос, которые имеют свойство отрастать.
Ванесса тоже знала об этом. Причем не из чужих уст.
Она неосознанно подняла руку и коснулась пальцами своих волос, густых и мягких.
А затем краем глаза заметила, что Арс незаметно отошел в сторону, останавливаясь в нескольких метрах, поворачиваясь ко всей команде спиной. Через секунду он закашлялся, прикрывая рот рукой, а затем открутил крышку у пластиковой бутылки, которую в больнице дал ему Андрей, и допил оставшуюся воду. Он уже не хмурился: наверное, обезболивающее подействовало, хотя и это происходило далеко не всегда.
Ванесса поджала губы, гипнотизируя взглядом его фигуру. Прокатывая на языке неозвученный вопрос, на который она никак не могла найти ответ.
Как мне тебя спасти?
Глава шестая
Ванесса
Когда-то давно, где-то спустя полгода после вступления в «Феникс», в декабре, Ванесса зашла в интернет и набрала в поисковике: «последствия выдыхания огня».
Это был просто порыв, который она не смогла сдержать. Все произошло на автомате: ноги сами принесли ее к рабочему столу, а пальцы застучали по клавиатуре, вбивая запрос.
Ванесса знала наперед: то, что сейчас покажет ей гугл, ее не успокоит. Не обрадует. Не удовлетворит навязчивое, придуманное, до боли желанное – узнать, что ничего в этом такого нет.
Конечно, есть. Она не врач, и у нее нет медицинского образования. Ей всего девятнадцать, но даже она догадывалась, что у того, что он постоянно берет в рот химическую жидкость, в составе которой парафин, бензол и глицерин, есть определенные последствия, в том числе очень серьезные, даже если он эту жидкость не глотает.
Википедия выдала целый список.
Проблемы с зубами.
Тошнота, рвота, боли в животе.
Язвы желудка.
Головная боль, головокружение, потеря сознания.
Тяжелые ожоги.
Сухой кашель.
Топливное отравление.
Рак горла, рта, органов дыхания.
Горючее начинает всасываться в слизистые оболочки сразу же, и неважно, что человек не проглотил его, а просто подержал во рту некоторое время. Небольшое количество топлива попадает в желудок вместе со слюной, даже если после выступления очень тщательно прополоскать рот.
Даже самое легкое и вроде бы на первый взгляд малотоксичное топливо будет слишком вредно воздействовать на человеческий организм.
От каждого пункта закладывало уши и пропадало ощущение реальности. Страх поднимался к горлу, и Ванесса никак не могла его проглотить, чтобы избавиться от мерзкого комка в груди.
Список был неполным – пунктов могло быть еще целое множество, все индивидуально и зависит от случая, берущегося в рот горючего, здоровья человека, его действий и ряда других факторов.
Однако самым последним пунктом до мерзкого навязчиво, отвратительно, грязно, как будто бы безоговорочно все равно значилось: «Смерть».
Наверное, именно в тот момент Ванессу накрыло.
Реальность разбилась. Ресницы задрожали и будто обледенели одновременно – веки стали холодными-холодными и неожиданно тяжелыми. Комната закрутилась и начала сужаться – Ванесса уже не видела буквы на экране, они перестали складываться в слова, и их будто бы становилось меньше, пока ей не показалось: пространства не хватает.
И не хватает воздуха.
Она не могла дышать.
Не могла пошевелиться.
Не могла думать ни о чем.
Голову будто заполнили пчелы вместо мыслей, и она вот-вот должна была взорваться.
Пальцы на руках закололо сотнями маленьких иголок.
И в следующий момент вернулся страх. Только теперь не за Арса – почему-то Ванесса страшно испугалась, что умрет она сама. С чего бы? Но нет. Она умрет. Вот-вот. Что тогда будет? Ведь она может умереть, да? Ее состояние о многом говорило. Иначе почему она не могла сконцентрироваться и дышать? Почему ее трясло, и тело не слушалось?
Она точно умрет.
Вот сейчас. Умрет.
И никто ей не поможет. И никто ее не спасет.
Даже Арс.
Ванесса схватилась за голову и закачалась вперед-назад. Губы задрожали, но слезы не хлынули из глаз – она не смогла даже заплакать. Их банально не было. Сухие, раздраженные глаза. Взгляд, который не смог ни за что зацепиться. Сфокусироваться. Разглядеть. Она падала – с огромного, высоченного обрыва летела тяжелым камнем вниз и никак не могла взлететь, вырваться, помочь себе не разбиться вдребезги.
Ванесса пыталась дышать. Дышала быстро и коротко – на большее не хватало легких. Воздух кончался, и она хваталась за его последние крупицы, наполняла им грудь, открыла рот, чтобы захватить больше желанного кислорода. Чтобы не умереть.
Не умереть.
Каким-то невероятным образом Ванесса добралась до кровати и легла. Укрылась одеялом, надеясь, что оно согреет ледяные конечности, но мягкий плед вовсе не помог согреться.
Сколько прошло времени, когда ей стало легче, и она снова смогла дышать, не утопая в страхе скорой смерти, Ванесса не знала. Ей показалось, что целая вечность. Как страх смерти за Арса перекинулся на страх смерти за собственную жизнь?
Когда ее отпустило, и она смогла подняться с кровати, понимая, что мир обрел прежние масштабы и грудная клетка больше не сжималась до размеров спичечного коробка, за окном уже была глубокая ночь. В углу на столе горел экран ноутбука, но взгляд не смог за него зацепиться – там была открыта все та же статья про последствия бризинга. А стоило мыслям вернуться к этому, Ванесса чувствовала: ее опять накрывает. Она подскочила к столу и захлопнула крышку ноутбука. Теперь комнату освещал лишь теплый свет напольной лампы, приглушенный и успокаивающий. За окном на темно-синем небе горела бледно-желтая луна, словно еще один ночник. За дверью было тихо. Ребята уже спали. Непонятно, сколько было времени, но Ванесса не стала искать телефон, чтобы узнать его. Так даже лучше. Ей в любом случае нужно выйти и умыться, окончательно привести себя в чувства.
В доме было тихо. Натянув рукава огромного, не по размеру, худи до самых пальцев, Ванесса прошлепала босыми ногами по темному ламинату, спустилась на первый этаж и, увидев на полу квадрат теплого света, падающего со стороны кухни, замерла, несколько секунд не решаясь выйти из-за угла. На кухне явно кто-то сидел – было слышно, как помешали сахар в кружке, как с легким звоном опустили ложку на стол; затем – медленный глоток и тяжелый вздох, который тут же раскрыл обладателя.
Ванесса показалась через секунду.
За столом сидел Андрей. Увидев ее, он удивился, подняв брови.
– Ты чего не спишь, Несса? Завтра выступление.
И в тот момент она поняла, что может поговорить с ним обо всем на свете. Даже об этом – опасениях касательно Арса. И Андрей ее поймет. Никогда не было иначе.
– А ты? – Ванесса опустилась на соседний стул, который Андрей выдвинул для нее. Он пил чай. Насыщенный аромат трав и фруктов наполнял небольшую кухню, и вдыхать его полной грудью было почти подарком. Она все еще помнила, как задыхалась некоторое время назад, не видя, не слыша, не чувствуя вообще ничего вокруг.
И как же прекрасно было жить без навязчивого страха умереть в следующий момент.
– Пью чай. Будешь? Я только заварил.
– С чем заварил?
Андрей нахмурился, вгляделся в свою кружку, как будто на ней был написан список ингредиентов, и ответил:
– Мята, мелисса, листья черной смородины, малина, яблоко, чабрец. Кажется, ничего не пропустил.
Вот поэтому запах был настолько насыщенным, что вымывал даже усталость, скопившуюся в кончиках пальцев и мышцах рук.
– По-моему, яблоко лишнее, – тихо рассмеялась Ванесса. – Но я буду.
Андрей улыбнулся и встал из-за стола, чтобы достать для нее кружку. У настенного шкафчика обернулся и мягко подмигнул, сказав:
– Сейчас поймешь, что не лишнее.
Поставил на чай пузатую кружку кирпичного цвета, из которой всегда пила Ванесса, и налил в нее чай из стеклянного чайника. В нем она действительно разглядела листья мяты и мелиссы, ягодки малины, а также кусочки яблок. Запах стал еще насыщеннее, когда кружка оказалась у нее в руках, и она вдохнула аромат глубже, прикрывая глаза, чувствуя, что расслабляется.
Рядом с Андреем было спокойно.
Андрею хотелось довериться. Рассказать о том, что тревожит. Раскрыть страхи, выпустив их из головы.
Не так как Арсу – это было иное чувство. Такое, словно сидишь рядом с отцом. Ванесса видела в Андрее отеческие заботу и понимание, мягкость, доброту, в которых купаешься, как в воде, теплой, как парное молоко.
Первый глоток – и горячий напиток согрел изнутри, прогоняя остатки тревоги. А яблоко действительно не было лишним.
– И правда вкусно, – улыбнулась Ванесса, поднимая глаза и глядя на Андрея, грея ладони о горячую кружку.
– А ты еще сомневалась?
– Яблоко меня смущало, признаюсь.
– Рассказывай, Несса. Что случилось?
– Что, так заметно, что что-то случилось?
Он улыбнулся так, что сразу стало понятно: действительно, заметно.
– Рассказывай, Несса. Ты можешь поделиться. Если хочешь, конечно. Я не давлю.
Да, он не давил. Готов был выслушать. Готов был просто находиться рядом, даже если она не захочет рассказывать. Именно поэтому с ним так хотелось поделиться. Спросить. Уточнить. Даже если он не успокоит ее, не развеет ее беспокойства – он хотя бы ее поддержит и выслушает. Она не будет вариться в этом затягивающем беспокойстве в одиночку.
– Фаербризинг – это же очень вредно. Да? Ты ведь знаешь, верно?
И, казалось, Андрей сразу понял, о ком между строчек говорила Ванесса. Он нахмурил брови – совсем немного: между ними залегла небольшая складка. И нехотя ответил:
– Верно, Несса. Это действительно очень вредно.
– Я раньше не особенно задумывалась. Нет, ну, задумывалась, конечно, но иногда… эти мысли очень навязчивые, – Ванесса покачала головой, опуская взгляд в чашку. На поверхности напитка отражался свет от светодиодной ленты, которая растянулась под навесными шкафами у противоположной стены.
– Не вини себя, Несса. Большинство не задумывается об этом, пока не начинает иметь с этим дело.
Эти слова – стрелой в грудь.
Потому что она действительно винила себя за незнание. За равнодушие. За беспечность. Она уже полгода была в команде, она уже так сблизилась с Арсом, и только сейчас она задумалась о том, как действительно влияет на него любимое дело.
– Сколько он занимается бризингом?
– Семь лет.
Она почти задохнулась.
– И что стало с его организмом за семь лет глотания топлива?
Ее вопрос – риторический, пожалуй.
Андрей даже не стал отвечать. Просто поджал губы. И стало все ясно.
– Несса, я понимаю твое беспокойство, – произнес он, когда она подняла взгляд и встретилась с ним глазами. – Но Арс – взрослый человек. Он осознает все риски. Если тебе станет легче от факта, то я уже говорил с ним об этом.
– И… что?
– Ничего, – Андрей пожал плечами. – Но я не могу ему запретить, Несса. Ты же понимаешь. Он не маленький мальчик. Он профессионал и все осознает.
– Конечно, я это понимаю, – она закусила щеку изнутри.
Взгляд потянулся влево от глаз Андрея и наткнулся на широкое окно за его спиной. С этой стороны дома луны было не видно. Только черный квадрат неба, и чернота эта будто постепенно проникала в дом, на кухню, даже в кружку чая, которую все еще сжимала ладонями Ванесса. В доме было тихо, и эта спокойная обстановка заползала в грудь, вытесняя то острое беспокойство, которое колючей проволокой обхватывало запястья и шею.
Андрей молчал, дожидаясь, что еще она скажет.
И Ванесса вернулась к его глазам.
– Я залезла в интернет, – призналась она. – Загуглила последствия. И мне стало так плохо, Андрей. Там их столько, что пальцев обеих рук не хватит, чтобы сосчитать. Почему люди занимаются этим, если это настолько опасно? Почему Арс занимается? – голос понизился до шепота и практически сорвался на последнем слове.
– Потому что азарт, любовь к своему делу, желание что-то обуздать, или приручить, или укротить может быть куда сильнее страха перед любыми последствиями. Даже смертью. Поэтому люди лезут в горы. Поэтому люди летят в космос. Поэтому люди занимаются экстремальными видами спорта вроде прыжков с парашютом. Поэтому люди научились поднимать самолет в воздух. И именно поэтому Арс и другие артисты занимаются фаербризингом.
И в словах Андрея было столько истины жизни и прозрачного, чистого реализма, что стало до жжения за ребрами обидно. Он прав. Он, конечно же, прав. А Арс продолжает губить себя, потому что любит то, чем занимается.
– Ты осталась без волос и со шрамом на руке почти год назад, Несса, потому что тоже любишь то, чем занимаешься. Ты можешь неудачно выполнить очередной трюк и покалечиться. И так же можешь умереть. И ты ведь продолжаешь.
– Но бризинг опаснее всего, как ни посмотри, – полушепотом возразила Ванесса.
– Да, Несса, – Андрей кивнул, делая глоток чая. – Безусловно да, ты права. Но опять же: это значит, что он готов идти на этот риск, чтобы продолжать заниматься тем, чем занимается. Если бы он не хотел, он был ушел. Причем давно. И он бы не рисковал. Но мы с тобой оба знаем, как он горит тем, что делает. И это по-своему прекрасно.
Ванесса закусила губу. Тянущее чувство внутри снова вернулось. Его хотелось выковырять, чтобы не чувствовать. Ноющее беспокойство. Зудящая безысходность, когда понимаешь, что ты ничего не сделаешь и не изменишь.
У тебя просто нет возможности, или сил, или полномочий.
– Я восхищаюсь им, – прошептала Ванесса. Перед глазами – его образ. Пои в руке, отточенные движения, быстрый хлебок горючего из пол-литровой бутылки, вскользь брошенная улыбка, пронзительный темный взгляд. – Но я так не хочу, чтобы с ним что-то случилось. Я волнуюсь.
– Я тоже, Несса. Каждый из нас волнуется. Так же, как и он волнуется о тебе. Каждый раз, когда ты выходишь крутить огонь.
Сердце забилось чаще, и дыхание на секунду перехватило.
Ванесса снова опустила глаза в кружку и неосознанно погладила большими пальцами ее ободок. Жар на щеках – это же от горячего чая, верно?
– Ты не одна в своем беспокойстве. Помни об этом, ладно? – Андрей чуть наклонился вперед, заглядывая ей в глаза, поднимая брови. Ванесса улыбнулась в ответ. Каким же теплым и комфортным был этот человек! – И это нормально – что ты волнуешься. Он правда рискует, я не буду строить тебе воздушные замки и заверять, что все прекрасно. Нет, это не так. У нас есть повод переживать. Но это его выбор. И только его. Я говорю с ним время от времени. Если честно, то я уже несколько раз предлагал ему оставить бризинг и уйти в другую область. Я ведь знаю, что он с любым делом справится.
– И что он сказал? – надежда трепыхнулась в груди раненой птицей, но быстро замерла. Если бы Арс согласился, этого разговора бы не было, конечно же. Не было бы беспокойства Ванессы, поисков в интернете, страха умереть.
И чая этого, в котором едва-едва, но все же угадывался вкус яблока, тоже бы не было.
– Ничего. Но вот что я тебе скажу: просто будь рядом с ним. Продолжай поддерживать его. Сейчас, когда он травит себя, потому что выбирает бризинг. И потом, когда решит уйти, потому что ему будет очень тяжело, поверь мне. Ты не заставишь его уйти, если он не захочет сам. Никто не заставит. Он все понимает, Несса. Не забывай об этом. И не кори себя ни в коем случае. Ему нужна твоя поддержка, он нуждается в ней сильнее, чем ты думаешь.
Дыхание перехватило. И жар коснулся щек, медленно перетекая вниз, на шею. Она снова покраснела. Она краснела всегда чересчур быстро, когда смущалась, и никак не могла справиться с этим, отучить свой организм от этой реакции.
– У тебя трясутся руки, – голос Андрея вмиг приобрел ноты беспокойства. Внимательный взгляд приковался к ее рукам, которыми она тут же снова обхватила горячую кружку, сжав ее крепче.
– Да, – призналась Ванесса, чувствуя, что обжигает ладони, и посмотрела на Андрея, прямо в его глаза. – Мне было плохо. Я уже говорила, что испугалась, когда прочитала последствия бризинга. И что-то произошло… не знаю, что это было. Но мне стало так тревожно… я думала, что умру. Не могла дышать.
Андрей вздохнул. Нахмурил широкие брови и протянул руку, сжал тонкую ладонь Ванессы своей, крупной и тяжелой. Теплой. Нежной, несмотря ни на что.
– Если тебе снова когда-нибудь будет так же страшно, как сегодня, вспомни, что самое главное в такой ситуации – дышать. Глубоко и медленно. Даже если кажется, что не получается или что не хватает воздуха. Все в порядке, его хватает. В этот момент твои легкие как раз получают слишком много воздуха, происходит гипервентиляция, поэтому тебе кажется, что ты не можешь дышать. Но это не несет угрозу твоему здоровью. Не забывай об этом. Ничего опасного здесь нет, главное, пережить это состояние, оно пройдет через несколько минут. Дыши глубоко и медленно.
Глаза защипало, и лицо Андрея расплылось от нахлынувших слез. Ванесса опустила голову, прикрыла глаза, чувствуя теплую руку Андрея, которой он все еще сжимал ее ладонь, и горячую стенку кружки. Аромат трав, в котором слишком отчетливо выделялась мелисса. Влажную дорожку, скользнувшую по щеке. А когда снова подняла голову, то спросила:
– Где ты был раньше, Андрей?
– Сидел на кухне и ждал, пока ты придешь, милая.
Только потом Ванесса, повторно прошерстив интернет, узнала, что она столкнулась с первой в своей жизни панической атакой. Удивительно, что только сейчас. Год назад она едва не спалила себе голову, опалила руку до шрама, который так и не исчез, была вынуждена срезать все волосы, но даже тогда не столкнулась ни с чем подобным. И ни разу после этого, когда она вспоминала тот случай, ее не накрывала паника. Неприятное чувство – да. Но не паника.
Ее триггером стало не это. Вовсе нет.
Им стало осознание: Арс может умереть от того, что любит.