Элена Макнамара
Бывший лучший друг
ПРОЛОГ
– Я не хочу ехать, – аппетитные губки так заманчиво надуваются, что хочется их укусить.
– Почему нет? – всё же вступаю в этот спор, хотя знаю, что поедет
– Там будет этот?
– Кто этот?
– Ты знаешь, о ком я. Этот, твой друг. Как его там? – она морщит лоб, словно пытается вспомнить имя.
– Это невежливо, Милл! Ты прекрасно знаешь, как зовут нашего общего друга, – с укором смотрю на неё.
– О нет, нет, нет! – отрицательно размахивает ручками.– Теперь это твой друг. Твой, только твой, и это не обсуждается!
– Вы вместе выросли, да вы рядом на горшках сидели. Когда ты, наконец, его простишь?
– Мне не за что его прощать, – как-то отчаянно вздыхает.
С тех пор столько воды утекло, и мне казалось, что Милла уже всё позабыла. Двигается дальше, со мной.
– Хорошо, – примирительно говорю ей, – давай закончим этот бесполезный спор, – с минуту молчу, смотрю с наигранной мольбой.– Поехали, а?
– Я не хочу, – разворачивается, виляя соблазнительными бедрами, проходит в ванную. На ней всё ещё минимум одежды, лишь комплект нижнего белья. Словно завороженный этим зрелищем, иду за ней по пятам. Вот же дьяволица! Нам через пять минут выезжать, и она поедет, просто нужно сменить тактику.
Смотрю на то, как она поправляет макияж, разглядывая идеальное лицо в большое настенное зеркало. Подхожу сзади, обвиваю руками тонкую талию. Откидываю черные шелковистые волосы, оголяя плечо и шею. Прохожусь нежными поцелуями по бархатистой коже. Тело Миллы молниеносно реагирует, спина выгибается, льнёт к моей груди, и я уже жалею, что рубашка надета, а галстук туго завязан.
– Поехали, – сквозь поцелуи шепчу ей, покусывая мочку.
– Влад, – шепчет девушка, томно вздыхая.
Я почти у цели! Ловлю её взгляд в зеркале… Лицо непреклонное, а голубые глаза хитрющие-прехитрющие. Вот же чёрт!
– Паша ждёт нас, ты же знаешь, – со вздохом отстраняюсь, разворачиваю к себе лицом. Опускаю руки ей на плечи, заглядываю в глаза, изображая совершенно серьезный вид.
– В честь чего мероприятие? – всё-таки уточняет Милла.
– Он взял титул, – коротко отвечаю, ей не требуется объяснений. В вопросе ринга и боёв девушка осведомлена лучше, чем кто либо. Она, в конце концов, провела много лет за натянутыми канатами, скандируя имя тогда ещё лучшего друга. Паша. Паша Бесов. Теперь его зовут Бес!
ГЛАВА 1. От судьбы не уйдешь.
Милла
Влад паркует машину на переполненной стоянке, возле гостиницы «Ока». Первый этаж десятиэтажного роскошного здания занимает ресторан с одноименным названием.
– Ты прекрасна! – шепчет мне в волосы Владик, обдавая дыханием кожу. Его руки ложатся мне на талию, и тело двигается к парадному входу. Разум хочет развернуться и убежать со стоянки или даже из города. Но телом так легко управлять. Влад, словно медведь, сгребает меня, настойчиво подталкивая к двери. Я не хочу идти. Зачем я согласилась?
– Давай договоримся, – притормаживаю в метре от входа, цепляясь каблуками за асфальт.
– О чём? – вздыхает слегка раздраженный Владик.
– Что мы ненадолго. Например, на час.
– Два, – тут же выставляет свои требования парень.
– Ладно, – говорю с кислым лицом и сразу натягиваю фальшивую улыбку. Беру его под массивную руку, вышагивая с ним в ногу. Дурачусь, пытаясь спрятать за маской веселья то желание и нежелание вновь увидеть бывшего лучшего друга.
– Перестань так лыбиться, – не шевеля губами, шепчет мой спутник.– Ты выглядишь так, будто тебе по голове прилетело.
– А может, и прилетело, – с сарказмом отвечаю ему.– Я возле ринга много лет провела. Всякое могло случиться.
Проходим большой зал с гардеробом. На дворе жаркое лето, снимать с себя особо нечего, поэтому сразу направляемся в ресторан.
– Ого, – восхищается Влад масштабами мероприятия.
С чего бы это? Он ни одной подобной вечеринки не пропустил, это я отнекивалась, как могла. Вот уже, сколько? Полтора года?
– Ой, ну подумаешь, – брезгливо говорю своему спутнику, а заодно и проходящим мимо людям. – Ну фуршет, ну живая музыка, ну пузатики в костюмах с дорогим приложением в виде любовниц. Дорого-богато, ничего особенного.– Влад, как будто в шутку, пытается прикрыть мне рот. – Все мы давно знаем о раздутом эго нашего дорого Павлика.
– Ну не будь такой букой… Что тебе положить? – останавливается возле длинного стола, ломящегося от яств. Живот предательски урчит, и я невольно поглаживаю его рукой. Я бы поела.
– А ты не хочешь сперва найти виновника торжества?
– Он сам нас найдёт, – кивает куда-то за мою спину Влад.
Оборачиваюсь, вижу, как в окружении нескольких мужчин мелькают широкие плечи, облаченные в спортивную толстовку. Ну конечно, даже на своей вечеринке не может выглядеть презентабельно.
– Поешь, – вручает мне тарелку Владик, причмокивая.
– Спасибо, – нахожу свободный стул, выставив тарелку на колени.
Не могу есть стоя. Все присутствующие каким- то образом передвигаются по залу с тарелками или бокалами в руке, умудряются и есть, и пить, и общаться. Как они это делают? Ума не приложу. Может, я просто не создана для светских раутов?
Пока поглощаю пищу, мой спутник успел перездороваться почти со всеми. С кем-то за руку или кивком головы, а с парой длинноногих девушек – чмоками в щёчки. Ну а я почти никого не знаю, и от этого чувствую себя неуютно, как не в своей тарелке. А когда-то была своя в доску на подобных мероприятиях.
Нужно просто потерпеть.
Всего два часа.
– Это кто у нас тут! – распахивает свои объятья Влад. За размышлениями и не заметила, как к нам подошёл Павел.– Ну что!? Титул! Красава! – приобнимает друга, похлопывая по широким плечам.
– А что хоть за титул? – подою я голос, всё так же одиноко сидя на своём стуле. Наш дорогой чемпион резко разворачивается на мой голос, и мы, наконец, видим друг друга спустя долгий срок.
– Привет, – улыбается Паша. В серо-зеленых глазах танцуют смешинки, а губы растягиваются в добродушной улыбке. Так и не скажешь, что перед тобой машина для убийств. Хотя внешность вообще всегда обманчива. Я видела этого человека во все возможных состояниях, и добродушным его назвать, наверное, не у каждого получится.
– Привет, – встаю, пристраивая пустую тарелку на стол. Вытираю руки об салфетку и делаю один шажок в сторону парней. – Так что за титул?
– А… так это, – мямлит бывший друг, теребя короткий ежик темно-русых густых волос. Хмурит густые выразительные брови, пробегая по мне тяжёлым оценивающим взглядом. – Титул абсолютного чемпиона области в полутяжелом весе.
– Здорово! – достаточно искренне говорю, пытаясь встретиться с ним глазами. Паша как-то уж слишком пристально изучает мою фигуру. И чего он там увидел, под скромным платьем до колен? Уже давным-давно давала себе обещание, что не покажу ни один кусок обнаженного тела в его присутствии.
– Ну давай, хвались! – восхищённо просит Влад.
Наш чемпион задирает спортивную кофту, демонстрируя широкий пояс черного цвета со сверкающей золотой гравировкой и красными буквами «ММА» на ней.
– Клетка! – констатирую я принадлежность пояса. Это давно уже не бокс. Паша теперь чемпион по боям без правил. Непроизвольно морщусь, вспоминая, как он тогда ударился в этот вид спорта. Если это, конечно, можно назвать спортом. Два человека, убивающие друг друга, закрытые в узком пространстве клетки. Нет, для меня это не спорт, это сама жизнь и смерть.
Но это только его выбор. Моего мнения он не спрашивал…
– Там Джаннини? – тычет куда- то пальцем Влад. Перевожу взгляд, и действительно, он. Самый первый профессиональный тренер Паши. Лучиано Джаннини, итальянец по рождению и русский по происхождению человек, прошёл долгий путь с моим бывшим лучшим другом, и конечно, он здесь. Пашка кивает в знак согласия.
– Пойду поздороваюсь, – быстро говорит Влад, улыбаясь во все тридцать два. Когда-то Лучиано и его тренировал. Я тоже хочу поздороваться, но мой спутник так быстро убегает, что я не успеваю даже моргнуть.
– А ты всё такая же, – вдруг говорит Паша, протягивая мне бокал с игристой полупрозрачной жидкостью.
– Да и ты не изменился, – беру бокал из его рук, машинально пригубляю. – Мы всего-то полтора года не виделись.
– Один год, пять месяцев и пятнадцать дней, – на одном дыхании говорит мне чемпион.
– Что?
– Вот, сколько мы не виделись.
Теряюсь от таких подробностей, не нахожу, что ему ответить. И вообще не знаю, о чём говорить. Атмосфера царящая между нами слишком липкая. Она пропитана пережитком прошлых лет и совершёнными ошибками.
Их было много. Его, мои…
Так много, что порой мне нечем дышать.
Два часа. Нет, уже час и тридцать две минуты, и можно отправляться домой.
– Как живёшь? – всё же продолжает этот нелепый разговор Паша. Мне казалось, что мы выяснили всё уже три года назад.
– Всё хорошо, – бросаю стандартную фразу. – Работа, дом, дом, работа.
– А как дела с Владом? На твоей руке нет кольца…
– Пока нет, – машинально убираю руку за спину. – Когда у нас будет свадьба, я думаю, ты узнаешь об этом один из первых.
– Ты мне скажешь?
– Нет.
– Влад?
– Конечно, он пригласит тебя.
– А ты хочешь, чтоб я пришел? – Пашка говорит с вызовом, пронизывая меня своим взглядом. А мне не нравится этот разговор. Он задевает слишком больные темы моей жизни. За три года совместной жизни с Владом, мы так никуда и не продвинулись.
Но Павла это не касается…
Меня спасают крики. Сперва тихое, затем перерастающее в оглушительный гул скандирование.
– БЕС – БЕС – БЕС!
Таким образом присутствующие подзывают своего чемпиона, требуя уделить им внимание и подняться на сцену с речью.
– Я оставлю тебя? – он спрашивает разрешения, хотя оно ему не требуется.
Киваю, отступая в сторону. Прежде чем уйти, Пашка проходится задумчивым взглядом по моему лицу, на секунду задерживаясь на губах, скользит вниз по всему телу, отворачивается, и не спеша уходит вглубь толпы. Я провожаю его широкую спину взглядом, испуская тихий протяжный стон, вперемешку с выдохом.
Один час и двадцать одна минута.
Паша
Пока читаю заранее заготовленную речь, изо всех сил стараюсь не искать её в толпе собравшихся. И какого чёрта я наговорил? Один год, пять месяцев и пятнадцать дней. Вот же идиот!
Как последний дурак, забываю заученный текст. Бросаю шутку, что голова уже совсем не та, и достаю бумажку с подсказками из кармана спортивных штанов. Толпа с ликованием встречает всё то, что я говорю, и порой мне кажется, что они и не слушают вовсе. С таким же успехом я мог начать рассказывать стихи русских классиков, и никто бы ничего не заметил.
Опускаю глаза в листок. Так даже проще, не придётся смотреть в зал и видеть их вместе.
– Спасибо, что поддерживаете меня. Эта победа не только моя. Она принадлежит всем тем, кто прошёл этот долгий путь, состоящий из боли и крови, вместе со мной. Надеюсь, вы и дальше будете рядом, потому что следующим завоеванным титулом будет титул чемпиона страны! – выкрикиваю последние слова, тем самым заводя толпу. Наспех убираю листок обратно в карман, покидаю сцену, позволяя музыкантам продолжить концерт симфонической музыки.
Кто это придумал вообще?
Живая музыка на подобном мероприятии. Нужно нахрен уволить своего помощника или вообще всех разогнать. Начинаю заводиться на ровном месте, сам не знаю, от чего. Хотя, конечно, знаю.
Милла.
Я думал, что моя привязанность к ней – это пережиток прошлого. Долгое время клещами выдирал из себя всё то, что когда-то чувствовал к этой девчонке. И думал, что выдрал, уничтожил, растоптал. Но стоило лишь увидеть её маленькую аккуратную фигурку, черные шелковистые волосы и безупречное милое личико, как прошлое затопило моё сознание, не давая возможности спастись.
– Котя! – женские руки обвивают мои плечи со спины. – Ты был великолепен!
– Спасибо, – беру одну руку в свою, снимаю со своих плеч и дёргаю вперёд. Таким образом девушка оказывается передо мной. Не признаю всякое проявление нежности на людях. Больше нет.
– Ну котя, – надувает и без того огромные губы Лика. Её руки так и тянутся ко мне, как-то по-хозяйски, что ли. Когда она умудрилась заявить права на меня? Конечно, она одна из немногих, кто был в моей постели больше одного раза, да и не глупая пустышка как большинство. Хоть и ведёт себя порой, как кукла Барби. Но я свободен и пока не готов это менять. А наш мнимый контракт уже давно расторгнут. Хоть я и благодарен её папаше, но жениться точно не обещал.
– Лик, я устал, – без эмоций говорю ей, стряхивая руки со своей груди. – Может, позже?
– Позже, так позже, – расцветает девушка, как будто я ей предложение сделал. Собирается уйти, но вдруг замирает. – Паш?
– А?
– А кто эта девчонка? Вон та, в колхозном платье? С которой ты говорил.
– А что?
– Кажется я никогда её раньше не видела, а лицо вроде знакомое. Никак не могу вспомнить…
– А ты не напрягайся, – сухо бросаю ей. – Думаю, ты её больше не увидишь, – в моём скрипучем голосе сквозит боль. Сам удивляюсь такой реакции на то, что Миллу, возможно, вижу в последний раз. Удача, что она вообще приехала сегодня.
На лице Лики появляется кривоватая усмешка, а в глазах царит понимание. Да, она поняла, что это не случайная знакомая. Девчонка и вправду не дура.
Она, наконец, уходит, позволяя мне на секунду выдохнуть, пока голова опять не наполняется мыслями о ней.
Совершенно не хочу смотреть, но всё же вижу их вместе. Влад обнимает Миллу за талию, а свободной рукой сжимает её стройное бедро под лёгкой тканью платья. Что-то шепчет, отчего девушка заливается громким заразительным смехом. Непроизвольно тоже улыбаюсь, пока во всей этой картине не появляется Лика. Проведя столько лет в боях, научился прослеживать ситуации наперёд, так сказать, для выработки стратегии. Лика, крадучись, направляется к Милле и Владу, в руке она держит бокал с шампанским, хотя я знаю, что девушка не пьёт. За секунду до того, как произошла трагедия, я уже знал, что Лика сделает. И она сделала, но я ни за что бы не успел.
Проходя мимо смеющейся пары, она очень театрально спотыкается о невидимый предмет на полу и картинно летит на Миллу, щедро поливая её платье сладким напитком.
Нет. Лика всё-таки, дура!
Милла
Перед тем как произошло это ужасное столкновение моего платья и липкой жидкости, я как раз отсчитывала последние тридцать минут нашего пребывания здесь.
– Ох, мне очень жаль, – лепечет напыщенная блондинка, которая явно забыла сегодня одеться. Прежде чем закатить истерику, пробегаюсь глазами по её откровенному платью и надменному лицу.
Лика! Так, кажется, её зовут. И нет, ей совсем не жаль, она сделала это специально.
– Вот чёрт! – хватаю со стола салфетки, пытаюсь оттереть это безобразие, пусть и тщетно. Шампанское успело впитаться и на фоне светло серого платья выглядит огромным пятном грифельного цвета.
– Но мне правда очень жаль, – наигранно жалобно скулит девушка, подходя ко мне неприлично близко. Владик своим могучим телом пытается оттеснить её подальше, но у него это плохо получается. Уж больно она юркая, как ящерица. – Ко-тя! – протяжно выдыхает Лика, а я ошеломлённо смотрю, к кому она обращается.
– Исчезни, Лик, – сквозь зубы говорит Паша этой рептилии.
Так это его она «Котей» назвала?
Боже, меня сейчас стошнит. Огромный ком застревает в горле.
Разочарование. Тотальное.
– Но я… – изображает растерянность Лика.
– Исчезни, – повторяет чемпион, даже не смотря в её сторону.
Она бросает что-то типа «прости» напоследок, разворачивается и уходит, а я замечаю довольный оскал на её лице.
– Это бесполезно, – неистово тру пятно на груди. – Давай уйдём, – шепчу Владу, который подбирает и комкает разбросанные мной салфетки.
– Милла, – зовёт Паша, а я делаю вид, что не слышу. Поверить не могу, что он до сих пор находится в обществе этой сделанной-переделанной девицы Франкенштейн.
– Всё нормально, друган, – хлопает его по плечу Владик.– Мы, наверное, поедем.
– Ничего не нормально, – всё-таки завожусь, отбрасывая последнюю салфетку в сторону. – Какого черта она это сделала? – шиплю в лицо бывшему другу, привлекая всеобщее внимание к нашей веселенькой компании.
– Я прошу прощения за неё, – он ещё и извиняется за эту… что б её.
– Мне ничего от тебя не нужно. Ни извинений, ни внимания. Просто оставь нас, ладно?
– Успокойся, Милк-Милк, – примирительно шепчет Пашка, протягивая ко мне руку.
Боже, он еще и шутить пытается, произнося дурацкое прозвище из детства.
Но мне совсем не весело. Окружающие вокруг будто притихли, вслушиваясь в нашу перепалку, а я ненавижу быть в центре внимания. Кто-то за спиной смеётся, подхватывая это «Милк-Милк», чёрт бы его побрал.
– Не называй меня так, – отпихиваю руку Пашки, но его это не останавливает. Он пробует обхватить меня за кисть, а я как дура прячусь за спиной Влада.
И мне кажется, что между парнями происходит тяжёлый зрительный контакт, переполненный враждебностью. Всего на каких-то пару секунд, мне мерещится, будто прошлые обиды решили выползти наружу. Словно в бреду представляю, как Влад и Пашка набрасываются друг на друга. Но эта схватка закончится не успев начаться. Не в пользу Влада… Впрочем, наваждение быстро рассеивается.
И нам пора уходить.
Время вышло.
– Я подожду тебя на улице, – бросаю Владу, избегая взгляда Павла.
Быстро пересекаю банкетный зал, а уже на улице перевожу дыхание.
Какая же я дура! Мне не нужно было приезжать. Вновь вспоминать минувшие годы, и гадать, а если бы…?
– Ну ты даёшь, Милл! – восхищённо говорит Владик, выходя из двери гостиницы. Снимает машину с сигнализации, открывает для меня пассажирскую дверь. – Ты что как ошпаренная убежала? Даже не попрощалась…
– Ты знаешь, почему, – прежде чем сесть, многозначительно смотрю на своего спутника.
– Он изменился, я говорил тебе.
– Да, я знаю, – нехотя соглашаюсь, пристраиваясь в кресле. Влад обходит машину и занимает место водителя.
– К тому же я рад, что это платье безнадежно испорченно, – лукаво говорит, выезжая с парковки. – Оно ужасно и тебе совсем не идёт.
– Да? – прожигаю его правую скулу взглядом.
– Да, – смеётся Владик. – Откуда оно у тебя?
Не хочу отвечать, не могу же я признаться, что купила его давно, вот именно для такого случая. Знала, что когда-нибудь придется встретиться с Пашей. Мы вообще не должны об этом разговаривать.
Тяну руку к магнитоле, прибавляю громкость на полную и откидываю голову на мягкий подголовник кресла. Машину заполняет какой-то задушевный рэп о любви, и на сердце всё сильнее скребут кошки.
Как же мне его не хватает! А поменять уже ничего нельзя. У меня есть Влад, и неважно, куда зайдут наши отношения. А у него… Лика и ещё куча всяких разных женщин. А когда-то он был только моим. Другом, может, больше чем другом. Да неважно, кем, просто был и всё!
– Ты плачешь? – с тревогой смотрит на меня Влад.
– Нет, – быстро смахиваю влагу с глаз. – Нет, всё нормально.
– Да что с тобой? Неужели из-за платья?
– На дорогу смотри! – резко выкрикиваю, увидев, что мы проскочили красный сигнал светофора, на широком перекрёстке. Влад чертыхается, давит тормоз в пол. Шины с визгом скребут по асфальту. Моё тело бросает вперёд, но оно возвращается обратно в кресло, сдерживаемое ремнём безопасности. Машина резко останавливается и глохнет.
В панике смотрю на Влада. Он с остервенением пытается вновь её завести, чтобы убраться с широкого перекрёстка. Но всё происходит слишком быстро. Оглушительный вой автомобильных гудков, поворачиваю голову на этот звук. Яркий свет фар ослепляет, и тут же происходит удар. Чувствую, как моё тело сминает железо, пережевывает кости правой руки, а голова ударяется и издаёт приглушённый треск.
Состояние кружащего полёта… металлический вкус во рту… тошнота.
А потом карусель замирает, а сознание проваливается в бездну. Она засасывает.
Тихо и темно.
Холодно.
– Милла! МИЛЛА! – слышу голос и вой сирен, но такой далёкий. – НЕ ОТКЛЮЧАЙСЯ! Посмотри на меня! Милла, не вздумай отключаться!
Я стараюсь, стараюсь…
Влад говорит со мной, но слов больше не разобрать. И как бы ни цеплялась за жизнь, не выходит.
Не могу…
ГЛАВА 2. Не ходи на свет.
Паша
– Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети.
– Чёрт, – нажимаю отбой и снова набираю Влада.
– Аппарат абон…
Какого хрена он телефон выключил? Обещал же позвонить, когда доберутся до дома и Милла успокоится.
Сижу в номере той же гостиницы, в которой час назад закончилось мероприятие. Точнее, для меня закончилось. Ссылаясь на долгий и тяжёлый день, покинул многочисленных гостей, с наслаждением запираясь в тихом и укромном месте. Устал. Я и вправду устал и готов проспать, наверное, неделю. Но это нереально, потому что уже завтра начнётся обычная круговерть моей спортивной жизни. Пробежки, правильный рацион, тренировки, воздержание, снова тренировки и снова пробежки. Тело так привыкло, словно машина, работая на спортнагрузках, что теперь без нужной дозы не тронется с места.
Какого хрена он телефон отключил?
Вновь и вновь набираю номер друга и слышу всё тот же механический голос. Встаю с широкой кровати, начинаю расхаживать по просторной спальне. Внутри слабыми, но уверенными отголосками, зарождается паника. Сперва такая ненавязчивая, но когда решаюсь и набираю номер Миллы, паника словно колючая паутина окутывает меня полностью. Потому что её телефон тоже отключен. Сам не знаю, откуда взялось это волнение. Может, они там развлекаются или уже развлеклись и спать легли.
Твою мать! Отгоняю их обнаженный образ в постели, который любезно подсовывает моё сознание. Нет, не хочу думать об этом. Они уже три года вместе. А я и Милла – это всё в прошлом. Она выбрала моего друга, что я мог с этим сделать?
Да кого я обманываю. Я сам её отпустил…
Стук в дверь.
Кого там черти принесли? Прохожу через спальню в гостиную и сразу направляюсь к двери. Рывком открываю, на пороге стоит Лика. Ну как же без неё?! Хотя она очень даже вовремя! Поможет отвлечься и, может, даже забыться, хоть на некоторое время.
Девушка собирается что-то сказать, но я не даю ей и рта раскрыть. Нет. Говорить мы точно не будем. Хватаю за руку, резко втаскиваю в комнату, пинком закрывая дверь. Когда приникаю к её губам, слышу слабое «Ой», но по тому, как девушка начинает отвечать, понимаю, что это «Ой» ей ой как нравится. Пока целую её, одной рукой сжимаю грудь, а другой нашариваю молнию, держащую её ну очень откровенное платье. Тяну, проходя замком по стройной спине, до аппетитной попки. Платье падает к нашим ногам, открывая моему взору абсолютно обнаженное тело Лики. Отрываюсь от губ девушки, пару секунд разглядываю прекрасные формы, а потом подталкиваю в сторону спальни. Она не сопротивляется, напротив, берёт меня за руку и тянет к широкой кровати. На мне только спортивные штаны, от которых сразу избавляюсь и укладываюсь на кровать, позволяя девушке взять инициативу в свои руки. Лика усаживается сверху, целует меня в губы, прикусывает, скользит языком внутрь рта.
А я непроизвольно представляю лицо Миллы и её пухленькие губки. Я даже вкус их помню и от этого завожусь ещё больше.
Следующие несколько минут девушка усиленно работает ртом, а я как будто ничего не чувствую.
«Какого хрена они телефоны отключили?» – как заезженная пластинка, крутится в моей голове. В попытке стряхнуть с себя образ Миллы беру инициативу в свои руки. Укладываю Лику на спину, а сам наваливаюсь сверху, правой рукой тянусь к тумбочке за средством защиты. Расслабиться и выпустить энергию, что скопилась во мне за неделю усиленных тренировок. Вот что мне нужно. Просто расслабиться, чёрт возьми.
Пока шарю в ящике в попытке найти презерватив, глаза натыкаются на телефон, одиноко лежащий на тумбочке. На дисплее высвечивается цифра три. Три пропущенных вызова. Всё, возбуждение как рукой сняло. Беру телефон, поднимаюсь с недовольно стонущей Лики и сажусь на край кровати. После разблокировки экрана разглядываю номер, с которого звонили. Неизвестный. Без раздумий перезваниваю.
– Ну Котя! – пищит девушка, протягивая ко мне руки и проводя коготками по спине. Дёргаю плечом, встаю и совсем выхожу из спальни.
– Алло? Паш? – слышу взволнованный голос Влада.
– Что случилось? – сразу реагирую на его интонацию и волнение.
– Мы в больнице, – слышу его то ли вздох, то ли всхлип. – Всё очень плохо.
– Номер? – резко выплёвываю, залетая в комнату и хватая одежду.
– Вторая городская… – Влад ещё что-то хочет сказать, но я бросаю трубку, а через минуту вылетаю из номера. Лика в недоумении провожает меня тяжёлым взглядом, а я лишь говорю ей, чтоб проваливала к чертям.
Рвать и метать!
Чудо переключатель, превращающий меня из обычного человека в Беса, благодаря которому побеждаю в боях, вот-вот замкнется на "вкл".
Пока на предельной скорости мчусь в больницу, делаю короткий звонок Филу и прошу его приехать. Филипп Романов, мой давний друг, а сейчас и помощник, организатор всего моего спортивного графика и тот, кто за частую говорит за меня в интервью для прессы. Он словно мой атташе, дипломатичен и выдержан. А ещё он мой громоотвод. Сейчас почему-то именно в нём и нуждаюсь. От мысли, что с Милкой случилось что-то плохое, сносит крышу. И Фил единственный, кто может очень быстро меня усмирить. Энергетика у него такая, умиротворяющая.
– Чем могу помочь? – деловым, размеренным тоном интересуется пожилая женщина возле столика регистратуры. Я ворвался в больницу, сшибая всё на своём пути, а она даже бровью не повела. Выдержка – железная.
– Астахова Милла, двадцать семь лет, – судорожно сообщаю данные. – Палата? – выкрикиваю на весь первый этаж.
С совершенно невозмутимым видом женщина переключает своё внимание на монитор компьютера.
– Минуту, – бросает недовольным тоном. – Так, Астахова… Астахова, – крутит колёсико мышки. Проверяя списки, вглядывается в каждую строчку. От напряжения сам не замечаю, как стучу кулаком по деревянной стойке. Женщина поворачивается на этот стук и с укором шикает.
– Быстрее, – требую, убирая кулаки в карманы спортивных штанов.
– Астахова Милла, – наконец находит, что ищет. – Поступила час назад, множественные травмы, полученные в ходе аварии.
– Палата?
– Она в реанимации, – констатирует сухим голосом, а я отшатываюсь, как от удара под дых.
– Где палата реанимации? – как со стороны слышу свой безжизненный голос.
– Туда нельзя. Жди в приемном покое, – указывает на лавки позади меня. Я не сдвигаюсь с места, сверля женщину уничтожающим взглядом. – Вы, кстати, кем ей приходитесь? – словно с огнём играет, спрашивает, совершенно не замечая, как мои глаза стекленеют, а ноздри раздуваются.
– Друг.
– Друг, – хмыкает женщина. – Можно только родственникам, – она понижает голос до шёпота. Это означает, что можно только родственника, да и то за определённую плату.
– Где палата? – спокойно так, но устрашающе спрашиваю реально в последний раз. Достаю скомканную купюру из кармана, даже не вглядываясь в номинал.
– Второй этаж, – сдается женщина, пряча деньги в карман халата. – С лестницы направо и прямо, но туда без бахил нельзя… ЭЙ, – кричит моей быстро удаляющейся спине.
В три прыжка преодолеваю ступеньки, ведущие на второй этаж. Сворачиваю в указанном направлении и бегу по длинному коридору. В нос ударяет затхлый медикаментозный запах, пробуждая разные воспоминания из прошлого. Частенько бывал в подобных заведениях, но никогда мне не было так страшно, как сейчас.
Коридор заканчивается небольшим холлом, имеющим всего одну пошарканную дверь. Табличка на ней сразу бросается в глаза, потому что гласит она: «Реанимация».
– Паш, – тихий голос справа. Резко дёргаю головой. Влад встаёт с лавки с видом полнейшего покаяния. Голова висит, словно шея не может больше её удерживать. Рукой нервно проводит по почти лысой черепушке. И говорить он явно не собирается, ждёт, что скажу я. А я для начала тоже говорить не собираюсь.
Два широких шага приближаюсь. Замахиваюсь, наношу прямой джеб. Характерный хлопок. Влад не блокируется, хотя мог бы. Второй удар – хук с левой, она у меня не ведущая. Понимаю, что убивать не хочу. Удар прилетает в скулу, и Влад отшатывается на полшага. Образовавшееся расстояние даёт мне место для ускорения. Тело напрягается, готовое выпрыгнуть с места и снести любое препятствие на своём пути.
– Бесов, – слышу отрезвляющий голос за своей спиной. – Успокойся, – разворачиваюсь и смотрю на Фила. Тот как всегда при костюме, плохо сидящем на сухом и высоком теле. И неизменно с дипломатом, который таскает под мышкой, словно маленькую собачонку. – Кулаками тут не поможешь, – устало говорит, присаживаясь на длинную лавочку, которая издаёт плачевный скрип.
Смотрю на Влада: из носа течёт кровь и небольшая ссадина на левой скуле. Это ничто по сравнению с тем, что случилось с Миллой. А я даже не знаю, что собственно случилось. Прохожу к лавке и буквально падаю рядом с Филом.
– Что произошло? – во все глаза смотрю на Влада. Тот устало вздыхает, вытирает рукой нос, собирается тоже сесть, но потом передумывает, оставаясь стоять напротив меня.
– Я виноват, – снова роняет голову. – Проскочил на красный и не успел убраться с перекрёстка. Удар пришелся со стороны Миллы.
– Это понятно, – на друге нет ни единого увечья, словно его и в машине-то не было. – Что говорят врачи? – указываю на пошарпанную дверь палаты.
– Ничего, – он сжимает пальцами переносицу. – Уже сорок минут – ничего.
Словно по команде невидимого дирижера, распахивается дверь палаты. Сначала выходят несколько молодых санитаров, а за ними и мужчина средних лет, предположительно хирург, облаченный в бледно-зелёные одеяния. Подскакиваю к нему, Влад тоже рядом. Оба смотрим затравленно, но молчим в страхе узнать самое неизбежное. А этот как будто издевается и намеренно не встречается взглядом ни с одним из нас.
– Муж? – спрашивает врач у моего друга, тот неуверенно кивает. Чувствую, как зубы скрипят и норовят треснуть. – Что касается переломов… – нарочито медленно растягивает слова этот доктор Хаос. – Мы всё поправили. У вашей жены серьезная травма головы, – делает многозначительную паузу.
– Да говори, черт возьми! – не выдерживаю я. Врач подпрыгивает от моей резкости, ну или от моего перекошенного лица.
– Она в коме, – его голос всё-таки дрожит и смягчается, – сейчас её переведут в палату с оборудованием, которое будет поддерживать в ней жизнь… До тех пор пока… она не проснётся.
– А можно в другую больницу перевести? – я всё время что-то не то говорю. – Послушайте, доктор, – подхожу к нему слишком близко, – делайте всё, что в ваших силах. Да что и не в ваших – тоже. Это понятно?
Хирург слегка отступает, на лице немой вопрос, направленный Владу. Друг слегка кивает, полагаю, полностью соглашаясь с моими словами.
