Элен Блио
Я не твоя
Глава 4
Я надеялся, что Бог мне поможет.
Поможет пережить то, что я переживаю сейчас. Но…
Ярость. Злость. Гнев. В глазах темно.
Были ли еще какие-то чувства, кроме этих? Не знаю. Или вообще никаких не было?
Она сказала, что это она умерла? Ее счастье.
Потому что иначе я убил бы ее.
А может быть, еще и убью. Схвачу эту тоненькую шейку и…
Закрываю глаза, чтобы остановить сумасшедший бег крови по венам.
Кто она такая? Что позволила себе? Как могла?
Я любил ее. Хотел весь мир к ее ногам бросить! Ей нужно было только немного подождать! Совсем чуть-чуть! И я бы все решил!
Но она… она захотела по-другому. Захотела все сразу.
Но для чего тогда был весь этот спектакль?
Золотые пряди, трепещущие на ветру. Мгновение – и они улетят, растворятся, обратятся в прах, как и чувства.
Стою, сцепив зубы, понимая, что не могу… Не могу оставить их так.
Хотя первое желание втоптать их в грязь.
Как она втоптала в грязь меня. Мои чувства. Мое сердце.
Жестом подзываю кого-то из обслуги. Показываю на лежащие на земле золотые локоны. Отдаю приказ. Собрать. Сложить куда-нибудь. Сохранить. Знаю, что позже я их заберу.
Моя невеста, вернее, уже жена стоит рядом, покорно опустив голову.
Знает свое место. И всегда будет знать. Не то, что эта…
Стискиваю челюсти до хруста. Понимаю, что кровью глаза налились. Снова вспоминаю и… хочется догнать, остановить, заставить ответить за ее слова.
Стоп. Слова…
Она сказала что-то о наследнике?
Тварь. Подлая тварь.
Я не сомневаюсь, что она могла быть беременна от меня.
Она сказала, что у нее был выкидыш? Почему я в это не верю?
Неужели она так просто избавилась от моего ребенка?
Горечь и боль оседают на сердце.
Я знал, что женщины этой породы лицемерны, лживы и жестоки. Но чтобы хладнокровно убить дитя?
Она ведь знала, что я в любом случае не брошу малыша! Я мог дать ей все! Она жила бы, не зная горя. В достатке. В таком достатке, о котором другие мечтают!
Она могла отдать дитя мне. Моя семья воспитала бы.
Она предпочла его убить.
Зачем тогда весь этот спектакль?
Зачем эти громкие слова?
Хотела испортить мне праздник?
Испортила.
Нет. Нет уж!
Я сегодня буду весел и счастлив. Рядом со мной прекрасная девушка – пока еще девушка, чистая, невинная, воспитанная так, как мне нужно. Специально для меня. Мадина будет хорошей женой. И с ней у меня не будет никаких проблем.
Никакой боли. Никаких волнений. Никаких горестей.
Смотрю на нее. Замечаю в глазах испуг, тревогу.
Беру ее ладонь, подношу к губам.
– Не волнуйся, голубка моя, моя королева, все будет хорошо.
Вижу, что она бросает быстрый взгляд куда-то в сторону.
Забор и кусты закрывают обзор, но я успеваю заметить огромного мужчину, который спешит туда, к выходу.
Туда, куда упорхнул мой Светлячок. Нет, уже не мой, и от Светлячка в ней ничего не осталось. Жалкая карикатура.
Моя охрана, наоборот, идет ко мне. Я не просил их прогонять ее. С ними Ильяс.
Брат разберется. Он вообще повзрослел в последнее время. История с красивой девочкой Зоей с золотыми волосами и его коснулась.
Если бы не брат, я был бы в дураках.
Беру Мадину за руку, вывожу к гостям, делая знак парню, ведущему праздник.
Этот инцидент надо замять. Если в сети появятся фото или видео – все будет удалено, а люди, которые его выложили, будут иметь дело с моей службой безопасности. Нужно сделать так, чтобы Рустам до всех донес эту мысль.
Но, думаю, идиотов среди моих гостей нет.
Значит, надо все решить с обслугой.
Ведущий что-то рассказывает, звучит музыка, выходят парни и девушка в наших национальных костюмах.
Шоу продолжается.
Держу в объятиях невинную супругу. А вместо того, чтобы отвлечься, снова и снова прокручиваю в голове тот самый момент. Резкая боль стискивает виски. Снова вижу лицо Светлячка.
– Я пришла поздравить тебя, Тамерлан. Пожелать вам долгих счастливых лет совместной жизни. Пусть у тебя родится наследник. Еще я хочу подарить тебе кое-что ценное. То, что ты так любил.
Зачем она так? Зачем отрезала волосы? Швырнула их мне как кость собаке!
Зачем убила ребенка? Мне хочется взвыть от отчаяния.
Ненавижу ее.
Люблю ее…
Несмотря ни на что. Люблю!
Я ведь на самом деле собирался на ней жениться! Даже поговорил с отцом. Он, конечно, был недоволен, сначала и слушать ничего не хотел.
А потом… Потом признался, что тоже любил девочку не нашего круга, хоть и воспитанную в нашей вере. Она была приемной дочерью в семье папиного однокашника. Спокойная, тихая девушка Нина – Нино, так ее называли все. Семья брала брошенных детей, чтобы помогали ухаживать за садом, огородом. По сути, дети были как рабы, но все закрывали на это глаза, зато живут не в детском доме. Естественно, жениться на Нино отцу никто не разрешил. Ему выбрали правильную невесту, мою мать. Он полюбил ее. Потом. Со временем. А Нино…
– Я узнал, что она сбежала из дома. Говорили, подалась в столицу, хотела учиться, но… в общем, в той семье о ней не принято было говорить. Отрезанный ломоть. Но я долго считал себя виноватым перед ней. Мы… Мы любили друг друга, мы были близки… Я обещал жениться. И поступил непорядочно.
– Отец, ты поймешь меня. Мы… мы тоже были близки с Зоей. И я тоже обещал жениться.
– Я все понял, сын. Если ты считаешь, что эта девушка достойна, то…
Я так считал. На самом деле. А после… произошло непредвиденное.
Отец собрал семейный совет. Начался передел сфер влияния. Пришли новые люди, ставленники столичных чиновников, не тех, с кем мы были в одной упряжке. Наш клан оказался под ударом. На компании несколько раз покушались рейдеры.
Нужна была помощь сильного союзника. Мне нужно было жениться, чтобы спасти положение семьи.
Я сначала наотрез отказался – не в моих правилах так поступать. Я уже дал слово, мы с Зоей говорили о свадьбе!
Но ситуация с бизнесом была критической – так сказал отец.
Я сдался. Я дал согласие на брак. Но я должен был жениться не на Мадине, на ее сестре, Мире. Все знали, что Мира больна, болезнь неизлечима. Я как ее супруг брал бы на себя обязанности по уходу за ней и управлению их семейным бизнесом.
Светлячку нужно было бы подождать совсем немного. Врачи давали Мире всего год жизни максимум.
Но… Светлячок не захотела ждать год. Она хотела разрушить все мои договоренности. А еще – получить компенсацию в случае, если я откажусь. Ей нужны были деньги. Она их получила. Видел перевод и сумму.
А еще, сорвав куш, она красиво отметила это дело. В клубе. С мужчинами.
Я посмотрел видео и узнал о моей любимой девушке много нового.
Нет, я не сразу поверил. И даже избил Ильяса за то, что он наговаривает на мою невесту. Я ведь все еще считал ее невестой!
И я даже предложил ей брак. Я мог взять вторую жену. Семья Миры готова была на это пойти, но…
Моя жизнь словно внезапно оказалась в центре разрушительного тайфуна. В самой сердцевине смерча.
Этот смерч меня закрутил, раздавил, расплющил…
Светлячок… Я понимал, что я не прав! Но ведь она, выслушав все мои аргументы, пошла на то, чтобы навредить мне! Моей семье!
А то, что она сделала сегодня. В день нашей свадьбы…
Боже, это ведь, скорее всего, еще один акт ее спектакля! Она просто решила испортить праздник моей Мадине.
Скромной девушке, которая вообще ни в чем не виновата!
Которой в итоге пришлось занять место ее сестры.
Что же ты делаешь, Светлячок! Ты ведь такая молодая! А уже… такая темная внутри! А казалась такой светлой, чистой, невинной!
Выходит, и невинность твоя была обманом…
Я понимаю, что не могу оставить все так!
Мне надо увидеть ее. Нам нужно еще раз поговорить. Все выяснить.
Но не сегодня. Завтра.
Сегодня у меня свадьба. Сегодня я счастливый человек.
Смотрю на молодую жену и… Боги, все равно вижу другую.
Светлячок.
Золотая девочка.
Которая сразила наповал. Сразу.
И сейчас стоит перед глазами картина, которую увидел в тот день. Девушка с золотыми волосами…
Глава 5
Светлячок, лучик.
Как удар молнии с первого взгляда. И ноющая боль в груди.
Смотрел и думал, что же с тобой такой делать?
И хотелось не просто взять, получить, приручить, сломить, подчинить.
Хотелось весь мир к ногам.
В горле пересохло.
Слова не вымолвить. Светлячок.
Сразу понял – вся для меня, специально для меня, как по заказу.
Эта фигурка ладная и аппетитная, глаза – озера, в которых хотел тонуть, водопад волос золотых.
Я и заметил первое – волосы. Как золото.
Еще подумал, сколько же на эту красоту краски уходит – вспомнил, как сестра жаловалась, когда решила свою роскошную черную шевелюру в рыжий цвет покрасить…
А когда эта Златовласка ближе подошла, понял – золото ее натуральное.
Все натуральное.
Смотрел на нее не отрываясь, забыв обо всем. Знал, что нельзя так, но иначе не мог.
Не сразу сообразил, что идет она не одна, с братцем моим идет…
– Ильяс, я сказала – нет!
Я улыбнулся – хоть кто-то говорит Ильясу нет!
– Солнышко, я же от чистого сердца! – как банально, братан! Солнышко! Я ухмыльнулся – еще бы зайкой или рыбкой назвал.
– Я понимаю. А брат твой в курсе?
Стоп, не понял, почему она говорит обо мне? Она ведь меня не знает?
Мой младший братишка и девочка-Светлячок, от которой я поплыл как малолетка, остановились, практически поравнявшись со мной.
Буквально в пяти метрах.
Мне казалось, я чувствую ее аромат. Свежий, чистый, девичий.
– При чем тут мой брат, куколка?
– Не называй меня так, мне неприятно. А брат твой очень даже при чем. Ты ведь у него деньги взял, да?
Какая умная девочка! Все знает. Или Ильяс ей сам признался, что его содержу я?
– Какая разница, Зоя?
Зоя? Значит, ее зовут Зоя… Красивое имя, необычное, редкое. И имя ей подходило. Она вся была такая… золотая.
Светлячок, золотая девочка.
Теперь я мог лучше ее рассмотреть. И бирюзовые глазищи с черными ресницами, и пушистые брови, и носик тоненький, и пухлые губы, которые хотелось сминать поцелуем…
Я усмехнулся, опустив голову. О чем ты только думаешь, Умаров! Куда тебе! Это же детский сад! Если она с твоим братом учится, сколько ей? Двадцать? А ты тридцатник разменял, горец!
И что ты с такой девочкой-припевочкой делать будешь, с твоими-то потребностями?
Девчонка-то, скорее всего, и отношений-то нормальных не знала. Так, слабые потуги однокашников.
Но внутри у меня уже завелась пружина.
Ноздри раздулись. Внизу стало горячо и тесно.
***
Спокойно, Тамерлан, спокойно. Разошелся!
Как будто красивых куколок не видел!
Но…
Я еще раз посмотрел на нее.
Нет. Таких не видел.
Была в ней какая-то… чистота, наивность.
Господи, Там, она реально дите-дитем! Не лезь к ней!
И ей жизнь сломаешь, и сам…
Я сжал кулаки.
Не стоило мне приезжать. Не стоило.
Хотел узнать, на что твой братец сто тысяч спустил? Узнал.
Лучше бы не узнавал ничего.
Златовласка продолжала спорить с моим братцем, который пытался защищаться.
– Это просто подарок, от чистого сердца, Вет! Какая разница, что платил не я? У нас с братом договор…
– Большая, Ильяс. Я бы взяла подарок, если бы знала, что ты сам заработал. Ты вполне мог бы. Ты учишься хорошо, многое знаешь, помог бы отстающим с курсовыми, взял бы пару учеников, да в интернете бы нашел подработку…
– И что я заработал бы? Копейки! Мне бы на замочек от этих сережек не хватило бы…
– Ты бы мог купить другие, дешевле…
– Моя девушка не будет носить дешевку!
– Я не твоя девушка, Ильяс.
***
– Зоя!
Она выставила вперед руку, заставляя брата молчать.
– Подожди! Если бы я была твоей, я бы стала носить дешевые серьги, зная, что ты сам их купил, на свои деньги! А не на то, что выклянчил у брата!
Я поймал себя на мысли, что улыбаюсь, глядя на то, как она его «делает», в бараний рог просто!
Неужели это наш Илик позволяет так с собой разговаривать?
Хотя такой конфетке я бы что угодно позволил. Лишь бы получить сладкое.
– Я ничего не выклян… не просил! Он сам мне помогает!
– Тебе – да! Но не мне! Не думаю, что твой брат бы взял и вот так вот купил первой встречной серьги с бриллиантами!
Да уж. Братец-то, оказывается, не дурак! Знает, чем девчонку брать.
Ильяс видел меня. Понимал, что я все слышу. Ухом не повел, мальчишка.
– Зоя, я правда хотел сделать тебе приятное. Я не думал, что ты…
– Не думал – что? Что я откажусь? Конечно, какая девчонка от бриллиантов откажется, да? Это глупо, Ильяс. Мы с тобой уже не первый день друг друга знаем, ты мог бы понять.
Я наблюдал, как мой младший поджал губы. Насупился.
– Подумай, как я буду выглядеть в глазах твоего брата, когда он узнает, сколько денег ты потратил?
– А что думать? У него и спросим.
Ильяс повернул голову в мою сторону.
– Что скажешь, Там?
Я смотрел прямо на нее. И знал, как она может истолковать мой взгляд. Я ничего не скрывал. Не привык.
Ее глазищи, и без того огромные, широко распахнулись. В них был интерес. Любопытство. И страх.
Да, девочка. Тебе лучше меня опасаться. Я хищник. Я чую добычу.
Наблюдал, как ее щечки окрашиваются в алый, и млел.
И словно что-то щелкнуло в голове – моя.
Она моя. Любой ценой. Даже самой высокой.
– Здравствуйте…
Зоя.
Вечер. Я снова пью чай с пирогами – эти мы с Асей готовили вместе. Потом Хосия уходит – ей надо помочь дочери, забрать внука. Она так спокойно оставляет меня, незнакомого по сути человека в своем доме!
– Милая, а как иначе? Я же знаю тебя. Верю тебе. Ты светлая, ты зла нам не сделаешь. Если тебе вдруг надо будет уйти – просто дверь захлопни.
Вот так! Я, конечно, никуда не ухожу. С мамой договорились обо всем, так что… Забираюсь на диван с ногами, под плед, и…
Накатывают воспоминания.
Мне бы забыть, вычеркнуть, но…
Это словно терапия у психолога – надо все заново пережить, переболеть, чтобы идти вперед. А я хочу только вперед! Я должна вперед!
Иначе…
Закрываю глаза и вижу его. Солнце путается в его иссиня-черных волосах. Вижу точеные скулы, легкую небритость – хорошо, что он без бороды…
– Что скажешь, Там?
Там? Тамерлан…
Неужели? Это он?
На меня словно заклятие «остолбеней» наложили. Замерла, пожирая его глазами. Не могла с места сдвинуться.
Я всегда спокойно реагировала на мужчин.
Мне вообще казалось, что я просто еще «не дозрела». И мама моя говорила то же самое.
А может, дело было в том, что я привыкла воспринимать мальчиков просто как партнеров по танцам?
Ну, то есть я с ними как-то много общалась, дружила, но не как с противоположным полом, именно как с партнерами. Объяснить это тому, кто не занимался танцами, наверное, сложновато. У них-то была тяга ко мне, как к девочке – может, и это естественно, потому что бальные танцы, особенно «латина» – это страсть, огонь! А я вот не «загоралась» от мальчишек, я именно танцем «горела».
В общем, мальчишки для меня были те же девчонки, только парни – так смешно говорила моя мама.
Правда, с мальчишками было чаще легче, чем с девчонками. У девчонок подводных камней больше. Парни проще.
Хотя когда я начала расти, формироваться, с парнями тоже стало сложно.
Я ни с кем не хотела встречаться. Ровесники мне не нравились совсем. Ребята постарше пугали.
Им хотелось того, что я не могла дать.
Почему? Потому что.
Я окончила школу, поступила в институт.
За мной ухаживали, меня пытались приглашать на свидания. Даже целовать пытались. Но я…
Ильяс меня вообще Снежной королевой называл. Или Снегурочкой.
Он был хорошим другом, пока не придумал, что я должна стать его девушкой со всеми вытекающими.
Надо было догадаться купить сережки с бриллиантами!
Господи, я бы и не поняла на самом деле, что это бриллианты и белое золото! Если бы он сказал, что это серебро и фианиты, я бы так и считала!
Но разве же он мог? Это же Ильяс!
«Похвастушки» у нас на первом месте.
Он и братом своим всегда хвастался.
«Тамерлан то, Тамерлан се…»
Тамерлан. Там.
Я представляла симпатичного парня, взрослую копию Ильяса.
Мужчина, который стоял сейчас перед нами, был другим.
Он был…
Я никогда не понимала, почему некоторых мужчин называют опасными. Не в том смысле, что они могут напасть, сделать что-то плохое.
Опасными для сердца.
Всегда думала – сердце мое, и я знаю, что с ним делать. И я никому не позволю добраться до этой стабильно работающей мышцы.
Глупый Светлячок, как мотылек летящий на пламя.
Тамерлан был красив настоящей мужской красотой.
Он не был смазливым.
Он был… Он просто был мужчина.
Мужчина. С большой буквы.
Из тех, о которых пишут в книгах, о которых кино снимают.
Мечта любой женщины.
Это было ясно с первого взгляда.
И я… Меня просто снесло ударной волной его мужского обаяния, его харизмы.
А когда он улыбнулся…
У меня уши заложило – кровь к голове прилила, лицо сразу алым стало.
Мне было дико стыдно на него вот так пялиться, но я глаз оторвать не могла.
И как мне показалось, он тоже не мог.
Но я знала, почему он так смотрел.
Видимо, пытался понять, что такого во мне Илик нашел. За что подарок такой дорогой подарить пытался.
И когда я поняла, что именно этот красивый холеный мужчина мог обо мне подумать, мне стало так противно!
– Скажу, что ты прав, Илик. Такому бриллианту только бриллианты под стать.
Казалось, краснеть сильнее я уже не в состоянии.
Но…
Опустила глаза и чувствовала, как заливает мою кожу алый поток.
Бриллиант! Что он хотел этим сказать? Что меня купить можно?
Значит, вот ты какой, Тамерлан!
Названный в честь великого воина.
Нет уж. Извините. Вы ошиблись. Я, может, и бриллиант. Только я не продаюсь.
– Я не принимаю дорогие подарки от мужчин, – вскинула голову и посмотрела на него. Ухмыляющегося, уверенного в своей правоте.
Богатые всегда считают, что все купить могут!
***
Да уж… мальчик-мажор и мужчина-мажор, стоящие напротив, меня напрягали.
Для них так просто купить человека!
Это часто повторяла мама – ей не раз и не два приходилось отбиваться от таких вот «покупателей». Мамочка у меня очень красивая, стройная миниатюрная блондинка с синими глазами, ей всего сорок, но выглядит она на тридцать с крохотным хвостиком.
Отец мой единственный, кто не стал ее «покупать» – любовью взял. Увы, он погиб почти сразу после моего рождения. Работал в полиции, его убили в перестрелке.
– Простите, Зоя. Вас ведь зовут Зоя? Красивое имя. Светлое. Очень вам подходит. Вы не обижайтесь, что я так про бриллианты сказал. Я не хотел обидеть. У нас так принято. Женщина, которая нравится, должна все лучшее получать.
– И ваши женщины принимают такие подарки? – мне было очень трудно смотреть на него. Но не смотреть было еще труднее.
Я знала, откуда Ильяс родом. Знала, какие там нравы.
Интересно, что бы он сказал о своей сестре – кажется, ее звали Надя, Надия – если бы она приняла подарок от мужчины. Не от жениха. Не от мужа.
Тамерлан понял, что я имею в виду. Но глазом не моргнул. Не стушевался.
– Если подарок от чистого сердца. Без всякой задней мысли, то…
– А как я должна понять, что он без всякой мысли? Я ведь знаю, что они очень дорогие. Такие вещи так просто не дарят. Я их возьму, а ваш брат будет считать, что имеет какие-то права на меня, так?
Я знала, что он все равно выкрутится. Ответит так, как им выгодно.
– Зоя. Давайте просто забудем этот эпизод. Простите моего брата. Он погорячился и поторопился.
Поторопился! Ну разумеется! Такие дорогие подарки дарить непонятно кому!
– Ильяс знает, если у него серьезные намерения в отношении девушки, он должен обсудить это с нашим отцом. И со мной.
Конечно!
А вы ему скажете, что эту русскую девочку он может использовать, как хочет. А жениться на своей, на той, которая давно ему просватана!
Плавали, знаем.
Нет уж.
Спасибо.
Оставьте свои бриллианты своим женщинам.
Я почувствовала вибрацию в кармане. Будильник в телефоне!
Мне нужно было торопиться, чтобы успеть к началу занятий с учеником.
– Извините. Мне нужно идти. Приятно было познакомиться.
Я постаралась сказать это приветливо, но сухо.
Потому что мне было неприятно.
Ни капельки.
Несмотря на всю его харизму.
Мне нельзя смотреть на таких мужчин. И я не смотрю.
– Я могу вас подвезти?
Что?
Теперь и я, и Ильяс смотрели на него удивленно.
– Нет. Спасибо. На метро я доеду гораздо быстрее.
И безопаснее.
Потому что одно дело стоять рядом с мужчиной на улице, в компании его младшего брата, на расстоянии больше двух метров.
И совсем другое – сидеть рядом с ним в машине. В замкнутом пространстве, где всё пропитано его ароматом.
– Зоя, я понимаю, что метро быстрее, но на машине комфортнее.
– Спасибо. Но я откажусь. Не хочу привыкать к комфорту, – эта фраза была лишней, но не съязвить я не могла. – До свидания, Ильяс. Приятно было познакомиться, Тамерлан. Хорошего вам дня.
По тому, как он скрипнул зубами, я поняла – день вряд ли будет сильно хорошим.
Но почему?
Неужели такому, как он, реально хотелось куда-то везти такую, как я? Бедную студентку в дешевых шмотках?
Девственницу, которая никак не решит эту проблему?
Глупую гусыню, которой наверняка теперь по ночам будут сниться его орехового цвета глаза?
– Зоя! Будьте осторожнее.
Зачем он это сказал?
