Элайджа Бунн
Мультивселенная ошибочных миров. Часть 1

Свист прерии развеял едкий дым, что терзал мой взор,

Последний слог твоей любви к миру сему угас,

Но именно в это мгновение, я узрел благоговение и счастье в твоих глазах,

Ведь ты знал, что вернешься в забытую нирвану.

© Элайджа Бунн, 2020

ISBN 978-5-0051-9242-4 (т. 1)

ISBN 978-5-0051-9243-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1
Сладкие ночные кошмары

– Это так странно, Найджел, – прошептал Крис, всматриваясь в собственную ладонь. Глаза героя источали мерцающий чистый свет. Казалось, его глазные яблоки разбились на крупицы, чудом держащиеся вместе. Он поднял голову и посмотрел ввысь, будто пытаясь разглядеть звезды на затянутом тучами полуденном небе, – я вижу наш путь, – после длительной паузы произнес он, не обращая ни малейшего внимания на то, что маг всеми силами старается защитить его и себя от атак Тоширо, – мои глаза…, они видят истину, Найджел, видят всё. Все миры словно на моей ладони.

Закатив глаза, Найджел окутал Криса энергетическим щитом и, отпрыгнув от очередного выпада противника, закатал рукав кожаной багровой мантии. Узоры на его руке засветились голубоватым оттенком, и над головами героев с гулом и треском открылся портал внушительных размеров.

– Ты можешь прыгать и перемещаться по этому пустырю сколько угодно, – усмехнулся маг, наблюдая за тем, как чернеющая тень опускается на ошеломленного Тоширо, – но тебе не одолеть меня чем-то подобным.

Из гудящего разлома над ними с оглушительным шелестом раздираемого воздуха вылетел остов каменного замка. Колоссальная конструкция с грохотом опустилась на безжизненный пустырь, погрузив всех присутствующих в тучу пыли. Когда песчаный туман немного рассеялся, Найджел с удивлением разглядел стоявшего перед ним Тоширо, который, как ни в чем не бывало, обнажил очередной метательный нож, чтобы продолжить битву. Маг с недоверием огляделся вокруг, искренне не понимая, как столь пресловутый по его меркам противник смог выжить после такой атаки. Не найдя ответа на свой не озвученный вопрос, что висел в воздухе, он вновь взглянул на стоявшего напротив него воина, ожидая услышать разъяснения от него.

– Ты в замешательстве, – покачав головой, усмехнулся Тоширо. Покрутив кунай в руке, он ненадолго исчез, переместившись в невидимое для мага место, после чего вновь появился на том же месте с большой кружкой чая в руке. Сделав пару громких хлюпающих глотков под истошный стон своего противника, он поставил опустошенную кружку на небольшой белый садовый столик, который так же внезапно оказался прямо под его рукой. Лишь проделав все это, он заговорил вновь, – тебе не достать меня этим, – покрутив пальцем в воздухе, произнес он, – ты не сможешь меня достать, даже если будешь бегать за мной несколько дней подряд. Вся эта планета, весь мир усеян моими ножами, незнакомец. Я не знаю, как вы проникли сюда без моего ведома, но, боюсь, я не смогу позволить вам продолжить свой путь. От вас исходит мрачная, подавляющая аура, способная внушить страх даже в такого храбреца как я. Ради чего вы оказались здесь? – Он направил клинок ножа на мага и сделал пару шагов вперед.

Найджел не спешил с ответом. Неспешно пройдясь по обломкам, сброшенного на свою же голову, замка, он извлек из-за пазухи небольшой блокнот и принялся искать нужную ему страницу. Когда же Тоширо попытался отвлечь его от этого занятия, метнув в него один из своих ножей, маг невозмутимо поймал холодное оружие за лезвие двумя пальцами и отбросил в сторону, не отрывая взгляда от рукописного текста в своей руке. Наконец, он удовлетворенно покачал головой и, сделав появившимся в руке карандашом пару заметок, убрал плотную книжечку на ее место.

– Ты спросил, – надменный взгляд заставил Тоширо испытать бег мурашек по своей спине, но он продолжил слушать незнакомца, – кто мы такие, и что здесь делаем? Хорошо, я скажу, – пожав плечами, маг взглянул вдаль, стараясь отвлечь противника от еле заметных движений пальцами рук, которые были важны для его следующего заклинания, – мы с моим другом ищем кое-кого. Тебе хотелось бы, наверное, узнать, кто же заслуживает того, чтобы разрывать ткань мироздания и отправляться в иное измерение, в незнакомый мир, дабы найти его. И это я тоже скажу тебе, – ему приходилось прикладывать усилия, чтобы не рассмеяться, – мы многое пережили, повидали всякое, если можно так выразиться, а главное, пролили немало крови. Все это лишь ради того, чтобы предстать перед создателем всего… – окинув взглядом руины вокруг, он развел руки в стороны, – всего этого. Тебя зовут Тоширо, верно? Задавался ли ты когда-нибудь, Тоширо, вопросами о мироздании, о вселенной и ее многообразии. Ведь ты только представь, насколько интеллектуальным и развитым должен быть создатель нашего мира! Думаю, как разумный человек, коим ты и являешься, ты бы желал увидеть… Бога.

Проглотив ком в горле, Тоширо внимательно рассмотрел Найджела и Криса, который все еще сидел в энергетическом барьере и разглядывал небо своими светящимися глазами. Опустив клинок, он тихо заговорил:

– Для этого вы здесь? – Найджел заметил, как капля пота стекает по виску воина, – вы хотите найти Бога? Думаете, он в этом мире?

Найджел вновь сделал значительную паузу перед ответом и еще раз осмотрел своего собеседника, после чего перевел взгляд на небо, которое стало вместилищем разлома, куда большего, чем предыдущий. Пригладив рукой свои седеющие волосы, что растрепались из-за сильного порыва ветра, маг все же заговорил:

– Мы не знаем, где он, – его повышенный тон был еле слышен Тоширо из-за гула, стоявшего в воздухе, – но мы найдем его, милый Тоширо. Прости, но я поторопился с предложением. По всей видимости, твоя помощь нам более не понадобится!

Пенящийся поток воды вырвался из портала над их головами, и Найджел немедленно окружил себя почти незаметным барьером. В растерянности его противник переместился на несколько километров от него, но очутился под еще одним разломом. Описав несколько кругов по всей планете и полностью выбившись из сил, Тоширо убедился, что весь его мир окружен открытыми порталами, из которых извергается целый океан. Он встал перед незнакомцем на колени, оказавшись в воде по пояс.

– Ты проиграл, – горделиво заявил Найджел, – твои клинки воткнуты в поверхность земли, а значит, сколько бы ты не перемещался от одного к другому, рано или поздно ты попросту утонешь, ведь весь мир окажется под лазурной гладью. Что ж, – оба энергетических шара начали медленно подниматься в воздух, – ты можешь гордиться собой, ведь заставил меня хорошенько пошевелить мозгами. Это удается не каждому.

Выкрикнув пару ругательств в сторону, Тоширо отбросил нож, разрезав на мгновение перед собой бурлящую соленую воду, и взглянул на своего последнего противника.

– Я желаю удачи вам обоим, – процедил он сквозь зубы, – ведь вы оба бесчеловечны, и Бог покарает вас за это! Ты готов погубить весь мир, что полон людей, их чувств, эмоций, историй и воспоминаний, только лишь ради того, чтобы одолеть меня? Он не простит тебе этого. Не оставит безнаказанно! У вас больше нет права называться людьми! – Ему пришлось встать на ноги, чтобы выкрикнуть последние слова, но пучина все же поглотила его. Тоширо не стал выныривать из объятий смерти. Взгляд, полный ненависти и презрения еще некоторое время пронизывал Найджела насквозь, пока полностью не оказался во власти непроглядной синеватой мглы, сверкающей на солнце.

Прочитав несколько строк на древнем языке, маг создал светящуюся платформу, на которую и усадил Криса.

– Я и не собираюсь называться этим браным словом, – мрачно произнес он, убирая рукой барьер вокруг себя и своего спутника, – человек. Черт, это понятие действительно стало унизительным для меня. Как я могу называть себя так, видя все то, на что способны люди? Я не человек. Кто угодно, пусть ящерица или рыба, может даже бабочка, но человеком быть не хочу. А даже если бы и хотел, не смог стать. Нет во мне таланта скрывать лицемерие под маской морали, а добродетель использовать себе во благо. Многие считают меня хитрым и изворотливым, – усмехнулся он, посмотрев на Криса, – но на деле я довольно прямолинеен. Мои мотивы, а так же способы достижения цели известны. Ну, по крайней мере, их можно распознать, лишь взглянув на меня! – воскликнул он, потупив взгляд на мерцающий горизонт, – А что люди? Все эти герои и великие деятели. Деньги, власть, что там еще у них в почете? Ах, и блаженство, праздник жизни, конечно. Никто из людей не способен оценить всей красоты страданий, всей ценности трудов, всего величия ума! – Его рука потрепала щеку Криса, но тот лишь безучастно отмахнулся. – Ты вообще слышишь, что я тебе говорю? Ты, между прочим, мой единственный слушатель во всем мире, – его хохот разнесся на несколько километров.

Глазам Криса предстала бескрайняя пустыня, обжигающая его кожу жарким неспешным ветерком, что перегонял пыль с одной стороны магистрали на другую. Полуденное солнце над головой героя не оставляло ответов на вопрос, почему тень позади него вытянута, будто от луча ночного фонаря. Убедившись, что перед ним нет ни одного обозримого источника света, герой двинулся вперед, но пейзаж оставался таким же неизменным. Однако спустя несколько минут пути он убедился, что тень становится все длиннее, а солнце слепит все ярче. Крис крепко сжал в левой руке невидимый клинок.

Глубокий вздох и затухание мерцающих глаз заставили Найджела отпрянуть в сторону, дав понять, что его товарищ в полном порядке.

– Что здесь произошло? – С недовольством огляделся герой, лицезря вокруг лишь водную гладь, – где мы?

Немного замявшись, Найджел вновь сдержал хихиканье:

– Мы на том же самом месте, где оказались, выйдя из пространственного тоннеля, – ответил он, аккуратно касаясь окровавленной ладони Криса, залечивая его рану, – просто я решил, что раз уж это не наш родной мир, то можно… не мелочиться. Этот Тоширо оказался даже более бесполезен, чем тот, что погиб в нашем измерении. Омерзительное зрелище. Так бездарно растрачивать свой потенциал, конечно, нельзя. Но, так или иначе, я выяснил все то, что мне было нужно на данный момент. По всей видимости, время в разных измерениях течет не в едином темпе. Разумеется, это было понятно на примере Преисподней, но я решил убедиться. Ты ведь понимаешь, что это может означать?

– Что я больше никогда не увижу своего сына, – Крис потер зажившую руку и поднялся на ноги.

Практически с жалостью Найджел окинул взглядом героя и продолжил говорить:

– Если разница во временных потоках слишком велика, – используя капли крови с ладони Криса, он призывал новый портал в коридор мультивселенной, – то Кайл успеет состариться и умереть, прежде чем мы найдем его. Но есть и хорошая сторона. Мы сами можем успеть превратиться в горстки песка за время нашего путешествия, а для него пролетит всего пара мгновений.

Крис поправил золотую броню Алтиорема на своем плече и с горечью усмехнулся:

– Бог сказал, что убьет его, если мы попытаемся найти его. Что ж, я знал, на что шел, отправляясь с тобой в этот путь, – его взгляд приковался к темно-синим искрам в пространстве, что крутились перед ними, – к тому же, тебе-то точно нет смысла бояться старости. Ты ведь хорошо потрудился над этой проблемой, пока я был на вершине мира, – произнес он, все же переведя взгляд на светящиеся узоры на руке мага.

Одернув рукав вниз, Найджел попытался мгновенно перевести разговор в иное русло:

– Что ты видел? – Он старался не отвлекаться от призыва разлома, но любопытство раздирало его, – от меня не ускользнуло, что твои глаза светились словно кристаллы. Это было видение? И почему ты так долго не отвечал мне? Разве ты не мог контролировать это или вовремя прекратить? Пойми, ты прикрываешь мою спину в бою, и я должен знать, может ли это случиться вновь.

Убрав с глаза седую прядь волос, Коллинс попытался вспомнить все то, что пронеслось перед ним мгновение назад, но уже утонуло в незыблемой вечности истории его жизни.

– Не думаю, что это повторится еще раз. Теперь все под моим контролем. Моим глазам предстал новый мир, и я смог увидеть все измерения разом. Это и есть истинное воплощение моей силы. Моего потенциала. Я видел наш путь, – наконец, произнес он, – дорогу, что ведет к Богу. Пустынный мир, где нет ничего кроме ослепительных страданий. Я видел, что цель становится все ближе, несмотря на то, что она все еще непостижимо далеко. Мы доберемся до него, Найджел.

Разлом разверзнулся перед ними, и герои смело шагнули в синий переливающийся коридор, оставив позади, погруженный под воды бескрайнего океана, мир. После того, как они оказались в черно-белом коридоре с множеством дверей, маг заговорил вновь:

– Уверен, то, что ты увидел, поможет нам, – задумчиво произнес он, – если ты еще и понял, в каком именно измерении находится эта дорога.

– Нет, – Крис сконфужено опустил глаза на свои сверкающие бело-золотые сапоги, – этого мне не открылось. Знаю только, что мы найдем этот путь. Иначе все это не будет иметь смысла. Вся моя жизнь потеряет всякий смысл.

Печально вздохнув, Найджел осмотрел коридор и, не найдя ничего примечательного, двинулся дальше.

– Я бы мог заметить, что все это, конечно, очень грустно, – протянул он, – но мне самому от этого легче не станет. Так что, раз уж мы, согласно твоему авторитетному мнению, непременно найдем правильный путь, то нет смысла с умом выбирать, куда идти дальше. Например, эта дверь кажется мне вполне симпатичной, а тебе? – Ехидно спросил он, постучав костяшками по ее поверхности.

– Мне все равно, – устало ответил Крис.

Его рука повернула ручку двери, отворив героям новый путь в неизведанный мир.

***

А нежный переплет волн все так же мерцал при свете яркого, неприкрытого и нагого солнца. Сладостное журчание наполняло воздух блаженным спокойствием и неким духовным теплом, несмотря на весьма освежающий бриз с северо-запада. Жертвенное море – огромный водоем, что образовался в центре расколовшегося материка после победы Кристофа Возвышенного над Экзипом. На дне этих вод осталось неисчислимое множество хороших людей. Великих людей. Но человечество больше не оплакивало их, а старалось жить дальше.

Наслаждаясь шуршащим постукиванием морской пены о борт яхты, Наместник Эмили растянулась на удобном лежаке под прямыми лучами солнца. Женщина явно не боялась обгореть, ведь за ее кожей ухаживали сразу три служанки. Мирно посапывая незатейливый мотив себе под нос, меньше всего на свете она желала, чтобы этот чудный отдых когда-либо прекращался. Она потеряла слишком многое, чтобы и дальше показывать и доказывать всем людям на земле, что она сильная. Смерть отца, преображение мужа и печальный исход родов родной сестры не могли пройти незамеченными, даже для потомка Великого Редэма.

Высидев на троне достаточно времени, чтобы узды правления можно было с чистой совестью передать в руки любимого сына, Эмили незамедлительно принялась наслаждаться пенсией. Теперь игристое вино можно было пить и на завтрак, и даже вместо него. Нирвана наступила для нее одной.

Однако если у Наместника и закончились политические планы на оставшуюся жизнь, то у представителей ее ближайшего окружения карьера только началась. Овив себя необъятным кругом подхалимов и честолюбивых глупцов, она купалась в потоках лести и приятной лжи, которая доставляла ей высочайшее эстетическое удовольствие. Вот и сейчас, слегка покачивая бокал в руке, она с удовлетворенной ухмылкой, подчеркивающий ямочки на ее щеках и еле заметное напыление морщин подле глаз, выслушивала очередной поток словестного прелюбодеяния, источаемый ее первым советником и, вместе с тем, первым в очереди на место в ее кровати, Седу Кормеумом. Хорошо подтянутый для своих средних лет мужчина, горделиво расхаживал по палубе яхты, делая вид, что это не его сюда пригласили, сделав его персоне огромное одолжение, а он сам является хозяином судна. Почесывая густые волосы на своей широкой груди, он старался забыть о непрестанно растущей плеши на своей макушке. Но Седу был достаточно умен и высокомерен, чтобы не помещать свои комплексы под микроскоп, увеличивая их многократно. Именно поэтому он и расправил плечи достаточно широко, чтобы стать похожим на пышного голубя в брачный сезон, что раздулся при виде желанной самки.

Перемешивая во рту уже опротивевший привкус дорогого вина, он, причмокивая, рассуждал о том, что его светлый ум и поднебесные амбиции могли бы создать для мира, который в прямом смысле слова окружал его сейчас.

– Практика показала, – его взгляд, словно магнитом, притягивали бархатные ступни Эмили. Каждый изгиб, каждая деталь, морщинки и цвет ногтей, все это. Стараясь хоть как-то себя контролировать, он, подбоченившись, уставился в горизонт, – повторюсь, практика уже давно нам показала, что лишь одной твердой руки, коей, несомненно, обладает ваш сын, недостаточно дабы эффективно и справедливо править всем миром. Четыре континента! Это немыслимо!

Посмеиваясь над потугами своего собеседника обескуражить ее, Эмили пригубила очередной бокал.

– Вы не правы, – пропела она. Ее глаза сверкали даже сквозь темные линзы очков, которые были надеты не столько для защиты от солнца, сколько для сокрытия от посторонних первых признаков неминуемой старости, – Алтиорем Ртиф прекрасно справлялся с этой огромной властью в одиночку, как и Алтиорем Кристоф, да убережет его Редэм в его великом странствии.

– Может и так, – задумчиво покачал головой Седу, – но у них обоих был огромный опыт за плечами, – пытаясь взглянуть ей в глаза для убедительности, он вновь уставился на ее ноги, из-за чего в очередной раз упустил шанс показаться серьезным рассудительным человеком, – они оба, прошу заметить, прошли огромный жизненный путь. Алтиорем Ртиф, да сохранит Сандис его душу, был величайшим изобретателем и тактиком, который лишь с помощью своего интеллекта смог завершить гражданскую войну, раздирающую человечество на части. А Алтиорем Кристоф, где бы он сейчас не был… сколько лет он бродил по земле? Вы вообще в курсе? Кто-нибудь знает? Эта тайна, покрытая мраком, милейшая Эмили. Алтиорем Кристоф был загадкой для всех, даже для людей, которые всегда были подле него, и любили его.

Эмили с грустью отвернулась. В ее сознании вновь обрисовалось яркое очертание образа Экзти. Пожалуй, это была крайняя и единственная утрата, которую Наместник так и не смогла перенести.

«Правление Сестер» продлилось не более полугода, после чего Экзти покинула должность наместника, дабы позаботиться о благополучных родах. Но судьба сыграла с ней весьма злую шутку. Несмотря на все опасение и приготовления, врачи так и не смогли спасти ее. Спустя пару дней, после рождения ее дочери Элен, Экзти покинула этот мир. Разумеется, это стало ударом для многих, но более остальных пострадала ее родная сестра. Погрузившись в тоску и депрессию, Алтиорем Эмили уже не могла править столь же мудро и расчетливо, как ее предшественники, из-за чего на всех четырех континентах стали возникать повсеместные политические проблемы, до которых ей не было дела. Так прошли долгие семнадцать лет, после чего она со спокойной душой и легким сердцем передала разваливавшийся на части престол своему сыну Игнасу.

Эмили не выносила, когда ей, пусть даже случайно, напоминали о временах ее молодости, которые сначала дали ей много радости и любви, а после забрали все самое дорогое. Седу тоже знал это, из-за чего теперь корил себя всеми возможными проклятьями. Делал он это, не произнося ни слова, разумеется.

– Так или иначе, – добродушно продолжил он, стараясь отвлечь свою спутницу от темных мыслей, – мы сейчас не знаем, что делает Алтиорем Кристоф. Мы не в силах ему помочь. По крайней мере, до тех пор, пока Хилари Марли не доделает свое жуткое изобретение, – он показательно рассмеялся, – до чего же дошел прогресс, не так ли? Но это не важно. Важно то, что мы можем помочь Алтиорему Игнасу, Наместник Эмили. Я могу помочь ему. Вы же заслуживаете отдых и покой, понятное дело.

Облизнув губы, Эмили злостно прищурилась и посмотрела на Кормеума, который уже желал провалиться под палубу и затонуть в глубочайшем на земном шаре Жертвенном море.

– Вы хотите сказать, что моему сыну нужна помощь? – Язвительно спросила она.

– Я хочу сказать, – стало заметно, что он все тщательнее подбирает слова, – что любому здравомыслящему правителю нужна помощь советников. От вас подобной помощи он не ждет, и это истинно правильно, ведь с вас достаточно политики, Эмили. Но есть люди, которые готовы помочь ему. Я среди этих людей.

– Вы и без того в Совете, – фыркнула она, – что вам еще надо, чтобы советовать моему сыну как лучше исполнять свой фамильный долг перед человечеством? Вы бургомистр Докина, Седу, неужели вам не хватает власти?

Прокашлявшись, советник опустошил свой бокал одним глубоким глотком и постучал себя по груди, издавая глухие шлепки, что непроизвольно смешили Эмили.

– К слову об этом, – его рука опустилась чуть ниже и принялась поглаживать живот, – я безукоризненно уважаю и понимаю указы Алтиорема, но все же есть моменты, осознать которые я не в силах. Разумеется, реформация и перестроение безирков требовалась еще со времен Ртифа. Будучи Алтиоремом, он поделил материк на сорок три части, поставив во главе каждой из них верного ему человека. Потрясающий политический ход, до которого не смог додуматься ни один правитель до него, каждый из которых старался уследить за всем материком при помощи кабинета министров. Ртиф предложил и использовал интересную систему, однако не успел довести ее до ума. Как человек математической сухой логики, он совершенно не учитывал особенности местности, включая контингент, обычаи и народности, когда делил свое государство на безирки. Алтиорем Кристоф не соизволил озаботиться этой проблемой и, несмотря на колоссальные изменения в географии материка, оставил границы безирков такими, какими они были и до раскола на континенты. И вот пришел к власти ваш сын, – на его устах появилась ехидная ухмылка, – который и решил данную проблему в первую очередь. Однако принципы, по которым он это делал, остаются для меня загадкой.

Устало закатив глаза, Эмили наполнила очередной бокал, наблюдая за тем, как тени на палубе вытягиваются и становятся менее прозрачными. Откинув голову на спинку лежака, она сделала знак служанке, чтобы та принесла новое ведерко со льдом… и новой бутылкой.

– Что вы хотите сказать? – Потянувшись, спросила она.

– Докин значительно уменьшился территориально после данной реформы, Эмили, – сухо произнес он, понимая, что далее ходить вокруг да около этой темы не получится, – в то время как большинство других бургомистров лишь увеличили свои владения. Я полагал, что это, а так же назначение меня вашим личным представителем в Совете, означает мое дальнейшее… продвижение. Разумеется, я не имею права заявлять подобное, но разве ваше место не готовилось все это время для меня?

Еще немного поерзав на своем лежаке, Эмили, наконец, поднялась на ноги и плавно прошла по палубе к носовой части яхты. Судно стояло на якоре, но, несмотря на это, тихие волны Жертвенного моря скромно разбивались о бежевый нос корабля. Взглянув в пучину. Эмили постигло непреодолимое желание ринуться на самое дно, где, возможно, до сих пор лежали останки Редэмпорта и Столицы, навеки погребенные Кристофом ради убийства ее родного брата. Она отправилась в самый центр мира, где была лишь морская гладь, из которой то и дело выпрыгивали стаи дельфинов, и целый трюм вина и прочей выпивки. А все лишь для того, чтобы изъять из своей памяти все то горе, что постигло ее много лет назад. Но выбор такого места был явно ошибочным. Образы покинувших ее близких то и дело всплывали на гребнях волн. Будто утопленники, изуродованные временем, они, напротив, стали еще прекраснее, чем раньше. Где-то среди плывущих мимо нее облаков, Эмили всегда могла разглядеть очертания человека с перепончатыми крыльями, что выросли из его поясницы. Она все хотела ухватить этот образ, вытянув руки к небу, но он каждый раз ускользал от нее.

Вот и сейчас, заметив небольшую тень, что бежала над белоснежным куском ваты, застывшем в небесах, она украдкой поманила его к себе. Но, не дождавшись ответа, Эмили расстроено обернулась к своему собеседнику и вяло продолжила разговор.

– Так что вы хотите узнать? – вздохнула она.

– Вы считаете, – несколько раздраженно повторил свою мысль Седу, – что мне нужно стать Наместником через некоторое время?

– Правда в том, Советник, – протянула она, покачивая бокал в руке, – что Игнас не просто Алтиорем. И он не просто потомок Редэма Великого. Игнас сам по себе крепок характером и духом, самодоволен и властен с самого детства. И силен. Чертовски силен, Седу. Он сам решит все свои проблемы и избавит нас от своих недостатков, кои у него тоже есть.

Подозвав прислугу к себе, Советник наполнил и свой бокал. Живо опрокинув жидкость в глотку без всякого удовольствия, он незаметно поморщился, после чего жадно втянул морской бриз, наполнив могучую грудь опьяняющей чистотой здешнего воздуха.

– Именно поэтому он ваш любимый сын? – Топорно спросил он, нарушив минутное молчание, которым наслаждалась Эмили.

Встрепенувшись, она отпила пару глотков и выплеснула содержимое бокала в пенящиеся волны.

– Отвратительное вино, – цокнув, она взяла только начатую бутылку за горлышко и, вытащив ее из ведерка со льдом, запустила в море. Сверкнув солнечным бликом, на мгновение ослепив ее и Седу, бутылка плюхнулась в водную гладь. Удовлетворенно усмехнувшись, Наместник указала прислуге на лестницу в трюм и вновь обернулась к Советнику, – что касается моих сыновей, то вы не правы, дорогой Кормеум. Я люблю их совершенно одинаково.

– Неужели? – Скрестив руки на груди, он самодовольно приподнял подбородок, всем своим видом показывая, что уверен в своей правоте, – и где же сейчас Инфир Редэм? Я бы сказал, что все человечество задается этим вопросом, но многие ли знают о существовании этого человека? Забавно, ведь если бы вы сейчас говорили правду, Эмили, то у меня не было причин и возможности предлагать себя на роль Наместника. Им был бы Инфир. «Правление Сестер» сменилось бы на восхваляемое «Правление Братьев». Но вы спрятали это сокровище ото всех нас. Так где же он?

Небольшой порыв ветра растрепал ее длинные шелковистые волосы, заставив Эмили завязать их в хвост, свисающий до поясницы.

– Если вы и беспокоитесь за него, – она все еще убирала волосы с лица, – то прошу вас не переживать так сильно, дорогой Седу. Мой сын учится в довольно престижной школе. Он счастлив, я уверена.

Слегка замявшись, Седу порылся в памяти, вспоминая точный возраст Алтиорема Игнаса, которому на данный момент было двадцать шесть лет.

– Но ведь Инфир и Игнас…, – неуверенно начал он.

– Да-да, – отмахнулась Эмили, наблюдая за тем, как старательная служанка откупоривает очередную бутылку синего вина, – эту загадку вы вряд-ли сможете решить по щелчку пальцев. Они родные братья, родившиеся в один день, но один из них старше другого на десять лет.

– Как же так вышло? – Совершенно ничего не понимая, изумился Советник, – ведь это фактически невозможно!

– Все дело в вашем восприятии, Седу, – улыбнулась она, – и во времени, что течет сквозь нас неизбежным и неумолимым потоком. Думаете, мир крутится вокруг вас? Отнюдь. Именно поэтому вам, друг мой, никогда не возвыситься. Приземистость – она как бессонница. Вы можете трудиться, работать в поте лица, стараться изо всех сил, но вам никогда не стать лучше того, кто обладает пусть даже меньшими физическими данными, но лицезрел множество сладких снов прошедшей ночью.

Опустошив бокал, она молча развернулась и направилась в свою каюту.

– Постойте же, – окликнул ее Седу, – наш разговор еще не закончен!

– Это ваше восприятие говорит вам подобное, – мурлыкая, она уже открыла дверь, за которой находилась лестница, ведущая на нижнюю палубу, – однако мое дает мне понять, что я устала и мне стоит прилечь. Скажите капитану сниматься с якоря. Мы возвращаемся в Зентриум.

***

Не то чтобы преступность не была проблемой в других безирках, но в Ликхевене она была, пожалуй, главным достоянием, апогеем и культурным наследием. Нет никакого смысла перечислять великое множество маленьких и незначительных причин, почему этот округ страдал подобной чумой, ведь основной и всепоглощающий ответ был один – Поглотители. Группа преступников, образованная Дрю Фейном и Фрэнсисом Штунцом почти три десятка лет назад теперь имела сотни, а может и тысячи последователей. Сами же основатели также отнюдь не исчезли с полицейских радаров Очистителей, а скорее, наоборот, стали их основной мишенью.

Поглотители, все до единого, были сильны, выносливы и крайне живучи благодаря устройству высасывания ауры, которое вживлялось им в верхнюю челюсть и нёбо. Каждый представитель этой группировки мог создать кучу проблем, чем, собственно, они и занимались, из-за чего штат полицейского участка непрерывно пополнялся, несмотря на умопомрачительную текучку кадров. Проблема была в том, что это никак не помогало капитану Питеру Брауну искоренить преступность в Ликхевене.

Рассматривая кипу нераскрытых дел, которые наклепали ему своими стараниями Поглотители, он уже заполнил очередную банку обгорелыми бычками сигарет. Кумар, стоявший в его кабинете, мог опьянить любого подростка с пары вздохов.

В дверь постучали.

– Да-да, – сквозь зубы, что сжимали очередную сигарету фирмы «Марли», пробурчал Питер, – входи, Токи. Что там у тебя?

Браун уже протянул руку, чтобы взять пачку новых дел, но офицер остался у двери с пустыми руками, чем вызвал явное недоумение на лице своего начальника.

– Капитан, – отрапортовал он, – к вам новая группа выпускников академии имени Бэззера.

– Черт возьми, Токкен, – смяв все еще горящий окурок в руке, Браун выбросил его в забившуюся банку и откинулся на спинку кресла, – неужели стоит беспокоить меня по этой ерунде? Половина из них уже через неделю либо подохнет в переулках в стычках с этими отморозками, – он приподнял кипу дел парой пальцев, – либо сбегут отсюда в солнечный Зедрил, мать его, где вечно тихо и спокойно на улицах городов, и все друг друга любят!

Слегка замявшись, сержант Токкен все же прикоснулся к ручке двери.

– Сэр, – скомкано произнес он, – они ожидают уже третий час. Думаю, вам стоит уделить им пару минут своего времени, чтобы поскорее отвязаться. Вы же сами сказали, что большинство из них мы не увидим через несколько дней. Чем быстрее вы дадите им задания, тем скорее они исчезнут и оставят вас в покое, – он пожал плечами и открыл дверь, впуская в кабинет несколько молодых людей в форме.