Эдуард Павлович Петрушко
Стажировка. Термез
– Это охранник местного села, мы его Абдуллой называем, так что ложная тревога. Новенького увидел вот и пялится, им там делать нечего. Как и нам – закончил Владимир. Я попросил сдать на троих и сел на безопасную сторону вышки играть в карты.
Глава 6
На заставе все текло обычной суровой пограничной обыденностью – наряды – сон – наряды. Проверка уехала, подполковник Говядин строго – настрого наказал Гришину «гонять» меня по нарядам, прощаясь, он строго посмотрел на меня, пожал руку и сказал:
– Не филонь, курсант, учись, пока есть возможность. Я четко ответил «есть» и продолжил свой отпуск. Гришин опять включил для меня режим «лентяя», однако в наряды меня ставил, только дневные и предварительно согласовывая их со мной. Больно ему хотелось получить мой знак – 70 лет ПВ.
На следующий день, как уехала проверка, на заставе случился забавный случай. Случайно зашедшая на заставу домашняя свинья провалилась в заброшенный подвал и громко визжала. Зам бой оценив ситуацию, весело по-мальчишески спросил:
– Ну, что поедим шашлыка, курсант? Я идею поддержал:
– Ночью зарежем и разделаем.
Но не тут-то было, через час, с села пришла целая делегация, среди которых были русские, проживающие с узбеками. Свинья предательски завизжала. Древняя старуха, которая зачем-то привела на поводке, словно собаку грязновато белую козу с печальными глазами, которая при каждой возможности глотала ветки, радостно закричала:
– Машка, точно Машка! Где она? Вы ее в тюрьму посадили? – Мы с зам боем засмеялись. Рядом крутился темноглазый мальчишка лет десяти, секущий палкой жухлую траву. Показав, где находится свинья, мы покорно отошли. У пришедших началось совещание, как вытащить свинью с глубокой ямы. Понимая, что у них одних ничего не выйдет дед с длинной седой бородой, обратился к зам бою:
– Помоги командир, животное вытащить. Началась операция по спасению свиньи.
Зам бой распорядился принести веревки и дал команду одному из солдат спуститься в яму и обвязать свинью. Ну, куда там, животное носилось по кругу, как хомячок в колесе и громко визжала. Схватка была серьезная и продолжительная. Солдат выдохся, на смену ему полез другой боец, который, в конце концов, обвязал веревками обезумевшее животное.
– Пошла, бесова кровь! – кричала старуха, то ли на свинью, то ли на козу, зажевавшую краешек старого платья. Коза сплюнула измусляканный подол и возмущенно мемекнула. Свинья, получив по спине лозиной, притопила к селу.
Вызывает в кабинет Гришин. На квадратных окнах выцветшие занавески, потолок белый, свисает лампочка с незатейливым абажуром. Зам бой свежевыбрит, и пахнет одеколоном.
– Завтра будет интересный наряд, по островам Амударьи. Река меняет течение, размывает берега и острова, где-то появляются новые участки земли, где-то они исчезают. Есть крупные участки земли, постоянные, но они тоже меняют очертания.
Кстати, Эдуард как проходит граница по реке?
– По судоходным реках – по середине главного фарватера, на несудоходных реках, – по их середине или по середине главного рукава реки, – четко отвечаю я.
– Вот – вот, Амударья на нашем участке не судоходная, поэтому граница проходит посередине реки. Размыло все, не поймешь, чей, где остров. Сегодня доложили, что вроде на наших островах видели афганцев, которые что-то обрабатывают, т.е. ведут сельхоз деятельность. Такое и раньше бывало, мы выезжали и выгоняли их. Если не реагировать – они скоро у нас на заставе начнут мотыгами махать. Короче надо посмотреть, если что шугануть их. Интересный наряд, пойдете на катерах, старшим будет прапорщик Орлов, с кем ты рыбу ловишь, он хорошо знает острова и линию границы.
– Есть, пойти на острова, – бодро ответил я. Мне это действительно было интересно и захватывающе.
На следующий день, около 7.00 мы подошли усиленным нарядом в составе семи человек к реке и стали ждать пограничный катер. Молочный парок курился над гладкой поверхностью, солнце всходило со стороны невысоких гор. Небо уже наливалось ярким светом, отчего весь хребет был черным, четко врезанным в светлеющий небосвод. Солнечное сияние становилось все ярче, и вот над черной грядой блеснул сначала краешек солнца, потом оно стало подниматься, пока не всплыло расплавленным диском. Диск вращался в глазах, как волчок, и вскоре на него стало больно смотреть. Вдалеке загудел шум мотора и вскоре к берегу причалил катер.
– Здоров бобры, – поприветствовал моряков Орлов. Речных пограничников, в отряде называли «бобрами». Посмотрев внимательно на юные лица Степаныч спросил: что старики дембельнулись?
– Да, – ответил старший катера в звании мичмана. Он был совсем молодой, как выпускник школы, с торчащими из-под пилотки ушами и конопатым носом.
– Границу знаете? – поинтересовался Орлов.
– Ну, так себе…, – ответил мичман.
– Ладно, бог не выдаст, свинья не съест. Задача – обследовать острова, выявить новые, нанести на карту. При обнаружении афганцев выдворить их на свою территорию.
Загрузившись в катер, мы пошли по реке. Вода в Амударье была мутная, плавал камыш и ветки. Чистый утренний речной воздух пьянил божественными запахами. Дышалось легко, непринужденно, полной грудью.
Причалили к первому острову. Выгрузились и пошли вглубь территории. Тишину нарушали только завораживающий шелест листвы да посвистывание какой-то пичуги. Солнечные лучи пригревали наши лица и играли зайчиками на холодных стволах «калашей».
В центре острова все заросло кустарниками, так что идти стало тяжело, но Степаныч пер через заросли пока не прошли остров из одного конца в другой. На другой стороне река бурлила, была темной и страшной. Чтобы не идти назад пешком, Орлов вызвал катер на противоположную сторону. Запрыгнув в катер, провели совещание. Степаныч сверял нашу карту с картой моряков и внимательно смотрел по сторонам:
– Да, хрен поймешь, где острова, где суша. Все размыло… Взяв в руки бинокль, он долго смотрел по сторонам. Во! Блин на дальнем острове – какие-то постройки, вообще духи обнаглели, на, погляди, – сказал он и отдал бинокль мичману. Мичман посмотрев, подтвердил:
– Да… Какие-то хибары, стоят.
– Это наш остров? Я тут давно не был, смотри внимательно, вода сильно поднялась – сказал Орлов. Мичман долго смотрел на карту, вертел ее в руках, нервно тер ладоши.
– Да, вроде наш, – мичман задумчиво почесал затылок и тяжело вздохнул.
– Давай к нему. Посмотрим, кто в теремочке живет.
Замелькали гребни волн, гонимые ветром. Амударья встречала нас недружелюбно, громко стуча водой в борта катера. Остров был большой. Причалили.
– Мы пошли, а вы обойдите остров по кругу и ждите нас здесь – сказал Степаныч.
Выпрыгивая с катера, я набрал в сапог немного воды и тихо ругнулся. Пошли вглубь острова, через сотню метров подошли к деревянным постройкам, которые Орлов видел в бинокль.
– Сломать – коротко отдал приказ Степанович. Мы как в фильмах про Шаолинь начали ногами и руками ломать хлипкую постройку. Проявив рвение, я загнал себе занозу в правую руку. Идем дальше. Какое было наше удивление, когда через несколько сот метров мы увидели пасущихся двух тощих коров. Животные, медленно жуя жухлую траву, задумчиво посмотрели на нас.
– Как они их на остров перетащили? – задумчиво спросил сам себя Орлов. Такого я еще не видел. Так – так… Дослать патрон в патронник, – скомандовал прапорщик. Идем острожно и медленно. У меня участилось дыхание, сердце застучало быстро как у бегуна. Идем, крутим головами по сторонам. Появилось напряжение и холодок в животе. Неожиданно перед нами в низине начали появляться небольшие дома из камыша и глины, мы присели. Орлов смотрел в бинокль, вокруг домов кипела жизнь, женщины стирали белье, дети играли в какую-то игру, бегая друг за другом.
– Мы в Афгане, – тихо прошептал прапорщик. По – тихоньку назад…
Повернув голову влево, возле дерева я увидел мужчину с винтовкой в руках. Одновременно он увидел нас и что – то громко закричал, выстрелив в воздух. С домов начали выскакивать мужчины, у некоторых из них были автоматы.
– Бегом к реке! – скомандовал Орлов.
Мы понеслись как сайгаки к берегу. Воздух запел, заскрипел, засвистел, пронзенный потоками пуль.
– Шурави! Шурави! – кричали за нами и стреляли вдогонку. Орлов остановился и дал очередь поверх головам преследующих нас. Я с испугу тоже шмальнул в воздух.
– Стрелять над головами! Все к воде! – прокричал Орлов и рванул к берегу. Мы неслись, как гончие псы, перескакивая через кусты и ямы. Но добежав до воды, катера не увидели.
– Рацию мне, занять оборону, укрыться! Без команды не стрелять! Мы на чужой территории. Потом в рацию: Вы где мать его? Гребите к нам, вы нас в Афган закинули, прием?
Преследователи, придавшие нас к реке, острожно выглянули из-за кустов. Орлов с ними поздоровался:
– СалАм алЕйкум!
– Ва алейкум салам!
– ЧетУрасти? БахАйрасти?, – Орлов интересовался делами у афганцев. Те что–то ему отвечали. Прапорщик сказал еще несколько фраз, я разобрал только слово «пограничник». Я лежал за кустом и держал палец на спусковом крючке, по лицу тек пот, заливая глаза. В предверии возможного боя, сердце стучало об ребра, в голове играла какая-то веселая музыка. Страха не было. Однако Орлов договорился разойтись миром. Преследователи, не боясь, встали из-за кустов. Прапорщик скомандовал:
– Оружие на предохранитель! Подошел катер. «Бобры» смотрели на нас испуганно и виновато. Зайдя на катер, Орлов дал леща матросу и накинулся на мичмана:
– Ты куда нас завез выдра пи-пи-пи, нас чуть не постреляли пи-пи-пи!!! Моряки пи-пи-пи. Вам бы конюшню охранять, а не границу!!! Старослужащие успокаивали Орлова:
– Степаныч, ладно, не бушуй. Молодые они и все обошлось. Степаныч постепенно сменил гнев на милость и велел доставить нас к заставе. Выходя с катера, всем назидательно сказал:
– Никому ни слова о произошедшем, а то в отряде нас пи-пи-пи как девок, это вам не шутки через границу бегать. Понятно?! Все хором ответили «да-есть!».
Вечером, когда мы допивали с зам боем вторую бутылку водки, он постоянно шутил:
– Теперь тебя можно к ветерану боевых действий представлять. Статус, понимаешь ли! Мы в третий раз обсуждали детали этого проишествия. Зам бой смеялся, но попросил в отряде никому не говорить об этом случае, да и в училище тоже.
– Контрразведка пронюхает, могут строгач влепить, или вообще звезду снять. Не подставляй вообщем. И я молчал до этого дня.
