Эдгар Грант
Цифровая пустошь

Общий финансовый интерес был не единственным фактором, сплотившим бывших банкиров. Изгнанные из Ватикана епископы считали, что не заслужили к себе такого отношения, ведь на протяжении многих лет верой и правдой, пусть и соблюдая свой интерес, преумножали вверенные им Папой средства. Поэтому неудивительно, что в их сердцах затаилась обида. Но, кроме обиды, было еще кое-что – сравнимая со страстным религиозным порывом идея, по-настоящему сплотившая бывших слуг церкви и превратившая их из группы циничных дельцов в полноценную тайную международную организацию.

Эти люди хотели изменить мир. Очистить его от еретиков и скверны. И, как бы ни пафосно это звучало, вернуть человечество в лоно истинной веры и тем самым заслужить себе прощение Всевышнего. Они назвали свой тайный союз «Ignis Purificationis» – «Очищающее пламя» на церковной латыни.

Очень быстро оффшорный банк наработал в Восточной Европе и России неплохие контакты, и обладающий весьма солидными финансовыми средствами «Ignis» приобщил к своей деятельности несколько маргинальных религиозных и общественных групп. Это позволило союзу значительно расширить влияние и стать центром нового, пока еще незаметного широкой публике, но быстро набирающего силу движения.

Как и положено всякой уважающей себя организации, планирующей изменить мир, со временем «Ignis» обзавелся и собственной силовой компонентой, руководить которой поручили Колетти. За несколько лет падре создал довольно обширную сеть контактов, которую можно было использовать для сбора информации и мелких оперативных поручений. Со временем он подтянул несколько спецов, уволенных по разным причинам из секретных служб Европы, и поручил им создание и подготовку спящих ячеек, способных выполнять более сложные и опасные задания. Поначалу спецы работали за деньги, но потом те, кто прошел отбор, прониклись идеей союза и стали ее активными адептами. В результате в распоряжении Бруно Колетти оказалась вполне солидная даже по государственным меркам частная спецслужба, способная заниматься разведдеятельностью на территории почти всей Европы и достаточно подготовленная для проведения ограниченных силовых акций.

В создании и развитии всей структуры Колетти очень помогли связи с итальянской мафией, с которой активно сотрудничал оффшорный банк. Именно через это преступное сообщество на него и вышло ЦРУ. Контакт с таким всесильным агентством мог бы повергнуть в смятение любого, но один уважаемый капо²³ из Палермо, организовав встречу, попросил падре не беспокоиться и сообщил, что у американцев к нему есть деловой интерес.

Предложение вышедшего на контакт с Колетти шефа римской станции ЦРУ не отличалось ни оригинальностью, ни новизной. Он предлагал взаимовыгодное сотрудничество, причем делал это таким образом, что особого выбора у падре не оставалось. Ситуация оказалась более чем серьезной, ведь под угрозу была поставлена самостоятельность «Ignis» и сама идея его существования. Но авторитетный капо из Палермо снова снял все беспокойства, сообщив, что американские шпионы вполне вменяемые люди и с ними можно вести дела, чем, собственно, и занималась его семья на протяжении целого поколения. ЦРУ было глубоко наплевать на идеи союза. Их интересовала лишь возможность при необходимости использовать его ресурсы для сбора информации и вербовки агентов. Взамен они тоже готовы были оказывать услуги по предоставлению данных и оперативных возможностей, к которым даже спецслужбы большинства европейских государств доступа не имели.

Жизненный опыт подсказывал падре, что такое сотрудничество может превратить его структуру в филиал ЦРУ, но особого выбора у него не было, да и содействие такой мощной конторы могло оказаться как нельзя кстати. Главное, чтобы американцы не узнали об истинной цели их организации. Поэтому он убедил Совет «Ignis» согласиться.

Ребята из Лэнгли не сильно напрягали Колетти. За последний год было только одно серьезное поручение. Американцы искали устойчивый выход на одного из членов Синода РПЦ, чтобы прощупать, какие меры Москва будет предпринимать в связи с религиозным расколом на Украине. Бруно через своих людей в России нашел человека, ведущего бизнес с Московской епархией и имеющего плотные контакты с ее верхушкой, и передал его американцам. Как дальше развивались события, он не интересовался. Из того, что цэрэушники его больше не дергали, и по тому, как активно начали разворачиваться события с автокефалией украинской церкви, можно было сделать вывод, что контакт оказался весьма продуктивным.

Но самой успешной его акцией была, конечно, организация прослушки загородного дома российского генерала по заказу АНБ. Именно тогда он познакомился с Ребеккой Кейси и завязал с ней нечто вроде делового партнерства, выведшего его на новый уровень работы с американцами.

Судя по тому, в какой спешке ЦРУ искали хоть какой-то источник информации в российском Генштабе, время их сильно поджимало, а реальных вариантов снятия информации о планах русских в случае удара по Сирии не было. Американцы копали активно, не жалели ни ресурсов, ни людей, но новое поколение российских генералов оказалось непробиваемым. К тому же русская военная контрразведка плотным куполом накрыла все, что было связано с Министерством обороны, Генштабом и Национальным центром управления обороной. Не давала результатов и работа АНБ, настроившего все свои глаза и уши на решение задачи. Для связи русские использовали защищенные линии и глубоко кодированные сигналы, взломать которые в короткий срок было нереально. Физический доступ к интересующим объектам тоже был максимально ограничен. Особняки генералитета находились в Подмосковье в закрытом поселке Министерства обороны с серьезным охранным периметром и хорошо причесанной 10-ти километровой санитарной зоной, внутри которой контрразведка прощупала и взяла на контроль всех, кто имел малейшие подозрения на неблагонадежность.

К Колетти цэрэушники обратились, скорее, от безысходности, чем рассчитывая на конкретную помощь, но результат превзошел все ожидания.

В системе контактов Бруно оказался человек, причастный к верхушке церкви баптистов, которую «Ignis» подпитывал деньгами. Один из домов молитвы находился как раз в «санитарной зоне» генеральского поселка. Баптистская церковь в России действовала легально. Ее пастыри прилагали максимум усилий, чтобы не нарушать федеральное законодательство, и даже свернули в своих приходах зарубежную миссионерскую активность СЕХБ²⁴, на которую уже несколько лет подозрительно косились эфэсбэшники.

Интересующая Колетти община и дом молитвы были надлежащим образом зарегистрированы, все разрешения на религиозную деятельность получены. Само здание находилось в собственности общины уже больше 20-ти лет и особого внимания не привлекало, потому что прихожане были в основном местные, хорошо известные и полиции, и ФСБ люди. Многие из них работали в поселке Минобороны, в основном в качестве подсобных рабочих, дворников или уборщиков. В общем, баптисты были на виду и вели себя тихо. Но у дома молитвы было одно важное для Колетти и АНБ качество. Это двухэтажное здание стояло на окраине расположенного на возвышенности поселка, и с конька его крутой крыши открывался прямой вид на находящийся в 4-х километрах особняк, в котором жил интересующий американцев генерал.

Когда Колетти передал эту информацию ЦРУ, то и предположить не мог, что она будет представлять реальный интерес, поэтому немало удивился, когда буквально через несколько часов его снова пригласили на встречу и попросили в ближайшее время собрать максимум информации о доме молитвы и о знакомом пасторе-баптисте.

Дальше события развивались стремительно. Уже через день ЦРУ вывело падре на Ребекку Кейси, а еще через сутки на чердаке баптистской церкви оперативниками Колетти была установлена полученная от американцев аппаратура ближнего радиоперехвата и чувствительные лазерные системы акустической разведки, способные снимать разговор по вибрации оконных стекол.

Позже, когда Кейси прилетела в Рим, чтобы лично поблагодарить Колетти за отлично проделанную работу, она за богатым ужином в отдельном кабинете дорогого ресторана раскрыла тайну того, как были расшифрованы разговоры генерала по спецсвязи.

Обычный кодированный радиоперехват взломать практически невозможно, но если на него наложить аудиозапись части разговора, то эта операция становится для криптографов вполне выполнимой. В случае с русским генералом связка из трех компонентов – спутникового и ближнего перехвата в комбинации с лазерным микрофоном – сработала эффективно. Снятой таким сложным способом информации было достаточно, чтобы сделать выводы, что русские не будут наносить ответные удары, если в результате ракетной атаки на Сирию не будут затронуты их войска.

Так падре Колетти оказал АНБ и Ребекке Кейси лично, неоценимую помощь, за которую та была готова отплатить равнозначной услугой, справедливо предполагая, что их сотрудничество может и дальше приносить вполне ощутимые преимущества.

И вот Бруно попросил ее об очередной ответной услуге. Его интересовал контроль нескольких мобильных устройств на территории России с возможностью доступа к голосовому трафику и сообщениям. Говоря простым языком, прослушка разговоров и просвет электронной почты и сообщений. Задача была стандартной. АНБ, используя встроенные в процессоры мобильных устройств шпионские закладки, могло открыть доступ почти к любому аппарату, и Ребекка, получив соответствующие разрешения, начала сливать падре интересующую его информацию. Но выборочное снятие информации – это одно, а цифровой контроль объекта – совсем другое. Здесь и ресурсы нужны помощнее, и как минимум один выделенный аналитик для фильтрации данных и подготовки отчета.

Вообще было интересно, какую игру ведет Колетти в России. Его запросы на информацию выглядели вполне профессионально. Да и контакт, с которым падре встречался на яхте в Хорватии, был очень интересным – член совета IAB²⁵ и руководитель нескольких рабочих групп программистов, занимающихся развитием глобальной сети. Возникал вопрос: что у бывших церковников, ставших финансистами и самопровозглашенными миссионерами, может быть общего с одной из ключевых фигур интернета.

Поразмышляв над запросом падре, Ребекка недовольно поморщилась и сняла телефонную трубку. Надо было посоветоваться с коллегами из ЦРУ. В конце концов, это их человек.

– Рад тебя слышать, Бекки, – услышала она веселый голос шефа сектора «Европа», базировавшегося в Риме. Его она хорошо знала еще по работе в «Эшелоне». – Чем обязан такому позднему звонку?

– Привет, Питерс. Вижу, настроение хорошее. День удался?

– А у нас теперь каждый день, в который ты не получал плюху от русских, считается удачным.

– Ты в офисе?

– Ага. А настроение хорошее, потому что все разбежались по домам, и я могу спокойно, не стесняясь пожевать пиццу, запить ее пивом и посмотреть, наконец, свою почту. Выкладывай, чем могу помочь.

– Помнишь операцию «Северин» два года назад?

– Помню, но не в деталях, – в трубке было слышно, как Питерс отхлебнул пива. – Ее вел сектор «Россия». Так что все вопросы к ним.

– Но актив, через который она разрешилась, оказался ваш.

– А… Вот ты куда клонишь. Падре, конечно, наш. И без него у вас нихрена бы с русским генералом не вышло. А в чем вопрос? Надо еще какие железки у русских разместить.

– Пока нет. Если ты помнишь, мы с вашего согласия подписали Падре на сотрудничество. Ну и в качестве поощрения подбрасываем ему кое-какую информацию. В последнее время его запросы становятся все более и более профессиональными, и данные он требует такие, что на них надо отвлекать ресурсы. Я вот что хочу спросить… Он, конечно, ценный кадр и все такое. Но нахрен ему это все? И насколько сильно вы с ним завязаны?

– Бекки, ты, типа, хочешь его кинуть? – хохотнул в трубку цэрэушник. – Он же тебя так резво продвинул поближе к центру нашего болота. И что он от тебя хочет?

– Индивидуальный цифровой контроль в России.

– Нехило. А кто цель?

– Пока без деталей. Ты с вопроса не соскакивай? Насколько падре для вас важен, – Кейси вернула разговор в нужное ей русло. – Я, конечно, его файл почитала, но вы ведь наверняка не все в нем изложили.

– Да не то чтоб мы сильно в нем были заинтересованы, – немного подумав, ответил Питерс. – Если б не «Северин» с раскруткой русского генерала, он так бы и остался в папке вторичных контактов. Он и еще пара ребят намыли деньжат в Ватикане и на своем офшоре решили поиграть в тайное общество. Обычная полурелигиозная организация с претензиями на мессианство. Продвигают католицизм в Восточной Европе, выступают за пуританство и возвращение к истокам веры. В Западной поддерживают всякие альтернативные религиозные группы. В основном, чтобы позлить Ватикан. Финансы у них солидные, поэтому и контактов на разных уровнях полно. Но с точки зрения проведения серьезных операций, думаю, слабоваты. Не потянут. Мне кажется, «Северин» для падре был случайным успехом. Но то, что он продолжает доить тебя на информацию, хороший знак. Значит, потенциал у него есть. Хотя, скорее, в нем должны быть заинтересованы коллеги из сектора «Россия», они занимаются подготовкой Киева к войне. Глянь, что на Украине вытворили. Красота!

– То есть явного интереса у вас к падре нет? – осторожно спросила Ребекка.

– Э… Не могу однозначно ответить на этот вопрос, – ушел от ответа Питерс. – На данный момент можешь им пользоваться. Только держи меня в курсе. Я хочу быть в копии твоих отчетов.

Попрощавшись и пообещав при случае пригласить коллегу на ланч, Ребекка вывела на монитор карту распределения активов АНБ, задействованных на Россию. Как всегда, загрузка была полной. В последнее время объем работы значительно вырос. Осознав свое отставание в гиперзвуке, в Белом доме лихорадочно искали любые зацепки, способные вывести американскую разведку на новые системы вооружений, которые в последние годы активно внедрялись в российской армии.

«Ну что ж, значит, придется Падре пользоваться тем, что есть», – подумала она и уже хотела направить Колетти сообщение с вежливым отказом, но на экране замигала иконка срочного пуш-уведомления из отдела оперативной разведки АНБ, куда она послала запрос на подборку имеющейся информации о цели, по которой падре просил цифровой контроль. Открыв файл, Кейси присвистнула и придвинула кресло ближе к рабочему столу.

В отличие от предыдущих запросов Колетти по России, касавшихся всякой мелочевки вроде бизнесменов, руководителей сект и религиозных деятелей, этот был явно более интересный. Маргарита Сабурова, позывной «Мара», оказалась заместителем начальника штаба известной российской частной военной компании, по информации ЦРУ, работавшей по заказам ГУГШ²⁶ там, где штатные спецподразделения применять было неразумно. Судя по справке, девушка вела активную жизнь и успела засветиться в нескольких странах Африки и Ближнего Востока. В списке ее командировок за последние пять лет было полтора десятка горячих точек, находящихся на слуху: от Донбасса, Сирии, Ливии, Венесуэлы и Никарагуа до такой экзотики, как Центральноафриканская республика и Мадагаскар. К сожалению, доступная АНБ полезная информация на этом заканчивалась. Дальше шли выстроенные аналитиками ЦРУ на собственных догадках туманные описания миссий и операций, которые русская ЧВК проводила в этих странах.

Судя по сводке, руководство наемников имело прямой выход на верхушку российского на Кремль, который обеспечивали должное контрразведывательное прикрытие, а также политическую и финансовую поддержку. Поэтому информация была обрывочной и из нее невозможно было сделать содержательные выводы, за что конкретно, кроме взаимодействия с ООН, отвечала Сабурова. Однако из широкой географии командировок было очевидно, что в штабе она занимала одну из ключевых позиций, что делало ее очень привлекательной целью. А значит, девушка вполне уже могла быть под колпаком АНБ.

Ребекка быстро набрала и отправила в оперативный отдел еще один запрос, на этот раз по контролю за русской ЧВК, и почти сразу же получила ответное автоматическое сообщение с просьбой подтвердить свой уровень допуска. Процедура была стандартной для доступа в особо секретные базы данных. Она закачала в систему свой электронный ключ и получила доступ к нужной секции файлов.

Русские наемники действительно были на контроле. Правда, все попытки собрать сколь-нибудь полезную информацию о командирах ЧВК и даже о ее бойцах натыкались на одну серьезную проблему. Никто из них не пользовался смартфонами, а имеющиеся у них мобильники менялись каждую неделю, имели встроенную систему шифрования сигнала на уровне оператора сотовой связи, так что даже определить положение абонента по триангуляции сотовых вышек было очень сложно. Сложно, но не невозможно. Дело ЧВК оказалось весьма непростым с профессиональной точки зрения, а это уже было очень интересно.

Чувствуя легкий прилив адреналина, Ребекка недобро ухмыльнулась и послала сообщение с просьбой о встрече с начальником IED²⁷. В последнем циркуляре по новому оборудованию она прочитала, что у него тестируются прототипы, способные значительно расширить возможности наблюдения за человеком, даже если он сам не пользуется смартфоном.

Россия. Санкт-Петербург

Плотные шторы гостиничного номера надежно отсекали утренний свет, создавая ощущение бесконечных сумерек. Короткая белая ночь пролетела незаметно, уступив место долгому прохладному утру. Шум Невского проспекта, доносившийся через открытое окно, напомнил Стэну, что наступает новый день и скоро надо будет выбираться из жарких объятий наемницы и возвращаться к работе. Делать этого чертовски не хотелось. Сейчас после бесконечной ночи любви он был готов пожертвовать своим графиком, только бы не расставаться с Марой и побыть с ней еще несколько часов.

– А ты классный, – она чуть сдвинула простыню и прижалась щекой к его плечу. – Такой цивильный, нежный. У меня давно не было такого мужчины.

– А какие были? – почувствовав укол ревности, спросил Стэн.

– Разные… Наши все какие-то напряженные, дикие. Они сильные, но любовью занимаются, как будто в последний раз.

– Еще бы. С тобой каждый раз может быть последним. Вон как ты на набережной своего коллегу в пах саданула, – он легонько сжал ее волосы на затылке и почувствовал, как резко напряглось ее тело.

– Не надо. У меня проблема с волосами.

Он хотел пошутить про насекомых, но вовремя удержался и, разжав кулак, нежно поцеловал ее в лоб.

– Знаю-знаю, что ты подумал, – хихикнула Мара. – Нет, это не блохи. Просто меня как-то поймали плохие бородатые мужики, приняли за гражданскую и, вместо того чтоб сразу кончить, привязали за волосы к батарее. Прямо волосами привязали. На узел. Трахнуть хотели, наверно, позже. У меня тогда длинные волосы были, красивые. Наши говорили – порежь. А я все откладывала и откладывала. Вот и дооткладывалась на свою задницу.

– И как ты выбралась? – с замиранием сердца спросил Стэн.

– Руки эти дебилы скрутили веревкой, но оставили слабину. Я и распуталась. А потом у меня ремешок был дамский узенький на джинсах. А там пряжка специальная стальная заточенная. Ей я свои шикарные волосы и срезала. Пучок за пучком. Больно было. А еще больше обидно. Я тогда наревелась на год вперед.

– Но ты потом их… Того… Как это у вас говорят. Порешила?

– Нет, ты что. Это в кино крутые красотки гасят мужиков налево-направо. Их было четверо. При полном прикиде. В броне. А я пустая. Нет. Я свалила потиху. А наши потом из гранатометов их группу накрыли. Так что все получили по заслугам.

– И как ты у них оказалась?

– По глупости. Решила, чтоб крюк не делать, ночью вдоль линии разграничения проскочить пару километров до опорного пункта. Ополченцы сказали, что тихо. Дорога проверена. Простреливается с нашей стороны. Мин нет. Я взяла старый жигуль и поехала. Ну и нарвалась на ДРГ²⁸. Да еще не просто хохлы, а грузинский, чтоб их, добровольческий батальон. Я в гражданке была, так они меня и не признали. А так бы – вообще беда.

– На Украине? – осторожно спросил Стэн.

– На Донбассе, – тихо поправила она.

– А знаешь, напрасно ты про свои волосы так. Если б не они, тебя могли бы наручниками приковать. Тогда бы сбежать было труднее.

– Да? – она подняла на него глаза и чуть сдвинула брови. – Я об этом и не думала. Но с тех пор на волосы у меня почти непроизвольная агрессивная реакция. Вот Юрок и нарвался.

– А из-за чего ссора вышла там, на набережной?

– Ай… – Мара разочарованно махнула рукой и обняла его за талию. – Наш босс – мой дядюшка. Батя мой погиб в первую чеченскую. Ну, типа, босс теперь за меня несет персональную ответственность. После одного залета меня вообще в тыл определил. Постоянную охрану приставил. А они – туда не ходи, то не делай. Серый еще ничего. Я его давно знаю, а Юрок молодой, горячий. Приказы буквально понимает. Вот я с ними и поцапалась. Я девушка молодая. Я любви хочу. Свободы. А то скоро нахрен полыхнет все вокруг, а я и не нацеловалась толком.

– В смысле, полыхнет? – удивленно посмотрел на нее Стэн.

– Полыхнет и все. Натовцы у наших границ группировку создают. Штаты, вон, маньячат не на шутку. Они сами не полезут, но хохлов могут в любой момент на Донбасс или даже на Крым бросить. Наши корабли и самолеты с натовскими бортами трутся. Одно неверное движение и – огонь. Я в политике не очень, но босс говорит, что в воздухе конкретно пахнет порохом. А я дядюшке верю. Он умница. Вон какую контору за пару лет с нуля сколотил. На весь мир гремит. Даже пиндосы с их пустыми понтами уважают и стараются не лезть на рожон.

– Я тоже в политике не разбираюсь, – печально вздохнул Стэн. – Но хочется верить, что все рассосется. А то новости уже смотреть страшно.

– Наивняк, – улыбнулась Мара и, отшвырнув простыню, прижалась к нему всем телом, но как раз в этот момент на тумбочке рядом с пустой бутылкой шампанского тихо завибрировал ее крошечный мобильник. – Что-то рано они проснулись, – недовольно пробурчала она, снова откинулась на спину и, дотянувшись до телефона, поднесла его к уху.

Стэн с замиранием сердца впервые за ночь окинул взглядом ее обнаженное тело. Девчонка как девчонка, на наемника совсем не похожа. Никаких раскачанных мышц или явных следов того, что она проводит много времени в тренажерке. Только вот… Он присмотрелся и под левым ребром заметил свежий шрам, как будто кто-то затушил о ее живот сигарету. Увидев, что он, не стесняясь ее рассматривает, Мара не больно ущипнула его за бок и, продолжая разговор, прикрылась простыней. Через минуту она вернула телефон на тумбочку.

– Откуда это у тебя? – спросил Стэн, показав глазами на ее прикрытый простыней живот.

– Дырка в животе? Лучше не спрашивай, – горестно вздохнула она. – Самой такой косяк вспоминать грустно. Меня босс за это ранение с передовой вывел. Теперь вот в тылу сижу, всякой фигней занимаюсь. А я боевой офицер, между прочим. Ладно… Ты лучше скажи, какие планы на день?

– Ты же говорила, что занята.

– Это было вчера. Сегодня ситуация поменялась. Наши хотят разобраться, кто это за нами наблюдает. Так что, если не против, давай проведем день вместе где-нибудь на виду, но желательно не в городе. Надо хвост попытаться вытащить туда, где людей поменьше. Там без толпы их будет проще отфильтровать. Но вначале мне с Серым все же надо заскочить на часик в одну воинскую часть, переговорить там с командиром. Хочешь, поехали с нами. Вначале туда, а потом замки посмотрим. Пока я буду занята, ты с Серегой на стрельбище сходишь, постреляешь.

– Поехали. А ты насчет слежки серьезно?

– Ага. И питерские заинтересовались. Возможно, разрабатывают меня из-за моей работы с ооновцами. Мы тут отбираем команду из резерва для миссии в Йемене. Ничего необычного – интервью, проверка подготовки. Не представляю, кого это может интересовать, – наемница хитро взглянул на Стэна. – А может, пасут тебя из-за контактов с Минобороны и правительством?

– Меня? Да я и так на виду. Никаких тайн. Все официально, – удивился он. – И откуда ты знаешь про Минобороны и правительство? И еще… Откуда ты узнала мой номер телефона, когда звонила в Прагу?

– Это допрос? – она обвила его шею руками и нежно поцеловала в губы. – Ну хорошо, я отвечу. Серега и Юрок типа мои охранники из нашей контрразведки. В их обязанности входит, чтобы со мной ничего дурного не приключилось. Работа у них, как ты сам видел, опасная, потому что удержать меня в рамках очень сложно. А тут ты – принц на белом Рендж ровере. Конечно, они тебя пробили через местных силовиков. И номер твой узнали, и еще много всего интересного. Может, ты шпион пиндосский или хакер какой анонимный в топ-листе Интерпола.

– Да брось. Я, скорее, наоборот. По развитию сетей и защите, – обиделся Стэн. А насчет шпиона вообще бред. Я себя всегда патриотом считал.

– Не злись. Просто у меня работа такая, – она снова поцеловала его. – Дело в том, что за нами наблюдали не наши. Ну, в смысле не ФСБ или менты. Не государство, в общем. А значит, надо разобраться, кто это и с какой целью. Так что давай съездим за город, прогуляемся, посмотрим дворцы.

– Давай, – согласился Стэн. – А вечером? – он окинул ее прикрытое тело откровенным взглядом.

– А вечером посмотрим, – улыбнулась наемница и, словно приглашая, снова откинула простыню.