Ярослав Коваль
Магия спецназначения

Накормить такую ораву здоровых мужиков, скорее всего, было непросто, но территория под покровительством все той же оравы быстро начал процветать. Настали времена, когда деньги потеряли свое значение, и важнее всего стало элементарное выживание. Организация обеспечивала защиту не только тем, кто кормил ее, но и тем, кто стремился вывезти плоды своего труда на рынки, где их расхватывали в считанные минуты. Ничего удивительного – города испытывали острейший дефицит продовольствия, в магазинах товары появлялись лишь тогда, когда их могли привезти.

Под крыло ОСН уже давно просились соседние районы, а выборные главы некоторых других административных единиц мягко намекали, что неплохо было бы тоже… Призрак голодной смерти давно отступил от Организации, и ее глава, бывший полковник ФСБ, видел в этом обещание будущего довольства не только для своих людей, но и для всей страны.

Если он и планировал когда-нибудь в будущем «править», то исключительно богатой и благополучной страной.

Пирог принесли так же быстро, как и обед, он даже не успел остыть. Эйв ловко располосовал угощение и, убедившись, что на этот раз начинка состоит из кролика с рисом и яйцом, предложил гостье кусок. Заварил еще чаю.

– Рассказывай по порядку.

– Я давно состояла в Алом Круге, еще до того, как была снята печать…

– Печать?

– Магия вернулась в мир, когда была снята печать. Как я понимаю, у каждого человека свой взгляд на случившееся. Магистры Круга – в основном именно они занимаются теорией – утверждают, что на энергетической системе нашего мира лежала печать, которая и была снята…

– А ты как считаешь – это соответствует истине?

Она улыбнулась и взяла себе еще один кусок пирога.

– Зачем считать? Я знаю. Я сама не участвовала в этом процессе, но имела к нему определенное отношение.

Эйв поджал губы. Он снова вспомнил, как она не понравилась ему с первого взгляда, и жалость к ней, испытавшей, пожалуй, побольше, чем пришлось ему самому, отступила на второй план. Более важным стало то, что она имела отношение к вражеской стороне. И, как только что выяснилось, приложила руку к воцарившейся в мире анархии.

– Неужели ты не понимала, чем это обернется? – спросил он сурово. И тут же отреагировало его чувство справедливости: сам-то он тоже не предполагал, чем обернется возвращение в мир такой штуки, как магия, а первый год даже и радовался.

– Понимала. И приблизительно представляла. Но неужели ты думаешь, что в случае, если бы все осталось по-старому, жилось бы лучше?

– Ну…

– Земля – живое существо. Люди довели ее до края, и она просто защищалась. Если бы для этого не сложились условия, печать, думаю, не удалось бы снять. Вернее, иначе – снятие печати не привело бы к таким последствиям.

– Ты хочешь сказать, что Земля решила уничтожить человечество таким способом?

– Нет. Ерунда какая. Я имела в виду, что магия в образовавшейся ситуации наилучшим образом могла решить все проблемы. Она и решает. Впрочем, это разговор для специалистов. Слишком сложный и долгий.

– Верно. Я не специалист. Но почему же ты решила выйти из Алого Круга?

– Потому что меня перестало устраивать то, чем он занимается. У меня, понимаешь ли, свои взгляды на то, каким должен быть мир.

– Понимаю. И, нетрудно догадаться, Алый Круг был не в восторге от того, что ты решила дезертировать.

– Не в восторге.

– Что же последовало? Попытка убить?

– Нет. Сначала – допрос.

– Ну, это, по-моему, перебор. – Эйв пожал плечами. – Какой смысл? Узнать, на кого ты работаешь? А с чего решили, что ты их предала?

– Дело не в предательстве, а в специфике моей работы в Круге.

– Что же это за работа? – И, не дождавшись ответа, повторил вопрос: – Чем ты там занималась?

– Я была оператором. Работала с информацией.

– В смысле… Координатором? – недоверчиво уточнил Шреддер. Девица не производила впечатления человека, способного командовать.

– Нет. Опять, очевидно, конфликт терминологии. Я работаю с информацией. Не получаю ее – это работа так называемой разведки, – а обрабатываю. Анализ и синтез вариантов готовых решений, наилучших в данной обстановке.

– Понимаю, – оживился Шреддер, как только речь зашла о вещах, ему вполне доступных. – Аналитик и прогнозист в одном лице. Неплохо. По тебе и не скажешь, что ты способна на подобное.

– Естественно, – сухо ответила девушка. – Но у моей работы есть определенная специфика. Я обладаю большим количеством информации, которой никогда ни с кем не делилась, выдавала лишь конечные выводы. Дело в том, что эти осколки информации любому другому человеку показались бы незначимыми, работать с ними могла лишь я.

– Почему?

– Потому что у меня есть соответствующая подготовка. Информация может быть разной – открытой, прямой и косвенной. С косвенной обычно труднее всего. Я умею работать со всеми видами косвенных сведений. Последние месяцы я ни с кем не делилась полученным, и, само собой, информацию пожелали получить.

– И потому тебя подвергли допросу?

– Да. Потом собирались убить. Естественно.

– А ты бежала. Так?

– Повезло.

– Ну, полагаю, сбежать от бывших соратников тебе было легче, чем любому постороннему человеку.

– Да.

Эйв напряженно рассматривал бледное лицо с яркими темными глазами, которые уже не казались такими неестественно огромными. Он пытался понять, насколько она искренна, и почти уверовал в ее откровенность, пока девушка не вскинула на него глаза. В них он заметил иронию. Сам же взгляд получился очень сильным и пронзительным.

– Ты вряд ли сможешь узнать, когда я лгу, а когда говорю правду, – спокойно сказала она.

Шреддер поджал губы. Под ее взглядом ему на миг стало очень неуютно.

– Ты читаешь мысли?

– Нет, – она со сдержанным интересом изучала его. – От прямого псионического и магического чтения мыслей ты защищен, и сам прекрасно знаешь об этом. Но увидеть, о чем думает человек, можно и немагически.

– Как же?

– Все мысли человека всегда написаны у него на лице.

– Ты читаешь по лицам?

– Не только по лицам. Но по лицам – в первую очередь. В этом и заключена специфика моей работы.

Эйв смотрел на нее, сдвинув брови.

– Специфика работы оператора информации? Любопытно. Этому тебя обучили в Алом Круге?

– Никто в Алом Круге не мог обучить меня подобным приемам. Они могли только найти меня, уже обладающую подобными навыками. Они нашли. И потому мирились со мной так долго, – она заулыбалась. – Я им, в общем-то, с самого начала не очень подходила.

– С самого начала? Но в таком случае прошло не так уж много времени…

– С того момента, когда в мир вернулась магия, вы это хотели сказать? – Девушка утверждающе кивнула. – Я поняла. Только мои навыки к магии не имеют никакого отношения. И в Алом Круге я оказалась отнюдь не в тот момент, когда в мир пришла магия… Кстати, это произошло не вдруг, а примерно в течение пяти-шести лет. Да и прежде кое-какие признаки уже проявлялись… Впрочем, это неважно. В Алом Круге я уже восемь лет, и появилась в нем тогда, когда его главой еще был совсем другой человек.

– Предшественник Ночи, верно?

Девушка с недоумением приподняла бровь. Несколько минут молчала.

– Ночь никогда не была главой Алого Круга. Она возглавляет лишь одну из ветвей и конкретно является координатором питерской группы…

– Являлась – вы хотели сказать.

– Является.

– Но как это может быть? – усмехнулся Эйв. – Если она мертва, как она может являться координатором?

– Кто сказал тебе, что она мертва? – поинтересовалась его собеседница. – Информация не соответствует действительности.

Его взгляд сразу стал жестким, лицо обострилось, у губ легли морщины. В глазах мужчины полыхнуло пламя, шесть дней назад опалившее бетонные стены подземного перехода, в котором противник запер его группу с обеих сторон. Вспомнился вкус чар, накатывавшихся на них отовсюду, как стена цунами на беззащитных, прижатых к скалам людей. Тогда пятеро подготовленных профессионалов – их действия Эйв и координировал – казались ему беспомощными, как желтые листья под ветром. Впрочем, возможно, трагедия в том и заключалась, что сам Шреддер владел магией лишь на уровне ученика средних способностей. Сколько-нибудь значимого таланта к магии у него не оказалось.

Тогда они пробивались к зданию завода, где давным-давно остановилось производство. Эйву просто отдали приказ, ничего не объясняя, но, как это водится, он догадывался, зачем их туда направляют, и до кого именно они должны добраться.

О Ночи он знал много. Эта женщина считалась главой Алого Круга, и не так уж важно было, возглавляет ли она весь Круг, или часть его – главное, что она и ее люди являлись основным противником ОСН в Петербурге. Настоящего имени Ночи не знал никто, потому и называли ее тем прозвищем, которое женщина избрала для себя сама.

В тот день, когда Шреддер в затянувшемся бою одного за другим потерял своих самых близких друзей, Ночь была убита сложным стихиальным заклинанием, составленным и пущенным в ход офицером ОСН, приятелем Эйва, Варлоком, отличным магом, для которого три боевых команды как раз и расчищали путь. Тело этой женщины Шреддер тогда рассматривал с острым чувством облегчения. К ней он в тот момент даже не испытывал ненависти, только холодную ярость к обстоятельствам, отнявшим жизни его друзей. Но если бы Ночь попалась Эйву на пути, он убил бы ее без каких-либо эмоций – не из чувства мести, а как опасное ядовитое насекомое.

И теперь эта девушка утверждает, что Ночь осталась жива. Она утверждает, что смерть друзей Шреддера была напрасной.

На этот раз его даже не смущал пристальный, проницательный взгляд собеседницы, словно рентгеновские лучи, пронзавший его до самого костного мозга. Злости в нем могло хватить на двоих, и против этой злости даже самой красивой девице не помогли бы никакие взгляды.

– Ты говоришь о том, чего не знаешь. Сколько времени ты провела в заключении в Алом Круге?

– Две недели. А ты, видимо, имеешь в виду происшествие шестидневной давности.

– Разумеется. Тебе что-то об этом известно?

– Конечно. Именно благодаря этому происшествию мне позавчера и удалось бежать.

– Ты сама видела Ночь после, как ты выразилась, того «происшествия шестидневной давности»?

– Нет, не видела.

Шреддер фыркнул.

– Тогда о чем ты говоришь? Что ты утверждаешь? Я в отличие от тебя видел ее тело.

Девушка пожала плечами.

– Возможно. Я не спорю.

– Ночь убили.

– Если вы уничтожили ее тело, это вовсе не означает, что она убита.

В комнате на несколько мгновений установилась тишина. Гостья Эйва крошила кусочек овсяного печенья и смотрела в стол.

– Я понимаю, – сказала она. – В том сражении у тебя погибли друзья, верно?

– Это ты тоже прочла по лицу? – криво усмехнулся Шреддер. – Или по какой-то причине даже подобная незначительная информация интересует Круг?

– Информация не бывает незначительной… Прости, это неважно. Мне действительно вполне достаточно твоей реакции и мимики. – Она помолчала и, заметив недоумение на его лице, пояснила: – Ты принял мои слова слишком близко к сердцу. Слишком остро. Тебя это слишком задело. Но ты вряд ли близко знал Ночь – для тебя это посторонний человек, скорее всего. Значит, ущерб она нанесла не тебе. Кстати, оружие твоих друзей лежит на столе в гостиной, через которую мы шли. Слишком разное оружие, чтобы принадлежать одному человеку… Я просто делаю выводы, вот и все.

– Понимаю. Ладно. Значит, ты утверждаешь, что Ночь обладает способностью существовать вне тела? И, будучи убита, выживает?

– Этой способности не лишен любой человек с сильной энергетикой. Если, конечно, обладает соответствующими навыками. Ночь – обладает.

– И что же, теперь Алый Круг будет возглавлять призрак?

– Не весь Алый Круг, а лишь питерскую группу. Нет, конечно, не призрак. Она просто поселится в новом теле. Кстати, тело она себе уже подыскала.

– Что за чушь! – сердито оборвал Шреддер. – Хватит. Это же ерунда. Не надо пытаться выглядеть более интересной, чем ты есть. Я уже достаточно заинтересован… Как я понимаю, сбежав, ты решила искать защиты, верно? – Девушка едва заметно кивнула. – Видишь, я тоже умею читать по лицу. Откуда тебе известно, где располагается штаб-квартира ОСН?

– А разве это штаб-квартира? – девушка улыбалась. – Уверена, она располагается в куда более укромном месте.

– Хорошо, откуда тебе известно, что в этом доме обитают работники ОСН?

– В этих домах. Четыре или пять домов подряд по каналу Грибоедова. Данную информацию Организация, кажется, не слишком и скрывает.

– И все-таки.

– Я знаю несколько источников, от которых можно получить почти любую информацию по сходной цене. Тем более ту, которую никто не скрывает.

Эйв фыркнул.

– Ладно. Я понял. Ты рассчитывала, что кто-нибудь из обитателей этих домов за тебя заступится. Верно?

– Не совсем. На подобную удачу глупо надеяться. Я была уверена, что люди Ночи не посмеют показаться возле домов, принадлежащих ОСН. Я ошиблась. Такое тоже случается, – она развела руками. – Правда, я не слишком виновата. Ребята ведь не понимали, куда они идут.

– В каком смысле – не понимали?

– Их слишком глубоко обработали псионически.

Шреддер долго молчал.

У него, как у всякого бойца, пережившего уже десяток схваток, легких и трудных, было неплохо развито чутье. И теперь на него снова потянуло невнятным сквознячком опасности. Что-то такое присутствовало в словах девушки, что его всерьез насторожило. Мысль еще не перебросила мостик от услышанного сейчас к тому, что он видел и чувствовал шесть дней назад, но ощущение уже появилось. Пока же он просто пытался осмыслить свалившееся на него известие, показавшееся ему немаловажным.

– Псионически обработаны?

– Да.

– Мне они показались вполне адекватными. В смысле, если не считать беспричинного нападения на девушку посреди улицы.

– Они хорошо обработаны. Качественно. Но слишком глубоко. И в результате такой обработки критического мышления и страха лишены напрочь. Им сказано – и они ищут самые оптимальные пути выполнения приказа, но не могут принимать в расчет все обстоятельства.

– Значит, Алый Круг занимается и такими вещами?

– Конечно, – она пожала плечами. – Кто может им помешать?

– Откуда же они берут материал? В смысле людей?

– И сами набирают, и из других городов привозят, и покупают.

– Покупают… – пробормотал Шреддер.

Похмелье куда-то испарилось. Голова стала ясной, мысли текли стремительно, они сплетались в понятные, прозрачные образы, и то, что ему необходимо сейчас сделать, становилось для Эйва все очевиднее. Последний день отдыха, видимо, накрылся медным тазом, как это говорится, но с таким положением дел поневоле приходилось мириться. К тому же не слишком красиво думать о собственном отдыхе, когда в мире происходят такие дела.

– Ладно. Как я полагаю, ты много что сможешь рассказать об Алом Круге. Я должен доставить тебя на базу ОСН.

– Сразу на базу? – весело удивилась девушка. – Но разве она не секретна?

– Естественно, секретна. Но, во-первых, по дороге ты ничего не сможешь увидеть – повезут нас не в обычной машине, а в боевой, бронированной – сейчас в гараже иные наперечет. А во-вторых…

– Ну да, понимаю. Если не придусь по душе, просто оттуда не выйду. Естественно.

Шреддер и не думал отрицать. Он смешливо сощурил глаза и потянулся на диване.

– Если передумала, я тебя задерживать не буду. Выпущу из дома, и иди куда хочешь.

Он, конечно, не собирался этого делать, но теперь его мало заботило, догадается ли об этом девушка, прочтет ли по его лицу. Впрочем, если она говорила искренне, деваться ей все равно некуда.

– Ты прекрасно понимаешь, что выбирать мне не из чего, – спокойно, даже безмятежно, бросила она, поднимаясь.

– Кстати, – спохватился Эйв. – Ты бы представилась.

– Самое время познакомиться наконец. Но ты хозяин дома, и потому начни первым.

– Ладно. Эйв Шреддер.

– Ты не похож на американца.

– Я стопроцентно русский, а ты – отнюдь не первая, кто отпускает этот идиотский комментарий.

– Не такой уж идиотский. Кстати, ты знаешь, что такое шреддер?

– Отлично знаю, меня уже просветили. Ты-то не хочешь представиться?

– Охотно. Кайндел.

– Ладно, Кайндел. Кстати, тоже не самое русское имя. Язык сломаешь. Одевайся и поедем.

– Имя ирландское, означает «Свеча». Под ним я известна в тех сообществах, у которых я обычно покупала информацию. В Алом Круге меня называли по-другому. А что до русского имени, то есть и русское.

– Какое же?

– Виктория. Бельская. Это обязательно?

– Не обязательно. Ладно. Алексей Соболев. Впрочем, это тоже неважно. Поехали?

Он не стал выводить ее на улицу. Огромный, затейливо встроенный в старое здание лифт ухнул в подвальное помещение, оказавшееся прекрасно оборудованным гаражом на два десятка больших машин. Маленьких здесь и не водилось. При виде тяжелого, стоящего на огромных колесах бронированного автомобиля, где свободно могли бы разместиться человек восемь-десять, девушка восхищенно качнула головой. Неприязнь, которую Шреддер почувствовал к ней в первый момент их знакомства, почти испарилась – он очень уважал женщин, если и не знавших толк в оружии и боевой технике, то, по крайней мере, от нее не шарахавшихся.

Он набрал код на магнитном замке. Вынул ключ и уже без затей открыл боковую дверь.

– Залезай, – пригласил он. – Устраивайся. Сейчас погоним.

Откуда-то из глубин молчаливого гаража, из-за серых с черными стеклами высоких машин появился молодой парень; он на ходу натягивал кожаную куртку, такую, какие обычно носят водители-дальнобойщики. Шофер выглядел щуплым и маленьким по сравнению с крепышом Эйвом, но зато очень подвижным и юрким. Подбежал к машине и мгновенно оказался в кабине, задорно прокручивая вокруг указательного пальца ключ зажигания.

– Ну, что? – спросил он. – Едем? Шреддер, открывай ворота.

– Сей секунд.

Эйв заскочил в автомобиль почти на ходу и, захлопнув дверь, уселся рядом с Кайндел. Поколебавшись, опустил темный экран на единственное незатонированное боковое стекло. Водительское место отделял от пассажирских мест матовый плексигласовый экран, оклеенный яркими картинками. Устроившись на сиденье, которое ей указал Эйв, девушка обнаружила, что передний обзор ей тоже недоступен.

– Извини, но так надо.

– Я понимаю, – лениво согласилась она и мигом свернулась в кресле клубочком. – Кстати, я не спала прошлой ночью.

Кайндел задремала почти сразу. Предыдущую ночь она провела в развалинах жилого дома, где, по всей видимости, произошла схватка доброго десятка магов, превративших дом в пустую коробку из каменных стен, лишенную крыши и этажей и фаршированную грудами мусора. В любой момент на голову могло свалиться что-нибудь тяжелое, да и ветер пронимал до костей, от него негде было спрятаться, но девушка отлично понимала, что и дома, и у родных, и у друзей ее будут искать в первую очередь.

Да и живы ли еще ее родные? Озверевшее от настоящей, невыдуманной опасности, настоящих смертей и настоящей, ощутимой власти большинство новоявленных магов и чародеев даже не задумывалось о том, что они крушат, кого лишают жизни. В мире воцарился один-единственный закон – защищайся, если ты сильнее, умирай, если слаб. Хотелось верить, что это – ненадолго.

Впрочем, о чем тут думать? Конечно, ненадолго. История свидетельствовала, что подобной анархии хватало самое большее на десяток лет, а потом вожжи в свои руки забирал сильный и жестокий человек, впоследствии и создававший из былой анархии самую настоящую монархию, а то и тиранию. И неважно, как она при этом называлась – суть оставалась неизменной. Таков уж закон жизни – общество из одной крайности, будто раскачиваясь на качелях, обязательно впадает в другую крайность, и чем разнузданней была анархия, тем суровее окажется тирания. Изменить здесь нельзя ничего.

Но Кайндел относилась с безразличием к тому, что ожидает мир после взлета и падения анархии. Ведь и она существовала в этом же мире, как же иначе… Вне сомнений, тираном станет некий маг. Или сообщество магов. Единственно, чего она желала – чтоб тирания эта пошла обществу на пользу.

А что нужно обществу? Большинство людей желают спокойно жить, иметь возможность прокормиться, завести семью, детей, заниматься любимым делом и, естественно, не бояться выйти на улицу. Последнее – обязательно. По сути, задача государства только в том и состоит, чтобы сделать жизнь своих граждан безопасной и упорядоченной, а остальные вопросы они вполне способны решать самостоятельно.

Об ОСН она слышала многое, но по большей части такое, что убеждало девушку – эта Организация стремится создать общество, живущее по законам, какими бы неудобными они ни представлялись. Потому ОСН и нравилась Кайндел больше остальных, хотя и не казалась идеальной.

А что может быть идеальным в мире, населенном людьми, существами отнюдь не ангельскими?

У машины оказались отличные рессоры, ее мягко покачивало на поворотах, и даже Шреддер задремал, пристроив голову на спинку соседнего сиденья. Его разбудил грохот отодвигаемой двери – остановку он проспал, так плавно и умело парень-шофер остановил тяжелый автомобиль. Неуклюже воюя с дверью, растрепанный сорокалетний мужчина в шинели с накинутой поверх нее потертой кожаной курткой, скрывающей знаки различия, заглянул внутрь. Кивнул Шреддеру.

– Здравия желаю, – уставные слова прозвучали совершенно не по-уставному, как-то слишком старомодно и потому немного водевильно, – господин младший офицер. На базу едете?

– Да.

– Кто это с вами? Новый курсант?

– Там видно будет.

– Но под вашу ответственность, верно? Ну, расписывайтесь, – он подсунул Эйву большую амбарную книгу, которую до этого держал под мышкой. Проснувшаяся вслед за спутником Кайндел в створе двери разглядела темную от дождя дорогу, груды опавшей листвы на обочине, край леса и угол деревянного дома, притулившегося у самой дороги. Постройка была поставлена настолько близко к проезжей части, что становилось понятно – она вряд ли жилая. «Какой-нибудь КПП», – решила она.

Шреддер небрежно расписался в книге, поставил дату и время. Дверь захлопнулась, и машина тронулась с места.

– У вас не приняты звания? – полюбопытствовала она.

– Мы постарались все предельно упростить, – с деланым равнодушием и таким видом, будто инициатива исходила от него, ответил мужчина. – Боец, младший офицер, старший офицер. Все остальное остается в границах этих трех категорий и уже не столь важно. Да, есть еще курсанты.

– Самая младшая категория…

– Верно. Знаешь, в моменты кризисов следует стремиться к упрощению, а не наоборот. Нет времени строго подчиняться законам и правилам.

– Полностью согласна, – она зевнула. – Еще далеко?

– Относительно. Дальше дорога хорошая, домчимся мигом.

– Это же, как я понимаю, Карельский перешеек, откуда здесь хорошая дорога?

– От Организации. А в ОСН, как известно, дураков нет. Потому и дороги хороши.

Кайндел не удержалась, фыркнула.

Она держалась совершенно независимо и очень уверенно, будто наперед знала, что руководители Организации примут ее хорошо. В действительности девушка не сомневалась, что ее ждет длинная череда неприятностей, и обойдутся с нею, конечно же, как с пленницей. Но она не считала нужным демонстрировать свою неуверенность посторонним – это во-первых, – а во-вторых, едва ли на самом деле испытывала хоть малейший страх. В конце концов, выбора у нее не было никакого. Чувствуя силу в теории, она осознавала свою слабость в практических навыках. Здесь, в Петербурге, как, впрочем, и в других городах Кайндел вряд ли могла рассчитывать на чью-либо надежную защиту.

Алый Круг весьма широко раскинул свои щупальца. Там, куда он не мог дотянуться, властвовали другие магические Ордена, с которыми Круг пока еще без труда мог договориться. То или иное объединение магов всегда сильнее, чем отдельно взятый маг, а Кайндел могла прибегнуть лишь к помощи того или иного друга, владеющего особым даром, но никак не целого Ордена. «Могла» потому, что в действительности не стала этого делать. И не собиралась. Это означало бы обречь друга на такую же участь, что ждала и ее саму.

Она чувствовала себя слабой и беззащитной, несмотря на то, что могла зажечь огонь одним взглядом, и этим ее способности отнюдь не ограничивались. Ее магия по большей части была слишком тонка и изысканна, простые и мощные удары она наносить не привыкла, а потому толком и не научилась этому.

ОСН стала для нее единственной надеждой. Правда, надежда казалась призрачной. С нею могли поступить, как с врагом, не слишком разбираясь в сути дела. Девушка надеялась только на одно – сложное положение могло заставить Организацию все-таки прислушаться к ней. А теперь выяснилось, что противники Алого Круга уверены в смерти Ночи, своего главного врага в Питере. И, значит, могут решить, что Кайндел им ни к чему.

Автомобиль вдруг нырнул вниз, потом загрохотал по железу, и дрема сразу оставила девушку. Она выпрямилась в кресле, села ровно и лишь теперь у нее болезненно сжалось сердце. Путь назад остался в прошлом. Впрочем, он был отсечен в тот самый момент, когда Кайндел переступила порог жилого дома, принадлежащего ОСН, уже тогда она лишила себя возможности отступить. А теперь-то Эйв уже не отпустит ее, даже если она попросит его об этом. Не сможет.

Шофер мастерски загнал машину в нужный закуток – она оценила, насколько профессионально он справился со своей задачей, наблюдая за его тенью, колеблющейся на темно-сером потолке салона. Парень закончил свой маневр эффектным поворотом руля и обернулся к пассажирам.

– Выползайте, ребята.

– Почему выползайте? – проворчал Эйв. – Мы ж не пили. Да и дорога не такая длинная, чтоб упиться в зюзю…

– Для наших людей нет ничего невозможного, – расхохотался шофер. – Однажды я вез с задания группу…

– Чью?

– «Тайль».

– А, Багира… Ну, и?

– Ну вот. Они по дороге умудрились так налакаться, что по прибытии на базу из машины на своих ногах вышла только сама Багира.

– Ну, у нее крепкая голова, – согласился Шреддер и протянул руку Кайндел. – Идем.

Выглянув из машины, девушка, конечно, с любопытством огляделась – даже несмотря на испуг, сковавший ее душу. Впрочем, ничего необычного она не увидела. Сверху нависал бетонный потолок, казавшийся низким, потому что этот гигантских размеров гараж или ангар… как его назвать поточнее, она и не знала… словом, это, по всей видимости, подземное помещение было буквально набито машинами, причем в основном большими, рассчитанными на перевозку одного, а то и сразу двух полных воинских отделений.

Гараж, как ни странно, имел довольно сложную форму, изобиловал углами и поворотами, и девушка догадалась – под машины отвели оставшееся свободное пространство, оборудовав его в последнюю очередь. Здесь оказалось не только огромное количество машин, но и множество людей – они возились с механизмами, проверяли детали автомобилей, от натуги дрыгали ногами – единственным, что выглядывало из-под замазанного грязью днища – или просто ходили туда-сюда. Судя по тому, с какой стремительностью и деловым видом они ходили, их вряд ли можно было заподозрить в безделье.

Едва ноги Кайндел коснулись бетонного пола, возле машины немедленно, будто по волшебству, появился какой-то высокий офицер с жестким лицом и ничего не выражающими глазами, который показался бы девушке красивым, если б не лицо и взгляд, способные оттолкнуть самую прилипчивую девицу. Он сперва смерил взглядом Шреддера, потом его спутницу и лишь после того обратился к мужчине:

– Кого ты привез, Эйв? Кто она такая? Кто-то из новых курсантов?

Шреддер почему-то смутился.

– Нет. Эта девушка обратилась ко мне за защитой.

– С каких это пор ты привозишь нуждающихся в защите к нам на базу? – построжел офицер. Казалось, налиться большим холодом и недоброжелательством было просто невозможно, но этому человеку невозможное удалось.

– Нет-нет, ты не понял. Она раньше служила Алому Кругу.

– Перебежчица? – ледяной надменный и довольно грубый взгляд Кайндел постаралась бесстрастно проигнорировать, но страх поневоле вырвался наружу. – Почему не в наручниках, не под действием блокирующих заклятий?

– Я кажусь вам столь опасным врагом? – зло осведомилась она.

Шреддер предостерегающе сжал ее плечо.

– Я полагаю, она может быть нам очень полезна, – объяснил он.

– Тебе следовало сначала связаться с руководством и лишь потом тащить ее сюда. Пари держу, на маячки ты ее тоже не проверял.

– Нет, не проверял. Но она проходила через систему защиты дома. И нигде ничего…

– Маячки иногда делают практически незаметными. – Офицер с жестким лицом вынул откуда-то из-за пояса наручники. Можно было лишь подивиться тому, где он умудрился их прятать – выправка его отличалась безупречностью, как у настоящего кадрового военного, гимнастерка обтягивала стан, ремень прилегал плотно, и разве что иголка могла за ним уместиться. А наручники – не иголка.

Эйв с беспокойством покосился на Кайндел. Возмущаться она почему-то не стала, наоборот, усмехнулась и немедленно протянула руки.

– Я уверен, все решится благополучно, – сказал он ей.

Девушка обернулась, посмотрела спокойно и кивнула. У нее, правда, было свое мнение на этот счет, но излагать его всем и каждому она не собиралась. И даже теперь, как ни странно, почти совсем не боялась.

– Это совершенно ни к чему, – сказал, входя в комнату, добродушный на вид, казавшийся полноватым мужчина в черной гимнастерке без знаков различия.

Впрочем, Кайндел уже поняла, что в подавляющем большинстве здесь старшие офицеры не носили никаких знаков различия. Поскольку личный состав ОСН пока еще оставался весьма скромным по своей численности, каждого старшего офицера здесь знали в лицо. И уж, тем более, отлично знали всех ее глав. А то, что беседовать с нею будет кто-то из предводителей Организации, девушка почти не сомневалась. Пленников и, тем более, перебежчиков ее уровня здесь пока еще не бывало.

В комнате, куда Кайндел привели после долгих процедур проверки на наличие маячков и прочих мелких магических следящих заклинаний, уже ждали десять человек. Последним вошел как раз вот этот седоватый мужчина в черной гимнастерке, единственной такой среди прочих форменных одежд. Он с интересом оглядел Кайндел, потом кивнул на ее скованные руки, которые она неловко держала на коленях, и повернулся к офицеру с жестким лицом, севшему у двери.

– Сними, Старший, – проговорил он. – Наручники совершенно ни к чему.

– Шреддер сообщил, что девица обратилась к нему за помощью, – сказал Старший, поднимаясь с места. Взял ключ, лежавший на столе, и ловко снял с запястий девушки тяжелые стальные кольца. – Она сообщила, что раньше служила в Алом Круге.

– Что же побудило ее оставить службу?

Офицер равнодушным голосом почти слово в слово повторил все то, что Кайндел рассказывала Эйву. Похоже, и у того, и у другого была прекрасная память, позволявшая им неплохо запоминать чужие слова, а затем передавать их, не добавляя ничего от себя. Для седоватого мужчины за столом бойко освободили место, но он не стал к нему пробираться, оперся о столешницу и стал разглядывать девушку.