Ярослав Антонович Тимонин
Our hearts goddamn us
Из недр земли мы вышли на Бауманской. Свет поверхности сменился с солнечного на электрический, пространства сузились, только экзистенция стала более насыщенной, сменив свою окраску.
Мне не очень нравился этот район, казавшийся слишком хаотичным с точки зрения планировки и слишком контрастным с точки зрения происходящего вокруг, однако с ним было связано одно из самых ярких и тёплых воспоминаний, какие могут возникнуть из спонтанного решения провести вечер и ночь с человеком, которого видишь в первый и последний раз. Это смягчало восприятие.
Прослушивая музыку, мы дошли до бара, рекомендованного госпожой Е. Желание его посетить подогревалось знакомством с другим проектом создателей данного заведения. В тот раз спонтанное брожение по Покровке обернулось настоящим восторгом от внутреннего оформления, кое напоминало сказочные или фэнтезийные миры; и ни скудный выбор напитков, ни отсутствие свободных столиков не перевесило полученного визуального удовольствия: в самом центре не слишком большого помещения с мрачноватым, но приятным освещением, располагалось раскидистое закрученное дерево, чьи многочисленные ветви крупной сетью покрывали скошенные грани потолка. Сам же потолок навевал мысли об избе какой–то сказочной колдуньи, будучи украшен многочисленными подвесными фонариками и непонятно откуда взявшимся пролётом лестницы. Довершали обстановку стопки книг, искривившиеся в нереалистичной гармошке.
Ментально вернувшись с Китай-города, со всеми этими мыслями я вступил в незнакомое доселе пространство, предваряемое слышимыми с улицы звуками музыки и многочисленными посетителями близлежащих заведений. Первые впечатления выкристаллизовались из мрака, высоких потолков, многочисленных источников света и поражающих свежестью звуков электронного этно. Свободные столики отсутствовали, более того: очередь стояла даже на барную стойку. Тем не менее толпы не было – малое количество посадочных мест в сочетании с большой площадью позволяло сохранять комфортные объёмы пространства. Перспектива провести на ногах даже полчаса не пугала, интерес был сильнее. Постепенно привыкающие к освещению глаза выхватывали стволы берёз, интегрированный в интерьер балкон панельки, люстры в стиле ретро, ковры, старую мебель и многочисленные более мелкие предметы, отсылавшие к различным периодам российского прошлого. Взятое со стойки меню оказалось приятно лаконичным и одновременно интересным: достаточно ограниченный ассортимент крафтового пива был подобран со вкусом; перечень напитков дополняли интересные позиции вроде коктейлей с берёзовым соком; и практически каждое блюдо из небольшого списка хотелось попробовать.
Здесь мы провели около часа: минут двадцать возле бара в ожидании и обмене первыми впечатлениями, остальное же – за массивным столом, на внушительной высоте от которого висела винтажная люстра из многочисленных фрагментов. В сочетании с фоном из намеренно неотремонтированного потолка, покрытого лоскутами облупившейся краски, она создавала изумительный фон, создающий атмосферу богемной квартиры – или же заброшенной, но некогда богатой.
Употребив тартар из говядины с маринованной черемшой и малиной, выпив пару удачных сортов пива и так и не поняв смысла коктейля с берёзовым соком, лёгкость которого никак не сочеталась с гигантским куском льда, заполнявшим большую часть бокала, я пришёл к консенсусу со своими спутниками относительно дальнейших планов: ехать домой совершенно не хотелось.
Господин Г. обладал выдающейся способностью обрастать знакомствами, и одно из них – на этот раз связанное с его увлечением велосипедами – навело на интересную идею касательно следующей локации. Мы вызвали такси.
С водителем на этот раз не слишком повезло: несколько раз пропущенный поворот удлинил поездку в несколько раз, однако настроение было таково, что ситуация казалась лишь отчасти досадной, и по большей части – забавной.
Машина остановилась недалеко от Белорусской, в районе, наполненном дорогими домами, стройками, выползающими из баров вчерашними школьниками и милого вида магазинчиками, расположенными на первых этажах зданий. По навигации господина Г. наша компания отошла немного в сторону и углубилась в кирпичные джунгли. Окружение составляли, казалось, склады и цеха, статус которых сложно было понять из-за доносящейся неподалёку музыки и подсвеченных снизу стен отдельных зданий. Приближаясь к источнику звука и свернув за очередной угол хаотичной с виду застройки, мы внезапно пересекли ту тонкую грань между заброшенными промышленными помещениями и лофт-пространством. Звук, свет, рамки металлоискателей, пара здоровяков при них, десятки людей и разлетающиеся клубы дыма различного содержания красноречиво заявили о достижении цели нашего маршрута.
Вход в здание был подобен включению «Экстаза» Гаспара Ноэ: мрачное электрическое освещение, вгоняющее в подобие транса техно, неопределённые в тенях масштабы пространства и двигающиеся в странном ломаном ритме люди. Говоря объективно, делать здесь было нечего: из-за громкости любые разговоры затруднялись практически до невозможности, выбор напитков оставлял желать лучшего, а характер музыки наводил лишь на вопросы вроде «как под такое можно танцевать?». Тем не менее, всё это в совокупности с интересной локацией создавало атмосферу, в которой хотелось находиться, ощущение, что ты являешься незримым участником происходящего кинематографического чуда.
Продолжение вечера затерялось в тёмных вспышках памяти.
Суббота, 7 мая
Закономерно позднее утро прошло в ленивом и неторопливом темпе. В ожидании, пока встанет господин Г., я провёл пару спокойных часов на кухне за ноутбуком, время от времени поглядывая в окно, из которого изредка доносились крики птиц. Примерно к часу дня нам удалось собраться и медленно выбраться на улицу.
К этому времени утренний голод начал раздражать совсем уже откровенно, но позавтракать хотелось чем-то нетривиальным. Последовав рекомендации госпожи Е., мы доехали до Тверской и побрели к Патриаршим, на Малую Бронную. Позднее начало активности, которую таковой можно было назвать лишь с натяжкой, великолепная солнечная погода, отсутствие шума и мирно прогуливающиеся горожане создавали неповторимую атмосферу свободного от дел дня. Обилие зелени, узкие улочки и постепенно появляющиеся летние веранды успокаивали и вводили в состояние умиротворения. Возможно, это лишь субъективное восприятие, но, кажется, это один из немногих районов Москвы, в котором может показаться, что спешить, в общем-то, особо некуда.
***
Небольшие ступеньки, яркая синяя дверь, контрастно выделяющаяся на фоне пастельно-жёлтого кирпича, смелое, но удивительно гармоничное сочетание тёплых и холодных цветов интерьера – первые впечатления уже располагали к себе. Мы разместились за не слишком большим, но достаточно массивным деревянным столиком неправильной формы в углу внешнего зала: в такую погоду не хотелось уходить слишком далеко от окон и свежего воздуха.
Меню, совпадающее по тону с кладкой внешней стены здания, было изучено с интересом и некоторой досадой: из-за описания блюд и давно проснувшегося аппетита попробовать хотелось практически всё. Выбор оказался достаточно сложным, однако с завидной долей уверенности мы с господином Г. заказали по бокалу игристого – белого и розового соответственно, кое подавалось здесь во внушительного размера тяжёлых хрустальных фужерах – максимально неудобных, но безумно красивых. Госпожа Е., в выборе напитков ограничившаяся капучино, поймала взгляд, полный отеческой грусти.
Начало завтрака примерно совпало с перевалившей за четыре часа дня стрелкой – что красноречиво сообщало о его необходимости. Господин Г. взял себе лимонные сырники с соусом из смородины и сметаной, украшенной листиками мяты и вкраплениями малины; госпожа Е. – иранские оладьи с лососем, яйцом пашот, базиликом и песто; мой же выбор пал на швейцарский драник с моцареллой, карамелизированным луком, трюфельно-сливочным соусом, пастрами, руколой, слабосолёным огурцом и манго. Следующие полчаса прошли в состоянии, больше всего походящем на гастрономический оргазм, а также во взаимных дегустациях.
В приподнятом настроении и блаженном состоянии духа наше трио направилось сначала на Малую, а затем на Большую Никитскую – одни из самых, как мне кажется, приятных улиц города. Не слишком широкие, относительно тихие, с невысокой архитектурой, достаточным количеством зелени, ресторанов и кофеен, изобилующих верандами; в утренние и дневные часы они дарили чувство спокойствия, в ночные же – чувство празднования собственного существования.
После Моховой обстановка изменилась кардинально, более того, контраст можно было назвать чудовищным. Невообразимое количество людей, машин, полицейских, заборов, шума и перекрытых проходов раскатывалось крайне неприятными волнами, эпицентр которых находился где-то на Манежной площади. К большому сожалению, маршрут наш проходил именно здесь. Образы, через хитросплетение мыслей отсылавшие на оставшихся позади улицах к книгам Фицджеральда и Моэма, испарились со скоростью вылетевшей пробки от шампанского, сменяясь мрачно овеществляющимися образами «Дня опричника». Залитое ярким светом пространство не сглаживало впечатления, но создавало жутковатый контрапункт сродни феномену «полуденного ужаса».
Казавшийся бесконечным переход через строительные настилы вдоль одной из стен Красной площади, наконец, закончился; выход из толпы был подобен глотку свежего воздуха – напряжённое лицо разгладилось, как расслабилась и рука с сумкой, заведённая за спину во избежание столкновений. В более расслабленном состоянии, но обдумывая испытанный контраст, мы прошли мосты через Москву-реку и добрались до Пятницкой. На этот раз уже пташки госпожи Е. нашептали о проходящей в одном из здешних заведений лекции о музыке. Какой музыке и почему – оставалось загадкой, но спонтанные вещи обладали особой притягательностью.
Найдя нужный дом на Климентовском переулке, мы ненадолго остановились, сделав перерыв на сигарету, и вошли в здание. В отличие от подавляющего большинства баров и ресторанов, попасть в этот можно было лишь после поездки на лифте и пары поворотов коридора, что добавляло своеобразной атмосферы, но, судя по всему, не способствовало популярности заведения.
Новое место казалось противоположностью посещённого утром: огромные пустующие залы, достаточно громкая музыка и полутёмная, но многоцветная атмосфера. Помещение располагалось под крышей, так что стены возле низких кресел и диванов переходили в наклонные плоскости, чередовавшие толстые слои бетона и впечатляющего размера окна. Часть поверхностей была расписана замысловатыми яркими узорами, часть – достаточно банального стиля граффити. Тем не менее последние, будучи нанесёнными многократно на одни и те же участки стен и потолка совершенно разными красками, смотрелись удивительно гармонично в сочетании с огромным количеством стульев, люстр, ширм и светильников в стиле ретро. Вышеописанное, вкупе с многообразием оттенков, ароматами благовоний, расположенной между мебелью растительности и причудливо выстроенным освещением, составляли образ ни на что не похожего пространства.
Лекция проходила в соседнем зале, очень условно выделенном отдельными частями интерьера. Парень и девушка вели рассказ, как показалось, про становление и разновидности электронной музыки, что было не слишком интересно, но воспринималось в хорошем смысле забавно в качестве фона. Местная кухня, продолжая тенденцию, заданную самой локацией, стремилась подарить ощущения, совершенно отличные от утренних: маленькие, дорогие, и не слишком вкусные порции сглаживали впечатление разве что своей самобытностью: состав блюд, как и меню в целом, были посвящены испанской и мексиканской кухням.
Дослушав остатки лекции, со смешанными чувствами мы вышли из полумрака на оживлённый переулок, всё ещё непривычно светлый на фоне медленно отступающих воспоминаний зимы. Атмосфера располагала к прогулке, так что путь наш пролёг через Садовнический проезд и дальше – на Большой Устьинский мост. Здесь была сделана пауза, да и трудно было не задержаться при виде простирающихся вдаль ухоженных улиц, широкой реки, объёмного неба, меняющего свой цвет от голубого – и через бирюзовый – к жёлтому и оранжевому, и огромного, медленно заходящего солнца. Наблюдаемая картина направила ход мыслей в неопределённое, полное трудностей, но такое светлое будущее, которое зависело лишь от нашего желания, терпения и силы воли.
***
Посетив в очередной раз Покровку, мы, уже порядком уставшие, отправились домой.
День окончился дома уже сильно за полночь: недавно испытанный кулинарный опыт сформировался в отчётливое стремление приготовить драники, на что было потрачено около часа; впрочем, результат стоил того.
Воскресенье, 8 мая
В списке идей на проведение этого дня значилась поездка на природу. Или, как минимум, организация пикника. Великолепный план несколько омрачало состояние простуженности, начавшееся ещё вчера. Пытаясь отогнать неприятные симптомы, я не намеревался отказываться от намеченного, и после выхода из дома вместе с велосипедами мы первым делом направились в аптеку. Запив порошок местного производства (с таким подходом к лекарствам я столкнулся впервые), и для верности проглотив пару таблеток, я вновь сел на велосипед.
Заглянув в супермаркет, располагавшийся поблизости, мы приобрели кое-что для пикника: багет, круассаны, крем-соду, грушевые чипсы, ванильный глазированный сырок, пончики, пару бананов, нарезанный слайсами чеддер, риет, вяленую говядину, паштет и шоколадный напиток на основе берёзового сока. Не то чтобы это был необходимый запас для поездки, но, если начал покупать вкусности, становится трудно остановиться. Единственное, что вызывало у меня опасение – это последний упомянутый напиток. Я знал, что рано или поздно мы перейдём и на эту дрянь.
