Яр Иванов
509 год до нашей эры
Эй, старый волк, надеюсь, я тебя
ещё увижу – будь в бою удачлив.
Старый
А ты будь счастлив в жизни, господин.
Тит
Спасибо, постараюсь, будь здоров.
(Тарквинии уходят)
VIII
Молодой
Ну ты смельчак, отец! Однако!
Я уж подумал: «ух, сейчас получим!».
Хвала богам, они навеселе,
и болтовня ехидная твоя
нам ничего не стоила, видать,.
вино у них прекрасное и пища,
не то что бычьи уши и хвосты.
Старый
А, не завидуй. Никому и никогда.
Молодой
Не видел я пока таких людей,
чтоб не завидовали хоть кому-то.
Старый
Возможно, ты и прав, но сам подумай:
что лучше: жить своею жизнью,
какая б ни была она, иль отравлять её,
зачем-то размышляя о чужой?
Молодой
Ну а мечтать-то я могу?
увидел у кого-то дом красивый,
и стал мечтать о доме, о таком же.
Старый
Мечтай, чего же тут плохого.
Молодой
А ты о чём-нибудь мечтаешь?
Старый
Мечтал. О женщине любимой, и о детях,
о доме, где ращу их вместе с ней.
О собственном домашнем хлебе,
горячим поданным к столу,
о роще пиний, высаженных мною.
Молодой
Не знаю, чем закончится поход,
но кое-что уже я приобрёл.
Старый
И сбереги. Смотри – сигналят с вала,
пойдём узнаем, что у них случилось.
(уходят, появляется Секст)
IX
Секст
О боги всемогущие, зачем
позволили вы мне её увидеть?
Вчера я жил спокойно и не знал,
что рядом есть такая красота.
И где! В Колации, под боком,
что за мука!
И Луций – родственник!
Троюродный, но брат!
нам род Тарквиниев – гнездо,
одно на всех.
Ох, Колатин, зачем ты спор затеял,
женой своею хвастая? Зачем?
Взглянуть бы на неё ещё разок,
хоть раз! и будь что будет!
в первых рядах пойду на штурм!
от наваждения избавлюсь
вместе с жизнью,
но сейчас лишь только взгляд!
Лишь взгляд и только!
Где мой конь?
(уходит, появляются молодой и старый )
X Старый
Запомнил, как сигналить?
Молодой
А что там сложного? маши по сторонам,
четыре раза, перерыв и вновь четыре.
Старый
Ну вот и молодец, пойду прилягу,
разбудишь на вторую смену.
Молодой
Постой, отец, а ты не понял,
что за сигнал и что за подготовка?
Старый
Не к штурму подготовка, это точно,
ни лестниц, ни подвижных башен
ещё не сделано в достатке.
Хотят чего-то провернуть,
не разбудив начальство (уходит)
Молодой
Начальство без нужды будить не нужно.
Пускай оно себе спокойно спит
во избежанье лишних приказаний.
Но как же холодно сегодня!
Пойду-ка пробегусь вдоль вала.
XI * (поскольку пьеса написана в 2016 году, под жителями Ардеи подразумеваются жители Донбасса с 2014 года)
спустя несколько часов, светает,
появляются Луций Брут и Луций Колатин
Колатин
И всё-таки куда девался Секст?
Позвал к себе, а сам исчез!
Ну что ж, пока хозяина нет в доме,
мы похозяйничаем в нём!
Брут
Так и поступим. Слушай, Луций,
что думаешь насчёт Ардеи?
Колатин
Что думаю? А что тут думать:
или сдадутся или мы возьмём их.
Нужно найти в их обороне брешь,
а в окруженьи бреши устранить.
Брут
Я не об этом. В чём вина Ардеи?
По-твоему: в чём их вина пред Римом?
Колатин
По-моему? Возможны варианты?
Брут
Да уж возможны, когда нет вины.
Колатин
Я, кажется, трезвею, погоди…
не понимаю, что ты говоришь.
То есть причина, собравшая нас здесь,
на самом деле не причина?
А в чём, по-твоему, причина?
Брут
В том, что мы здесь, причины нет другой,
причина – царь наш и его «причины».
То, что случилось семь веков назад,
никак не может быть причиной.
Решить столь застарелый спор
только сейчас настало время?
К тому же спор решён! Причём тогда же:
Латин с Энеем пали в честной битве,
Турн больше ни на что не посягал.
Каким искусным надо быть ритором,
чтобы преданьем старины глубокой
обосновать резню безвинных?
Или искусство дорогого дяди
здесь совершенно ни при чём?
Колатин
А что тогда, по-твоему, при чём?
Брут
Страх, возразить боязнь.
Уж лучше жить спокойно?
Колатин
Ну, это правда, лучше жить спокойно.
Брут
Скажи: как можно жить спокойно,
напав на совершенно мирный город
и перебив защитников его,
ни в чём не виноватых перед Римом,
чьих-то отцов и сыновей,
мужей и братьев?
Колатин
Постой, ты что-то предлагаешь?
Брут
Подумать хорошенько для начала:
угодно ль это предприятие богам?
А во-вторых, участвовать ли в нём
и душу навсегда марать бесчестьем?
Колатин
Ох, Луций, что за перемена?
Довольно неожиданно всё это.
Признаюсь, сам я доблести не вижу
в том, чтобы силу Рима
разменивать на деньги и плодить
вражду и ненависть там, где могли родиться
и дружба, и союз! Я предпочёл бы
не участвовать, но знаешь,
наш дорогой и венценосный дядя
мне совершенно ясно намекнул
на невозможность собственного мненья.
Он как-то раз, лет пять назад,
остановился в нашем доме,
и за обедом я с ним говорил
о моём друге из богатого семейства,
которое тогда он обвинил
в измене Риму – ясно, что напрасно,
но почему-то все молчали.
Я говорил, а он, не отрываясь,
всё время на Лукрецию смотрел,
своими маслянистыми глазами
смотрел как-то особенно – ни дружбы,
ни вражды, ни похоти во взгляде,
ему всегда присущей,
как будто он разглядывал детали
красивой, но бездушной вещи.
В каком-то месте я запнулся,
он, глядя на Лукрецию, спросил:
«На что пойдёшь ты, чтобы их спасти?
Чем ты готов пожертвовать взамен?»
С тех пор наш каждый разговор
он начинает о Лукреции вопросом.
Знает змей, где укусить больнее.
Поэтому я здесь, и, видно, буду впредь,
послушно исполнять приказы.
Брут
И мой отец был обвинён в измене
и тою же рукой отправлен
со старшим моим братом в мир иной,
когда я был ещё ребёнком…
Колатин
Ты вырос в его доме – как ты жил?
Брут
Да, в его доме – мой он уничтожил.
Сначала я не спал ночами,
перебирая в голове
все способы и формы мести,
что доставляло мне воображенье.
Потом я понял, что нет лучше ничего,
чем быть с ним постоянно рядом,
всё видеть, слышать, знать,
чтоб рано или поздно
ему удар смертельный нанести.
Потом боль стала утихать -
все раны потихоньку заживают,
и жизнь его уж перестала
казаться мне желанною добычей.
Решил забрать я всё, а жизнь оставить,
чтобы смотрел со стороны
на то, чем обладал, но больше уж не будет.
Я четверть века ждал, уже и сыновья
мои давно перешагнули возраст,
в котором он, лишил меня семьи.
Колатин
Как это вышло, что тебя назвали Брутом?
Брут
Мне имя Брут – моя броня, мой панцирь,
оно мне жизнь и память сохранило.
Не пей вина сегодня больше.
Колатин
Что вдруг? Сегодня?
Брут
Именно сегодня.
Колатин
Как столько лет скрывался ты
под маской простака?
Брут
Противника не видят в простаке.
(входит посыльный от Лукреции)
Посыльный
Мой господин, супруга ваша,
в слезах передаёт вот это (подаёт письмо)
и просит вас прибыть без промедленья.
Колатин
(разворачивает письмо и читает его)
Сейчас же должен быть я дома,
прошу тебя – компанию составь,
с глазами что-то у меня.
Брут
Тебя я отпустить могу,
но сам не должен отлучаться -
я слишком долго этой ночи ждал.
(Коллатин передаёт ему письмо, Брут читает)
Ух… да, поехали, конечно.
.XII
Утро, Колаций, площадь перед домом
Колатинов, на крыльце дома Брут,
Луций Колатин, Спурий Лукреций,
Публий Валерий. На площади
на возвышении тело Лукреции
Колатин
Взываю я к богам о мести,
призвав народ в свидетели мольбы.
В моей руке письмо, в котором
Лукреция, жена моя, мне указала имя
преступника, который посягнул
на честь жены живого брата.
Секст Тарквиний – родственник мой
бывший! Как и вся царская семья!
Спурий Лукреций
Народ Коллация, вы знали мою дочь,
мой драгоценный и единственный цветок.
Мою Лукрецию, она всегда служила
примером добродетели всем нам.
Порожденье низких сил презрело всё:
честь женщины, замужество, родство.
Народ
Шакал трусливый, родители его не воспитали
– мы воспитаем. Где его искать?
Публий Валерий
От основанья Рима, со времён
Квирина Ромула и Тация, и раньше -
во времена Лавиния и Альбы Длинной,
наша история не знала
такого низкого и гнусного поступка -
насилия над женщиною знатной,
отягощённого угрозою оружьем!
Неслыханное злодеянье! не имеет
ни оправданья, ни защиты пред законом.
Народ
На части разорвём и бросим псам.
Колатин
Я получил письмо сегодня ночью.
Мы сразу прибыли сюда под утро.
Лукреция держалась отчуждённо,
она не принимала утешений.
Она сказала: «Позаботьтесь
о том, чтоб он возмездье получил;
а я, хотя и признаю себя невинной,
не собираюсь безнаказанной остаться.
Пусть ни одна из жён, не уберегшись,
не сможет наказанья избежать,
ссылаясь на меня»
Потом она внезапно нож достала,
под платьем спрятанный,
и в грудь себе вонзила.
Брут
(поднимает над собой окровавленный нож)
Я, Луций Юний, сын Марка Юния,
убитого Тарквинием-царём,
этой чистой и священной кровью
клянусь злодею отомстить,
а царь, который нам ответил,
что родственника выдать он не может,
должен знать, что с этого момента
я навсегда – противник царской власти!
Колатин (принимает нож у Брута)
Я присоединяюсь к этой клятве.
Народ
Ведите нас, два Луция, мы с вами!
XIII
Лагерь под Ардеей, шатёр Тарквиния
Тарквиний (входящей Туллии)
Туллия? Ты что здесь делаешь?
Не место жёнам в лагере военном,
здесь нет привычных для тебя условий:
нет терм, купален, повара не те,
здесь по-солдатски просто всё.
Ты на прогулку? Надоело в Риме?
Туллия
Боюсь, прогулка будет долгой -
народ бунтует.
Тарквиний
В чём причина?
Туллия
А ты не знаешь? Секст!
Покинул ночью лагерь,
отправился в Колаций к Колатинам и там…
Тарквиний
Знаю, знаю. Разберусь с ним.
Зачем же сразу бунтовать?
Туллия
Лукреция… покончила с собою!
Тарквиний
Лукреция? Как жаль.
Туллия
Сто раз тебе я говорила,
что этот Секст – чудовище, свинья,
животное без совести и чести!
А ты всё продолжал и продолжал
держать его в ближайшем окруженьи.
Тарквиний
Я должен следовать советам женщины?
Теряя нужных мне людей, ради чего?
Туллия
У меня в детстве был учитель – эллин,
он мне рассказывал про город Спарта,
которому в военном отношеньи
нет равных вот уж несколько веков
во всей Элладе, так вот в этой Спарте
мужчины уважают мненье женщин.
Однажды, над одной спартанкой,
которая была в Афинах,
решили пошутить, сказав ей так:
«Мужчины ваши слушаются женщин!»,
на что она ответила: «О да!
За это есть у них награда -
мужчины остальной Эллады,
и ваши, в том числе, мужья
послушны их железной воле!».
Тарквиний
Опять твои воспоминанья!
Куда я мог его задвинуть
после того, что в Габиях он сделал?
Он вообще-то жизнью рисковал.
Один принёс нам целый город.
Туллия
Достойная замена Риму
Тарквиний
Не каркай раньше времени
Туллия
А после каркать можно?
Куда ты собираешься – не в Рим ли?
Тарквиний
Ты прозорлива!
Туллия
Я б не рисковала -
насколько я смогла увидеть,
вся стража уж с народом заодно.
Тарквиний
Предательство! Опять! Ну сколько можно?
Туллия
Я говорила – Рим не покидай!
Тарквиний
Всегда, везде одно и то же!
Туллия
Предательство – когда тебя любили,
верней ты думал, что тебя любили,
и перестали вдруг, без всяких объяснений.
Ты думаешь, что ты сумел внушить
любовь к себе кому-то из вояк?
Тарквиний
Ты всё-таки змея.
Туллия
Не ядовитая, скажи спасибо.
Тарквиний
Я в Рим, а ты езжай в Тарквинию.
Я за тобой пришлю, или приеду сам.
Туллия
Не ехал бы ты в Рим – опасно.
Тарквиний
Я допускаю, что меня не любят,
но позволять, чтоб грабили, нельзя!
О том, что ты не смог чего-то сделать,
посожалеешь да и престанешь,
а вот о том, что даже не пытался,
ты будешь сожалеть всегда.
.Туллия
Ты прав, пожалуй, осторожней.
Тарквиний
Пойдём, я дам тебе охрану.
Начальник стражи (входит)
Царь, солдаты собирают лагерь.
Ты отдавал приказ?
Тарквиний
Что!? (выбегает)
XIV
Рим. Форум. Брут, Публий, римляне
Брут
…теперь судите сами,
возможно ли нам далее терпеть
все злодеянья этого семейства?
Голос из толпы
Эй, Брут, а сам-то ты
не из Тарквиниев, скажи нам?
Брут
Я – Юний, сын своего убитого отца.
Двадцать пять лет назад
Марк Юний, мой отец,
был обвинён в измене и казнён
со старшим сыном – моим братом.
Когда это случилось, я был мал,
а мать моя была убита горем
и прожила совсем недолго.
Она была Тарквинию сестра,
так я попал в их дом.
Скрыв боль, которая кипела
в моей груди, стремясь наружу,
я притворился слабоумным,
чтобы выжить
и вырасти, и отомстить.
Всю свою жизнь я ждал этой минуты.
Жаль, что досталась нам она такой ценой.
Решайте, римляне, с кем вы,
а я уже не отступлю,
народ Колация со мною,
здесь представители Колация – спросите.
А также – войско под Ардеей
сейчас снимает лагерь,
чтоб присоединиться к нам.
Народ
Чего тут думать – проклят будь убийца!
И тот и этот – оба хороши!
За четверть века храм никак не может
построить – боги не дают!
Веди нас, Луций, мы с тобою!
XV
Римская крепостная стена.
Городские ворота заперты.
На стене римляне, внизу у ворот
Тарквиний с сыновьями
Тарквиний
Эй, кто тут у вас старший?
Караульный
Ну я. А что?
Тарквиний
Ты что, меня не узнаёшь?
Караульный
Как не узнать? Ты тот, кто четверть века
кровь Рима пил, и мясо его ел.
Арунт
Как разговариваешь ты с царём!
закрой свой грязный рот, паршивый оборванец,
не то тебе его закрою я!
Караульный
А ты, щенок, как разговариваешь с тем,
кто старше! Я вот опрокину
ведро отхожее на голову твою -
достойным украшенье будет
роже твоей злобной! Болван ты юный!
Молчи и слушай! Эй, Тарквиний,
так чего ты хочешь?
Тарквиний
Ворота почему закрыты?
Караульный
Тебя не велено пускать, и сыновей твоих.
Тарквиний
А кто здесь нынче раздаёт приказы?
Караульный
Луций Юний, его зовём мы Брут.
Хотя, если его послушать, то тот,
кто так его назвал,
сам глуп и глух к тому же.
Тарквиний
Кто? Брут? Так он ваш новый царь?
Караульный
Он говорит, царей больше не будет.
Тарквиний
Вот это новость! кто же будет править?
Караульный
Народ.
Тарквиний
Я говорю: кто будет управлять народом?
Караульный
Я ж говорю: народ.
Тарквиний
Народ? Сам по себе? Да, любопытно.
Как это будет называться?
Всеобщий хаос? самобичеванье?
Караульный
Общее Дело.
Тарквиний
Что у народа общего быть может?
безделье? пьянство? сплетни? воровство?
Караульный
Вот ты какого мненья о народе?
Хвала богам, теперь уж не твоём.
Кто хлеб, по-твоему, растит, кто выпекает?
Кто подаёт к столу тебе горячим?
Кто сеет, пашет, ловит дичь и рыбу?
А кто содержит город в чистоте?
Да кто построил этот город наконец?
Тарквиний
Вы нас не пустите, я понял.
А можем мы имущество забрать?
(наверху появляется Брут)
Брут
Нет! Не сейчас – мне не сдержать народ.
Уж больно многие хотят здесь твоей смерти. .
Пускай толпа остынет. Позже.
Пришлёшь людей – тебе всё привезут.
Арунт
Брут, подлая змея! Ты был как брат нам!
Отец растил тебя как собственного сына!
Ты знаешь смысл слова «благодарность»?
Тит
Арунт, постой. Скажи нам, Луций,
Что происходит? что всё это значит?
Брут
Да, я вырос с вами в вашем доме,
и вас считаю братьями, но всё же -
спросите своего отца, как я попал в ваш дом?
И где мой дом? моя семья? и детство?
Где моя истинная жизнь?
Тит
Отец, что это Луций говорит?
Тарквиний
Его отец был заговорщиком!
Вот доказательство – сынок туда же!
Брут
Сколько раз за четверть века
Рим вынужден был слушать твои басни
про заговорщиков и козни против власти.
Но сыновья достойны правды?
Вина отца в том только и была,
что не умел жить, прибедняясь,
и не хотел от твоих алчных глаз
как вор своё богатство прятать.
А брата в чём была вина?
Ты просто побоялся мести.
Тит
Отец, пожалуйста, хоть что-нибудь скажи!
Тарквиний
Что тут сказать – я как любой, кто хочет
порядок в государстве сохранить.
Ведь, чувствуя угрозу государству,
её он устраняет… с человеком.
И, если устраняешь сорняки,
не оставляешь ни ствола ни корня,
так поступает истинный садовник.
Я, к сожалению, оставил корешок.
Брут
О чём ты сожалеешь? что не убил ещё?
Тарквиний
Так учит нас природа -
лев, захвативший власть, съедает
всё потомство, рождённое не от него.
Брут
Ты предлагаешь мне убить
тебя и сыновей твоих?
И показать, что между нами нет различий?
Тарквиний
Власть, Луций, человека в оборот
берёт в тот самый миг, когда берёт её он,
и очень скоро ты увидишь,
что разницы меж нами нет.
Единственная разница сейчас
в том, что я не кривлю душой
и называю всё своими именами,
ты ж произносишь то,
что нравится толпе.
Брут
Ты упускаешь главное из виду -
мне твоя жизнь не нужна.
Тарквиний
Какое благородство, Луций,
и благородства спутница – ошибка!
Я совершил такую же когда-то.
Теперь об этом горько сожалею.
Ты тоже пожалеешь, я уверен.
Я обещаю сделать всё, чтоб так и было!
Брут
Я не хочу быть на тебя похожим.
Благодари богов, Тарквиний, ты свободен.
Ступай отсюда с миром, бывший царь.
Рим больше не принадлежит тебе.
«Республика»
Народ избрал в правители вождей -
двух Луциев. На год. Так появились
консулы, тогда ещё преторы.
А Дело Общее слилось из двух в одно,
Res Publica явилась миру.
Чтоб навсегда искоренить в сенате
желание вернуть царя
иль даже породить другого,
Брут предложил навечно
Рим и Республику считать одним,
чтобы измена новому порядку
равнялась худшему из преступлений -
измене Риму и каралась так,
как повелось от основанья,
то есть – смертью.
XVI
Курия. Сенат во главе со старейшим сенатором,
Луций Брут, Луций Колатин, Публий Валерий
Старейший сенатор
(дочитывает свиток с клятвой)
«Служенье Делу Общему – служенье Риму!
Клянёмся свято чтить порядок новый.
Не делать послаблений никому,
кто покусился на его существованье,
кто б ни был он – достоин смерти».
Я полагаю, что подобной мерой
воспользоваться мы сейчас не можем,
ведь это ровно то, на чём стоял Тарквиний!
Брут
Почтеннейший сенатор забывает,
что мера эта нам дана от предков.
Сенатор
Нет, Луций, я прекрасно помню -
представь себе, вот этими руками