Янка Рам
Моя младшая жена
Глава 4
Сделка (Тимур)
Дом Алихана расположен в конце пятикилометрового пляжа рядом с гостиницей для отдыхающих. Мы сидим на веранде ресторана этой гостиницы.
– Угощайся, Тимур. Для меня шеф готовил, всё по высшему классу. Барашек… плов… далма… чорба…
– Спасибо, Алихан.
Гостеприимство у них и правда на высоте.
– Что ты пьёшь?
Показывает широким жестом на бар.
– Спиртным не увлекаюсь. Да и за рулём. От чая не откажусь.
– Не пьёшь – хорошо. Ответственный человек. Я тоже не пью спиртного. Ты мне приятен, Тимур. И в другом, возможно, мы найдём с тобой общий язык. Но по комплексу… Пойми меня… Этот берег – залог процветания моей семьи. Моего рода. Я не могу отдать его постороннему. Всё, что здесь стоит – принадлежит мне, моим сыновьям, братьям, племянникам. Только своим. И «Жемчужину» мы заберём. У меня несколько дочерей, их надо тоже обеспечить. Их сыновья расширят наш бизнес. А если я его отдам чужим? Это не по-хозяйски. Что про меня люди скажут?
– Хозяин «Жемчужины» тебе её не продаст. Из принципа.
– Продаст. Год, два, три поработает в убыток и продаст.
– Но ведь и ты теряешь деньги, занижая цены по побережью.
– У меня много денег. Моей семье сейчас хватает. А «Жемчужина» приумножит их в будущем, когда внуки пойдут.
– Мы можем сделать по-другому, Алихан. Ты дашь мне её выкупить, а я буду отдавать тебе процент с прибыли. К тому же, смысл в демпинге пропадёт, ты сможешь поднять цены. В итоге твоя прибыль возрастёт в два раза. Это очень разумно. Подумай.
– Разумно оставить «Жемчужину» для своих, – отрицательно качает головой Алихан.
Упертый! Тогда мой последний козырь. Очень плохой расклад, но всё ещё терпимый.
– Давай так. Я оберну бабки в два раза и перепродам её тебе.
Хотя бы не в убыток!
– А где гарантии, Тимур?
– Ну какие могут быть гарантии, кроме моего слова?
Мне очень важна эта сделка. Я каждый день теряю вынутые активы на упущенной прибыли. И сейчас не вижу никакой альтернативы для выгодного вложения.
– Алихан, твои сыновья уже имеют долю. А дочерей ты всё равно выдашь за чужих. Из чужого рода. Так какая разница?
– Их дети – мои внуки. Они будут обеспечены. Этого мне достаточно.
– Но никто же не может гарантировать, что их мужья не пустят бизнес по ветру. Что не перепишут свои доли на других людей.
– В нашем мире за такое наказывают, Тимур. Так не делается.
– И тем не менее. Иногда чужие более надёжные партнёры, чем свои. Зачем терять прибыль? А я буду поддерживать твою ценовую политику. Давай договоримся на откат? Двадцать процентов…
– Я дам зарабатывать на «Жемчужине» только родне, Тимур. Почему не кушаешь? Угощайся… Не обижай хозяина.
К нам присоединяются его сыновья. И мы обедаем, разговаривая на нейтральные темы. Но я опять свожу разговор к «Жемчужине».
– Алихан, – ещё раз пытаюсь вразумить его. – Просто посчитай суммы, которые ты теряешь при демпинге.
– Отец, – его младший сын. – Суммы, и правда, немалые.
Тот бросает на него строгий взгляд.
– Ну что ты упёрся в этот комплекс? – добродушно усмехается Алихан.
Потому что мне нужно вложить бабки перед сезоном! И здесь это только гостиничный бизнес. И других предложений, которые я потяну, по побережью нет. Это – единственное. И оно ещё не оторвано с руками только из-за демпинга. Никто не хочет связываться с Шахином.
– Да я ж уже почти родной, Алихан, – улыбаюсь я. – Давай ещё подумаем?
Его старший сын наклоняется к отцу, что-то говоря на их языке. Алихан становится темнее тучи. И я нервно допиваю свой чай.
Всё?… Конец радушию? Зависая взглядом на море, подсчитываю убытки до следующего сезона. Проценты и страховку по взятому кредиту. Плюс проигранные Ренатом деньги. Я конкретно угорел на бабки. Мне их не поднять ещё лет пять. И то… Я так рассчитывал на эту «Жемчужину», что поставил на кон всё! Но если не рисковать, никогда не поднимешься!
Желваки мои сжимаются. Меня ломает от никотиновой абстиненции на фоне этих нервняков, одно усугубляет второе.
Сигарету бы… Губы немеют, по телу словно неуёмный зуд, больше напоминающий ломоту. Стираю со лба испарину. Сжимаю пальцы в кулак и щёлкаю суставами.
Всё бесит.
В телефоне несколько истеричных смс от Аллы. Ренат уехал на её тачке. А тачку должны были забрать на техосмотр. Надо деньги перевести…
Задолбали! Бесят!
Как я буду содержать весь этот шалман, даже не представляю!
Смс от бывшей – дочке нужны брекеты, новый велосипед и оплатить гимназию на будущий год. Это тоже дохрена! Но Маруська – это святое. Это вообще без вопросов.
Хозяин «Жемчужины» через три часа ждёт меня в палате на оформление продажи комплекса. Если сделка сорвётся…
Я десять лет жизни убил, чтобы сколотить нужную сумму и шагнуть. А теперь каждый день она тает на глазах! Ещё и в кредит влез из-за братца-недоумка.
– Тимур, тебе действительно так нужна эта гостиница?
– Очень.
– А ты женат?
– Мм… Нет.
Его настроение резко меняется. Алихан словно включается в ситуацию, заинтересованно глядя на меня.
– Это хорошо. Возможно, мы и договоримся.
– Открыт к любым предложениям! – оживаю я.
– Мне не нужен откат от тебя. Дам добро и поддержу твой заход в этот бизнес. Покупай её! Но…
Моё горло сводит, руки ищут в кармане пиджака пачку, которой там нет. Потому что начало такое, словно дальше с меня запросят бессмертную душу как минимум.
Да собственно, хрен бы с ней! Если ничего противозаконного и убыточного, то я готов на любой расклад.
– Гостиница будет принадлежать моему ребёнку. И потом – вашим детям.
– Не понял…
– Ты женишься на моей дочери. Мы породнимся. И будем мирно работать на этом побережье, обеспечивая будущее моим внукам, моему роду. Комплекс оформишь на жену. Это моя страховка для неё.
– В смысле? А если мы разведёмся?!
– Нет. Моя дочь не должна быть в разводе. А если решишься – придётся оставить всё ей.
Нервно оттягиваю ворот футболки.
– Я даже не знаю её.
– Зачем тебе её знать? Или ты думаешь, я мог воспитать недостойную женщину?
– Нет! Я не это хотел сказать.
– А что? – требовательно смотрит на меня. Бросает взгляд на часы. – Что скажешь, Тимур?
В моей голове ускоренно щёлкает калькулятор. За сколько я отобью бабки при поддержке Алихана, за сколько удвою сумму. И когда смогу вывести её из «Жемчужины». Лет пять – и я буду иметь гораздо большую сумму чистыми, чем вложу. Да хрен с ним! Пять лет фиктивного брака – и я готов отдать ему «Жемчужину», удвоив свои вложения. И потом куплю другой комплекс в другом месте. Чем не вариант?
– Я согласен.
Глава 5
Замуж за русского (Ляйсан)
Обняв подушку, сижу на подоконнике, слепо глядя на расцветающие вишни. Грудная клетка словно сжалась от ужаса – не вдохнуть. Будущее для меня туманно и трагично. Я будто жду своих похорон. В одно мгновение мой мир рухнул. За что?!
Я привыкла к России. Не хочу обратно на родину. Там я буду как вещь! Здесь интернет, учёба… Пусть и не своими глазами, но я вижу мир! Там не будет ничего. Чужой харем, чужие дети, кухня, сад, уборка, стирка, хозяйство… всё!
Втайне надеялась получить диплом и что-нибудь придумать. Увернуться от этого ненавистного брака! Увернулась… Так бы хоть в России осталась. Любимой дочерью, уважаемой женой. А теперь – прислуга у чёрта на куличках, в дремучем кёй! Всю жизнь с покрытым лицом! За что?…
На столе нетронутые мной фрукты и печенье. Из протеста не ем! Других выражений протеста мне не положено. Глаза опухли от слёз.
Дверь в мою комнату открывается. Подскакиваю с подоконника. Отец и братья. Закрывая лицо руками, покаянно опускаю голову. Хочется броситься к ногам отца и умолять… Но я не смею. Такой позор ему, что отец моего жениха это всё увидел. Знала бы, что так получится, никогда бы не сделала так!
– Ляйсан, – выходит перед ними мама. – Надень своё золото, собери в сумку самое необходимое.
– Мамочка, – с ужасом бросаюсь ей в ноги. – Не надо! Пожалуйста! Отец! Прогони, отрекись, но не отправляй меня туда! Я работать пойду, я придумаю, как самой выжить!
– Моя дочь шляться будет? – гневно ведёт он бровью. – И дальше меня позорить?
Обессиленно рыдая, прячу в ладонях лицо.
– Не поедешь, – снижает голос мать. – Замуж за русского пойдёшь. Сегодня.
Замираю, пытаясь осознать сказанное. Антон приехал? Заберёт меня?!
– Мама? – шепчу одними губами, пытаясь поймать её взгляд.
Но она хмуро смотрит в окно, поджав губы.
– Собирайся.
Мать оставляет передо мной небольшую кожаную сумку. Все уходят.
А моё сердце и радостно, и тревожно колотится. Неужели пронесло?… Пощадили? Отец ему позвонил? Он согласился?!.. Ну, конечно, Антон! Какой же ещё может быть русский?
Трясущимися пальцами вдеваю серьги. Надеваю тонкий золотой ошейник с гирляндой цепочек, свисающих на грудь, колечки, браслет… Что я могу ещё из дома отца взять?
Растерянно собираю свои тетрадки и несколько книг по учёбе, бельё, нетбук, новое домашнее хлопковое платье, одежду, в которой в университет хожу. Впихиваю с усилием туфли. Всё… места в сумке больше нет. Накидываю на сумку между ручек свой плащ. Всовываю ещё маленькую косметичку. Теперь точно всё. Телефон забрал отец…
Умывшись, надеваю традиционное светлое платье. Лёгкое, но закрывающее всё тело, чтобы лишний раз не раздражать отца. И газовый полупрозрачный никаб в цвет платью. Мне так дико стыдно от происходящего, что я не могу позволить себе выйти с открытым лицом.
Смотрю на себя в зеркало. Кошмар… Мои обычно красивые восточные глаза сейчас как у японки… Веки опухли… А больше ничего и не видно. Красить глаза не решаюсь. Отец не выносит, когда мы красимся. Но и прямого запрета не было. Поэтому тайком иногда подкрашивала глаза в университет.
Взяв сумку, выхожу из комнаты. Сестрёнки испуганно выглядывают из своей.
– Ляся… – шёпотом.
Оглядываюсь. Несколько секунд смотрим друг другу в глаза, прощаясь. Теперь одну из них, вероятно, отдадут вместо меня моему бывшему жениху. Мне стыдно перед ними тоже. Опускаю лицо, спускаюсь по широкой лестнице вниз. В холле людно. Нерешительно замираю на нижней ступеньке, ища взглядом Антона. Его нет.
Мы поедем куда-то? Что происходит?…
– Ляйсан, – зовёт отец, – подойди сюда.
В его голосе больше нет отвращения. В полуобморочном состоянии подхожу к столу. На кресле перед ним сидит женщина. Русская. Я вижу свой паспорт у неё в руках, она переписывает с него данные на бланк.
И вдруг я понимаю, что мне не так уж и легче от того, что я стану женой Антона. Быть женой… За этим статусом много пугающего! Это супружеский долг, это его отец и мать. Как примут?… Ведь даже родители не познакомились. У нас так не делают. И мне всё равно плохо и страшно. Но я стараюсь держаться спокойно и мужественно. Разве эта судьба не лучше, чем быть отправленной к чужим суровым людям или даже выйти замуж за моего бывшего жениха? Уже давно не молодого, религиозного и строгого, с его сальными, презрительными взглядами.
Какой-то незнакомый мужчина спиной ко мне говорит тихо по телефону.
– В смысле – разбил?… Ты разбил тачку Аллы?! Ты не вписан в страховку, идиот! Ты чо… – с яростью проглатывает он пару матов.
Мне становится неуютно от его плещущей ярости. Его кисть нервно и ритмично сжимается в кулак. Костяшки сбиты, словно он недавно разбил что-то этим кулаком. Или кого-то. Делаю шаг подальше от него.
– Документов у тебя нет? – ядовито продолжает. – Подъехать?! Я на сделке. Я никуда не смогу подъехать ещё часа три!.. Вот и пусть забирают! Всё! К хренам собачьим! – шипит он.
Рывком разворачивается. Его осатанелый взгляд невидяще скользит по мне и дальше – по столу, по документам. Телефон в его руке снова звонит. Скидывает. Опять звонит. Его губы вздрагивают в оскале. Выключает.
Он пугает меня… Где же Антон?
Оглядываюсь, пытаясь сделать ещё шаг назад, но подошедший сзади отец придерживает за локоть.
– Ваш паспорт, – обращается к мужчине женщина, заполняющая бланки.
Он достаёт, кидает перед ней. Желваки на его лице рассерженно вздрагивают.
Зачем здесь этот человек? В нашем доме не бывает русских…
Она списывает данные с его паспорта.
Зачем это? Что происходит?!
– Мама… – осипнув, тихо зову я мать, ищу её взглядом.
Но она слишком далеко и тоже с покрытым лицом.
– Вот здесь распишитесь, – женщина двигает по столу к этому злому мужчине несколько листов.
Тыкает ручкой в нужные места. Он раздражённо и быстро ставит роспись. Потом двигает листы в мою сторону.
– Отец… – с колотящимся сердцем поворачиваюсь я, не смея прямо задать вопрос.
– Подписывай! – давяще.
Мужчина быстро печатает что-то на телефоне, не бросив на меня ни одного взгляда. Пальцы отца сжимают мой локоть до боли. В ушах шумит, в глазах темнеет. Никакого Антона не будет, да?… Ручка в пальцах непослушно дрожит. Я что-то слепо черкаю.
– Гаранин Тимур Алексеевич, – тараторит женщина, равнодушно глядя на него, – Гаранина Ляйсан Алихановна, – переводит на меня взгляд. – Объявляю вас мужем и женой. Поздравляю с бракосочетанием. Документы можно будет забрать через неделю.
Что?!..
Глава 6
«Шахидка» (Тимур)
Я снова женат. Скоропостижно вышло… Алла меня живьём сожрёт. Нихрена, пусть терпит это временное явление. Бабки она мои любит, так пусть и обратную сторону их наличия принимает.
Смотрю на девчонку. Ну, мумия, честное слово! С ног до головы закутана в ткань, одни глаза. Остекленевший взгляд застыл в пространстве.
Она хоть по-русски говорит? И имя какое-то… С первого раза и не выговорить.
Как овцу продали. Практически по весу. Ну у них, видимо, женщины другого и не ждут. Главное, чтобы по-русски говорила. Иначе совсем тяжко будет.
Забираю наши документы себе в карман.
– Давай сумку.
Молча протягивает. Мы касаемся пальцами. Как ужаленная отдёргивает руку. Сумка падает на пол.
– Простите, – выдыхает испуганно.
С раздражением поднимаю сумку, возвращаю плащ на место. Я в бешенстве, да. Но она ни при чём здесь. Это всё Ренат! Скотина! Страшно представить, во сколько теперь эта авария обойдётся. А ещё достигшая пика абстиненция. И около десяти смсок от Аллы. А самое главное – то, что я опаздываю на сделку по «Жемчужине».
Поднимаю на неё требовательный взгляд.
– Мы торопимся.
Протягиваю руку. Понурившись, она нерешительно вкладывает свои тоненькие ледяные пальцы в мою ладонь. Веду её к машине. Открываю дверь, усаживаю на переднее сидение. Сумку – назад. Сажусь за руль, ища по инерции взглядом пачку. Телефон трезвонит. Идите все к черту!
Выжимаю газ, срывая машину с места.
– Пристегнись.
– Что?…
– Пристегнись! – набираю скорость.
Неуверенно возится с ремнём безопасности. Перехватываю из её пальцев пряжку, не глядя втыкаю в фиксатор. Твою мать, элементарная же вещь!
Боковым зрением вижу, как она нервно заламывает свои пальцы. И так тихонько судорожно вздыхает, словно очень долго плакала. Почти как моя Маруська. И меня это вспенивает ещё сильнее. Дикари какие-то! Кто так дела делает? Смотрит на меня как на чудовище, вернее, не смотрит в глаза даже. Нет, а я-то тут при чём? У меня выхода нет! А у них-то был.
– Мне, знаешь ли, эта история тоже неприятна. Я тебя в жёны не просил. Но так уж вышло. Поэтому придётся нам договориться.
– Что?
– Ты понимаешь по-русски?
– Понимаю…
– Почему всё время переспрашиваешь?
– Извините…
Костяшки, сбитые о челюсть брата, воспалились и ноют, повышая градус моих психов. Если ещё и эта проблемная окажется, я их всех поубиваю к чёртовой матери!
– Как тебя зовут?
– Ляся. Ляйсан…
– Короче… Ляйсан. Ты отправляешься в мой мир. Там мои правила. Ты должна эти правила усвоить. Первое – ты меня не бесишь.
– Что?… М… Что это значит?
– Никак не напоминаешь о своём наличии. Тебя нет! Поняла?
– Поняла, – убито.
Ну что так убиваться-то? Знала бы ты все мои проблемы! А у тебя какие проблемы? Ешь, спи, читай, телек смотри…
– Вот и умница. Ты меня не бесишь, и тогда у тебя всё будет хорошо. И у меня.
Смотрю на часы. Десять минут осталось до назначенного времени сделки. А потом у владельца самолёт до Тель-Авива – и до свидания, моя «Жемчужина».
Скидываю смс, что подъезжаю. Вылетаю на пятую полосу, на обочину, обгоняю пробку. Резко торможу на парковке. С сомнением смотрю на эту Ляйсан. Её же в машине оставить страшнее, чем ребёнка! Но и с собой в этой парандже тащить не вариант. Ещё подумают, шахидка какая-то.
– Сидишь в машине, не выходишь. Буду через минут сорок. Хорошо?
Кивает.
– Номер телефона мне свой скажи, – открываю телефонную книгу.
– Нет телефона…
– Плохо, Ляйсан! – закатываю я глаза.
– Извините, – опускает взгляд.
– Хватит, а? – становится мне тошно. – Просто посиди. Скоро приду. Воды хочешь?
Достаю пластиковую бутылку из бардачка. Её колени аккуратно отъезжают в сторону, чтобы я не коснулся их.
Это тоже раздражает, как и всё остальное. Но при чём тут она?
– Если можно…
Отдаю бутылочку.
– Музыку включить?
– Не знаю, – срывается её голос.
Достаю из кармана в сидении Маруськин планшет.
– Умеешь пользоваться?
– Умею.
Не совсем дремучая, значит, барышня. Это радует.
– Пользуйся, – кладу на колени.
Придерживает, чтобы не соскользнул.
– Вкладки только не закрывай, а то хозяйка разгневается.
Ухожу, захватив портфель с деньгами. Владелец попросил наличкой.
Пока оформляем сделку, всё время нервничаю, словно и правда оставил ребёнка в машине. Но она же совершеннолетняя барышня. Или – нет?! Окатывает вдруг меня страхом. У них, наверное, и в пятнадцать отдают с разрешения родителей. С шестнадцати так точно! Достаю её паспорт. Листаю на страничку с датой рождения. Выдыхаю. Восемнадцать. Совсем недавно… Перевожу взгляд на фотку. Там худенькая глазастенькая девочка лет тринадцати-четырнадцати. Ну, логично, да. В четырнадцать же паспорт получают? А меняют только в двадцать.
– Тимур Алексеевич, распишитесь.
Поглядывая в окно на свою машину, ставлю подписи. Отдаю деньги. Забираю документы.
Всё! Свершилось! Теперь главное, не облажаться.
Покупаю себе энергетик. Он немного усмиряет абстиненцию, но вздрючивает ещё сильнее.
Так, а теперь домой, раздавать ремня.
Или выхватывать. Тут как пойдёт.
Возвращаюсь в машину. Оглядываю свою «шахидку». Вроде бы всё в порядке. Делаю глубокий вдох. Пора ехать.
На светофоре бросаю взгляд на её руки. Аккуратные короткие ноготки. Никакого лака. Как у девочки. Пальцы нервно сжимают так и не открытую бутылку воды. Надо её временно изолировать, пока перебесится Алла. И надо как-то учить её автономности. Мне только ещё одного ребёнка в доме и не хватало!
– Короче, так. Ко мне ты обращаешься – Тимур. Но чем реже обращаешься, тем нам обоим спокойнее.
Кивает.
– И вот это всё лучше снять.
Не могу же я её домой в парандже привезти!
– Что? Оо… Простите, – покаянно.
– Мда… Непросто нам будет. Тебе обязательно носить такую радикальную одежду? Если мы купим что-то попроще, твой отец не будет против?
– Боюсь, что моему отцу теперь всё равно.
Это очень хорошо! Отсутствие внимания к нашему браку со стороны Алихана существенно облегчит мне жизнь.
– Ещё одна важная деталь, – начинаю я без предисловий. – Дело в том, что я, вообще-то, уже женат. Поэтому ты – вторая жена… ммм… как это… Младшая? У вас же это не возбраняется?
Молчит, глядя в лобовое.
– И если ты не будешь настаивать, то наш супружеский долг мы отложим в какой-нибудь долгий ящик, который забудем, как открывать. Или ты настаиваешь… на… ммм… завершении брака? Я, честно сказать, не самый ласковый муж!
– Нет! – выдыхает испуганно.
– Что – нет?
– Не настаиваю.
– Я так и понял.
Нажимаю на брелоке кнопку, поднимающую ворота.
– Моя… старшая жена будет сейчас очень недовольна, – предупреждаю я. – Поэтому особенно не отсвечивай. Я со всем со временем разберусь.
Забираю её сумку, подаю руку, помогая выйти из машины. Ляйсан оглядывается.
– Извини, фонтанов и павлинов нет, зато есть бассейн. Вода с подогревом, можно купаться уже сейчас.
На втором этаже три комнаты. В одной сейчас живёт Ренат. Вторая Марусина. А третья пустая.
– Пока не обставлю тебе собственную, поживёшь в комнате моей дочери.
Завожу её внутрь. В гостиной играет музыка. Из кухни запахи. В целом, достаточно аппетитные!
Отдаю сумку.
– Наверх по лестнице, первая дверь налево. Царство розовых пони и фей. Не промажешь.
Нерешительно идёт по лестнице. А я на кухню.
Упираясь спиной в косяк арки, недовольно наблюдаю за тем, как Алла разбирает коробки из ресторана.
– Спасибо, что справилась с ужином, – скептически смотрю на нетронутую плиту.
Вздрагивает.
– Напугал!
– Алл… что бы ты выбрала: залететь сейчас, но сильно сократиться по деньгам и возможностям. Или отложить залёт лет на пять, но расширить бизнес и возможности?
– Второе, конечно!
– Ну тогда у меня для тебя новости…
