Янка Рам
Инструктор для нежной девочки
Глава 5
Уловки
Перед приходом Арая протираю пол и зеркала на шкафу в прихожей. Разглядываю себя в отражение. Глаза заплаканные… Бросаю всё и бегом лечу в ванную, достаю корректор. Пришлось купить. Арай иногда оставляет синяки или засосы на шее.
Быстренько наношу его на припухшие веки и крашу погуще ресницы. Так – почти не видно. Выключаю плиту. Проветриваю кухню. Арай любит рыбу, но не выносит её запаха, когда готовишь. Переодеваюсь. Потому что моя одежда тоже теперь пропахла, и он будет психовать. А я не хочу его раздражать.
Звук ключа – каждый раз как выстрел мне в живот.
«Господи, хоть бы пронесло», – пролетает в голове короткая молитва.
Надо как-то выпросить у него мой паспорт. Нужен какой-то предлог.
– Малышка!! Почему мужа не встречаешь?
Поспешно выхожу, целую его в щёку, царапая губы об его «наждачную» щетину. От небритых щёк Громова совсем другое ощущение. Сравниваю на автомате. Почему? Ну а с кем же мне ещё сравнивать? Другие мужчины меня не касались.
При моей попытке быстро сбежать ловит за талию, впечатывая в себя, и целует в шею. Внутри передёргивает. Но я мужественно терплю.
– Соскучилась?
– Конечно… Пойдём ужинать.
Пока он переодевается и моет руки, кладу в чашку рыбу с рисом и сажусь напротив. Подальше.
– Суховата… – комментирует он, прожевав первый кусок.
А я знаю, что суховата. Специально приготовила так.
– Налей вина.
Именно поэтому.
Бутылка початого белого стоит в холодильнике, и там – несколько таблеток снотворного. Опасно мешать снотворное с алкоголем? Да мне плевать. Ещё пару месяцев назад я хотела влить такую бутылку в себя. Но, подумав, решила, что вливать в него будет гораздо справедливее.
Наливаю ему в бокал побольше.
– Может, со мной? – взмахивает он бокалом. – Нам есть, что отметить.
– Только глоточек. С моими таблетками нельзя пить спиртное.
Наливаю себе полбокала.
– Что мы отмечаем?
Никаких общих радостных событий у нас быть не может. Поэтому мне тревожно.
– Через пару дней приедет погостить моя мама.
Не выдаю наружу ни одной эмоции.
– Мама? Замечательно.
Я не люблю его маму. Она мне не союзник. Она будет делать всё, чтобы он был недоволен мной. Ревнива и жестока. Сын в неё.
Закрываю на секунду глаза, понимая, что моя маска сейчас может стечь от усталости. Делаю вдох поглубже и открываю глаза.
– Ты чем-то недовольна?
– Неважно себя чувствую.
Вытерев пальцы влажными салфетками, перехватывает моё лицо за подбородок.
– Ты плакала?
Это звучит так заботливо!
ААА!!!
Рефлекторно пытаюсь увернуться от его пальцев и внимательного взгляда. В невнимательности обвинить его сложно. Пальцы сжимаются ещё жестче, не выпуская меня. Но Макар сказал, что моё слабое место – эмоции. И пока не справлюсь с ними, я заранее проиграла. Это так. Тут не поспоришь.
– Немножко…
– Почему?
– Грустная книжка. На работе читала.
– Что за книжка? Как называется?
– Не помню. Какой-то любовный роман. Кто-то оставил.
– Он понравился тебе?
– Да.
Или нужно было сказать «нет»?
– Ты не запомнила название книги, которая тебе понравилась?
– Да они все называются одинаково, Арай! – немного сдают мои нервы. – Какая разница?
– Когда женщины врут, они никогда не продумывают деталей. Ты мне врёшь сейчас. Почему ты плакала? – звереет его тон, пальцы грубо отталкивают моё лицо.
Господи!!!
– Не знаю! Накатило что-то…
– На работе?
– Дома.
– Твои ресницы накрашены. Дома бы ты просто умылась, и всё.
– Да я просто не хотела, чтобы ты заметил!
Моя ложь начинает сыпаться как карточный домик. Он не выносит, когда я вру!
Допивает залпом вино.
– Ты не хотела, чтобы я утешил тебя? Значит, ты плакала из-за обиды на меня. Я жажду деталей!
Надо придумывать что-то правдоподобное. Пока он не вышел из себя.
Молча доливаю ему в бокал вина.
– Я просто вспомнила последнюю нашу ссору. Ты был жесток.
– Обида уместна, когда жестокость не заслужена, малышка. А ты заслужила тогда такое обращение. Поэтому я искренне не понимаю, к чему обиды. Ты же извинилась за свою выходку. Или ты не раскаиваешься в ней?
Выходку? Выходка – это моя попытка подать на развод?
– Раскаиваюсь. Просто… – начинают дрожать мои губы. – Ты тогда опять напугал меня. И мне снова снятся плохие сны.
– Мм… Мне жаль.
Выпивает бокал.
– Но ты должна понять, что я очень тебя люблю. И то, что произошло тогда – тоже проявление моих чувств. Ты сделала мне больно. Предала. Ты спровоцировала. Женщины часто ведут себя необдуманно, и если мужчина не будет держать свою женщину в узде…
Это я уже слышала, да.
– Я согласна с тобой. Извини, что я тогда сделала так. Давай не будем ссориться перед маминым приездом.
Поднимаю бокал.
Давай… Чокнись со мной и выпей ещё одну порцию!
Тоже поднимает бокал.
– Я люблю тебя, малышка.
– Я тебя тоже.
Выпивает половину.
– Допей и моё, – отдаю ему бокал. – Жалко выливать. Хорошее вино.
– Пойдём вместе в душ?
– Иди первым. Я пока приберу здесь всё. Иначе провоняет рыбой.
У меня заготовлена сотня уловок, чтобы прожить эти пятьдесят восемь дней. Я дала себе два месяца. Потом – всё.
– Арай, мне нужен паспорт.
Стараюсь не придавать значимости этой фразе.
– Зачем?
– Требуют на работу для оформления договора. Сменилась хозяйка и надо перезаключать трудовой договор.
– Я дам тебе утром ксерокопии.
Не прокатило…
Глава 6
Зачёт
– Уходишь от захвата, используя вес, а не силу мышц. Вес – это ресурс, который не заканчивается, в отличие от напряжения мышцы. Вот так… – медленно поворачиваясь вокруг своей оси, демонстрирую на одном из бойцов схему, пока остальные, встав полукругом, смотрят на нас. – За счёт момента силы. А потом дорабатываешь его. Ногами работаешь экономно, тоже за счёт своего веса. Наступаешь носком на икру, под колено, как на ступеньку. Противник оседает под твоим весом. Это не травмоопасно, зато безотказно. Положил – добиваешь. Если противник один – не травмируешь, просто фиксируешь, укладывая лицом вниз, если есть ещё противники, отключаешь ударом по сонной артерии, – касаюсь шеи бойца ребром ладони. – Если толпа – не церемонясь, выводишь из строя пинком в лицо.
– Какая разница, как вывести из строя? Зачем травмировать, если удар по сонной артерии занимает столько же времени?
– Если работаешь с большим количеством противников, – помогаю я подняться бойцу, – ты не должен терять своего вертикального преимущества, а их – из поля зрения. Укладываешь противника всегда как щит между собой и остальными…
Прерываюсь, оглядываясь туда, куда настойчиво поглядывают все остальные.
Эля. Не в спортивной форме. Блузка и синие брючки. Просто стоит в проходе, настроившись как радар на происходящее в зале. Слушает.
– Фангруппа Мака… – смешок сзади.
Это лучше игнорировать. Чем больше даёшь реакции, тем больше будут стебать. Знаю я их. Эля – молодец, игнорирует тоже. Стала ещё холоднее и неприступнее. Сегодня вместо приветствия сухой кивок. На этом всё. А я уже голову на выходном сломал, как с ней правильно поговорить!
– Отрабатываем схему, – бросаю я.
Иду к ней. Опускает глаза.
– Пойдём, Эль, поговорим.
– Нет, спасибо, я домой пойду.
Ставлю руку на косяк, блокируя ей путь к отступлению.
– Обиделась…
– Нет. Мне всё равно. На чужих я не обижаюсь, – а губы вздрагивают совсем по-детски, но быстро берёт эмоции под контроль. И даже никакого надрыва в голосе в этот раз. Спокойная.
– Разрешите – буду просто присутствовать на Ваших тренировках. Отдельно работать со мной не прошу. Нет… Значит, нет.
– Ты пойми меня, Эль. В какой-то момент тебе покажется, что ты готова дать сдачи. И ты сделаешь это. Но сделаешь это слабо или неправильно. И в ответ получишь кулаком в лицо, в живот… Пока жертва насилия не причиняет боли нападающему, её травмы не будут чересчур жёсткими. Но если она ударит в ответ… Ты понимаешь? Ты получишь не только насилие, но и жестокое избиение в придачу. И это будет моя ответственность. Это значит, я не помог тебе, а подставил, обнадёжив, что какая-то схема сработает. А помочь мне выбрать нужную схему ты не хочешь. Не рассказываешь.
– А Вы обещаете, что не будете вмешиваться?
В её глазах вдруг оживает надежда. И она смотрит на меня, как голодный котёнок на молочника.
Как я могу такое обещать, блять?!
Но мне хочется дать это обещание. И потом не сдержать его. Меня вдруг озаряет открытием: чтобы оставаться мужиком, далеко не все обещания, данные женщине, надо сдерживать! Вот такие, например, категорически нельзя.
Внимательно разглядываю её лицо на предмет каких-то следов, спускаюсь взглядом на шею. Волнуясь, она покручивает пальчиками пуговичку на блузке. Высокая грудь вздымается, и кожа идёт пятнами… как перед оргазмом… Но до оргазмов нам ещё пиздец как далеко. Её кожа расцветает по другой причине. От волнения. С усилием оторвав взгляд от груди, рассматриваю её запястье. Никаких подозрительных следов. Кроме одного. Кольцо обручальное. Сразу не обратил внимание. А теперь оно режет мне глаза и психику.
– Муж?
Практически уверен в этом.
– Нет!
– Почему он не может тебя защитить?
Внезапно ныряет под мою руку, пытаясь сбежать. Решительно иду за ней, догоняю у комнаты охраны. Там нет сейчас никого. Подхватив за талию, затаскиваю её туда под возмущённый вздох. Аккуратно впечатываю в стену, блокируя все пути к отступлению. И больше не касаюсь. Но руки ставлю так, чтобы сбежать не смогла.
От этой близости сносит… Все слова застревают в горле. И я смотрю в её испуганные и возмущённые глаза, открывая рот, чтобы… что?
– Эль… – выдыхаю неровно.
На пару секунд закрываю глаза, чтобы распробовать это давно забытое ощущение порхания и болезненности рядом с женщиной. Давным-давно забытое. Без него было пусто… А сейчас по моим венам курсирует эта красивая девочка.
– Расскажи. Я помогу. Так, как захочешь. Но не вмешиваться не могу. О таком нельзя просить мужчину.
Мои губы притягивает к чувственным нежным губам этой девочки. Губам, к которым приливает кровь. Я вижу, как они темнеют у меня на глазах. В виски стучит. И я едва держу себя в руках.
– Научите, – шепчет она.
– Почему не хочешь сказать?
– Потому что я Вам нравлюсь.
– Нравишься, – не скрываю я.
– А я не хочу Вам нравиться. Мне не нужен мужчина. Мне нужен инструктор.
Картинка моего мира начинает тихо плыть. Всматриваюсь в её глаза. Нет у меня «короны» альфача. Но привычка нравиться женщинам – есть. Хоть особенно и не стремлюсь. По факту. А в любом бою недооценивать себя ещё провальнее, чем противника. И сейчас я впервые в такой несвойственной моему миру ситуации.
Не хочешь? Прокручиваю в голове всё с момента нашего знакомства. Чем заслужил?
В значимость мужа не верю! Не может женщина всерьёз принимать мужика, который не решил ТАКУЮ её проблему.
«Готов ли я влезть в чужие отношения?» – внимательно всматриваюсь в огромные синие глаза.
У меня были замужние женщины. Этот психологический барьер давно пройден. И далеко не по моей инициативе. И что, я тормозну сейчас просто из-за невнятного кольца на безымянном? А оно для меня невнятное. Значит, вынесем его за скобки?
– Скажи мне: «я люблю своего мужа». И если я поверю, то буду тебя тренировать.
Теперь я превращаюсь в радар, следя за хорошо контролируемыми эмоциями на её лице. Они есть… Изгиб губ… Обида… На мгновение ноздри расширяются от адреналина, желая вкачать больше кислорода – это агрессия. А потом сразу глубокая заморозка. Глубокий вдох. Её лицо расслабляется.
– Я… очень… – проникновенно и чувственно, – люблю своего мужа.
Её немного наивные глаза вдруг становятся ледяными и прищуриваются, словно прицеливаются.
Аха… Как же.
Но это всё – секунда!
– Молодец, девочка. За первый урок – зачёт.
– Я могу вернуться на тренировки?
– Я не поверил.
С отчаянным рычанием толкает меня ладонями в грудь. Делаю шаг назад, выпуская её.
– Сволочь.
Вылетает в холл. Теперь мои щёки горят, как от пощёчин. Это они и были, по большому счёту.
Спрятав лицо в ладонях, спряталась за ресепшеном.
– Мак? – выглядывает кто-то из ребят. – Тебя ждём?
– Пять минут.
Подхожу ближе.
– Я люблю, когда всё ясно между людьми, Эля. И я сейчас прояснял.
– Прояснил? – с ненавистью.
– Не всё. Но временно удовлетворюсь и этим. Теперь – проясняю для тебя. Первое – ты можешь вернуться на тренировки, но только индивидуальные. Второе… – делаю вдох поглубже, прислушиваясь к себе и моменту.
«Я хочу тебя. И я буду тебя забирать».
Но сказать не выходит. Голос подводит. Делаю ещё один вдох…
Её телефон вздрагивает на столешнице, и мы тоже вздрагиваем, интимная атмосфера между нами рассыпается. На экране высвечивается мужское фото. Но я не успеваю разглядеть. Эля подхватывает телефон. Её лицо идёт пятнами.
– Да?… На работе… Заканчиваю, – нервно поглядывая на меня. – Зачем подъедешь?… – увеличиваются в ужасе её глаза, но голос такой же ровный. – Ааа… Не надо… Я уже выхожу.
Суетливо трясущимися руками закидывает ноутбук, второй телефон и ежедневник в ящики стола. На меня вдруг накатывает ожесточением и ревностью. Разворачиваюсь к двери. Хочу посмотреть на него.
– Нет! – вскрикивает, перехватывая меня за руку. – Пожалуйста. Не выходи сейчас. Пожалуйста! – умоляюще.
Сжимаю её трясущуюся ладонь в ответ, ощущая, как на меня накатывает затмение.
– Он? – в эмоциях чуть сминаю пальцами её обручальное кольцо.
Закопаю сейчас…
– Нет! – категорично. – Я люблю своего мужа! Слышишь?!
В этот раз в разы убедительнее.
Вырывает свою руку. В окно наблюдаю, как она, разговаривая по телефону, быстрым шагом скрывается за поворотом.
– Мак!
– Иду я…
Глава 7
Свекровь
Несколько раз вдыхаю поглубже, успокаивая своё трепещущее сердце.
Это всё может очень плохо закончиться. И я очень зла на Громова, что он упёрся со своей помощью! Внутри меня снова появляется мягкость, когда он так настойчиво пытается убедить принять его защиту. А я не хочу больше этой мягкости! Она причинила мне очень много боли. Я её изживаю!
Громов…
Это ты сейчас такой добрый. Арай тоже был ласковый и помощь предлагал. Я поверила в него… Ещё раз так довериться мужчине я не готова. Мне уже не шестнадцать.
Останавливаюсь на перекрёстке. Арай должен забрать меня отсюда. Издали вижу, как выворачивает его машина. Когда подъезжает ближе, замечаю, что переднее сиденье рядом с ним занято. Чудесно! Никаких поцелуев при встрече!
Сажусь на заднее.
– Здравствуйте…
– А к кому это она обращается? – недовольно фыркает его мать. – Ко мне? Так у меня имя есть. Или ты моё имя забыла, Эля?
– Здравствуйте, Зинаида Витальевна. Надеюсь, Вы хорошо долетели.
«Я люблю своего мужа».
«Соскучилась? – КОНЕЧНО!»
«Тебе было хорошо? – КОНЕЧНО».
«Ты не хочешь извиниться? – Да. КОНЕЧНО. Я была неправа».
Всё давно отрепетировано – громкость, интонации, даже вкладываемые чувства. Арай внимателен.
– Здравствуй…
Как с барского плеча…
– Где будем ужинать? – голос Арая звучит благодушно. – Дома?
Выговоры будут потом. Наедине. При людях Арай безупречен. Даже при мамочке.
– А готовить твоя супруга научилась?
– Не всё сразу, мамочка. Эля еще молода.
Да, обо мне всегда говорят в третьем лице, как о домашнем животном.
– Не так уж и молода. Я замуж тоже в шестнадцать вышла. И никто мне поблажек на возраст не делал. А в семнадцать уже тебя родила. И всё успевала: и сына растить, и по хозяйству, и высшее получить.
Глядя в окно, отключаюсь от этого, уже не в первый раз произносимого, монолога о том, как тяжело жилось ей с отцом Арая, и какая она молодец, как достойно прошла через все испытания, сохранив семью.
– Ты знаешь, тогда время какое было? Это не то, что сейчас! Из пяти продуктов десять блюд готовить умели. А сейчас что?? Пф! Ты не беременна? – поворачивается вполоборота ко мне.
– Нет. Пока.
– Чего ждёте? Старости? Или как эти великовозрастные идиотки после тридцати рожать собралась? Тебе, Арай, уже тридцать, кстати. И давно пора. Твоему отцу было двадцать семь, когда ты появился.
– Да мы в процессе, мамочка.
– Ты что, не можешь забеременеть? – опять вполоборота ко мне и с пренебрежением. – Не велика же наука!
– Эле врач назначил лечение, после которого мы сможем зачать ребёнка.
– А когда это она успела заболеть?! И чем??
– Мамочка…
Закрываю глаза, стараясь выключиться эмоционально.
– Бестолковое больное поколение. Что за детей нарожают эти девицы? Но всё лучше, чем от старой. Так значит, в этом году беременеть будете? Следующий високосный… В високосный рожать – не к добру. Говорила я: в прошлом надо было ребёнком озаботиться.
Арай тормозит у небольшого ресторанчика. Пару раз мы ужинали здесь. Сначала выбираем столик у окна, но после десяти минут стенаний Зинаиды Витальевны насчёт сквозняков, пересаживаемся ближе к центру.
Сжав мою кисть, Арай погружается в меню. Не уточняя у меня, чего я хочу, делает заказ. Мне всё равно, я разглядываю огни проезжающих мимо машин в большое панорамное окно напротив.
– Эля, – одёргивает меня свекровь. – Язык проглотила?
– Что, простите? – перевожу на неё взгляд.
– Ты учиться собираешься? Стыдно капитану полиции необразованную жену иметь.
– Я учусь на заочном. Вы же знаете. Две сессии сдала.
На «отлично». Но этого лучше не добавлять. Ничего не изменится. Только дополнительное недовольство с её стороны…
– Заочном?! Разве это образование? Смех один! Учится она. Рефераты из интернета качаешь – вот и всё твоё образование.
Я не спорю с ней. Разглядываю. На лице в виде мимических морщин давно отразились склочный характер и вечное недовольство. Краешки губ постоянно стекают вниз, прорезая вдоль подбородка унылые линии. Не припомню, чтобы Зинаида Витальевна когда-нибудь улыбалась при мне, или была довольна.
Хотя… Не припомню, чтобы и я при ней. Быть может, только на свадьбе, когда мы познакомились и ещё не общались толком.
– На кого хоть учишься?
– Менеджмент.
– Чушь какая… Напридумывали всякого, чтобы не работать! – недовольно фырчит она. – Арай, что за специальность такая?
– Мамочка… Да какая разница? Пусть получит диплом, и всё.
– Всё нянчишься с ней… Вот со мной твой отец не нянчился. Тяжёлый был человек. Всю жизнь прожила под гнётом!
И опять монолог…
Да, отец Арая был жесток с ней. И, казалось бы, это должно было смягчить её по отношению ко мне. Но нет… Логика не такова. Я должна пережить то, что пережила она, чтобы сравняться с ней в достоинстве. А пока этого не произошло, я ничтожество. Никчёмное и бестолковое. Цепляет? Нет, не цепляет. Давно уже.
Вздохнув, без аппетита ковыряю вилкой курицу. Макар сказал, что нужно есть много белка. Нехотя засовываю в себя кусок.
Сказал, что будет работать со мной.
Рада ли я?
Не знаю… Но давать заднюю уже поздно. Денег на другого инструктора у меня всё равно нет. Всё, что можно, я собираю на билеты подальше и аренду квартиры на первое время.
Ладонь Арая периодически ложится сверху на мою кисть. И он тоже гладит кольцо, как Макар пару часов назад, словно автоматически ощупывая его. Вдруг вздрагивает и, пристально глядя мне в глаза, сжимает до боли кисть и разворачивает ладонью к себе. Крутит кольцо уже откровеннее и внимательнее.
– Твоё кольцо смято.
Громов!! Моё дыхание срывается.
– Как это случилось?
– Я не знаю.
– В смысле – ты не знаешь? – давяще. – Как можно такое не почувствовать?
– Наверное, где-то на тренажёре… Отдам ювелиру на правку.
– Жаркое безобразное… – доев, отставляет в сторону чашку Зинаида Витальевна. – Поехали домой. Приготовлю тебе, сын, что-нибудь съедобное. Наверное, уже и забыл, когда ел человеческую еду.
И до ночи дома у нас вьёт гнездо новая хозяйка.
Выглажено всё не так. Сложено не так. Помыто плохо. Мебель стоит неудобно. Бытовая химия выбрана не та. Продукты куплены неправильные. Портрет на стене не протёрт. Бедный её сын! Связал свою жизнь с бестолковой неряхой.
Но про портрет замечание справедливо. Это – да. Не нашла в себе сил натирать лицо Арая до блеска.
Пусть вьёт своё гнездо, я не сопротивляюсь. Это уже не мой дом.
После часа мы, наконец-то, укладываемся спать.
– Вырубает в последнее время мгновенно, – зевая, бормочет Арай. – Устаю.
– Отдыхай…
Подтягивает меня в охапку. Сопение в шею… Считаю до ста, пока уснёт крепче, и тихонечко отодвигаюсь подальше.
Пятьдесят шесть дней ещё…
Глава 8
Найти эльфа
Зависнув в графике смен, Герыч и Белый с недоумением переглядываются.
– Это я переставил на неделю, – поясняю, наливая чай.
– Все смены – дневные?!
Мы всегда были больше по ночным. И работы меньше, и отоспаться можно, и день потом свободен.
– Нахрена?!
– Мне так нужно. Но если вам критично, я уйду в другую смену.
– Из-за Эльфа, что ли? – прищуривается Белый.
– Частично.
– Ты же сам сказал – танцы с бубнами во внерабочее время. Или «что позволено Юпитеру, не позволено быку»?
– Дедовщину никто не отменял, – поддразниваю я его. – Но причина – не «танцы с бубнами». Тренировки.
– Ну и приезжал бы днём, как раньше.
– Мне надо освободить вечера. Попробую совместить тренировки со сменами.
– Окей…
Белый сдаёт карты.
– Как поделим Эльфа?
– Она, Белый, не шкура, чтобы мы с тобой её делили. Делай то, что считаешь нужным, и я буду делать то, сочту необходимым. В мире взрослых мальчиков это работает так.
– Какой ты скучный! – цокает он. – Может я хотел в покер выиграть твоё бездействие! Боишься?
Мои мысли совсем в других реалиях и поддерживать его провокации мне не хочется. Боюсь. Очень. За неё. Мой покой унесла с собой Эля.
Выхожу на улицу, на автомате поглядывая в направлении её исчезновения. Набираю шефа. Краткий обмен любезностями, и сразу же перехожу к делу.
– Саныч, скажи мне фамилию нашего администратора.
– Ой… Не помню, Мак. Зачем тебе?
– Я у тебя в договорах пошарюсь? Там же должны быть ксерокопии паспорта.
– Должна была донести. Но принесла или нет – не знаю. Посмотри, конечно. А что случилось? Проблемы какие-то? Мне показалось, хорошая девушка.
– Да хорошая. Нет проблем. Составляю график дней рождения состава.
– Аа… Хорошее дело. Ну, посмотри.
Отыскав в выдвижных ящиках стола Эли ключ, захожу в кабинет. Диван здесь удобный. Нет, спать на нём проблематично. Но для секса…
Лицо у Эли очень нежное. Вспоминаю, как длинные ресницы смущённо падают вниз, и щёки рдеют. Охуительно красивая она будет в процессе… Её хрипловатые шокированные вскрики звучат в голове… И меня передёргивает от резко накатывающего возбуждения.
Как же мне похитить её?
Делаю оборот на девяносто, поворачиваясь к шкафу, и пытаюсь отключиться от атакующих меня горячих сюжетов.
Документы. За дверцами стеклянного шкафа несколько папок. И я закапываюсь в бумаги, пытаясь отыскать нужную. Нет её ксерокопии. Перекладываю все бумаги ещё раз. И наконец-то нахожу в папке с не разобранными ещё бумагами на столе Саныча.
Хм…
Веду пальцем по чёрно-белому, грязноватому от ксерокса изображению. Малышка здесь совсем. Волосы убраны в хвост, очков нет, макияжа нет. Красивое юное лицо. Большие выразительные глаза, пухлые губки. Школьница, блять. Старшеклассница!
Смотрю на дату выдачи паспорта и на дату рождения. Так и есть, выпускной класс.
Внутри тревожно ворочается.
Хочется просто взять этого котёнка за шкирку и вытащить из того таза, в котором он тонет. Высушить, покормить и немного потискать, да. Чтобы мурлыкал.
Каримова Элина Михайловна.
«Каримова…» – запоминаю я.
Скоро день рождения. Девятнадцать.
Девятнадцать, твою мать! Замужем она… Когда успела? Зачем?
Переворачиваю ксерокопию. На обратной стороне прописка и пенсионка. Надо сделать копию для себя.
– Громов! Вызов!
Туплю пару секунд. Руки отказываются возвращать лист на место. Складываю, засовываю его в карман. Потом верну. Открываю сейф, быстро накидываю кобуру, раздаю остальным стволы.
Пока едем – делаю краткий инструктаж:
– Вникайте, бойцы, вы в потенциале – старшие в смене. А значит, стратегия вмешательства – ваша задача. У нашего бойца, что приставлен к «телу», неприятности. «Тело» – ребёнок. Богатые родители не могут поделить через суд. Очередная попытка отца забрать ребёнка.
– Какова стратегия?
– Никаких боевых действий допускать нельзя. Ребёнок же.
– Правильно. Что делаем?
– Ментов?
– Да. И усиленное сопровождение до утра. Всегда по возможности работайте с ментами в команде. Во-первых, они обязаны реагировать. Во-вторых, это наши идеальные свидетели на случай какого-нибудь треша. В-третьих, под их крышу сразу же попадает тот, кто вызвал. Это даёт нам бесплатную силовую и законодательную поддержку. Менты – они как вес тела. Ресурс инертный, зато никогда не заканчивается. Поэтому – экономим силы.
Менты знакомые. По именам не помню, но в лицо старшего знаю. В прошлом году руководство решило их дрочкануть по физподготовке и боевым. Я был привлечён в тренерский состав.
Пожимаем руки.
Получасовые разборки… Ревущий ребёнок изъят и передан на руки матери. Отец принят до выяснения. Прошу старшего упаковать его на несколько суток, до отъезда матери и ребёнка. Не получится. Адвокатская поддержка. Оставят только до утра. Дальше – через суд. Да и хер с ним. Усилим охрану.
Разъезжаемся…
– Мак, а долго ты в антитерроре тренировал?
– Нет. Года два.
– А чего ушёл?
– Несвободно там, Белый. Это же армия. Подписки о неразглашении, запрет на выезд из страны. Куда ни сунься – трибунал. Устал я так. Я путешествовать люблю.
Машинально ловлю взглядом знакомое название улицы.
– Герыч, помедленней…
Достаю из кармана сложенный листок, читаю адрес.
– Сверни-ка на следующем повороте во двор. На пять минут.
Выйдя из машины, отыскиваю нужный подъезд. Делаю несколько шагов назад, считая по этажам квартиры. Дом типовой…
Окна горят…
Где-то там мой беззащитный Эльф.
Набираю сообщение Сан Санычу с просьбой пробить адрес. Кто прописан, кто живёт… У него связи в ментовке покрепче моих. Хорошо сидел. Сейчас в отставке.
