Яна Мелевич
Песнь красных песков
Глава 5. Ясмин
Он появился из ниоткуда: иссиня-черный жеребец скакал сквозь клубы пыли, пугая собравшийся на площади народ. Люди разбегались кто куда, пока всадник гнал коня в мою сторону. Мне показалось, что из-под копыт вылетали те самые зеленые искры, которые продолжали ярко светиться среди налетевшего песка.
С головы всадника слетел капюшон, и солнце шаловливо заиграло медью в рыжих волосах, будто перебирало лучами каждую прядь с родительской любовью. Клянусь, в этот момент я забыла, как дышать. Слишком чудесным показалось мне появление Пола, слишком сильно он выделялся на фоне безликой массы людей. Даже в своем черном бурнусе.
– Кто ты такой?
Первый неуверенный вопрос последовал, как ни странно, не от стражников. Один из торговцев выступил вперед, крепко сжимая в руке камень.
– Меня зовут Пол МакГиннес. Я младший брат лэрда МакГиннеса, члена конклава7 Шангрии, страны, что входит в состав Объединенного королевства. Немедленно развяжите девушку. Сейчас же, – конь сделал круг и дернул хвостом, а потом резко замер на месте.
Целую минуту ничего не происходило, словно время застыло. Слышались порывы ветра и шорох песка, но в остальном стояла гробовая тишина. Ровно до тех пор, пока не очнулся капитан стражи.
– Именем великого султана Илама I, – холодно произнес он и сделал знак одному из заклинателей подстегнуть гуля, – право вмешиваться в судебный процесс чужакам никто не давал. Если мы пустили вас в свои земли, это не значит, что вы имеете право здесь распоряжаться.
Я сглотнула собравшуюся слюну, затем решительно подняла голову на Пола. Чужеземец крепко сжимал поводья – с такой силой, будто желал оторвать их. Ноги обхватывали бока коня, а тот недовольно хрипел. Животное явно нервничало под таким количеством взглядов и от близости опасных тварей.
– Мы сами вошли, – едко ответил МакГиннес. Подняв руку, он неожиданно сжал кулак, и шустрые огоньки сконцентрировались на кончике указательного пальца. – Вряд ли султан одобрит бахвальство жалкого слуги перед тем, кому платит ежегодную дань.
Толпа ахнула и отступила, а сорвавшийся шарик ловко скользнул к капитану стражи. Импульс замер буквально в двух или трех локтях от его носа, отчего тот невольно отшатнулся. Мгновенно солдаты со свистом вытащили сабли, гули зарычали и рухнули на четыре конечности, готовясь к нападению.
– Ах ты…
Концентрированный удар воздушной сферы разнес в пыль несколько булыжников у ног стражников и распался на тысячу зеленых искр. Острые камешки оставили мелкие царапины на лицах, прорезали ткань накидок и разлетелись повсюду. Даже в меня попало, но боли я не ощутила. Только ужас.
Что творит этот безумец? Его же убьют! Казнят в тюрьме за нападение на охранников города!
Люди не замечали сжатых от боли челюстей, чрезмерной бледности на впалых щеках под рыжей щетиной и тремора рук. Чужеземец едва ли справлялся с собственной силой, по какой-то непонятной причине она делала ему больно. Остальных волновали страхи, потому очевидный факт они проигнорировали: Пол МакГиннес мог в любой момент потерять контроль.
– Слуга смерти…
– Некромант.
Я ощутила злость. Хотелось дать по рыжей макушке, особенно когда чужеземец повернул голову и посмотрел на меня немигающим взглядом. Долго, пристально. Разбирал на части каждую эмоцию, отразившуюся на лице. Понятия не имею, что Пол прочитал там, но через секунду ноги коснулись земли.
– Закон Кадиффа, – произнес МакГиннес четко и громко.
Я замерла и непроизвольно перестала дышать. Что?
– Требую исполнения закона Кадиффа, – мои глаза, наверное, стали больше, заболели веки от усилия.
Замешательство стражников и всех присутствующих вновь погрузило площадь в непрерывное молчание. Мужчины переглядывались, кто-то тихо переспрашивал о том, что сказал чужак. Капитан замер и сжал рукоять сабли. Гули и те успокоились, припали к земле, втягивая носом аромат чужой магии.
Шорох шагов заставил вздрогнуть и поднять взгляд на подошедшего Пола, чья тень накрыла меня. Широкая спина закрывала от людских взоров, я словно осталась один на один с чужеземцем посреди главной площади Амррока. Ощущение безопасности подле него придало сил и уверенности, которые я почти растеряла перед казнью.
– С ума сошел? – вырвалось прежде, чем я успела себя остановить.
Радужка Пола МакГиннеса полыхнула тысячами оттенков золотого песка и мрачного тумана. Скрипнули перчатки, когда пальцы сильно сжали мои плечи, после чего я оказалась на ногах. По-прежнему связанная, но с возможностью смотреть в глаза и оценить аристократичность носа, кончик которого оказался недопустимо близко.
– Желаешь остаться, Жасми-и-ин? – он растянул последнюю гласную, и нечто темное блеснуло в глубине зрачка.
Руки ловко нашли замысловатый узел бечёвки. Та поддалась не сразу, все-таки стражники связывали на совесть, однако спустя несколько секунд возни путы ослабли, и я задышала ровнее. Или просто перестала глупой ослицей разглядывать своего спасителя, поскольку смысл последних слов наконец дошел до воспаленного эмоциями и жарой разума.
– Меня зовут Ясмин, – невпопад выдала я.
Клянусь извилинами Мудреца, взгляд уловил слабую улыбку.
– Я так и сказал. Жасмин.
– Ясмин.
– Не спорь со мной, раздражаешь. Боги, совсем умом тронулся: спасаю сумасшедшую амрроканку, которая готова умереть во имя глупых традиций.
Открыв рот, я через мгновение его закрыла. Испарина на виске рядом с пульсирующей жилкой подсказали, что грань возможностей Пол давно перешагнул. Он держался на одном честном слове, а пальцы постоянно соскальзывали и плохо слушались, потому процесс освобождения изрядно затянулся.
Я поймала на себе потемневший взор, когда облизнула пересохшие губы и с трудом урезонила внутреннюю дрожь. Надо быть сильной. Нельзя расслабляться. Тем более что жители города загалдели, будто стая ворон на поминальной службе.
Выглянув из-за широкого плеча, я увидела отчима, который вышел вперед, и быстро зашептала:
– Закон Кадиффа тебя убьет.
– Что? – брови изогнулись дугой на красивом лице Пола, и я шумно вдохнула воздух полной грудью, едва путы спали.
– Отец может…
Договорить не успела, поскольку Амаль требовательно закричал:
– Чужеземец!
Пол обернулся, а у меня внутри все обмерло. Мудрец, нет, пожалуйста. Только не это.
Кто вообще подсказал МакГиннесу использовать древний закон ради спасения моей жизни? Он ведь не знал ни правил, ни самого текста. Помимо того, что меня ждало изгнание из родных земель без права на возвращение, старший в семье опозоренной женщины мог потребовать бой до смерти с ее избранником. Причем вместо себя поставить любого дееспособного мужчину, согласного принять участие в поединке!
– Ты пришел забрать мою дочь. Ясмин принадлежит мне, и лишь я решаю, какое наказание ее ждет за позор, обрушенный на весь род Рашид!
Пол подобрался. Боль или отступила, или он перестал ее замечать. Напряжение я ощутила раньше, чем воздух сплотился и буквально на глазах превращался в невидимый щит. По граням пробегали зеленоватые искры, похожие на те, что сверкали на кончиках пальцев МакГиннеса.
– Хорош же отец, родного ребенка отдал на растерзание местным шакалам и сам встал рядом, – прорычал он.
Я посмотрела на кулаки и громко сглотнула.
– Не тебе меня осуждать, чужеземец, – ехидно отозвался Амаль, и толпа нестройным хором поддержала. – Требую поединка! Желаешь девку? Сначала отбей, раз такой смелый!
МакГиннес застыл, а я выдохнула:
– Закон Кадиффа разрешает родственникам опороченной женщины устроить поединок за право передачи той в собственность чужаку. Воин тоже выбирается главой рода.
Прозвучало дико, однако так гласил древний текст. Пол явно не ожидал подобного, значит, и правда не догадывался о том, во что ввязывается. И по глазам я сразу поняла: он не отобьется.
– Если уважаемый Амаль позволит, я готов выступить против молодого господина, – услышали мы веселый голос капитана стражников. Коснувшись языком лезвия сабли, тот глумливо хохотнул. – Потом я скормлю его труп гулям, а голову отправлю в качестве утешительного подарка их королю.
В толпе мелькнула знакомая гибкая фигурка. Али, кажется. Так МакГиннес называл своего слугу, который двигался от человека к человеку со скоростью шустрой обезьянки. Сам же Пол прикрыл глаза и сжал переносицу точно под дужкой магических окуляров. А рука все так же дрожала от перенапряжения.
Красная нить удачи обожгла запястье второй раз за день, едва спасительная мысль укоренилась в голове. Рухнув на колени без раздумий, я схватила развевающиеся по ветру полы бурнуса. Вспыхнула в крови магия, растеклась по венам дурманом. Постепенно она захватывала разум, подавляла волю и превращала в бездушное существо, готовое исполнять любое желание стоящего передо мной мужчины.
– Прикажи мне, господин, – произнесла я чужим голосом, пугающим и одновременно манящим. – Я убью их ради тебя.
Назад дороги нет. Самой страшной фразой я привязала душу к незнакомцу просто для того, чтобы спасти его и навсегда потерять себя.
Глава 6. Пол
Кто не хотел, чтобы его мечты исполнялись по щелчку пальца? Известный герой фольклора потер лампу, получил принцессу и целую страну в придачу. Поэтому первый мой порыв был прост: отдать приказ и забыть обо всем.
Эгоистичное желание, что мерзким шепотом проникло в сознание, затопило остатки человеколюбия и здравомыслия. Я и раньше не отличался честностью порывов, а когда передо мной на колени рухнула девчонка – вообще голову потерял.
Впервые ступив на земли Пандеи, я немного изучил местную культуру и наслушался сказок во время поездки через океан. Отчаянные путешественники разболтали о существовании удивительных существ: песчаных драконов, способных таскать на себе небывалые тяжести, сфинксов, кровожадных гулях, наснасов и даже двойников людей – каринов.
Но самыми удивительными казались джинны – духи из чистого бездымного пламени. Они жили в параллельном мире, представляли собой нечисть сродни той, что в наших святых писаниях звалась «демонами». Эти существа принимали любой облик и исполняли желания тех, кто умудрился их поймать.
Вот только Ясмин не походила на духа. Она человек, в ее груди билось настоящее сердце. Да и страх во взгляде ни с чем не перепутаешь. Лишь светящиеся радужки намекали на сверхъестественное происхождение, а еще ужас, который отразился на лицах людей вокруг. Клянусь, толпа отшатнулась, даже бравый капитан стражников.
– Я исполню любой ваш приказ, – ровным голосом произнесла Ясмин.
Как оно работает, дрыгл побери? Следовало высказать пожелание вслух? Потереть какую-то лампу? Кувшин? Или погладить ненормальную девицу по макушке?
У меня от боли и бесконечных вопросов свело все мышцы судорогой, руки отказывались слушаться. Я открыл рот, чтобы ответить, но в последний момент сдержался. Второй раз за несколько минут.
– О, Мудрец, она демоница! Настоящая ведьма!
– Пери, пери…
– Шайтан навлек на наши головы несчастья. Это все твоя вина, Амаль! – первые признаки жизни подала часть городских жителей, что ближе всех стояла к отчиму Ясмин.
Испуганным хряком тот взвизгнул и спрятался за спины своих сыновей, однако гнев толпы постепенно нарастал. Их уже волновала не столько дочь этого идиота, сколько он сам. Престарелый амрроканец отшатнулся от Амаля и заорал:
– Сын шайтана продал мне демоницу в жены! Обманул, с-с-собакин приблудыш! Мудрец, охрана, я требую справедливого суда!
– Нет, нет, неправда. Все поганая девка, я ничего не знал. Клянусь! – завизжал Амаль и заметался в отчаянии.
Людям не понадобилось много времени, чтобы свою ярость и жажду крови перекинуть на новую жертву. Несколько женщин вцепились в одежды отчима Ясмин, четверо мужчин набросились и скрутили бедолагу. Их действия взбудоражили притихших гулей, которые подняли морды к небу и громко завыли.
Стало ясно, что никакого поединка толпе уже не надо. Поэтому я перевел взгляд на застывшего капитана и сжал кулак.
– Полагаю, споры излишни, – громко проговорил я.
Переорать жителей не получилось, но капитан меня точно понял. В черных глазах засветилась такая злоба, будто у него отобрали любимое сокровище. Он посмотрел на Ясмин, только выражение лица главы стражи мне совсем не понравилось: черты исказились от ярости и жажды обладания. Пальцы зачесались запустить парочку заклятий, но болевой порог давно перешел предел.
Я не рухнул посреди площади, как жеманная барышня при дворе короля Абеля, чисто благодаря врожденному упрямству клана МакГиннесов. Потому что перед глазами расплывались образы и дышалось все тяжелее с каждым новым вдохом.
– Женишься на ведьме, затем уберешься из города. У вас час. Не советую впредь появляться на улицах Амррока, сдохнешь, – плюнул на землю капитан. – Надеюсь, чужеземец, тебя сожрут твари пустыни и отправят в чертоги шайтанов душу. Девчонка вернется, никуда не денется.
Какое гостеприимство, а ведь два часами ранее мне предлагали финики и молоко в доме торговца. Стремительно у амрроканцев менялось отношение.
– Господин, господин! – услышал я и обернулся. Али поспешил ко мне. – О великий Мудрец, я говорил не ввязываться. Вы же упрямый как мул…
Он с опаской покосился на застывшую Ясмин, сглотнул и отступил на шаг.
– Как привести ее в чувство? – устало спросил я.
На споры не осталось ни времени, ни сил. Срок дан четкий, потому я поторопил помрачневшего Али. Судя по лицам стражников, они настроились довести меня до храма, или где у них сочетались браком, силой.
– Э-э-э, отдать приказ? – последовал гениальный ответ. Под моим взором слуга окончательно стушевался. – Просто я впервые вижу настоящую пери.
– Так она не джинн?
– А разве похожа?
Откуда я знаю, нашел кому вопросы задавать.
Сцепив зубы, сдержал несколько ругательных фраз в отношении Али и встряхнул рукой. Боль не ушла, однако получилось отвлечься немного. Я повернулся к Ясмин, присел перед ней на корточки и аккуратно коснулся плеча. Ничего не произошло. Потряс – снова пустой взгляд и тишина.
– К тебе не прилагались волшебная лампа и летающий ковер? – буркнул под нос. – Ясмин, очнись.
Интонации придал повелительные нотки – и чудо! Получилось. Исчез свет, появилась осмысленность и пери заморгала. Потом открыла рот, чтобы завизжать от чересчур близкого контакта. Я поднес к губам указательный палец.
– Молчи и иди за мной.
Подействовала магия или здравый смысл – мне все равно. Я помог Ясмин встать, стащил свой бурнус, затем набросил на хрупкие плечи. Нас обоих потряхивало: меня от боли, ее – от пережитого кошмара.
Мы пересекли площадь под надзором стражников. Несколько раз Ясмин порывалась оглянуться туда, где толпа рвала на части Амаля Рашида. К ним присоединились гули, мучительный крик долетел до наших ушей и оставил неприятный осадок. Нет ничего нормального в подобных казнях, какой бы сволочью ни был человек.
Жестокость порождала ответную жестокость – замкнутый круг, разорвать который очень сложно.
– Дядя Карим? – неожиданно выдохнула Ясмин.
Чуть поодаль стоял хаджа, и я решительно направился к нему. Сначала его придушу, потом женюсь на полудемонице, а после лягу у ближайшего бархана и умру. Пусть клан устраивает паломнические поездки к моей могиле.
– Господин Пол, я должен… – договорить у Карима Мехди не вышло, поскольку дрыглов план провалился в самом начале.
Из-за невыносимой боли я рухнул к ногам ошарашенного хаджи. Ясмин вскрикнула, Али запричитал. Я уловил взглядом шапки облаков в ярко-голубом небе, пока сознание окончательно не угасло.
Глава 7. Ясмин
Когда Пол рухнул к ногам хаджи, на меня нахлынуло облегчение: умер, значит, я снова свободна. Меня поразило эгоистичное чувство, от которого почти сразу стало стыдно. Жар охватил тело от макушки до пят. Дядя Карим наклонился к Полу, а я стояла в оцепенении и перебирала в памяти его слова.
Как он сказал? Летающий ковер? Лампа? Вжав ногти в ладони, я покачнулась, а мимо меня пронесся Али. Он рухнул на колени подле своего господина, воздел руки к небу и закричал:
– Великий Мудрец, какое несчастье на голову твоего раба. Такого человека сгубили. Разум, конечно, осла, но сердце-то доброе… – несколько раз Али цокнул языком, сдернул капюшон и склонился к груди Пола. Прислушавшись к мерному дыханию, слуга закатил глаза и фыркнул: – Ай, говорила мне бабуля: не связывайся с чужаками. Одни проблемы на голову бедного Али. Вай-вай, не человек – верблюд необъезженный!
Я спрятала шок за капюшоном бурнуса, пропитанного ароматом Пола. Наверное, так пахли все чужеземцы с Эрэбуса8. Многие торговцы Амррока по возвращении рассказывали о зеленых лугах, высоких горах и густых лесах Объединенного королевства, лавандовых полях Фринбульдии. Прикрыв глаза, я на несколько секунд выпала из реальности и не сразу услышала, как меня окликнули.
– Ясмин!
Вздрогнув, я посмотрела на сосредоточенного дядю Карима, затем перевела взгляд на посеревшее лицо Пола. Хаджа поднес к его носу крохотную склянку с чем-то очень пахучим: яркий аромат трав и специй привел чужеземца в чувство. Бедолага зашелся в кашле, глубоко вдохнул и перевернулся на бок, пытаясь прийти в себя.
– Ой, господин, вы ожили, – обрадовался Али. Проведя пальцами по смоляным волосам, он немного отодвинулся.
– У кого здесь «разум осла»? – прохрипел Пол и усиленно заморгал.
Одно неловкое движение рукой – и окуляры слетели на землю. Блики солнечных лучей на прозрачном стекле привлекли мое внимание: смотреть на Пола я боялась. Вдруг ему вздумается загадать желание? На вторую попытку у меня не хватило бы духа.
– У кого? Не знаю, господин. Вам почудилось, Мудрец не даст соврать. Али так переживал, так переживал. Чуть себя не съел, что оставил вас в опасности…
– Прекрати трещать, глупый попугай! – прикрикнул на слугу дядя Карим. – Лучше помоги.
– А вы почему меня оскорбляете, хаджа? – надул щеки Али. – Не надо кричать, чай не с глупым ослом беседу ведете.
– О Мудрец, какой дурень топчет землю наших предков под лазурными сводами твоего неба.
Дядя Карим закатил глаза, на что Али окончательно разобиделся. Слуга выпятил губу, шумно вздохнул и процедил:
– Хаджа, вы, безусловно, талантливый человек и ваши руки не из-под хвоста осла растут, но…
Я осторожно подошла к сидящему Полу, который по-прежнему тряс головой, и наклонилась за окулярами. Убедившись, что стекла не пострадали, я протянула окуляры хозяину, а тот прищурился. На лице Пола отразилось сомнение. Будто он не понимал, кто перед ним находится.
– Это Ясмин, – сказала я.
– Вижу, – неожиданно огрызнулся в ответ Пол. Возникало ощущение, что моя помощь его сильно разозлила. – Дай сюда!
Пальцы несколько раз бестолково захватили воздух. Недолго думая, я взяла Пола за руку и вложила окуляры в ладонь. Лишь после этого он надел их без посторонней помощи, более того – вместо благодарности злобно цыкнул. Вставать тоже решил сам: господин Мехди и Али, прекратившие на время ссору, попыткой поддержать были посланы в «дрыгловые дрыглы».
Полагаю, куда-то к шайтану, только на родном языке чужеземцев.
– Эй, хватит болтать. Ваш час на исходе, – послышался крик одного из стражников.
О них-то мы забыли совсем. Разум хаотично подбрасывал воспоминания о тех ужасных минутах на площади, однако общая картина оставалась недоступной. Остался страх, горечь и затаившийся в глубинах сознания ужас. Больше ничего. До нас еще долетали отдаленные крики, только я старалась не обращать на них внимания.
Потом, все потом. Приму и несостоявшуюся казнь, и кару небес за нарушение всех законов Амррока, и последствия своего решения. Пол еще не осознавал, какую власть получил в руки. Не зря мама предупреждала, что нельзя раскрываться – тем более незнакомцам. Возможность получить желаемое часто дурманила разум. Людей не останавливала даже непосильная плата за чудеса.
«Ничто не берется из ниоткуда и не уходит в никуда».
– Где у вас ближайший храм?
Я моргнула и уставилась на круглый ворот джеллябы Пола. Аккуратная вышивка по краю служила украшением, но лучше бы вместо нее был обычный капюшон. Тело от жары спасала льняная ткань халата. Под ним прятались рубашка и широкие штаны, руки закрывали перчатки. А вот голова осталась не прикрыта. Для чужеземца лучи пустынного солнца губительны: бледная кожа краснела, и случались ожоги.
Стянув широкий бурнус, я молча сунула его Полу.
– Не храм, а святилище Мудреца, – поправил дядя Карим.
– У нас меньше часа на церемонию. И мне плевать, как оно у вас называется, – буркнул Пол и набросил бурнус на плечи без всяких возражений.
От пристального взгляда я поежилась. Невольно захотелось прикрыть растрепанные волосы и лицо, но от хиджаба остались одни лохмотья. Абайя же не предназначалась для длительных прогулок по городу. Особенно когда тебя в ней чуть не казнили.
– Церемонию? – до меня наконец дошли слова Пола, и я прекратила теребить ткань юбки.
– Наша свадьба, Жасмин, – резко ответил он. – Очень надеюсь, что после всего этого сумасшествия я больше никогда сюда не приеду. Ненавижу пустыню, Маракеш и…
Пол замолчал, однако взгляд стал красноречивее некуда. Провалиться мне прямо здесь в песок, если последним словом не было «тебя».
Он постоянно останавливался, тяжело дышал, а иногда вовсе застывал на несколько долгих минут. Хаджа шепнул, что он не в состоянии двигаться быстро: мешало плохое самочувствие. Но когда мы пришли к святилищу Мудреца на исходе часа, мой будущий муж вдруг замер, как и остальные, глядя с восхищением на величайшее строение в Маракеше. Неудивительно, там было на что посмотреть. Путешественники и приезжие торговцы приходили сюда, чтобы увидеть это чудо света собственными глазами.
Мрамор устилал площадь вокруг святилища, отчего глянцевый блеск буквально ослеплял своей чистотой. Лучи солнца, огибая колонны из белого гранита, мягко стелились по плитам и рассыпалась алмазными бликами по их поверхности. Четырехгранный минарет9 буквально утопал в свете, поддерживая собой небосвод, и напоминал огромный трон. Именно благодаря богатству белого цвета изумрудная крыша святилища сильно выделялась на фоне других строений и создавала иллюзию, будто вся кровля сложена из драгоценных камней.
– Она настоящая? – открыл рот Пол и замер в сотый раз. Не от боли, а шока.
– Вполне, – тихо рассмеялась я.
Почему-то восхищенный взгляд чужеземца немного согрел сердце и придал уверенности, от которой захотелось расправить плечи. До сего момента ничего интересного в Маракеше Пол не заметил: дома из красной глины, приевшиеся рисунки и яркие краски. Они совсем не вызывали отклика в душе того, кто смотрел на Амррок с презрением. Теперь же одно-единственное здание доказало, что амрроканцы тоже умели творить великое.
– Святилище Мудреца10 построено королем Хасаном четыреста лет назад. В ней три внутренних двора и триста колонн. Говорят, что его величество пожелал таким образом увековечить память о себе, – блеснула я знаниями, но сразу умолкла. Пол перевел взор с башни на меня, однако стекла окуляров помешали рассмотреть выражение глаз и понять, о чем он думал.
– Сколько загадок ты прячешь, Жасмин?
Я растерялась, и пока подыскивала достойный ответ, Пол устремился вперед за дядей Каримом. Захотелось одновременно попросить прощения за чрезмерную болтливость и обидеться, поскольку мои знания толком никто не оценил. С другой стороны, для чего чужеземцу история нашего народа? Он ясно дал понять, что при любом удобном случае покинет земли Пандеи.
– Поторопимся, муэдзин не будет ждать вечно, – требовательно сказал дядя Карим.
Шаловливый теплый ветерок подхватил полы его джеллябы. Он норовил сбросить остроконечный капюшон и растрепать жесткие кудри, отчего хаджа постоянно одергивал одежду.
– Муэдзин?
– Священнослужитель, мой господин, – ответил на этот раз Али. – Как у вас монахи, так у нас правоверный амрроканец, призывающий к молитве жителей города.
– Век живи – век книжки читай, – буркнул Пол и опустил голову. – Мне разве туда можно? Я же другой веры.
– Нельзя, – ответил хаджа, – но надо мне. Я должен подписать у служителя ваш брачный контракт и получить благословение Мудреца для проведения церемонии.
– Какой еще брачный контракт? – возмутился Пол, однако его никто не услышал.
Всполошились стражники, поняв, что церемония затягивается. Они достали сабли, но дядя Карим вовремя поднял руку и коротко проговорил:
– Рискнете навлечь на свои бедовые головы гнев Мудреца? Великий все видит и слышит, кровь, пролитую в стенах его святыни, он никому не простит. Даже служителям султана.
Этого оказалось достаточно, чтобы стража отступила. Один с короткой козлиной бородкой недовольно цыкнул.
– Капитан Ильдас будет в ярости.
– Пусть небесам предъявит претензии, – сухо ответил хаджа. – Или мне, но больше не переступает мой порог в поисках помощи от очередной хвори после посещения Дома Наслаждений!
Я опустила взгляд на плитку под ногами, щеки обожгло жаром от слов дяди Карима. Али отвернулся, а Пол несколько раз кашлянул в кулак. Реакцию стражников я не видела, однако понимали, что и им было некомфортно услышать подобные речи о своем начальнике. Впрочем, кому как не хадже знать о болезнях местных жителей?
Неожиданно после ухода дяди Карима стало тихо, только ветер изредка подвывал грустную песню в стенах святилища. Разглядывая ажурные шурфы минарета, я вдруг снова ощутила небывалое одиночество и тоску. Осознание того, что ничего в моей жизни не изменилось в лучшую сторону, постепенно грызло изнутри и отравляло разум.
Из рабства в семье попала в рабство мужа. Теперь любой приказ из уст Пола превращался в обязательство, которое я должна исполнить независимо от собственных желаний.
Еще немного довлела банальная девичья обида: ни нормальной свадьбы, ни семейного счастья. Закон Кадиффа перечеркнул детские мечты о прекрасном принце и доме, где я нашла бы свое место. Будущее представлялось туманным, никакого огонька радости вдалеке не наблюдалось.
На землю упала широкоплечая тень, и, вздрогнув, я подняла голову. В такой сложный момент Полу вздумалось подойти слишком близко, отчего все существо восстало против. Аромат лугов перебил остальные запахи, едва чужеземец остановился в нескольких локтях от меня.
– Давай договоримся.
Моргнув, я наклонила голову и ждала продолжения, которое не замедлило последовать.
– Ты мне не нужна, Ясмин.
Хоть я не удивилась жестоким словам, они все равно больно ударили по самолюбию. Новоиспеченный жених вновь с неприязнью посмотрел на меня, будто видел перед собой кусок грязи. Никакой нежности и любви, которые воспевали в сказках.
Собственно, я не удивилась. Нас связал случай, неожиданная встреча. И ни я, ни Пол не желали подобного исхода.
– А я и не навязываюсь, – тихо сказала я.
Ядовитая фраза застряла в горле горьким комом, я воздержалась от резкого ответа. Банально испугалась реакции. Пола я встретила совсем недавно, но вряд ли он сильно отличался от наших мужчин. Чужестранец или местный – все они любили покорность и ненавидели непослушание.
– Доберемся до Бахрейна, там я отпущу тебя. Сама решишь, куда поедешь. Охрану оплачу, денег в дорогу дам…
Распахнув глаза, я уставилась в красивое лицо и непроизвольно переспросила:
– Что?
Ка-а-ак отпустит? А желания? Разве чужеземец не держал в голове тайные мысли? Любой другой на его месте давно озвучил бы список того, что жаждал получить: деньги, власть, женщины, половину мира…
Пол тяжело вздохнул, обреченно так. Будто разговаривал с ослицей. Затем недовольно цыкнул.
– Ты разве свободы не добивалась? Вот, радуйся. По законам моей страны наш брак не будет считаться действительным, пока не освящен в храме. Да и жена мне не нужна. Совсем. Доберемся до порта и расстаемся. Поняла?
– И никаких желаний?
Он прищурился и опустил голову ниже. Слишком близко для того, кто еще не стал мне мужем. Вместе с тихим и злым шипением прозвучали слова, от которых я пошатнулась.
– Способна ли пери оживить человека?
Я сглотнула и облизнула пересохшие губы. Зубы клацнули от внезапно напавшей дрожи. Магия отозвалась раньше, чем получилось ее обуздать. Коснувшись ладонью груди Пола, где билось сердце под слоями тканей, я ответила мертвым голосом:
– За жизнь одного придется отдать жизнь того, кого любишь. Вы готовы к названной цене, мой господин?
