Яна Мелевич
Нянечка
Глава 1
Все началось с бассейна.
Лазурная гладь раскинулась передо мной, точно воды, омывавшие Мальдивские острова. Ступив на бледно-золотую плитку, я представляла себя на теплом песочке. Вокруг тишина, воздух наполнен ароматами фруктов и роскоши.
Уютное бунгало ждало своего часа. Когда я и мой, без сомнения, великолепный мужчина, наплаваемся всласть, чтобы через несколько минут оказаться в плену перин, шелковистых покрывал и уюта.
Мысленно я пребывала в экстазе. Ела в постели виноград, смотрела на перекатывающиеся мышцы под загорелой кожей. Еще удивлялась, как мне повезло с моим красавцем. Нашла лучший экземпляр. Такого, что аж дух захватывало!
– Дана Игоревна?
Противный голосок ворвался в райские кущи в момент, когда я разматывала белую набедренную повязку своего мужчины из фантазий. Всего-то пара движений, а тут суровая реальность пожаловала.
– Да, да, – я моргнула и перевела взгляд с бассейна на Анжелу Аркадьевну. – Слушаю.
– Будьте внимательны, Дана, – она поджала кроваво-красные губы. – Вы здесь на работе, а не чтобы слюни на итальянскую плитку пускать!
Все-таки во всех вычурных именах есть одно общее правило: Ангелины, Анжелины, Снежаны, Сюзанны и прочая лабуда – настоящие стервы. Или мне так на работе везло, что каждая вторая ночная бабочка видела себя содержанкой шейха.
Сколько рейдов мы с ребятами делали по притонам, чтобы накрыть очередной подпольный клуб с блэкджеком и… Жрицами, дергающими за нити страсти. И всегда натыкались на взбешенных красавиц со сложновыговариваемыми именами. Хотя по паспортам половина значилась Галинами, Надями, Дашами. Иногда, правда, попадалась парочка Параш, но то уже экзотика.
– Говорите, Андрей Сергеевич в отъезде? Я надеялась встретиться с ним, чтобы обсудить досуг его сына.
Скрестила за спиной пальцы, мечтая, чтобы выбеленная грымза с хищным взором и кривым носом не заметила моего возбуждения. Слишком велик шанс провала, сколько сотрудников провалилось в попытке достать хозяина дома.
– Андрей Сергеевич уехал по делам в Европу, – на винирах Анжелы Аркадьевны осталось пятно от красной помады. – Вернется не раньше следующего месяца.
– Ох, а как же быть с Максимом? Кстати, где он?
Девятилетний наследник Пахомова, конечно, жертва обстоятельств. Потому миссию по избавлению общества от криминального элемента, вроде Андрея Сергеевича, я бы совместила с ролью няни. Ничего сложного, зато появилась прекрасная возможность отдохнуть. Пожить в четырехэтажном особняке в тени лесной зоны, поплавать в здоровенном бассейне.
Никаких отчетов, бумаг, пьяниц, дышащих на тебя перегаром, злобного начальника отдела. Тоже дышащего перегаром после праздников. Коллег с дурацкими шутками, мамы с надоедливым напоминанием про тикающие часики. Недосыпа, невроза, желания перестрелять идиотов из табельного.
Короче, лучше побуду няней на месяц за двести тысяч рублей, чем старшим лейтенантом в отделе по борьбе с экономическими преступлениями и противодействию коррупции. Временно, конечно. Работу никто не отменял, как и задачу по сбору улик. Не зря Петр Арсеньевич так старался, чтобы из тысяч кандидатом именно меня взяли сюда на работу.
–… Максим сейчас с отцом в Лондоне…
Чего? Какой Лондон? Я – сотрудник полиции, меня туда не пустят!
– Простите?
В груди заскребся страх. В мысли закралось недоброе чувство, что нас раскрыли. Как и всю операцию, за которую высшее руководство в Москве по голове не погладит. Меня перевели из отдела уголовного розыска сначала в ОЭБиПК, потом сюда. К черту на рогах, в Коломну. Все ради Андрея Сергеевича Пахомова и его многочисленных преступлений. За взятки чиновникам, мутные схемы и незаконный отъем чужого бизнеса.
А теперь выяснилось, что главного гада нет. Сына его тоже. Зачем же здесь я?
– Максим улетел с отцом, – повторила Анжела Аркадьевна, вновь сверкнув безупречной улыбкой. – Буквально позавчера.
Я стояла у самого края бассейна и чуть туда же не упала от ужаса. В глазах потемнело, я покачнулась. Получалось, что пока мы готовились, перечитывали дела, готовили команду… Пахомов сбежал? Да не один, а с сыном! Вероятнее всего, он и возвращаться не собирался. Теперь его только в международный розыск объявлять, на что никто не пойдет. Без толку.
Вчера же звонила, почему не сообщили? Неужели догадались?
– А для чего вам няня? – я с трудом взяла себя в руки, затем уняла дрожь. – Я прошла строгую проверку, потому не очень понимаю. Получается, все зря?
И взгляд сделала обиженный. Совести у таких Анжел Аркадьевн, конечно, нет, но для порядка положено. Вряд ли настоящая кандидатка на роль няни обрадовалась бы подобной подставе. Все-таки немалые деньги платили, и условия ставили строгие. Вплоть до контроля телефонов, расписания и количества выходных.
От кандидатки требовали приятную, но неброскую внешность. Обязательно знание английского на должном уровне, загранпаспорт и многое другое. Если с паспортом нам пришлось повозиться, то с иностранными языками у меня никогда не было проблем. Мама в свое время позаботилась, чтобы дочь получила прекрасное образование.
Мол, вдруг приличного мужа найду. А элементарных вещей не знаю.
– Почему же? – выгнула тоненькую бровь Анжела, и в груди снова зашевелилось предчувствие нехорошего. – У Андрея Сергеевича есть другой сын. Старший.
– Еще?
Он их там на конвейере стругал, что ли? Какие неучтенные дети у бизнесмена с миллионным состоянием?
Такие, как Пахомов, тщательно присматривали за всеми отпрысками. Чревато разбрасываться будущими наследниками. Без крайней необходимости. Все любило счет: деньги, дома, машины, дети.
Я лично три раза перечитала его психологический портрет и дело. Никакие другие сыновья у этого нарцисса в материалах не значились. В сказках, да. Там от кого только не рожали двойняшек и тройняшек, но в реальной жизни подобные случаи считались редкостью.
– В общем, – мне показалось, что Анжела замялась. – Его зовут Вадим.
– И… Вадим? – с давлением спросила я, многозначительно посмотрев на скуксившуюся экономку.
Она едва заметно передернула плечами, после чего почесала длинным, острым ногтем щеку. Будто пыталась в слое тонального крема пробурить шахту. Уж больно нервно себя вела та, кто минуту назад задирал нос и встретил меня на пороге с брезгливым фырканьем.
Потому что я приехала в пуховике, а не норковой шубе в пол. Закутанная по самые уши, потому что на улице бушевал конец января. От души с громадными минусами. И добиралась я до частного сектора не на личном транспорте, а на такси и дальше пешком. Пришлось на КПП простоять полчаса, охранник долго и тщательно изучал документы с пригласительным письмом.
Козел.
– Вадим немного своеобразный мальчик, – аккуратно вырулила с темы Анжела Аркадьевна.
Аутист? Синдром Дауна? Солнечное дитя?
– Болеет? – я приняла чинную позу будущей Фрекен Бок и вспомнила, что указала в резюме навыки оказания первой помощи. И не первой тоже.
– Как бы вам поточнее сказать…
Послышался странный звук: не то смешок, не то фырканье. Анжела сразу выпрямилась по стойке смирно и побежала. Сжала губы в тонкую линию, затем шумно втянула носом воздух. Ее зрачки расширились, под черной блузкой заколыхалась большая грудь. Потому что бедняжку трясло.
– Так это ты моя новая нянечка?
Голос для ребенка слишком низкий, будоражащий кровь. Я изо всех сил взмолилась, чтобы там стоял подросток. Пусть лет семнадцати, но не мужик с хрипотцой от явного злоупотребления сигаретами.
Медленно развернувшись, я уперлась взглядом в голую грудь. Развитую, как у пловца. Выше пошли невероятно широкие плечи, затем твердая линия скул. Потом я просканировала резкие черты лица, которые под определенным углом считались бы красивыми. Что-то среднее между молодым Тимоти Далтоном и Пирсом Броснаном. Даже ямочки похожи на щеках и подбородке.
Ничего общего с мягким и обрюзглым Пахомовым, явно злоупотреблявшим ночными походами к холодильнику. Здесь сплошь камень, мышцы, четкость. Волосы темно-русые, ближе к цвету мокрого асфальта. У Андрея Сергеевича они светло-рыжие, как и у Максима.
Только глаза похожи. Зеленые, как травка на лугу. Под веером темных ресниц, сейчас чуть опущенных, чтобы взор казался загадочнее.
– Добро утро, Га… – Анжела Аркадьевна одернула себя и, пошевелив губами, буркнула: – Вадим Андреевич.
– Вы уверены, что ему нужна няня? – не выдержала я.
Етитская матрешка, да ему лет двадцать пять, а то и больше! Лось здоровый, явно не страдающий никак аутизмом!
– Всем нужна няня. Взрослые немного дети, – философски пробормотала Анжела Аркадьевна.
Вадим наслаждался произведенным эффектом. Прямо-таки лучился непонятным мне удовольствием.
– Итак, – он широко улыбнулся и опустил руки на пояс. Туда, где узелок держал полотенце на бедрах. – Познакомимся, нянечка?
Пахомов-младший сдернул последний клочок ткани с тела, затем перехватил меня за талию к себе и потянул к бассейну.
– Нет!
– Добро пожаловать, нянечка, – злорадно хохотнуло голое чудовище. – Я стану твоим кошмаром.
Мамочка, почему я тебя не слушала? Лучше быть домохозяйкой, чем сдохнуть во время операции в бассейне мечты!
Глава 2
– У Пахомова двое детей?!
У меня зуб на зуб не падал, пальцы онемели и с трудом удерживали рабочий телефон. Отследить его сложно, там простая печенька без наворотов. Удобная штука в подобных операциях, его даже охрана не заметила.
– Вы ничего не знали о старшем сыне, Петр Арсеньевич?
На том конце трубки повисла глубокомысленная тишина. Впервые я вогнала в ступор нашего сурового начальника по фамилии Бульдогов. Обычно у него всегда находилась парочка крепких словечек для того или иного сотрудника. Чисто для профилактики, чтобы работали усерднее.
Но сегодня Бульдог подвис. Чем-то зашуршал, наверное, материалами делами. Звякнули бесконечные кружки, расставленные в ряд на столе. Потом раздался грохот, привычный мат, и я вздохнула.
Стабильная вещь в мире: разбитая посуда Бульдога. Этот здоровенный мужчина всегда пил кофе несколько раз в день, отчего в кабинете скапливались все чашки и кружки отделения. Одна из них неизменно становилась жертвой неуклюжести шефа. А иногда и все сразу, как повезет.
Сегодня вот не повезло.
– Зачем ему няня в таком случае? – прозвучал внятный вопрос спустя минуту возни.
– И мне интересно знать, – буркнула я, рассматривая в зеркале уныло повисшие пакли.
Труд целого утра пошел насмарку.
Мне понадобилось встать ни свет ни заря, чтобы помыть голову и уложить непокорные пряди в приличную прическу. Несколько средств для волос, два часа с утюжком. Из родных пенат я выходила с волной выпрямленных, темных локонов. В гостевой домик, куда меня поселила экономка, я вернулась с вороньим гнездом.
Помимо прочего, тушь сползла черными комочками с ресниц, отчего синие радужки глаз казались темнее. Макияж в целом поплыл, одежда намокла и воняла хлором. Испорчен любимый свитер из розовой ангорки, джинсы придется сушить. Гордость унижена, поскольку лапавший меня Вадим несколько раз отпустил с десяток острот насчет чрезмерной худобы и маленькой груди. Задницу назвал приличной, но посоветовал носить юбки.
Как я его не убила прямо там, сама не знаю. Сдержалась, вылезла из бассейна без всякой помощи со стороны. Потому что никто не предлагал.
Все делали вид, будто оглохли и ослепли. Горничные отводили взгляды. Анжела Аркадьевна вышла почти сразу. Охрана стояла, набрав в рот воды, и смотрела сквозь нас. Долбанный цирк уродов, где деньги затыкали людям рты и отголоски совести. Неудивительно, что за несколько лет Пахомов сменил с десяток нянь для Максима. Даже жена от него сбежала сразу после рождения младшего сына.
Строить карьеру на ледовых шоу лучше, чем жить в таком крысятнике.
По заметенным тропкам я с трудом добралась до гостевого домика. По холоду, окольными путями. Потому что еле ушла от психованного сыночка Пахомова. Гаденыш меня дважды чуть на тот свет не отправил. При моих-то навыках плавания и отличных оценках по физической подготовке!
Важно не заболеть, пережить кошмар и решить, что делать дальше. Верстать назад? Не факт, что потом удастся устроиться сюда. Нам и в тот раз просто повезло. Настоящая кандидатка из агентства серьезно заболела. С трудом получилось надавить на руководительницу, чтобы она помогла с документами и легендой. Спасибо все тем же ребятам из убойного отдела. Представили доказательства того, что дама занималась эскорт-услугами помимо прочего. Обучала девочек, затем пристраивала к богатым папикам.
Есть ли вероятность, что с няней для Максима вышло так же? Но прошлая кандидатка была старше. Или Пахомов все переиграл в последний момент?
– Ладно, – Петр Арсеньевич опять зашуршал, – сколько лет старшему сыну?
– Двадцать восемь.
Об этом тоже сообщила Анжела Аркадьевна, когда принесла стопку белья и полотенца. Горничную не позвала, что странно. Я поняла почему, стоило расфуфыренной экономке недвусмысленно намекнуть на очевидный факт.
Лучше держать рот на замке и не жаловаться, иначе они найдут другую кандидатку. Посговорчивее. Еще она добавила, что присматривать за Вадимом теперь моя прямая обязанность до возвращения Пахомова-старшего с младшим сыном.
Мол, приглядишь за чудовищем, мы тебе зарплату с премией за вредность дадим. Но не факт.
– Та-а-ак, – потянул Петр Арсеньевич. – Что делать будем? Сворачиваем операцию?
Я моргнула и недоверчиво уставилась на телефон. Дрожь ушла, осталось непонятное ощущение беспокойства. Чуточку злости, которая придавала сил и согревала изнутри.
– Вы меня спрашиваете?
– Пушкина, – в голосе Бульдога послышалась отеческая забота, – я понимаю, что ты рвешься на повышение и жаждешь пробить стеклянный потолок. Но задание приобрело неожиданный поворот, а мы почти не сможем контактировать. Пацаны тебя, конечно, прикроют, но не в доме Пахомова.
Я и сама все понимала. Дело целиком зависело от моих действий. Либо я бросаю полугодичную работу на полпути, либо остаюсь и добиваюсь цели. С теми уликами, что у нас сейчас на руках, Андрей Сергеевич получит легкий испуг. Юристы загрызут в суде прокурора, после чего дело закроют.
Я хотела справедливости. Для всех тех, кто пострадал от действий этого мошенника. Кто потерял бизнес, последние деньги, жизни. Моя карьера в полиции началась не гладко, многое из романтичных представлений развеяла некрасивая реальность. Но! Я дышала и жила в отделении, с гордостью надевала форму, показывала удостоверение.
Шиш с два Пахомов уйдет от правосудия. С зарвавшимся мажорчиком я как-нибудь справлюсь. Оперативник я или где?
– Лейтенант Пушкина против, – я сцепила зубы и сжала махровое полотенце в руке. – Справлюсь, товарищ полковник.
– Хорошо, Дана, – засопел недовольно Петр Арсеньевич. – Попробуем пристроить в охрану кого-нибудь из наших парней. Тебе сподручнее, мне спокойнее.
– Генку?
– Думал на Тимку. Давно напрашивался.
Уф, ой. Только не Клачевский, ну. В отделении достал своим чрезмерным вниманием.
– Петр Арсеньевич, – простонала я.
– Не скули, Пушкина! Тимка – отличный парень. Надежный, непьющий, по возрасту подходит. Одногодка. Спину всегда прикроет.
– Причиндалы свои гулящие пусть прикроет, – буркнула я. – А то на прошлом корпоративе от Людочки с бухгалтерии не отлипал. Как раскрылся весь, так и не закрылся больше.
– Чего ты прошлое поминаешь, Пушкина?! Погулял мальчик, перестанет! Молодые все дурачки.
– Ему тридцать один. Пора умнеть.
– Тебе тоже. В твоих мозгах я иногда сомневаюсь.
Закатив глаза, я громко фыркнула.
– До свидания, Петр Арсеньевич. Позже поговорим, доложу обстановку.
– Бывай, Пушкина. И это… – Бульдог замялся и неуклюже пробормотал: – Аккуратнее там. Я перед твоим папой в большом долгу.
Закусив губ, я скупо попрощалась и прикрыла глаза. Упоминание отца чиркнуло невидимым когтем по сердцу. Больно, неприятно, горько – эмоции смешались в привычный коктейль. Тоска заныла в груди, но я справилась и сдержалась. Не расплакалась, хотя очень хотела.
К дрянным кошкам все. Найду доказательства. И Пахомова-младшего приструню. Или переманю, чтобы рассказал о темных делишках отца.
Только не успели мысли сформироваться в голове, как дверь в единственную спальню неожиданно распахнулась. А на пороге стоял не кто иной, как Вадим. Собственной персоной. С довольной рожей и очаровательными ямочками на щеках.
Слава богу, одетый.
– Нянечка, – он прищурился и скрестил на груди руки, – а с кем ты болтала сейчас?
Ой, ой, ой.
Глава 3
Я быстро спрятала телефон под подушку, затем крепче сжала полотенце и поднялась.
Все время, пока я двигалась, Вадим Пахомов не отрывал от меня внимательного взгляда. Изучающего. Как будто просчитывал дальнейшие реакции. Уголки его губ дрогнули в подобие улыбки, а фигура заполонила проход. Потому уйти мне было некуда.
Интересно, если я опробую на нем что-нибудь из приемов самозащиты, он догадается? Нет, вряд ли. Откуда бы у бестолкового мажора возникла мысль, что его няня (или кто я там для него) не так проста.
– С другом, – я изобразила радушие будущей Мэри Поппинс. – В чем дело, Вадичка? Тебя надо проводить в туалет? Одному страшно?
Зеленые луга потемнели, Пахомов недобро прищурился и склонил голову.
– Шея болит, ударила ты меня… – он обиженно выпятил нижнюю губу и добавил издевательски: – Нянечка.
– Где ударила? Дай подую.
– И погладь обязательно, – закивал засранец, отчего пепельная челка закрыла глаза.
Все-таки странный цвет волос. Необычный. Может, от матери достался?
– Ладно, Вадим, – я выпрямилась и собрала в кулак всю себя. – Давай начистоту. Я несколько удивлена и ошарашена тем, как все сложилось. Уверена, что и ты находишь в недоумении.
– В сраном шоке, – буркнул он между делом, но я не обратила внимания.
– Так вот. Почему бы нам не прийти к соглашению? Я взрослый человек, а ты… э-э-э… Вроде бы достиг возраста, когда не ссутся в кровать. Решим вопрос полюбовно.
– Согласен!
И потянулся к ремню на синих джинсах. Сначала я опешила, заметалась взглядом по всем поверхностям в спальне. Даже прикинула угол полета той фарфоровой вазы или светильника на тумбочке. Еще бы со своей задачей прекрасно справилась умная колонка Маруся. Я уже потянулась к ней, но в последний момент передумала.
– Стой на месте, герой-любовник! – рявкнула я.
Для острастки выставила вперед руку и приняла боевую стойку. Зенкутсу-дачи использовалась для атаки. Еще я бы спокойно блокировала нападение, додумайся Вадим на меня напасть. Я расслабила плечи, бедра выдвинула вперед.
Пахомов-младший перестал баловаться с ремнем и опять взглянул на меня. Его изучающий взор прошелся вдоль напряженного тела. Хмыкнув, он прислонился плечом к косяку. Медленно. С таким видом, будто не воспринимал меня всерьез.
И неудивительно. Я килограмм на сорок легче, да и ростом не выдала. Жалкие сто шестьдесят семь против ста восьмидесяти. Не меньше. Голышом Пахомов-младший производил впечатление человека, который очень любит спортивный зал.
– А что будет? – Вадим склонил голову.
– Научу послушанию, – я сурово сдвинула брови.
А сама внутри затряслась от ужаса. Почему-то. Раньше я спокойно выходила врукопашную против очередного наркомана или пьяного урода. На облавах случалось всякое, а уж про вызовы на дом и говорить нечего. Некоторые асоциальные элементы себя похлеще любого закоренелого сидельца вели. Нельзя применять табельное к гражданским без острой необходимости. Приходилось всегда договариваться. Или драться. Парни, конечно, прикрывали мне спину, но сейчас я была один на один с противником.
– О, нянечка, – коварно промурлыкал Вадим, делая шаг вперед. – Мне уже не терпится, – и дернул край футболки, оголив крепкий торс.
Я бросилась на гаденыша с боевым кличем. Уже на подлете к Вадиму в голове заиграл похоронный марш моему повышению. Вряд ли Пахомов-старший простит мне нападение на старшего сына. Каким неучтенным и неожиданным тот не оказался.
Что произошло дальше, я не смогла объяснить себе даже спустя время. Запястье стиснули пальцы, предотвратив удар. Меня перехватили, затем развернули спиной. А когда я врезалась в грудь Вадима, сразу почуяв аромат хлорки и сигарет, сжали в мужских объятиях до темноты в сознании.
Проклятие!
– Какой пояс, нянечка?
От шока я распахнула глаза до рези и непроизвольно заморгала.
– Что? – выдохнула, чувствуя, как Вадим склонился и коснулся губами уха.
– Дан, говорю, какой.
– Черный пояс, третий дан! – я дернулась, но тиски усилились. Одна ладонь бессовестно накрыла грудь и смяла блузку.
– Шестой, – Вадим издал едкий смешок. – В следующий раз не пались себя так быстро, нянечка.
После чего поцеловал меня в щеку, и я с визгом полетела на кровать. Пропахав носом покрывало, я сбросила подушки и остановилась у кованой спинки. Несколько секунд мне понадобилось, чтобы понять, почему я рассматриваю ажурный рисунок из металла. А не стою ногами на твердом полу.
– Ладно, нянечка, – паразит по имени Вадим щелкнул зажигалкой. Обычной такой, пластиковой. Через минуту сигаретный дым заполонил небольшую спальню. – У тебя есть неделя. Чтобы убраться отсюда. Я – мальчик добрый, сильно напирать не буду. Соберешь свои манатки, девчачьи штучки и свалишь в закат. Или…
Он наклонился и опасно понизил интонация:
– Вылетишь отсюда с моей помощью, нянечка. Быстрее, чем клиентам своим даешь.
– К-клиентам? – я находилась в прострации и замешательстве, потому не сразу его поняла.
– Ой, думаешь я не в курсе, кого мой папаша заказывает из того агентства? – Вадим брезгливо обтер руку, которая минуту назад сжимала мою грудь. – Ты, правда, совсем странная. Хотя, может, он фанат ролевых игр со шлепками и всем этим БДСМ.
Господи, так Пахомов-младший меня за эскортницу принял?!
– Короче, – Пахомов расшаркался, – вали обратно в столицу, нянечка. Здесь для тебя работы нет.
Он развернулся, но на выходе вдруг остановился и блеснул очаровательными ямочками.
– Чего? – я сжала кулаки, приводя себя в равновесие.
Натворила дел. Хватит. Надо успокоиться и решить, как быть дальше.
– Телефончик мне оставь, – ехидно протянул Вадим. – приеду в Москву, позвоню. Повеселимся, поможешь мне с надеванием подгузника…
С мерзким хихиканьем он скрылся раньше, чем подушка достигла его головы.
– У-у-у, Гадик, – прошипела я. – Черта с два уйду!
Если меня не уволят раньше.
От мрачных мыслей отвлекла вибрация мобильного. Испуганно заметавшись, я перевернула все постельное и нашла закатившийся между матрасом и кованой спинкой телефон, чтобы при взгляде на экран громко застонать. Мама! Етитская матрешка! Ее не хватало к пятиминутному позору, который я только испытала. Никогда с такой легкостью меня не побеждали мужчины. На занятиях я оставалась одной из лучших, а в отделе вообще превосходила многих оперативников.
– Да? – молясь, чтобы Евангелина Леонидовна звонила по ошибке.
Я говорила: женщины с труднопроизносимыми именами очень странные.
– Даночка? – в трубке раздался возмущенный голос матери. – Почему я не могла до тебя дозвониться?!
– Мам, сейчас не очень удобно…
– Неудобно детей рожать раком! Скажи, пупсичек, ты уже нашла богатого мужика на новой работе? Маме в квартиру нужен диван!
