Яна Евтушенко
Из глубины
– Анька, чай готов!
Аня с ногами сидела на подоконнике, прижавшись носом к стеклу. С подола ее платья на пол натекла лужа.
– Анька, – рассердилась Ксюша, – я сказала: переодеться! Если мама увидит тебя мокрой, нам обеим влетит! Что на улице интересного?
Окна комнаты выходили на перекресток улиц. Слева чернел лес, справа поблескивал пруд. Ни одного человека, не считая Лики, внучки деда Ивана: она ждала кого-то у лесной калитки. Угрюмая девица, косящая под неформалку, из тех, кто считает себя круче других. Похоже, на нее Аня и засмотрелась.
– Чай готов! – повторила Ксюша.
Сестра не сдвинулась с места. Выругавшись, Ксюша стянула с Ани старое платье и надела чистое. Сестра еле-еле поднимала руки, просовывала голову в горловину. За чаем она молчала и не притронулась к глазированным сыркам, которыми раньше завтракала, обедала и ужинала. «От падения в пруд никак не оправится, – решила Ксюша. – Главное, чтобы предки не догадались».
Вечером Ксюша, угнездившись на подоконнике, чатилась в соцсети с Антоном. Бабушка читала Ане «Царевну-лягушку». Аня с отрешенным видом лежала на кровати, устремив взгляд в окно.
– Ксенечка, – отвлеклась от книжки бабушка, – Анечка у нас чудная стала, не находишь?
Ксюша замерла. Сейчас начнутся расспросы!
– Так тиной от нее несёт! С играми на пруду того и глядишь в лягушку превратится, да, моя булочка? – бабушка с улыбкой потрепала Аню по щеке, но девочка не улыбнулась в ответ. – Не поужинала, моя булочка, а я вкусных пирожков напекла, – ворковала бабушка. – Устала, да? Ксенечка, открой окно, совсем дышать нечем!
Ксюша открыла форточку. Погода была безветренная, но по глади пруда пробегала легкая рябь. Мотались из стороны в сторону длинные початки рогоза на высоких стеблях. «Пруд голодный», – некстати вспомнились слова Ады. Ксюша резко задернула занавески, юркнула в кровать и накрылась одеялом с головой.
5.
Ксюша проснулась от маминого голоса:
– Вставайте!
Она потерла глаза и достала из-под подушки телефон.
– Время девять, куда вставать?
– Поговори мне еще! Вас не будить – до двенадцати продрыхните! Бабкино влияние! Вставай и не умничай мне! Аньку накорми завтраком! Мы на огороде! – мама исчезла за дверью.
Ксюша зевнула и полезла в интернет. Пролистнула ленту новостей, поставила лайки фотографиям Антона, написала ему сообщение. Новый окрик мамы заставил Ксюшу свеситься к сестре. На Аниной кровати валялись скомканное одеяло и подушка. Аня в пижаме, нечесаная глазела на улицу, сидя на подоконнике. Стоял обжигающий жаркий день без малейшего ветерка. Пруд, волнуясь, мерцал в солнечных лучах. Ксюша окликнула Аню. Нет ответа. Ксюша спрыгнула с кровати. В нос ударил резкий запах водорослей. Ксюша поморщилась и тронула Аню за плечо. Сестра не отреагировала, и Ксюшу окатил страх. Она громко сказала:
– Анька! Завтракать пора!
Аня медленно обернулась и посмотрела на сестру мутно-зелеными глазами. «Надо же, у Аньки глаза раньше были карие, – мелькнуло у Ксюши в голове, – а теперь цвет как… как у воды в пруду!»
Стол на кухне был накрыт к завтраку. Ксюша опустилась на нагретую солнцем табуретку и залпом осушила чашку с чаем. Затянувшееся равнодушие сестры к окружающему миру пугало ее. Анька давно должна прийти в себя! Нервничая, Ксюша не замечала, что делает себе четвертый бутерброд с сыром, в то время как Аня сидела, сложив руки на коленях.
– Анька, ешь!
– Ксенечка, – вкрадчиво сказала Аня, – пойдем лучше пруд покормим, он очень голодный! – Аня крепко сплела свои холодные и влажные пальцы с Ксюшиными.
Пруд голодный? Ксюшу вдруг осенило. Сестра дурачится! Сговорились с Адой доводить Ксюшу штучками про пруд и доводят!
– Анька, ваши глупые шутки меня бесят, ясно?
Ксюша высвободилась из плена Аниных пальцев. Сестра задумчиво улыбнулась, неторопливо встала и вышла из дома. Ее тарелка с кашей осталась нетронутой. Ксюша воровато оглянулась на входную дверь, затем вывалила содержимое тарелки в раковину и включила кран. Вода потекла в слив, увлекая за собой разваренную в молоке крупу. С чувством выполненного долга Ксюша поставила тарелку из-под каши на стол. В кармане зажужжал телефон: от Антона пришел ответ на утреннее сообщение. «Тусуемся на площадки. преходи ждем». Счастливая, Ксюша отправилась на улицу. На картофельном поле суетилась мама.
– Анька поела? – осведомилась она, едва Ксюша показалась на крыльце.
– Поела, – быстро ответила Ксюша. – Я погуляю?
– Аньку забери, – отозвалась мама.
– Мам!
– У меня нет времени с ней заниматься! Распахни глаза, не видишь, на что участок похож?!
Над бархатной порослью моркови и нежными перышками лука возвышался рогоз. Бабушка ходила по дорожкам, выдирала тростинки с корнем и кидала охапки в компостную кучу на краю картофельного поля. Стрелки рогоза пробивались и между картофельными грядами.
– Эта грязная лужа виновата! Правильно дед Иван говорит, от пруда почва заболачивается! Осушать его надо, поднимали же вопрос на собрании!
Пока мама бушевала, Аня, стоявшая у морковной грядки, прошла по пушистой хрупкой ботве и зачарованно ткнула пальцем в коричневую шишку рогоза.
– Ах ты… – вскричала мама, – пошла вон оттуда, я сказала! Ксения, немедленно забери эту чумную и идите отсюда!
Ксюша вывела Аню с участка. «К Аде, что ли, ее сбагрить?» – с досадой думала она, пиная камешки на дороге. Но Ксюшу ждало разочарование: на воротах участка Ады висел замок. Неожиданно Аня, спокойно бредущая рядом, побежала вперед. Ксюша нагнала сестру на берегу пруда. Вода перекатывалась волнами. Ксюше стало не по себе. Она схватила Аню за локоть прежде, чем та коснется воды, и отвела на дорогу. Нет, лучше уж пойти с Аней на площадку к ребятам! Ксюша взяла сестру за руку и направилась к площадке, радуясь, что Ане всего четыре и она покорно идет в том направлении, куда ее ведут.
