Яна Дрозд
В облаках Венеры
– Ни у кого суперскорость не появилась? Нам бы она сейчас не помешала. Говорят, во Флеша тоже молния ударила, и так он получил сою силу.
Иностранцы лишь непонимающе сводят брови к переносице, произносят «сорри, ви донт андестенд» и улыбаются своему спасителю. По-русски они понимают только те слова, что есть в инструкции.
– Спасибо, – внезапно «перебежчик», протягивает Егору руку. По лицу друга я понимаю, насколько этот неожиданный жест для него значим. Егор отвечает рукопожатием. И впервые замолкает, пусть даже на минутку.
Удивительно, как у человека срабатывает инстинкт помогать другим людям. Мы можем до седьмого пота доказывать друг другу, кто сильнее, умнее, быстрее или успешнее, но когда речь идет о спасении чьей-то жизни, большинство из нас не проходит мимо. Да, есть исключения, но они теряются на фоне большинства. Мы отправляем гуманитарную помощь людям, пережившим катастрофы, сдаем кровь для других людей, собираем деньги для проведения дорогостоящих операций, что могут спасти чью-то жизнь. Человек действительно создание уникальное и может многое, особенно когда он не один.
Какое-то время между нашими командами пылинками в воздухе витает некое недружелюбие. Оно вызвано тем, что я, Егор и Алексей, чувствуем себя не просто проигравшими, а скорее, таксистами, доставляющими важных персон к месту вручения награды. Наша группа хранит суровый нейтралитет, до тех пор, пока на втором месяце пути, на экране не высвечивается сообщение, адресованное экипажу второй команды. В послании говорится, что по прилете иностранцев оштрафуют, за то, что они умудрились угробить корабль стоимостью в несколько миллионов. Плюс ко всему, нашу капсулу забрали на экспертизу, и до завершения расследования причин неисправности, победу за второй командой засчитают условно.
Спустя восемь месяцев пути наш корабль приземляется дома, на Земле. Такой родной и красивой, да простит меня Венера.
Егор выкатывается из шлюза и валится на землю, а затем встает, бежит к посадочной опоре и обнимает ее. К Алексею на руки тут же подскакивает сын, который невероятно вырос за полтора года. А ко мне возвращается моя неуклюжесть: выходя из корабля, я спотыкаюсь, а ступив на землю, чувствую, как подкашиваются ноги. Что-что, а месяцы полетов дают о себе знать, мышцы понемногу, но атрофируются.
Победители Олимпиады выходят следом. Их тут же облепляют журналисты, сквозь которых протискивается тренер другой команды и, растолкав нас, важно подходит к своим. Победителей качают на руках, а мы стоим в сторонке, в тени корабля, и наблюдаем за происходящим.
Среди встречающих, выглядывает седая макушка. Гудящая толпа расступается, и из нее, чуть прихрамывая, выходит Сергеич. Приветливая улыбка тренера заставляет меня стыдливо опустить взгляд.
– Простите, Александр Сергеевич, подвели, гвоздь мне в скафандр! – произносит Алексей, виновато всплескивая руками.
– Нет, сынок. Инструкция, она же для машин, а когда речь идет о людях, здесь одной инструкцией не обойтись. Куда важнее победы оставаться Человеком, даже если это невероятно тяжело.
