Яна Дрозд
В облаках Венеры
Жизнь в космосе, определенно, имеет свои преимущества. Во-первых, я не слышу храпа Егора, ведь в условиях невесомости его невозможно услышать. Во-вторых, если случайно уронить какой-нибудь предмет, он продолжает болтаться рядом. С моей неуклюжестью это просто подарок. По прибытии на Землю, от этого тяжело отвыкнуть. Как и к тому, что зубная паста для космонавтов съедобная, а значит, что полоскать рот необязательно.
Пока Алексей отслеживает курс, мы с Егором изучаем команды конкурентов. В этом году их пять. Две не прошли технический контроль, еще на старте. Итого осталось три.
"Утренняя звезда", как принято называть Венеру на Земле, становится все ярче. Полет проходит спокойно, а потому камера «муха», как я ее назвала, не просыпается. Видимо, у других команд на борту веселее и все внимание приковано к ним.
Планета, к которой мы стремительно приближаемся, выглядит словно переливающийся янтарный шар, накрытый белой шерстяной вуалью. Ее завораживающая притягательность вызывает во мне одновременно страх и трепет. Истинно, Венера – пример того, какой опасной может быть красота.
Я решаю немного отвлечься и открыть старенькую книгу. Бумажные издания сейчас днем с огнем не сыщешь. Перед глазами предстал Марк Уотни, высаживающий картофель на безжизненных землях Марса. Оставленный своим экипажем, он борется за жизнь, тогда как Марс всеми силами пытается убить его. Я мысленно наблюдаю за всем этим действием, задумчиво погрызывая ногти, но Егор вырывает меня из мира «Марсианина» очередным нелепым вопросом.
– Желтый карлик, сколько осталось до станции? – Устроился напротив меня в кресле с довольной улыбкой.
«Снова принялся за любимое занятие» – подумала я и проигнорировала слова провокатора, надеясь, что так Егору быстрее наскучит меня донимать.
– Если ты мне не ответишь, я снова начну травить анекдоты про блондинку за рулем космического аппарата, – он крутанулся в своем кресле.
Тут уж я не выдерживаю:
– Да отстань ты от цвета моих волос! Я тебя сто раз просила так меня не называть! Скоро прилетим. Или ты, как тот осел из Шрека, будешь дергать меня каждую минуту?!
– И чем тебя обижает название звезды? «Желтый карлик», – произносит он снова, словно пробуя слова на вкус. – По-моему, миленько. Уговорила, буду называть тебя ботан. Как ты даже сюда умудрилась набрать столько книг?
– Это не учебник, и не инструкция, – оправдываюсь я, раздраженно демонстрируя обложку художественного произведения.
– Пусть жмет мне скафандр, но вот поверить не могу, что с таким количеством картошки Марк не додумался дистиллировать хоть литр водки! – Алексей решает разбавить наши препирания. Он всегда делает это именно так, хотя ему достаточно «включить командира», чтобы прекратить наши перепалки.
– Знание физики порой бывает весьма полезно, – пытаюсь в отместку задеть Егора, не желая так просто сдаваться, но ловлю примиряющий взгляд Алексея, и продолжаю, более сдержанно:
– Однажды в университетском кафе мне налили кофе без сливок и пытались доказать, что они в нем есть. Женщина на раздаче сказала, что сливки просто утонули и растаяли. Я апеллировала тем, что у взбитых сливок слишком низкая плотность, поэтому утонуть они не могут. В итоге, дошло до того, что она набрала в ложку взбитых сливок и опустила их в стакан. Комок, чуть попрыгав на волнах, тут же всплыл на поверхности. Ох, и видели бы вы ее лицо! – я гордо поправляю очки.
– Считай, что ты повысила себя в моих глазах до звания «крутой ботан», – усмехается Егор и я еле сдерживаюсь, чтобы не толкнуть его. Это движение у нас стало уже своеобразным ритуалом. Егор глупо шутит, а я пихаю его в ребро.
– Красота законов физики в том, что они работаю всегда и везде, вне зависимости от того, верит человек в них или нет, – поддерживает меня Алексей. – Скажите спасибо Эйнтштейну, это он во всем виноват. Ржавый скафандр! Так, готовимся. Вижу станцию.
В мгновение все шутки закончились. Одно юркое движение и я занимаю место за консолью. Мои обычно неуклюжие пальцы парят над клавишами, словно руки опытного дирижера, руководящие огромным оркестром. Иногда мне становится неудобно в собственном теле, но когда я пилотирую ракетой, чувствую себя легкой и маневренной, будто я и корабль, это единое целое. Егор садиться в кресло рядом. Только в такие моменты и можно увидеть его серьёзным и собранным, таким же, как Алексей. «И почему он всегда так не может?» Команда действует, как единый организм.
Станция, что показалась впереди, похожа на гигантского металлического мотыля, с разведенными в стороны крыльями.
– Расстояние?
– Тринадцать метров, – отвечаю я командиру.
– Угол?
– Подходящий.
– Отлично. Ну-ка иди-ка к папочке, – Алексей, дает команду компьютеру произвести автозахват.
Зонд подплывает к стыковочному порту. Длинный металлический треугольник входит в раструб. По кораблю проходит мелкая вибрация, сопровождаемая громким лязгом.
Стыковка завершается успешно и мы выходим в зал космической станции. Она не многим отличается от МКС. Камера-муха снова оживает.
Мы прибыли первыми, с чем нас спешат поздравить судьи и распорядители игр.
Еще одной команде пришлось вернуться из-за внештатной ситуации на борту, итого на старте остается всего два экипажа, которым присваивают соответствующие номера.
С экипажем второй команды мы не общаемся, разве что Егор метает недружелюбные взгляды в парня, сидящего на диване в противоположном углу комнаты отдыха. Судя по комплекции его тела, он тоже извлекатель.
– Вы знакомы? – меня одолевает любопытство.
– Да, это тот самый перебежчик, бросивший нашу команду в прошлом году. Теперь вот играет за тех, кто больше платит, – объясняет мне Егор.
– Он тоже знаком с твоим чувством юмора? Уж больно зло на тебя косится.
– Я обозвал его предателем и обещал уделать в этот раз, – улыбнулся Егор. – Победа должна быть за нами, любой ценой.
– В смысле «в этот раз»? Вы уже встречались «на поле»?
– Было дело.
Егор замолк, что совсем ему несвойственно, оттого, градус любопытства повышается. Их дуэль глазами продолжается, но, как и следовало ожидать, надолго молчания Егора не хватает.
– Мы дружили раньше. Тренировались в одном центре. Должны были в одной команде играть, я, между прочим, должен был выступать в роли пилота.
От услышанного какао брызгает у меня изо рта и я прикрываю лицо рукой, чтобы не продолжить хохотать.
«Муха» сегодня не унимается. Подплывает ближе и смотрит на нас своим зеленым глазом-линзой. Егор реагирует моментально: выхватывает у меня кружку и довольно отхлебывает из нее.
